Получатель: Квентин Бэк Паркер знает, что ты заселяешься сегодня. Окажи мне услугу и изобрази удивление, когда он придёт к тебе на новоселье.
О, так парень хотел поговорить с ним, несмотря ни на что. Не удивительно, Питер держал обиду с успехом масла, пытавшегося удержать воду. Бэк нахмурился: его тело было тяжёлым, а в его голове слегка шумело, и он решил, что разберётся с тем, что думает по поводу Питера позже. Чёрный автомобиль привёз его в район, полный старых домов из красного кирпича, некоторые из которых едва не тонули в плотной сетке оплетавшего их плюща. Скромно и настолько непримечательно, насколько это возможно в Нью-Йорке. Машина остановилась у бордюра около одного из более высоких зданий. Повернувшись к Квентину, водитель произнёс: – Седьмой этаж. Квартира тридцать шесть. Вы зарегистрированы. У него был сильный немецкий акцент. Квентин кивнул. – Хорошо. Двери открылись, и Бэк, придерживая рукой сумку, выбрался из салона. На ресепшене подтвердилось, что да, он был зарегистрирован как квартиросъёмщик, и Квентин зашёл в лифт, готовый отключиться на ближайшие двадцать лет. Он открыл дверь в квартиру тридцать шесть и сразу же направился в спальню. Он на ходу скинул обувь и носки и свернулся, не снимая одежды, поверх покрывала. Он едва успел насладиться ощущением лучшего-чем-в-больнице-матраса, прежде чем провалился в сон. Пока Квентин спал, его телефон издал короткую вибрацию, и на экране всплыло новое уведомление.Получатель: Квентин Бэк Обыскали твою квартиру. Завтра днём Паркер занесёт всё имущество, которое мы сочли безопасным.
Квентин пробормотал что-то во сне и перевернулся на другой бок. Он проснулся от стука о твёрдую поверхность. Чувствуя чудовищную ломоту во всём теле после его… экскурсий, Квентин заставил себя проигнорировать звук в надежде, что незваный гость уйдёт. Гость не ушёл, и постоянно повторявшийся стук вытягивал Бэка всё дальше и дальше из объятий сна. Наконец он сдался, поднял голову с подушек и бросил сонный взгляд в сторону двери. Он бегло привёл себя в порядок. Из чистой привычки. Зачесал растрёпанные со сна волосы в некое подобие причёски и тщетно попытался расправить складки на рубашке. Стук затих. Он подошёл к двери и резко её распахнул. Представший перед ним человек стоял с приподнятой рукой, готовый постучать снова. Рядом с ним были два чемодана. Мозг Квентина определял человека по частям. Ниже его. Молодой. Подросток. Бледный. Тёмные волосы и карие глаза. Гладковыбритый. Мягкие черты лица. Питер. Погодите. Питер. Квентин окончательно проснулся. Он действовал инстинктивно. Отскочил назад и с силой захлопнул дверь. И тут же навалился на неё всем своим весом, проигнорировав возмущённый возглас Питера. Внезапная волна адреналина чудесным голосом заглушила боль, так что Квентин прижался сильнее. – Какого чёрта ты тут делаешь? – Бэк опёрся о дверь. Затаил дыхание. – Мисс Хилл попросила меня принести ваши вещи, – голос Питера по ту сторону двери звучал глухо. – Так что я принёс ваши вещи. О. Это было… резонно. Это было логичной, здравой причиной для Питера быть на его пороге в, он бросил взгляд на часы на стене… 2:45 дня. Также хорошо, что он не заявился сюда в образе Человека-Паука, потому как тело Квентина в срочном порядке напоминало ему, что теперь он был даже менее боеспособен, чем обычно. Адреналин начал выветриваться, и на замену ему пришла слепящая боль в груди. Он коротко выдохнул сквозь сжатые зубы. Что ж, он взял и перенапрягся. И это в же первый день... Он отпустил дверную ручку и съехал на пол. На несколько секунд боль заглушила любые другие ощущения. Именно поэтому Бэк был лишь немного удивлён, когда почувствовал поддерживающие его чужие руки. – Воу, воу, воу, погодите секунду, – сильная, но мягкая рука сжала его плечо, удерживая его на месте, пока вторая подхватила под вторую руку. – Без паники. Я держу. Всё хорошо. Квентин поднял голову, почти сталкиваясь носами с Питером. О, они были куда ближе, чем ему казалось. Он заставил себя проглотить чувство