***
Июль уже стал августом, когда я закончил переделывать свою броню, но наконец-то ее надев, не смог сдержать радости, видя что смотрело на меня из треснувшегося ростового зеркала, которое я украл во время одного из своих ночных собирательских забегов по городу (хотя и говорю бег: я на самом деле не знал своей максимальной скорости, но в лёгкую обгонял Нью-Йоркский трафик, и преодолевал расстояния между зданиями в один момент. Паркур стал моей сучкой, с тех пор как я завершил свою первую трансформацию). Доспехи с крупными пластинами и грубым каркасом сами по себе имели серьезный, чисто утилитарный вид, но надетые на мою халкоподобную фигуру, высотой более двух метров, они становились совершенно угрожающими. Чему немало способствовал новый шлем, который я сделал наподобие того, что носил Кроссбоунс в его недолгой битве с Кэпом в фильме Гражданская война. Эта броня, в отличие от той, что я носил, когда доставал кровь Беннера, была буквально набита до предела разным оружием, которое я только смог на ней разместить, включая противотанковое пехотное ружье и ракеты ВМФ от дронов Хаммера. Так что, если вкратце. Я выглядел Реальным Плохишом. Но хотя смотреть на мою восстановленную броню было невероятным удовольствием, особенно после месяцев крови, пота и слез, пролитых над ее реконструкцией, я застрял с одним непредвиденным последствием после моей трансформы. Это объясняло, почему я неподвижно сидел в позе мыслителя перед одним из своих верстаков. Я прошел через трансформу 12го июля 2011, пришел в себя 14го. Следующий Шаг включал в себя нападение Локи на Мидгард. Проблема впрочем была в том, что это произойдет только 4го мая, 2012. Так и что теперь-то? Я немного подумывал о том, чтоб убить Улисса Кло и забрать его тайник с вибраниумом, который тот припрятал до лучших времён, вот только в данный момент он скрывался в Южной Африке и наверняка находился в розыске. Помимо планирования подходящего способа перевозки моей задницы в Южную Африку незамеченной, всё ещё оставался факт того, что даже если я добуду вибраниум, я всё равно не знаю что мне с ним можно сделать. Я не металлург (как и Стернс), так что вопрос как сделать новую броню из чудо-метеорита даже не обсуждается. Я немного подумал над покрытием моих костей вибраниумом, но я не думаю, что моя регенерация достаточно сильна, что бы я смог пережить подобную операцию. Мой максимум, это исцеление небольших порезов за пару часов, а перелом исцеляется почти за сутки (я обнаружил это, когда случайно уронил на ногу практически целый дрон ВМФ). Росомаха выжил получив выстрел из пушки во время гражданской войны, и то, он едва не умер в процессе напыления. Я конечно мог бы воспользоваться кровью Крии, которую заныкал ЩИТ, благо Гидра уже доказала что она может наделить человека сладким фактором регенерации. Но была одна проблеммка, кровь хранилась на какой-то секретной базе, и я понятия не имел откуда начинать поиски. С другой же стороны был Экстремис… Киллиан уже обладал нужной формулой, единственная проблема была в том, что у принявшего был шанс неслабо так хлопануть. Я, однако же, уже был улучшенным человеком с (слабым) лечащим фактором, так что должен был пережить вирус (который вообще-то не вирус, но это к делу не относится). Опять же, сразу две сыворотки могли не сработаться друг с другом и взорвать меня, но к счастью, у меня был один из самых крутых экспертов в человеческом инжиниринге прямо тут, в моем хранилище. Выйдя из раздумий, я выпрямляюсь и поворачиваюсь на стуле, улыбаясь и зовя Стернса, в данный момент нависшего над микроскопом и погруженного в свои собственные эксперименты. Пытаясь использовать все, что случилось с его мозгом, он искал способы для излечения болезни Альцгеймера (если он предложит поэкспериментировать на обезьянах, я тут же зарублю эту инициативу. Никакой Планеты Обезьян мне не надо, спасибопожалуйста). — Стернс! — громыхнул я своим гулким басом, который, возможно будет способен вынести окна, если я закричу во всю силу (что кстати уже делал, когда уронил тот дрон ВМФ, но так как у хранилища не было окон, то точно не скажу. Единственное что Стернс чуть не обгадился). Вышеупомянутый ученый со вздохом посмотрел на меня, явно раздраженный тем, что его снова отвлекают от собственных исследований, пристально глядя на меня в нетерпении. - Что такое, мистер МакКоул? Я ввел реагент для химических веществ, насыщающих мой кровоток, так что реакция может произойти в любой момент. — торопливо говорит Стернс, пока я встаю и несколькими большими шагами пересекаю расстояние между нашими столами, кладя свои массивные кулаки по обе стороны его микроскопа и нависаю над мутировавшим ученым. — Вам бы хотелось исследовать сыворотку, которая раскрывает скрытый потенциал в геноме человека? Ответная улыбка — это всё, что мне было нужно.***
