Непристойное предложение

Первое, что бросилось в глаза Жоффрею — изрядно поношенная одежда незнакомца. Он был высокого роста и достаточно молод. В худом, неплохо сложенном теле, чувствовалась сила и гибкость, позволяющая ему с легкостью подниматься по металлическим поручням, вделанным в каменную кладку, из недр колодца, где скрывалась дверь в подземный лаз. Черты его лица невозможно было рассмотреть из-за надвинутой на глаза истертой фетровой шляпы. Единственное, что удалось заметить графу, это квадратный тяжеловесный подбородок, выдающий в пришельце решительного человека с твердым характером. Пока де Пейрак обдумывал, кем же может быть мужчина, тот полностью выбрался из колодца и, ничуть не удивившись неожиданной встрече, смерил графа проницательным взглядом. — Добрый день, мессир де Пейрак! — произнес он и, аккуратно прикоснувшись к острому концу шпаги Жоффрея рукой, затянутой в кожаную перчатку, добавил: — Уверяю вас, это лишнее. Я безоружен, — незнакомец приподнял полы ветхого плаща, демонстрируя отсутствие перевязи и какого-либо оружия на ней. — Кто вы такой? И откуда знаете меня? — О, ваши приметы в данный момент известны каждому уличному мальчишке в городе. Но я знаком с вами заочно, если так можно выразиться. Дело в том, что я ваш адвокат. Франсуа Дегре, к вашим услугам. Приподняв шляпу, мужчина склонился в поклоне. — Я не нанимал адвоката! — ответил Жоффрей, по-прежнему с подозрением глядя на непрошенного гостя. — И откуда вам известен этот проход? — он кивком головы указал на колодец за спиной молодого мужчины. — Мне его показал ваш мавр, Куасси-Ба, — пояснил Дегре. — И даже провел по нему. В этот самый момент над каменной кладкой, словно чертик из табакерки, показалась черная голова слуги графа. — О, а вот и он! — воскликнул Дегре. Мавр, быстро осмотревшись по сторонам, сразу заметил своего хозяина и на его по-детски наивной физиономии расплылась счастливая улыбка. — Каспадин! Каспадин, какое счастье! Вы живы! Куасси-Ба ловко выпрыгнул из колодца и бросился к де Пейраку. Жоффрей при виде верного слуги и неизменного спутника не смог сдержать улыбки. Он опустил шпагу, правда, не торопился прятать ее в ножны. — Рад тебя видеть, старина! — О, как хорошо, что вы здесь. Я так боялся, что мы разминулись или вы предпочли другой путь! Плохо понимая, о чем ему пытается поведать слуга, Пейрак перевел взгляд на Франсуа Дегре. — Объясните, что все это значит! — Видите ли, специфика моей работы предполагает собирать информацию не всегда законным путем. Взявшись за работу над вашим делом, я столкнулся с необходимостью отправить к одному знатному вельможе своего шпиона. Это предприятие оказалось удачным вложением! Он не только снабдил меня всей необходимой информацией, но и не далее как несколько часов назад поведал, что к этому вельможе пришли с докладом о том, что покушение на вас не состоялось, вы благополучно избежали пули и скрылись в неизвестном направлении. Никто не видел вас ни в городе, ни на какой-либо из застав. Вы словно испарились, — он в театральном жесте взмахнул рукой, слегка пошевелив пальцами, как фокусник на Новом Мосту. — Но я человек прагматичный и не верю в колдовство. Я предположил, что вам известен некий тайный проход, ведущий из Парижа за его пределы. Тогда я расспросил вашего мавра, и он подтвердил мою догадку. Мы тотчас отправились в Венсенский лес и в часовне встретили еще одного вашего слугу — Паскалу. Он и сказал нам, что вы до сих пор в Отеле и собираетесь покинуть его на закате. Вот мы и пришли за вами! — Зачем? Чтобы проводить в дальнюю дорогу?! Польщен! Но уверяю, я в этом не нуждаюсь! — Я здесь по просьбе вашей супруги. Именно она наняла меня в качестве вашего адвоката. Три месяца назад. — Это правда? — спросил Пейрак у Куасси-Ба. — Да! Верьте ему, каспадин! — Ну что же. Даже если это действительно так, то, как видите, я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Я уезжаю. Да и графиню, полагаю, также больше не заботит мое освобождение, — с язвительной усмешкой добавил де Пейрак. — Что заставляет вас так думать? — с