дискомфорта. – Питер? – произнёс Квентин. – Эм… привет, мистер Бэк… – отозвался тот. Собственное достоинство требовало, чтобы тот оттолкнул пацана, собрал остатки гордости и встал самостоятельно. Однако его тело предельно ясно дало понять, что сейчас было не время беспокоиться о том, как он выглядел в чужих глазах, и что наиболее предпочтительным было бы принять чужую помощь и медленно, очень медленно, подняться на ноги. Тихо и спокойно. Сжав зубы, он выбрал второй вариант. Он направил Питера в сторону дивана в гостиной – центра всей квартиры – и позволил себя усадить. Квентин всё ещё чувствовал жжение на месте ран, но Питер удерживал его так, словно он был хрустальным. Он тут же быстро вернулся ко входной двери за чемоданами и поставил их на ковёр перед Бэком. Оба чёрные с блестящей серебристой отделкой. Они выглядели большими и очень тяжёлыми. – Итак, – начал Питер, покачиваясь на пятках, – куда бы вы хотели… эм… всё разложить? Квентин с секунду молчал, переводя дыхание. – Зависит от того, что ты принёс. – О… о! Точно, сейчас… – Расстегнув три защёлки на ближайшем к нему чемодане, Питер раскрыл его содержимое, составлявшее большую часть гардероба Квентина. Небольшие стопки из штанов, рубашек и свитеров, сложенные с разной степенью аккуратности. Среди вещей виднелись проблески белого фарфора, в которых он узнал… – Ты использовал мою одежду, чтобы упаковать посуду? Подросток был занят вытаскиванием столового серебра Бэка из его штанов. – Хэй, я лишь принёс вам вещи! Их складывал кто-то из людей мистера Фьюри. – Так ты теперь устроился курьером Фьюри? – Эта мысль забавляла. Бэк не мог сказать наверняка, было это шагом вперёд или назад от так называемой «Стажировки у Старка». – Я тут единственный Мистериоустройчивый человек, приятель. Квентин не мог с этим спорить, как бы ему того ни хотелось. Он наблюдал за тем, как Питер сновал из комнаты в комнату с охапками одежды или других вещей в руках. Он даже один раз появился с ноутбуком Квентина (тоже наверняка с прослушкой), чему он обрадовался. В конце концов Питер остановился около барной стойки. Его окружала бытовая техника, как та, которую принёс с собой, так и та, что изначально была в этой квартире. Взгляд парня бегал по комнате, будто бы наизусть запоминая её содержимое, но то и дело возвращался к Бэку – Где мне лучше поставить сковородки и кастрюли: над плитой или рядом с ней? – Питер поднял одну из упомянутых сковородок. Квентин покачал головой, оглушённый сюрреализмом всей ситуации. – Как тебе удобнее. – Отлично, – Питер положил ту, что была в руке и ещё две такие же в ящик под плитой. Между ними установилась тишина. Квентин посмотрел на Питера. Питер посмотрел на Квентина. Питер столкнулся взглядом с Квентином и попытался сделать вид, что смотрит куда-то в другое место. Квентин замаскировал свою улыбку под усмешку. Теперь, наконец нормально проснувшись, Бэк изучил взглядом свой новый дом. Он казался почти старинным или, по крайней мере, не таким современным, как он привык, но выглядел прилично. Скорее всего это была одна из более старых студий. Вокруг преобладали потускневшие тёплые коричневые и светло-серые тона с вкраплениями белых пятен. Один длинный диван, на котором он сейчас сидел, огромный и мягкий, и такое же кресло справа от него. Слева находилась небольшая кухня, где стоял Питер. Тут едва ли хватало места для одного человека. Теперь это было его жизнью. Это удушающе тесное пространство. Бэк думал, сколько он тут протянет. Сколько должно было пройти времени, чтобы было разумно связаться с Уильямом. Он покачал головой, чувствуя необходимость отвлечься. – Знаешь, ты ведь так и не ответил на мой вопрос, – подал голос Квентин. Питер перестал расставлять разных размеров тарелки и поднял на него взгляд широко распахнутых глаз. – Разве? – спросил он. – Да. Я спросил тебя, что ты тут делаешь. И так и не получил хорошего ответа. Питер нахмурился в явном замешательстве. – Я пришёл принести ваши вещи. Мисс Хилл меня попросила? – Я не об этом, Питер. Что