Найти Киллиана было на удивление легко: я просто глянул его профиль в LinkedIn. Поскольку AIM еще не показали, что являются злой организацией, они всё ещё были открыты, с рекламой , контактной информацией, и даже имели свой веб-сайт (честно говоря, довольно паршивый). Всё это было доступно для общества. За исключением того, где они собственно находились. Быстрый поиск ничего не дал, ни домашнего адреса Киллиана, ни местонахождения штаб-квартиры, ни адреса доставки. Все контакты осуществлялись через интернет, и если вам удалось назначить встречу, один из них приходил к вам, а не наоборот. Это несколько усложняло ситуацию. Я знаю, что в ноябре один из подопытных Киллиана (учитывая, что большинство из них являются ветеранами-инвалидами, они могли даже быть жертвами неистовства Блонски) взорвётся. А масс-медиа обозначат это как взрыв террориста-самоубийцы, которого Киллиан использует для «создания» Мандарина в январе 2012 (всё еще считаю, что это тупейшее разоблачение в истории MCU, реально брошенное Шоном Блеком, как бы я не любил его фильм Смертельное Оружие). Это давало мне хоть какой-то шанс, чтобы попытаться выследить Киллиана, но всё ещё было сложно в исполнении, чем я бы хотел, из-за одной большой проблемы. У нас был явный недостаток деньжат. Большую часть материала для моей брони мне удалось стащить во время моей работы в Экспо и даже после того, наложить руки на различные инструменты и тому подобное, было довольно просто. Ничего в оборудовании Стернса нельзя было назвать простым. Когда я подобрал его и кровь Халка, то всё, что он смог положить в сумку, было по большей частью его исследованиями и самой кровью, и почти ничего из оборудования, поскольку оно было либо слишком хрупким, либо, наоборот, слишком массивным, чтобы его можно было забрать с собой. В течение нескольких дней хаоса после битвы между Халком и Мерзостью мне удалось несколько раз проникнуть в колледж и забрать несколько небольших приборов (спасибо любому божеству, которое меня слышит, что я не избавился от своего прикида уборщика), но после того, как всё же была организована уборка комплекса, нам пришлось искать альтернативу. Как я уже говорил, выдающемуся интеллекту Стернса удалось найти способ обойти некоторые трудности с нашим не самым элитным оборудованием, но ему все еще требовалось кое-что для работы. Так что нам пришлось основательно распотрошить наши накопления (в случае Стернса, его счета так вообще были заморожены спустя несколько часов) и купить недостающее оборудование, что порядком опустошило наши запасы. Так же был факт того, что из-за наших мутаций (мозг является самым энергоёмким органом в теле, а у Стернса он увеличился вдвое, в то время как у меня вдвое увеличился сам организм), мы много ели. Нет, реально жрали прям. Вот так и получилось, что у меня не было времени раздобыть нужных средств, дабы угнаться за недостижимыми AIM и их взрывающимися ништяками. После долгих размышлений (включающих в себя множество бессонных ночей, проведенных лежа уставившись в потолок над кроватью, что кстати стала достаточно короткой для меня, т.к. ноги свисали почти от икр), я наметил предварительный план. Шаг 5: найти источник дохода, способный держать нас со Стернсом наплаву, и желательно купить всё необходимое нам оборудование. Шаг 6: найти AIM, или найти субъекта, что взорвется в ноябре, тут уж, что первым получится. Шаг 6а: В случае обнаружения AIM первыми, ворваться, убить всех, кто попытается меня остановить, украсть их исследования и сыворотку, направить всю мощь интеллекта Стернса, а затем ввести себе версию Экстремиса, которая не превратит меня в новый слой краски на стенах, полу и потолке. Шаг 6b: В случае обнаружения первым «террориста-смертника», найти способ либо захватить его, либо оттяпать от него кусок, чтобы вернуться с ним к Стернсу, дать ему материал что б попробовал его переделать, а затем ввести себе новую версию Экстремиса, который не превратит меня в новый слой.. и т.д. Я действительно надеялся на последний пункт, находя его критическим для моих планов. Стернс же беспокоился куда меньше. Шла первая неделя октября, я же засел на крыше одного из высотных зданий Манхэттена и пытался разведать здание, которое в один прекрасный момент станет штаб-квартирой для некоего Уилсона Фиска. Что? У него было полно денег, у меня же нет, это можно было назвать формой благотворительности, почти как деятельность Робин Гуда. И тут меня поразила одна догадка, да так, что чуть с крыши не навернулся. С одной стороны был Киллиан, который пытался разблокировать дремлющие части человеческого генома (возможно, любезность Целестиалов, но кто вообще знает правду?), ради всеобъемлющей регенерации, параллельно пытающийся удержать своих подопытных от взрыва. С другой же был Стернс, занятый обратным конструированием процессов в своём мозге, в поисках лекарства от альцгеймера, в то же время пытаясь не дать своим подопытным подняться в революции против всех людей. (п.