недоумением переспросил Дегре, но быстро понял причину подобной реакции графа. — О, стало быть, вы узнали о приеме в Венсене?! Позвольте заверить, он не является тем, чем кажется со стороны. Пытаясь вызволить вас из Бастилии, мадам де Пейрак сама оказалась в бедственном положении. Ей грозит опасность. Теперь настал черед прийти в недоумение Жоффрею де Пейраку. — Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите! — Это простительно. Вы три месяца провели в заточении и не знаете, что происходило в это время в кулуарах у самых влиятельных господ нашего королевства. Более того, я уверен, вы даже не представляете, кому на самом деле обязаны своим арестом. Ведь вы обвиняете в этом вашего “друга” монсеньора Фонтенака, не так ли? — Безусловно. — А если я скажу, что это не он? И добавлю, что архиепископ ходатайствовал за вас перед самим кардиналом Мазарини?! — С какой стати ему это понадобилось?! — А он и не желал вашего ареста. Он лишь хотел припугнуть вас церковным судом, чтобы заставить пойти на некоторые уступки. Но этим обстоятельством воспользовались другие люди, которые действительно жаждут вашей смерти и смерти вашей супруги. — И кто же это? — Их достаточно много, но во главе всей группы стоит Фуке. Жоффрей засмеялся. — Прошу прощения, месье Дегре, но ничего нелепее я в своей жизни не слышал. Я даже не знаком лично с господином суперинтендантом финансов. Наши интересы лежат в совершенно отличных друг от друга сферах, и моя деятельность никак не могла помешать или навредить ему. — А как насчет тайн, которые вам известны? — Помилуйте, что за чушь вы несете? Я никогда не собирал сведений о Фуке, и мне глубоко безразлично… Жоффрей запнулся, не договорив до конца. Его память вдруг с поразительной четкостью воспроизвела залитую ярким южным солнцем небольшую гостиную, обеспокоенное выражение на красивом лице Анжелики и… страх, запрятанный где-то в глубинах изумрудного взгляда. «Это был яд — римский купорос*. И письма. Много писем...» — говорила она. В тот день его молодая супруга поведала ему о неком ларце, содержащем яд для кардинала, а также бумаги определенного толка, компрометирующие чуть ли не всех высокопоставленных особ Франции. С лица Жоффрея тут же слетела язвительная усмешка, и оно приобрело озабоченный вид. — О, стало быть, вы припомнили наконец о той истории, что произошла в поместье Плесси-Бельеров?! — заключил Дегре. — Откуда вам известно о ней?! — Из уст вашей жены. — Проклятье! Неужели она была так неосторожна, что рассказала об этом кому-то еще? — Да. Она рассказала об этом ВАМ! Слова Дегре, словно свинцовые капли, упали на сердце Пейрака. Он начал осознавать весь масштаб катастрофы, разверзшейся над его семьей, и этот ураган грозил стать куда сильнее, чем его стычка с архиепископом Тулузским. С силой вернув шпагу в ножны, он негромко произнес: — Расскажите по порядку все, что вам известно! Утвердительно кивнув, Дегре облокотился на сруб колодца и начал рассказ: — На самом деле история банальна и стара, как мир. Принц Конде изначально подозревал вашу супругу в пропаже того злополучного ларца. Он не видел в маленькой девочке никакой угрозы, но на всякий случай приставил своего человека — Клемана Тоннеля — наблюдать за ней. — Он приехал вместе с Анжеликой из Пуату, — заметил Жоффрей. — Именно! Но к тому времени он уже сменил хозяина и стал работать непосредственно на Фуке. Ему поручили достоверно убедиться в том, известна ли тайна ларца вашей супруге. — И он убедился, — с горечью заключил Жоффрей. Он вспомнил обстоятельства их разговора с Анжеликой. Тогда их кто-то подслушивал. Однако Жоффрей не придал этому факту особого значения. Столько тайн и секретов скрывали дворцы и отели знатных вельмож… А Фронда была давно забыта… — Интересно, почему же тогда Фуке столько лет не беспокоил меня? — О, уверяю вас, он не сидел сложа руки. Фуке тщательно собирал сведения о вашей деятельности. Скорее всего он пришел к выводу, что пока вы остаетесь в провинции, вы не представляете особой опасности. Но он никогда не упускал вас из виду. — А когда я появился в