ты делаешь тут? Со мной? Ты победил. Даже я могу это признать. Что, ради всего святого, ты можешь получить от лишней секунды в моём обществе? – Бэк чувствовал, как его голос становился громче с каждым новым словом. Громкость требовала воздуха, который, в свою очередь, требовал напрягать грудную клетку. Грудная клетка была против, так что он замолчал, пытаясь успокоиться. Питер вышел из кухни. – Когда я что-то портил, я никогда не мог исправить всё сам. У меня есть мой «штурман», моя семья и друзья, и всё в таком духе. Квентин постарался не закатить глаза. Он также сделал мысленную пометку узнать, что, чёрт возьми, значило «штурман». Питер продолжил: – И после моста я много думал о вас и о мистере Старке, и я подумал, что вы оба сделали… смехотворное количество ошибок. – Что, прости?! – К чёрту. Оскорбления такого уровня требуют повышения голоса. – Погодите, погодите, погодите… – Питер приподнял руки. – Я хочу закончить мысль, дайте мне пару секунд. У него не то чтобы был выбор. – ...тогда продолжай. – И я думаю, что вам нужен кто-то, кто сможет вам помочь. Как мои друзья помогают мне. И вы, типа… – Питер разрывался между тем, чтобы смотреть Квентину в глаза и смотреть куда угодно, но не на него, но теперь он подошёл ближе, глядя широко и искренне. – Вы, типа, невероятно умный человек, мистер Бэк. Но вы использовали всё, что у вас было, наихудшим образом. Бэк, теперь уже менее уверенный в своей позиции, промолчал. Питер говорил всё быстрее и быстрее. – Я не думаю, что вы лишь такой, каким я вас видел на мосту. Я думаю, вы способны на большее. В плане, на бесконечное множество вещей. Потому что именно так устроены люди. И… прежде чем вы попытались, ну, знаете, убить меня, мне действительно нравилось быть вашим другом, – Питер улыбнулся ему, неуверенно и настороженно, но улыбнулся. Гораздо искреннее, чем любые улыбки, которые получал или дарил сам Квентин во время работы в Старк Индастриз. Он не мог улыбнуться в ответ. Он опустил глаза. Воздух в квартире стал тяжелым. Он почувствовал, как молчание заставило Питера колебаться и отступить обратно на кухню, решительно фокусируясь на мисках для хлопьев. Мне действительно нравилось быть вашим другом, стыдно признать, но Квентин был согласен. Тогда в Европе он остановил себя прежде, чем слишком сильно привяжется, и велением судьбы Питер узнал о его иллюзиях сразу после этого. Квентину нужно было уничтожить то, что у них было, иначе он бы потерял всё остальное. Это было его целью. Остановить это. Оборвать связи с Питером настолько основательно, чтобы их нельзя было восстановить. Решительно растоптать их отношения и освободиться от самой возможности того, что ему может быть не всё равно. Смести в сторону всё, что они построили вместе, и вернуться к изначальному плану лишённым всяких обременений. Затем разыграть своё представление, поклониться со словами «до новых встреч» своей восхитительной доверчивой публике и опустить занавес. Это не сработало. Не только потому, что Питер оправился, но потому, что у Квентина этого до сих пор не получилось. Хуже того, он даже не знал, когда получится. По абсолютно несвязанным с пулей причинам, он постоянно чувствовал гул боли где-то в груди. Его собственные эмоции словно бы исходились кровью от того, что, наконец, выбрались на свободу. Это сводило с ума. Бэк должен был быть выше этого. До встречи с Питером он был выше этого. Ему надо было преподать миру урок, и привязанности только вставали бы у него на пути. К сожалению, ему казалось, что они впились в него мертвой хваткой. – Я говорил, что ты хороший парень. И это так, – Бэк сделал глубокий и медленный вдох. – Но я не такой. И я не ты. – Вам и не нужно быть мной. Я бы никогда о таком не попросил. Вы однозначно можете быть самим собой. Просто, знаете… лучше, – звон столового серебра подчеркнул слова Питера. На грани срыва, но всё ещё прикованный к дивану, Квентин шумно втянул в себя воздух. – Ты ничего обо мне не знаешь, парень. – Тогда расскажите. Или покажите, – Питер