п. опять отсылка к Планете Обезьян) У Киллиана были некоторые деньжата. Стернс же (и я с ним, соответственно) боролся с бедностью. И таким вот образом, решение сразу для Шага 5 и 6 предстало передо мной. — Алло? Да, это говорит Майкл МакКоул из МакКоул Солюшнз. Я бы хотел переговорить с Доктором Киллианом, пожалуйста? Да, я подожду. Я снова на крыше небоскреба с видом на штаб-квартиру Уилсона Фиска (пока что не видел его лично, поэтому не знаю, находится ли он в Нью-Йорке в данный момент, но знаю что он активизируется в 2014 году), болтая своими обутыми ногами с края крыши, пока я терпеливо жду ответа прижав к уху разогретый телефон. Внезапно веселая мелодия, которую я слушал, прерывается голосом, вползающим в ухо подобно скользким червям. (п.п. угх, аж самого пробрало) — Ах, мистер… МакКоул. Как интригующе ответить вам на звонок в подобный час. Но что я могу для вас сделать? — практически шепчет в телефон Олдрич Киллиан, основатель AIM и злодей с самым странным именем (учитывая, что некоторые злодеи вообще инопланетяне, то это что-то, да говорит). — Приветствую, Доктор Киллиан, я надеялся обсудить с вами деловое предложение. Наступила неловкая пауза, да такая, что пара птиц летящих неподалеку, смущенно глянули на меня. — Я должен признать, что в эти дни получаю достаточно много предложений. С чего бы я должен обратить внимание на ваше, тем более что вы назвали компанию, которая даже не существует? Уже выяснил это, не так ли? Но это уже неважно, с моей стороны фасад и не должен был выдержать тщательной проверки, он должен был казаться достаточно реальным, что бы гарантировать частный разговор с парнем, стоящим за «Мандарином». — Потому что технически, я тоже не существую, Др. Киллиан. Вот это, могу сказать, привлекло его внимание. Это конечно не совсем правда, так как остались несколько записей обо мне. Принимая во внимание факт того, что я проснулся в этой вселенной в сиротском приюте, где никто не знал, кто меня там оставил, а мои документы зияли изрядными прорехами, да ещё и легко изменялись, когда я вышел от туда. — Я и мой коллега в курсе ваших исследований, которые вы сейчас проводите, Др. Киллиан. Хотя другие могут найти ваш проект несколько… взрывоопасным, мы считаем себя поклонниками вашей работы. — быстро начинаю давить на него, хотя знаю, что вступаю на опасную территорию, рассказывая ему о том, что знаю об Экстремисе. На этот раз пауза длиннее, и когда он снова отвечает, мягкая маслянистость исчезает из его голоса, сменяясь едва сдерживаемой яростью. — Что вам нужно, мистер МакКоул? Я начинаю терять терпение. — Я верю, что мы можем помочь вам стабилизировать формулу. — И почему я должен поверить вашему рассказу? Я никогда не слышал ни о вас, ни о вашей организации, и я понятия не имею, как вы достали какую-либо информацию о моих собственных… исследованиях. — Но держу пари, что вы слышали об Эрскине и его формуле суперсолдата. И я готов поспорить, что вы слышали о Мерзости, разорившей Гарлем. Опять тишина на линии, дольше чем все предыдущие вместе взятые, и я начинаю беспокоится что вспугнул его, возможно слишком резко стал на него давить.. — У вас есть формула Эрскина? — он взволнованно выдыхает мне в ухо, заставляя меня почувствовать себя несколько… грязным, и я ненадолго убираю телефон от головы с выражением отвращения на лице, прежде чем ответить. — Мы расшифровали её, доктор. Нам удалось воссоздать шедевр Эрскина. Но я боюсь, что при этом мы исчерпали почти все доступные нам ресурсы. Именно поэтому мы надеялись обратиться к вам с нашим предложением. — Значит, речь идет о деньгах? — грубо обрывает меня Киллиан, прежде чем высокомерно продолжить. Презрение прямо звучит в его голосе. — Не обращайте внимания, конечно же так оно и есть. Я надеюсь, что у вас остались некоторые оригинальные образцы? Ваше предложение для меня бесполезно, если сначала мне придется распутать все неудачные эксперименты, которые вы провели с чудом Эрскина. Эти слова взбудораживают меня (вероятно, в первую очередь из-за его намерении, о котором подумаю позже), и отвечаю своим самым холодным голосом, пытаясь донести до него, что я не тот, кого можно взять и опрокинуть. — Уверяю вас доктор, только потому, что нам требуется больше средств, мы не становимся от этого менее компетентными учеными (технически, я не был ученым, поэтому вряд ли у меня была возможность понизить свою компетентность). Мы хотели обратиться к вам в первую очередь потому, что у вас есть деньги и отсутствует мораль. Но не забывайте, что есть и другие, подобные вам организации, готовые убивать, лишь бы профинансировать нас, особенно если учесть, что у нас есть живой образец, усиленный формулой Эрскина, чьи физические черты полностью превосходят всё, что было зарегистрировано за первым образцом Эрскина — Капитаном Америкой. Его голос вновь возвращается к дыханию, вызывающему отвращение, заставляя скручиваться мои внутренности. — У вас есть живой улучшенный образец? — Др. Киллиан, вы говорите с ним прямо сейчас. — я не могу удержаться от улыбки. Конечно, я бы предпочел скрыть, что на нашей стороне был суперсолдат, так как это могло сделать его более осторожным по отношению ко мне и принять решение увеличить свой отряд поддержки для нашей встречи. Но таким образом я по крайней мере был абсолютно уверен, что он