окружении кардинала на свадьбе короля и выполнил по его просьбе несколько дипломатических миссий, Фуке испугался. — Совершенно верно. Он мгновенно задействовал все свои возможности и направил их на ваше уничтожение. Фуке прекрасно знал, что вы невосприимчивы к ядам и убить вас, подстроив якобы случайную дуэль, тоже не получится, ведь вы прекрасный фехтовальщик. Тогда месье Фонтенак с его желанием вас укротить, пришелся как никогда кстати. Из карманов Фуке кормится слишком много придворных. Все они, словно по щелчку пальцев, стали вызывать чувство зависти у молодого короля по отношению к вам, тем более сделать это было так легко. Вы сами дали для этого довольно поводов. Финальным аккордом стал заочный церковный суд, приговоривший вас, как колдуна. И вот король уже подписывает акт о заключении под стражу без суда и следствия. О вас хотели просто забыть. — Я догадывался об этом… А что же моя жена? — Ее пытались убить. Дважды. Жоффрей вскинул обеспокоенный взгляд на собеседника. — Она не пострадала, — поспешил заверить Дегре. — В первый раз отделалась сломанной каретой. Во второй — мадам спаслась благодаря своей служанке. Им устроили ловушку в Лувре Месье и Лоррен. — Брат короля? Но зачем ему это нужно? — Месье живет на средства Фуке. Его волнует только роскошная и безбедная жизнь. И если что-то угрожает благополучию его благодетеля, а значит и его личным интересам, он готов на что угодно. Так вот о ком кричал Месье за день до приема! Он желал смерти Анжелике! И вот почему сама она была так бледна после разговора с Лорреном. Скорее всего он снова угрожал ей. Мерзавец! Жоффрей со злостью сжал кулаки. — Как же Анжелика попала в окружение Фуке? Ведь это он, несомненно, стал ее покровителем?! — Увидев, что убить вашу жену так же сложно, как и вас, Фуке предпочел ее просто купить. Ей предложили полное содержание и ренту в размере тысячи ливров взамен того, что она забудет вас. Приехав в Париж, мадам де Пейрак оказалась в стесненных обстоятельствах. Ведь все ваше имущество опечатали. Когда ей передали предложение от Фуке, она согласилась. Дегре выдержал недолгую паузу. — Это было разумным решением. Так мы могли не только выиграть время, но и в непосредственной близости от врага узнать о его уязвимых сторонах. Однако Фуке нас переиграл… Он организовал пышный прием, куда пригласил буквально всех. Он хотел воочию убедиться, кто являлся графине другом, чтобы впоследствии каждого из них отстранить от нее и лишить ее какой-либо помощи и поддержки. После приема чудесным образом все друзья и родственники мадам покинули город, а самые рьяные, как например, мессир де Лозен, отправились в Бастилию. Чего там, даже я получил весьма прибыльную должность в Ниме. — Почему же вы не уехали? — Я сделал вид, что уехал. А сам тем же вечером вернулся в Париж через другие ворота, переодевшись священником. Я инкогнито находился в городе все это время. Несколько раз наведывался в Венсен, но мне не удалось повидаться с вашей женой. За ней бдительно следят. Большой удачей стало то, что они то ли забыли про вашего мавра, то ли не смогли его отыскать. Но и Куасси-Ба тоже не промах, — Дегре с восхищением окинул взглядом мавра, стоящего рядом с де Пейраком. — Он ловко прятался в городе среди челяди других вельмож. Они мало обращают внимания на слуг, так что он получал и еду, и кров. Более того, последние два дня он жил в Венсене на конюшне дома, соседнего с тем, где находится мадам де Пейрак. От других слуг он узнал, что сегодня, вероятно, после известия о вашем побеге, ее с ребенком заперли в покоях на втором этаже. Подобное поведение Фуке весьма настораживает. Я всерьез опасаюсь за ее жизнь! Пейрак надолго замолчал. Он обдумывал сложившуюся ситуацию и возможные выходы из трудного положения. Затем, словно приняв какое-то решение, снял с перевязи один из пистолетов и протянул его Дегре. — Вы поедете со мной в Венсен! — сказал он тоном, не терпящим возражений. *** Ночь выдалась очень темной. По небу плыли низкие тяжелые тучи, заволакивая звезды. Где-то вдалеке, на краю неба, вспыхивали зарницы, при