легко пожал плечами. – Познакомиться ближе, когда вы не пытаетесь убить меня и моих друзей, будет неплохо для нас обоих. Он не мог говорить это серьёзно. Квентину уже не нравилась эта идея вкупе со всем, что она подразумевала. Не в первый раз он задумался о том, не поздно ли было подтолкнуть кого-нибудь всадить в него ещё одну пулю. Если ему не изменяла память, это было менее мучительно, чем весь этот разговор. Он открыл рот, чтобы заявить об этом, когда телефон Питера зазвонил. Они оба дёрнулись от резкого звука. Квентин поднял голову как раз в нужный момент, чтобы увидеть, как тот сбросил вызов. Они снова встретились взглядами. – Когда мы впервые встретились, вы знали, как выглядеть хорошим человеком. Вам стоит стремиться к чему-то такому, – произнёс Питер. – Всё это было ложью, Питер. – Ну, грандиозной ложью, выстроенной на крупицах истины, но у Бэка не было сил вступать в дебаты на тему чего-то, чего Питеру не нужно было знать. – Но вы знали, что это убедит меня в том, что вы хороший! – глаза Питера воодушевлённо расширились, он активно махал руками перед Бэком. – Так что вы знаете, как выглядит хороший человек, и я думаю, вы можете быть таким. Или кем-то в таком духе. Вам нужно лишь притворяться, пока сами не поверите. Бэк почувствовал, как дрогнули его губы. – Звучит как ложь, Питер. Питер со стоном качнулся назад на пятках. – Вы буквально разыграли всю эту супергеройскую штуку, обманули меня, мистера Фьюри и почти весь мир! Почему, чёрт возьми, вы просто не можете хотя бы попытаться не причинять вред людям? Квентин задумался о том, поверит ли когда-нибудь Питер, что целью Мистерио не было причинять вред людям. Это было необходимостью, досадной, но всё же. Он сомневался, что сможет выиграть в этом споре, так что произнёс: – А что если я решу прекратить? Решу перестать врать о том, кто я есть, ради бесполезного доверия и пары очков сочувствия? Ты просто простишь мне это? – Нет, нет, вы упускаете суть. Я не хочу, чтобы вы врали о том, кто вы есть. Хорошо это или плохо. Мы оба знаем, что вам меня больше не обмануть, – Питер выглядел крайне гордым этим фактом. – И я думаю, это именно то, что вам нужно. Кто-то, кому вы не можете врать. Вам нужно быть собой. Разум Квентина беспощадно его пнул. Ты знаешь этого ребёнка. Знаешь, что если он увидит хоть что-то, о чём он просит, он кинет тебя так же, как это сделал Старк, и передаст ЩИТу. И если это случится, он падёт ещё ниже, чем это. Ну разве не эпический подвиг. – Нужно быть собой, – Бэк произнёс это сухим, как пустыня, тоном, потому что не знал, что ещё сказать. – Да, именно. Нужно быть собой, чтобы вы могли посмотреть на себя со стороны и выяснить, почему вы поступили так, как поступили, – Питер упёрся ладонями о столешницу, его восторг вернулся к нему снова. Его глаза, всё такие же добрые, оставались необычайно ясными. Полными необузданной энергии. – Вы можете стать лучше, мистер Бэк. Я в вас верю. Квентин замер. Это было самой прямой ложью, что он когда-либо слышал. Никто в здравом уме не говорил такого… да кому угодно. И даже если говорили, они явно не верили в свои слова. Но Питер не мог лгать, даже случайно. Квентин знал о парне достаточно, чтобы быть в этом уверенным, он просто не был создан для подобного. Сквозь вихрь эмоционального хаоса и физической боли Бэк смог выдавить кривую улыбку. – Это может оказаться ужасной затеей, Питер. – Может быть. Но нет абсолютно безопасного способа что-то изменить… и, знаете, не то чтобы это было самой трудновыполнимой затеей из того, чем вы могли бы заняться. Если конечно, не дай бог, вы не считаете, что не сможете справиться с чем-то что не включает ложь окружающим, – лицо Питера изогнулось в хитрой усмешке, он сузил глаза и оскалился. Квентин подумал, что ему не идёт такое выражение, и встретился с ним самым скептическим взглядом, который только был способен выдать. – Я лишь хочу, чтобы ты понял, – произнёс Бэк. – Я знаю, что ты делаешь. Я не идиот и не ребёнок. Я знаю, что такое реверсивная