непременно согласится на встречу. Я почти слышу капающие слюни Киллиана на другом конце телефона, прежде чем он успевает ответить тихим голосом, хотя я всё ещё могу уловить явное волнение, которое человек испытывает сейчас. — Встретьтесь со мной в морском терминале Красный Крюк, в гавани Нью-Йорка, в эту пятницу в семь часов. Мы обсудим любые дальнейшие коммерческие проекты. Не опаздывайте. С этой фразой Мандарин прервал разговор. С дикой усмешкой я разрываю телефон в клочья голыми руками, прежде чем рассыпать куски по ветру. Слегка ворча, я встаю на ноги, прежде чем начать спуск с высотки, перепрыгивая с одного уступа на другой. Моё сверхчеловеческое тело с лёгкостью поглощает нагрузку от моих трех метровых прыжков. Когда я спускаюсь, то тут же открываю безопасный канал на наушнике. — Ах, привет, мистер МакКоул. Как прошло? — я слышал бодрый голос Стернса, который был в хорошем настроении с тех пор как я достал для него центрифугу для его экспериментов (как и большинство вещей, купленную чуть ли не на гаражной распродаже). И я знаю, как поднять его настроение куда лучше. — Стернс? Он купился с потрохами. В ответ слышу лишь слегка маниакальный смех.***
— Так почему же вы находитесь на одном из складов вместо того, что бы пойти к месту встречи с Др. Киллианом? — прозвучал голос Стернса из одного из моих динамиков, когда визор на моём новом шлеме приблизил картинку прохода между высокими горами контейнеров, заполонивших пирс. — Потому что он предаст меня, Стернс. — спокойно отвечаю ему, стараясь следить за любой подозрительной деятельностью (учитывая что это были доки Нью-Йорка, а я абсолютно ничего не знал о судоходстве любого рода, то любая деятельность казалась подозрительной). — Ох, откуда ты это знаешь? — Потому что если бы он не планировал предать меня, у нас не было бы встречи в доках. Он предпочел бы встречу в ресторане или клубе, где-нибудь в престижном и модном месте. — Ясно. Тогда что же ты собираешь делать? — Ну конечно же предам его первым. — Действительно. Как же еще. И на этом наш разговор завершается, потому как я замечаю три чёрных седана с затемнёнными окнами, медленно въезжающих на пирс упорядоченной колонной. Итак, если бы я был злодеем, я бы появился вместе со всей своей командой, имел бы достаточно завуалированный диалог с Киллианом, который содержал бы куда больше уловок и махинаций чем до этого. И прежде чем он бы реализовал свой план по предательству, я был бы к этому готов и действовал наперед. С другой стороны, если бы я был каким-нибудь антигероем в маске, то стоял бы на этом самом же месте, пытаясь проследить за встречей Киллиана с другим злодеем, пока я (или, как вариант, мой напарник) неизбежно где-то бы не напортачил. Это конечно же привело к нашему раскрытию, вынуждающему меня прорываться с боем, а при неудачи так вообще попаданию в плен, и ожиданию спасения от моих союзников. Ну и третий вариант, если бы я был героем это киновселенной, я бы сыпя смешными фразами избил бы всех с помощью движений, потрясающих воображение своей хореографией. Есстественно со слоу-мо (п.п. кто не в курсе, это замедление кадра) в ключевых моментах (в общем, прыгал, огрызался, бил всех подряд, ну вы поняли), пока не появился кто-нибудь из ЩИТА с каким-либо зловещим сообщением, которое станет зацепкой для моего следующего приключения. К несчастью для Киллиана я не был ни кем из них. Беру в прицел центральную машину, моя танковая пушка берет упреждение на цель и высвобождает ад. Как бы Голливуд не хотел заставить вас верить, но машины обычно не взрываются при получении нескольких повреждений, и даже при более серьезном уроне они обычно просто загорятся, а не взорвутся. А от моей танковой пушки, созданной Иваном Ванко, установленной на платформу, разработанную Тони Старком и вооруженную Обадаей Стейном? Машину разнесло на осколки. Я не стал сдерживать свои смертоносные возможности, поскольку рассчитывал на то, что Киллиан прихватит некоторых из своих экстремистских подручных, зная, что я суперсолдат уровня Стива Роджерса (даже через семьдесят лет после того, как он ушёл под лёд, он всё ещё считается вершиной того, чего мог достичь солдат). Учитывая экстремальную регенерацию, даруемую Экстремисом, я мог бы просто взорвать весь пирс и надеяться, что некоторые объекты будут живы. И даже если бы никто не выжил, то остатков было бы достаточно для работы Стернса. Гипотеза подтвердилась, когда одна из дверей выбилась прямо из машины, а из искореженных остатков автомобиля выпадает светящаяся и дымящая фигура. Я был удивлён, увидев что это был Киллиан собственной персоной, так как подозревал что он может не явиться на встречу лично. Видать, возможность увидеть в реальной жизни улучшенного человека Эрскина заставила его забыть об осторожности. Около дюжины мужчин и женщин в тактическом снаряжении вывалились из машин и устремились к подбитому Киллиану, которому, несмотря на то, что он жив, явно было очень больно, так как стоять самостоятельно он не мог. Согнутым почти вдвое, держа обе руки (или что