свете которых из черноты проступал величественный венсенский донжон, словно колосс, охранявший долину и лес. Трое всадников — граф де Пейрак, Дегре и Куасси-Ба — в полном молчании обогнули королевский дворец и под покровом кромешной тьмы свернули на проселочную дорогу, ведущую к группе небольших особняков, выстроенных тут избранными дворянами с великодушного разрешения самого короля. Поровняв свою лошадь с лошадью хозяина, Куасси-Ба окликнул графа. — Это здесь! — сказал он. — Последний дом. Жоффрей сразу же придержал своего жеребца, заставив того перейти со стремительного галопа на размеренную поступь. Дегре последовал его примеру. Куасси-Ба выехал вперед. За последние несколько дней, которые он провел, прячась в служебных постройках здешних домов, мавр неплохо изучил местность и повел своих спутников укромной тропой, вьющейся под сенью деревьев, к дому, в котором удерживали Анжелику. Это оказался небольшой двухэтажный Отель, фасад которого украшали коринфские колонны и статуи древнеримских богинь. Прямо перед ступенями, ведущими ко входу в особняк, стояли четыре оседланные лошади, однако самих всадников не было видно. Ни сам дом, ни двор перед ним, не был освещен, только из двух окон на втором этаже лился приглушенный свет. На первом этаже комнаты оставались темными и лишь изредка в них вспыхивал огонек, словно кто-то появлялся за стеклами с зажженным канделябром в руке. Трое спутников спешились и оставили лошадей привязанными под раскидистым дубом в самой дальней и укромной части двора, а сами приблизились к дому. Когда они заглянули в окна первого этажа, то ужаснулись увиденному. Те самые всполохи света, которые они наблюдали раньше, действительно оказались зажженными свечами, однако они находились отнюдь не в канделябрах. Они лежали около оконных гардин, а также на мягкой мебели, обитой дамастом, и пламя уже начинало пожирать ткань. Не сговариваясь, все трое бросились в дом. Пейрак подал знак Дегре и Куасси-Ба остаться на первом этаже и разобраться с происходящим тут. Куасси-Ба, заметив в соседнем салоне одного из бандитов, бесшумно приблизился к нему сзади и, обхватив огромными сильными руками его шею, задушил. Второй подельник, застигнутый там же, получил удар ножом под ребра от Дегре, не успев выкрикнуть ни звука. Затем мужчины, соблюдая все меры предосторожности, подручными средствами принялись быстро тушить занимающееся пламя. Жоффрей де Пейрак тем временем поспешил на второй этаж. Дверь, ведущая в господские покои, была слегка приоткрыта и из щели лился свет от свечей, узкой полосой обозначив на полу темного коридора путь в комнату. Оттуда донесся мужской голос: — Стало быть, вы отказываетесь сообщить, где сейчас ваш муж?! — Я действительно не знаю, где он может находиться! — отвечала женщина. Узнав голос жены, Жоффрей почувствовал, что его сердце забилось сильнее. Она жива! Он приехал вовремя! Несмотря на то, что Анжелика старалась говорить спокойно, Жоффрей уловил в ее словах нотки отчаяния и страха. Он заглянул в комнату. Посреди салона стоял рослый детина с бородатым лицом, чуть дальше находился еще один. Оба были вооружены только пистолетами, а значит, не принадлежали к числу дворян. Да и всем своим видом они скорее походили на разбойников с большой дороги, хотя и были одеты в дорогую и модную одежду. Анжелика сидела с безукоризненно прямой спиной на стуле около колыбели, в которой мирно спал Флоримон, посасывая пальчик. Одна рука молодой женщины лежала на коленях, вторая покоилась на одеяльце сына так, словно она пыталась этим прикосновением защитить его ото всех бед. Несомненно, именно для того, чтобы не разбудить ребенка и не напугать его, она говорила подчеркнуто холодно и вежливо. А еще, чтобы ничем не выдать свой собственный страх. — Что же… В таком случае, нет больше смысла тянуть… Мужчина отвернулся к своему подельнику и тот протянул ему какой-то предмет, разглядеть который де Пейрак не смог. — О чем вы говорите? Я решительно не понимаю вас, месье Орильи! — Что же тут непонятного?! Сегодня вы умрете! Анжелика, потрясенная и