психология. Питер с минуту обдумывал его слова. – Но вы всё равно это сделаете? – Пока что, да. – Он выжил не ради того, чтобы признать поражение и вместе со своими трудами быть погребённым ЩИТом и горами восхвалений Старка и его бывшего протеже. Если Питер действительно хотел бросить ему вызов, то ему придётся столкнуться и с последствиями. – Отлично! – улыбнулся Питер. – Тогда увидимся позже. Чемоданы захлопнулись с коротким щелчком, и Питер понёс оба к двери. Квентин наблюдал за ним с дивана, оттягивая момент подъёма, пока его тело не будет готово. Парень остановился на полпути к двери, повернулся к Бэку, умудряясь нервно мяться на месте даже с занятыми руками. Он выглядел так, словно хотел сказать что-то ещё, но его удерживала собственная застенчивость. Вся та слепящая позитивная энергия потускнела, и он выглядел… беспокойно. Впервые за немалое время осознание того, насколько молод был Питер, настигло Квентина. Любопытство и что-то более настойчивое заставило Бэка изменить выражение лица на более открытое, подтолкнув Питера к разговору. – Вы, наверное, не поверите мне, – Питер коротко улыбнулся, заставляя Квентина напрячься. – Но я рад, что вы всё ещё живы. – Удерживая в руках чемоданы, он вышел из квартиры спиной вперёд. – До свидания, мистер Бэк. Дверь захлопнулась, оставляя Квентина одного. Всё ещё чувствуя боль в груди, он позволил себе откинуться на спинку дивана. И хотя он едва мог шевелиться, его разум не прекращал поток мыслей. Просто быть собой?! Что это вообще значило? Он не мог по-настоящему стать кем-то, кто получил бы одобрение Питера или ЩИТа. Они все были поглощены прошлым, неспособные принять действительность Скачка и занятые попытками вернуть то, что у них было раньше. Но этого больше не было, новые люди, новые идеи выросли на их месте, и Квентин был главным из них. Или стал бы, не останови его Питер. Его остановили, его цели супергеройской славы и признания были навсегда потеряны. Но Квентин всё ещё был здесь. Без команды, готовой его прикрыть, без оборудования для создания иллюзий, чтобы сформировать для себя новую историю. Был только он сам. Он и Питер. Он соврал бы, сказав, что это не пробудило его любопытство. Он понимал ребёнка от и до до того, как его план сорвался, но теперь… Он не видел никакой логики. Может, Питеру что-то было от него нужно. Например, доступ к его технологиям? Нет. ЩИТ конфисковал всё, когда его арестовали. Об этом Питер точно знал. Это раз, два – любой, кому Старк всучил бы ЭДИТ, наверняка имел бы доступ и к остальным его разработкам. Включая унижение трудов Квентина, известных миру как МОРГ. Ему не нужен Бэк ради подобного. Может, в ЩИТе боялись того, что он может сделать, оставь они его без внимания слишком надолго, и назначили парня следить за ним. Нет, это было как минимум неправдоподобно. И хотя в его понимании Фьюри бы не побрезговал нанимать в агенты детей, если бы ЩИТу действительно нужна была информация о нём, Квентин бы даже не узнал, что они где-то рядом. Плюс, сам Питер был совсем не создан для шпионажа, как бы сильно тот ни старался. Бэк почувствовал лёгкий укол неуверенности от осознания, что он не может найти мотивацию. Ранее цели Питера были до невероятного простыми. Сводящимися к «защищать невинных» и «поступать правильно». И какими бы наивными они ни были, они были понятны, с ними было легко работать. Но вот сейчас, когда всё вскрылось, у Питера не было никаких причин делать… это, не говоря уже о простом общении с ним. Квентин потерпел неудачу, Мистерио был… отложен на неопределённый срок из-за его поражения. Люди не оказывали подобную помощь неудачникам. Тело всё ещё болело, с ним теперь была часть его старых вещей. Он может хотя бы разобраться с ними. И он со всем разберётся, ему лишь нужно время, и по крайней мере его Питер ему предоставил. Болезненный вздох вырвался у Квентина, когда он упёрся щекой в кулак. Вот так теперь обстояли для него дела… Ну, по крайней мере, ему не нужно было беспокоиться о том, что он потеряет ещё что-нибудь.