там в любом случае от них осталось) прижатыми к животу, в котором было больше дыр, чем рекомендованно с медицинской точки зрения. Ну что ж, давайте продолжим в том же духе, не так ли? Как только первый из группы телохранителей Киллиана добегает до него, вытянув руку, что бы подхватить и унести в безопасное место, я выпускаю с плеча управляемые ракеты, взятые с дрона, которые врезаются в автоколонну серией оглушительных взрывов, сотрясающих пирс до основания. К тому времени, как пыль оседает, только сам Киллиан (который сейчас выглядит ещё хуже) и трое других остаются на ногах (один из них чисто технически, поскольку в отличие от других, у него теперь была только одна конечность, прикрепленная к телу). Желая поскорее с ними покончить, я активирую репульсоры брони на ногах и лечу по изящной дуге, приземляясь в классической позе супергероя (я извиняюсь, ничего не могу с собой поделать, но это чувство реально офигенное, вы знали?) на край этой сцены разрушения. Остаточный жар взрывов, не говоря уже о том, что испускают улучшенные Экстремисом люди, слишком силён для меня в данный момент. Так что беру в прицел своего ручного минигана (любезно предоставленного дроном ВМФ) одного из врагов, всё ещё стоящих на ногах. И хотя он видит, что я нацелился на него, очевидно контузия от взрывов даёт о себе знать (кровь течёт из обоих ушей и носа, а глаза не могут сфокусироваться на чём-либо) всё, что успевает сделать, так это всего лишь полшага, прежде чем мои пули врываются в него, отбрасывая на почерневшие останки одной из машин. Превратив его торс в кровавое месиво с половиной головы, я решил что с ним покончено и направил свой миниган на другую цель.. ТРЕСК! — ПОЛУЧАЙ, УБЛЮДОК! ..только чтобы, ошибочно рассчитать время, которое потребовалось ей на восстановление, как мне тут же стало понятно, когда она подбежала ко мне и, схватив за руку, раздавила доспехи под ее светящимися руками. Я уже чувствую, как рука начинает подгорать из-за откровенно шокирующего количества жара, который испускают руки женщины, поэтому резко бью свободным бронированным кулаком прямо в живот и швыряю ее через расплавленный асфальт пирса в одну из раскуроченных машин. Отлетая, ее руки срывают часть брони. Перестав ее недооценивать, я прицеливаюсь лазером в неповрежденной руке, и открываю огонь. ХЛОП! И мне прилетает по голове дверь от искалеченной машины с такой силой, что почти раскалывает шлем. Однако и она сама не осталась невредимой, так как ей не хватает левой руки ниже локтя. Вид травмы явно вызывает у нее болезненные воспоминания, потому как она испускает скорбный вой, больше подходящий животному, перед тем как снова напасть на меня. Не имея возможности использовать значительную часть из моего арсенала на такой близкой дистанции, я, увернувшись от атаки, вместо нее хватаю оглушенного Киллиана (Экстремис действительно потрясает, от его дыр в животе уже не осталось и следа), и резко бью его под колени, едва не взорвав одну из ног. Снова вынужденно сосредотачиваюсь на женщине, когда она врезается в меня заставив покачнуться, и это несмотря на почти тонну моего веса, прежде чем пинает меня в живот с такой силой, что от удара вспыхнуло пламя. Если бы я оставался обычным человеком, то такой удар гарантированно прикончил бы меня, несмотря на доспехи. Несмотря на это, тут же незамедлительно реагируя, бью коленом в грудь, чувствуя, как несколько ребер щёлкают под моим ударом (хотя жар едва не обжигает мою кожу, я слышу, как трещат ее кости). В ярости берсерка дамочка, похоже, даже не замечает тяжелой травмы и вместо этого наносит поток ударов ногами и оставшейся рукой. Из-за ее ловкой фигурки и большой скорости мне приходится блокировать большинство ударов вместо того, что бы уклоняться от них, и чем дольше длится ее атака, тем горячее она становится. Несколько частей моей брони уже приобрели опасно тусклое свечение металла, вследствие столь высоких температур. Хоть ее ярость и заставила меня отступить на пару шагов, это так же дало мне некоторое преимущество. С тем количеством жара, что она испускает, удары по мне гораздо менее эффективны, чем если бы она просто пыталась меня схватить. Тогда передача тепла происходила бы намного легче, и она просто зажарила бы меня как барбекю в моей броне. Конечно, стоило мне об этом подумать, как всё пошло наперекосяк. Как только я сам наношу удар, дама ловко увернувшись, схватила меня оставшейся у нее рукой, и отталкиваясь ногами от моих коленей, ловко оседлала мою шею. — ГОРИ, МУДИЛА! ГОРИ! Таким вот образом обеими ногами беря мою шею в захват, в том месте, где броня наиболее тонкая. Я уже чувствую, как горит моя кожа, в то время как тонкая электроника в моём костюме начинает замыкаться. В этот момент начинаю паниковать и в отчаянии поднимаю руки и хватаю её за бока с достаточной силой, что бы вонзить свои бронированные пальцы в плоть (тем самым обжигая руки), прежде чем ударить со всей силой спиной об землю, да так, что кратер остался. Даже слыша, как ломаются её таз и рёбра, она не ослабляет