растерянная, ничего не ответила. Мужчина поставил перед ней табурет и положил на него небольшой флакон, в каких аптекари обычно продают свои зелья, а также пистолет. — Наш господин хочет, чтобы все выглядело, как несчастный случай, так что этот дом вскоре сгорит, а вы, стало быть, погибните в пожаре, — беспечным тоном продолжал здоровяк. — Сейчас уже осень, ночи холодные. Одинокая женщина забыла потушить на ночь свечи или загасить камин… С кем не бывает. Но, патрон, учитывая, что вы безукоризненно выполняли условия вашей сделки, готов сжалиться и подарить вам быструю смерть. Выбирайте, — он указал на табурет: — Пуля или яд?! Если ранее Жоффрей испытывал злость на тех, кто решил покуситься на его жену, то теперь им овладела настоящая ярость. Держа одной рукой шпагу, другой пистолет, он решительно толкнул дверь и ворвался в комнату. Выстрелом он мгновенно сразил второго бандита. И тут же, отбросив бесполезное теперь оружие, которое он не успевал перезарядить, приставил острие шпаги к горлу опешившего здоровяка. Тот резко повернулся на шум, судорожно пытаясь вытащить из-за пояса свой пистолет, но граф оказался гораздо проворнее. — А за тебя выберу я! И это будет сталь! — процедил сквозь зубы де Пейрак. И резко надавил на клинок так, что тот легко вошел в шею Орильи. Изо рта мерзавца вырвался булькающий звук, он попытался схватится руками за горло, но не смог и упал замертво. Жоффрей перевел взгляд на жену. От неожиданности и стремительности развивающихся событий она вскочила со стула, на котором сидела, и, с трудом понимая, что происходит, изумленно смотрела на мужа. Но наконец до ее сознания дошло, что это ОН стоит сейчас перед ней, с окровавленной шпагой, спасший ее от врагов. От чувств, нахлынувших на нее одномоментно, она часто заморгала, слезы навернулись на глаза, а губы дрогнули в неуверенной улыбке. — Жоффрей! — воскликнула она и бросилась к нему. Обхватив его шею, она прижалась к мужу всем телом и не в силах более совладать с эмоциями, разрыдалась. — Жоффрей! — бормотала она его имя сквозь слезы. — Все хорошо! — говорил он, крепче прижимая ее к себе. — Все закончилось! На шум стрельбы прибежали Дегре и Куасси-Ба, но, увидев супругов де Пейрак счастливо обнимающихся, победно улыбнулись. *** Жоффрей, поцеловав сына, поручил заботу о Флоримоне Куасси-Ба. От звуков выстрелов малыш проснулся и, испугавшись, начал хныкать. Жоффрей поднял его на руки и бережно передал мавру, который принялся, словно заботливая нянька, укачивать малыша, негромко напевая какую-то песенку. — Пусть здесь все сгорит, как и планировали эти изверги! — сказал де Пейрак. — Пока Фуке будет думать, что все пошло по намеченному плану, он не станет разыскивать графиню. — Но он не оставит попыток отыскать вас, граф, — заметил Дегре. — У нас есть несколько часов форы. Так воспользуемся же ими! Франсуа Дегре кивнул и, подхватив два зажженных канделябра, быстрым шагом обошел оба этажа Отеля, поджигая все, что могло быстро загореться. Спустя четверть часа красивый дом на самом краю Венсенского предместья полыхал в ночи, словно факел. Четыре всадника отъехали от него и вскоре скрылись в ночной тьме… ___________ * Римский (железный) купорос — сульфат двухвалентного железа или железная соль серной кислоты — нелетучее вещество без запаха голубовато-зеленого цвета с металлическим привкусом. Хорошо растворяется в воде и его токсичность достаточно низкая. Применяют в текстильной промышленности для окрашивания тканей, в сельском хозяйстве, как фунгицид, и в медицине для лечения железодефицитной анемии. Практически все препараты первого поколения представляют собой именно двухвалентный сульфат железа. Токсичный эффект начинается при приеме более 1гр чистого сульфата железа за счет прямого повреждающего действия на ткани организма. При приеме больших доз возникают боль в животе, рвота и диарея, спутанность сознания, судороги, снижение давления и слабый пульс. Небольшие дозы сульфата железа абсолютно безопасны. Молоко и сырые яйца снижают всасываемость железа, тогда как лимонная и аскорбиновая кислота повышают.