хватку, а регенерация лишь усиливает жар. Я впадаю в отчаяние, особенно из-за того, что начинаю терять сознание, несмотря на усиливающуюся боль, что продолжает меня терзать. Мне необходимо избавиться от нее, пока она буквально не запекла мой мозг. К сожалению, все зашло слишком далеко, что бы иметь план на подобный случай (я просто снова хлопнул её об землю, несмотря на болезненный крик, хватка не ослабевает), поэтому мне пришлось положиться на мои рефлексы. Тело явно думает быстрее, чем разум, так как оно сразу решает, что если борьба не сработала, то поможет отважный полёт (отважный он там, или нет, сейчас главное что б выжить помог, а поразмышлять о доблести можно и потом) и до того как понял что делаю, я активирую репульсоры на ногах и спине, взлетаю со вспышкой, которая почти оторвала безумную дамочку от меня. Почти, но почти не считается. Врезаясь (почти пролетая насквозь) в одну из колонн погрузочного крана стоящего на пирсе, наконец-то добиваюсь цели. Возможно потому, что я слышал, как в этот раз её позвоночник разлетается на осколки. Освободившись от её искалеченной фигуры я срываю шлем вдыхая живительные глотки свежего воздуха, будто чувствуя его впервые в жизни. Удивительно, даже после того, как её позвоночник практически исчез, она всё ещё оставалась живой, гляда на меня буквально горящим взглядом, наполненным ненавистью. — Ты.. действительно.. должна умереть. — выдыхаю я. Моя покореженная перчатка накрывает ее лицо, прежде чем схватить за голову. Я частично вижу, как один из её глаз в тревоге смотрит на меня сквозь мои пальцы, но затем репульсор начинает собирать энергию, и я отвожу взгляд. Я продолжаю стрелять до тех пор, пока не перестаю чувствовать, как она борется, а запах запечённой плоти становится практически невыносимым. Отпускаю её голову (решительно игнорируя припекшиеся к металлу перчатки части) и направляюсь туда, где устроил засаду на Киллиана, заставляя себя не оглядываться назад. Когда я дохожу до колонны, то вижу, что Киллиан уже способен снова стоять на ногах, хотя кажется, ему причиняют вред постоянные падения, похоже, что он утратил чувство равновесия. Видимо слух он тоже повредил, так как не услышал моего приближения сзади (это махину, весом в тонну-то, ну может теперь чуть меньше, когда с броней порезвилась та баба-берсеркер, уничтожив несколько частей). Единственный усиленный Экстремис, с которым мне не пришлось сражаться, лежал в нескольких метрах от того места, где я его оставил, по-видимому, пытаясь оттащить себя от опасности с помощью одной руки и пеньков оставшихся от ног. Он увидел, как я подхожу и испустил придушенный крик ужаса, но кажется, что Киллиан действительно потерял слух, поскольку не подавал ни каких признаков того, что слышал просьбы о помощи своих товарищей. Когда я встал напротив поверженного солдата Экстремиса, он посмотрел на меня со смесью наполненного слезами страха и кипящей ненависти. Я почти не ожидаю, что он начнет умолять о пощаде, либо попытается сражаться со мной даже в таком состоянии, но он, похоже просто смирился со своей судьбой, поскольку всё что он делает, так это плюёт мне под ноги (горящим плевком, рассеянно отмечает мой разум), прежде чем смотрит на моё открытое лицо. — Давай же, гандон. Покончим и этим! Давай, сделай это! Сде- Резко бью в лицо прежде, чем он смог продолжить. Ошеломлённый, усталый, с ожогами и болью, я направляюсь туда, где Киллиан снова прилёг отдохнуть лицом в горящий асфальт. Меня не волнуют насмешки, или какие-то заумные рассуждения, или даже монолог о том, насколько я умный и насколько стану могущественнее с Экстремисом. Я вообще ничего не говорю, просто открываю отсек в покореженной броне на моём торсе, достаю шприц (один из многих, большинство было сломано, именно поэтому я и захватил так много), что бы без церемоний воткнуть его в шею Киллиана. Что бы подчинить Экстремис и не дать Киллиану вырваться на свободу и убить меня, пока Стернс пытается исправить сыворотку, я дал его организму кое-что для борьбы. Прививку от гриппа. Ну, точнее кое-что намного посильнее обычной вакцины, но работает по тому же принципу. Я дал ему комбинацию каждой вакцины, которую я и Стернс могли достать: малярия, полиомиелит, оспа, вы называете это, мы помещаем в бутылку. Давая ему, по сути, кастрированные версии болезней, я буду уверен, что случайно не убью его, и в то же время удостоверюсь, что он не сможет восстановить слишком много своей силы. Весьма вероятно, что Экстремис выжжет (буквально) болезни, но к тому времени у Стернса скорее всего будет всё что ему нужно от тела Киллиана. Почти сразу же жар, исходящий от тела Киллиана начинает уменьшаться, в то время как яркое свечение на его животе и коленях начинает тускнеть, тянет, так сказать, «внутрь». Он издаёт жалкий стон протеста, но урон, полученный от танковой пушки, управляемых ракет и спирального лазера, явно сделал своё дело и он отключился. Подняв его обмякшее тело, я перебрасываю его через плечо и активирую репульсоры (мой слух как раз уловил приближающиеся сирены) и взлетаю до того, как появятся власти, ЩИТ или герой. Прокладываю курс в своё логово (хранилище) окольным путем, надеясь что это поможет сбросить любой хвост, способный за меня уцепиться. На всю операцию с моей засадой ушло порядка десяти минут. А позади меня, с противным гулом сминаемого металла, рушится кран, в который я так удачно врезался.***
Моя посадка в хранилище была не самой приятной (если вообще можно было назвать это посадкой как таковой… авария, было бы более точным термином). — Господи, Майкл! Дерьмово выглядишь, что чёрт побери, с тобой произошло? Бросив всё ещё выключенного Киллиана на землю, я начал снимать доспехи, не утруждая себя, как обычно делаю, аккуратной упаковкой, а просто скидывая части на пол. Издав усталый стон боли, когда наклонился, что бы расстегнуть обшивку вокруг ноги, я ответил ошеломлённому ученому. — Были некоторые осложнения, Экстремис… сильнее, чем мы думали. Одной из них удалось нанести несколько удачных ударов. — Несколько удачных ударов? Вот так ты это называешь? Майкл, я не знаю, осознаёшь ли ты это, но ты выглядишь, будто прыгнул на барбекю! — Просто… замолчи. Пожалуйста? У тебя есть что-нибудь выпить? Желательно холодное, будь добр. Немного ворча, Стернс, тем не менее, делает, как я попросил, протягивая мне бутылку с водой, которую я чуть не опустошил одним глотком. Когда я прикончил первую бутылку, он уже подходил со второй, неся к тому же влажное полотенце. Пробормотав благодарность, принимаю оба предмета. Я стараюсь вымыться как можно тщательней, стараясь держаться подальше от ожогов на шее и плечах, в процессе ушло ещё четыре бутылки. Когда я положил (теперь уже сухую, но всё ещё холодную) ткань на мою обожженную шею, Стернс снова заговорил, быстро осмотрев Киллиана. — Это может стать проблемой, Майкл. Я готов поспорить, что ваш бой привлёк внимание этого ЩИТА, о котором ты упоминал пару раз, и это даже не принимая во внимание огромное количество доказательств, которые ты оставил. Люди узнают, что Экстремис, или что-то похожее на него там был, и какой-то тип в украденной броне Старка и Хаммера забрал это. — Просто… что ты хочешь донести, Стернс. Я… устал, прямо сейчас. Всё что я хочу, так это принять душ и заснуть на недельку. — еле отвечаю ученому. И хотя я присел у стены, я всё ещё выше него, заставляя его смотреть снизу, когда он говорит. — Я говорю, что у нас может и не быть этой недели. Слишком много глаз сейчас направленно на Нью-Йорк, мы должны признать, что вынуждены уйти от сюда, или рискуем быть пойманными. Я поднял взгляд от пола на Стернса, прежде чем взглянуть на хранилище, в котором мы находились. Становилось тесновато, даже учитывая снесенную стену соседнего блока, арендованного мной, когда предыдущий владелец отписался от него. Я производил всё больше и больше импульсов, и хотя я наслаждался моими мутациями, то после сегодняшней прогулкой по докам и произошедшем там выбросе дерьма, определенно об относительной анонимности не могло быть и речи. Мне нужно было залечь на дно. Я должен находиться на свободе по крайней мере до 4го мая, 2012. Шаги с 7 по 9 помогут (я надеюсь) больше никогда не волноваться, что ЩИТ будет путаться у меня под ногами. Но вот куда? Когда я оглянулся, мой взгляд упал на схему, которую я сделал, когда только начинал подробно описывать временную шкалу киновселенной. Это совсем не было похоже на упорядоченную и чёткую диаграмму, с которой она начиналась. Вся покрыта перекрещивающимися линиями, булавками и кофейными пятнами, вот какой она была. Но среди этих диаграмм и значков, одно слово выделяется для меня. Вибраниум. Ранее я решил, что добраться до Улисса Клоу будет довольно затруднительно. Во-первых, я не знал, как его найти, а во-вторых, понятия не имел что делать с вибраниумом, даже заграбастав его себе. Но сейчас… Сейчас у меня на складе был человек с одним из величайших факторов исцеления в мире, и разворошенные доки. Хм, готов поспорить, что часть груза хранящегося в доках в конечном итоге окажется в Южной Африке. — Ты прав, Стернс, абсолютно прав. — размышлял я вслух, хоть и не отвлекаясь от своего графика, планы роились вокруг моей головы со всё увеличивающейся скоростью. — Я прав? Я имею в виду, конечно же прав! Но что ты хочешь этим сказать? — Стерн, послушай меня. Вот что мы будем делать…***
Вы когда-нибудь были внутри заполненного грузового корабля в качестве безбилетного пассажира на трансатлантическом рейсе? Позвольте мне рассказать о моём (новом) опыте: это чрезвычайно неудобно. Особенно если вы высотой свыше двух метров и телосложением, что заставит гризли удавиться от зависти. Из других новостей: оказывается, даже в этой жизни я легко подхватил морскую болезнь. Да, эта поездка быстро превращалась в одно из самых неприятных событий в моей новой жизни, и учитывая, что моя жизнь до сих пор была связана с множеством практически смертельных происшествий и трансформаций, притом достаточно болезненных, что бы я порвал свои голосовые связки, это о чём-то да говорит. Я сидел со Стернсом в одном из тесных промежутков между бесконечными рядами транспортных контейнеров. Маленькая электрическая лампа, лежащая между нами, была единственным источником света, а лежащий напротив Стернса маленький портфель был нашим единственным багажом (или, по крайней мере, видимой его частью, так как остальное наше снаряжении было расфасовано по разным контейнерам, окружающим нас). — Вы уверены, что хотите пройти через это, мистер МакКоул? Это просто… ну, учитывая прошлый раз… — Я уверен, доктор. Просто убедитесь, что вы будете в безопасности, после того, как введете мне сыворотку. — говорю я, пытаясь сохранить атмосферу неотступного героизма, несколько ослабленного моим зелёным цветом лица (к счастью, это не побочный эффект крови Халка, хотя сейчас он был бы предпочтительнее недельного приступа морской болезни). Снова скептически взглянув на меня, Стернс осуждающе покачал головой, прежде чем открыть чемоданчик, в котором был тот же огромный шприц, снова наполненный красноватым веществом. Напоминало то же, что он использовал, для превращения меня в халкоподобного громилу, которым я сейчас и был (хоть и недолюбливал огромные иглы, но сомневаюсь, что размер поменьше сможет пробить мою утолщенную кожу). В ходе работы над сывороткой Экстремиса, Киллиан стал для Стернса настоящим кладезем информации, так как лидер AIM был самым первым субъектом и технически самым стабильным из всех. Хотя бы потому, что он прожил дольше всех остальных улучшенных Экстремисом индивидуумов, без того, что бы сделать «бабах!». Опыт исследования необычно стабильной реакции между его генетическим кодом и сывороткой, а так же обширной работы с кровью, которую Стернс проводил на до мной как до, так и после моей трансформации, позволил сверхразумному ученому создать сыворотку, которая (вероятно) не убила бы меня в процессе. Несмотря на то, что мы проработали около недели, Стернс не смог выполнить какой-либо более существенной работы с сывороткой, так как большая часть необходимого для этого оборудования была спрятана внутри транспортных контейнеров, так что нам пришлось работать с тем, что у нас было. Тем не менее, риски были весьма велики, и на этот раз у нас не было контролируемой среды, такой как хранилище, во время моей первой трансформации. В основном наш план сводился к тому, что он сделает мне укол и сбежит быстрее чёрта, надеясь, что я не прожгу дыру в корпусе корабля, отправив нас всех на дно океана (хотя, если сыворотка не сработает, я бы смог пережить и это). — Вперёд Доктор, я готов, ввод… ВАШУЖММ… Проклятье, это по прежнему чертовски больно, этот гад даже не подождал, пока я закончу, прежде чем снова пронзить меня мечом, который он выдавал за иглу. Тем не менее, Доктор быстро стал наименьшей из моих проблем. Слыша быстро удаляющиеся шаги, бегущие по металлической решетке, в скором времени я, казалось, начал гореть заживо изнутри. Боль от моей первой трансформации была ничем, по сравнению с этим. Боль от ожогов, которые я получил, сражаясь с женщиной-берсерком, была ничем, по сравнению с этим. В мире не было никакой боли, которую можно сравнить с самосожжением изнутри. Если и был хоть какой-то положительный момент от моего субъективного ада, так это то, что закрылся до того как начал кричать, а через несколько минут (длиной в несколько жизней) потерял сознание. — Привет Майкл. Попробуй лежать не шевелясь. Всё хорошо, всё теперь будет хорошо… Мягкий шёпот Стернса медленно вытащил меня из тёмной пустоты бессознательного состояния, в котором плавал в блаженстве, после того, как боль окончательно прошла. Одной из первых вещей, что я почувствовал, был жар. Я знал, что моя температура была слишком высока для моего обычного состояния, гораздо дальше от точки «сгорать от лихорадки», примерно где-то в области «поджигаю вещи», но всё равно ощущал себя как-то… правильно. Комфортно. Неуверенно открываю глаза, требуется некоторое время, чтобы размытое, незнакомое окружение снова обрело чёткость. Когда проявляются все детали, я вижу сидящего рядом со мной Стернса, а его искаженное лицо сочетало одновременно восторг и беспокойство. — Вы, друг мой, настоящее медицинское чудо. — тихо смеётся учёный, указывая на моё тело. Как ни странно, ощущаю легкий ветерок на своём теле, и когда смотрю вниз, то быстро понимаю почему: я был совершенно голый, только одеяло на бедрах укрывало моё достоинство. Воздух был заполнен запахом сгоревшей синтетики и хлопка, а вокруг меня лежали почерневшие обрывки, которые когда-то были моей одеждой, сгоревшей прямо на теле под воздействием температуры моей трансформации. То, что захватывает моё внимание, не то что я был раздет, или состояние сгоревшей одежды. Нет, то, на чём я был сейчас сосредоточен, так это красные светящиеся вены, проходящие через мои конечности, и светящееся пятно на левой стороне груди, которое пульсировало с регулярными интервалами. Я смотрел на свое собственное сердцебиение. Пытаясь ощутить нечто новое, я сосредотачиваюсь на своей ладони, желая, чтобы жар двигался к ней, увеличивался,