синий никогда не был моим любимым цветом

мы никогда не вернёмся в прекрасный мир, при жизни считали его пародией на реальность. ну а теперь лишь сумеречная тоска, в небо глядя, руки сжимаем в кулаки, челюсти до скрипа. мы не вернёмся к тем, кто нас любили, или хотя бы пытались любить, ветер свистит, будто пытается сказать нам: вы никогда не вернётесь. некуда возвращаться, некогда думать и сожалеть. морская соль оседает на волосах, ранняя седина, вечернее солнце быстро лица марает в красный. мы не похожи на несчастных жертв режима, вот никто и не верит, что мы без дома и без приюта. когда мы вышли на свет, проявились в яви, у нас впервые отразилось небо в слепых глазах, тогда мы ещё не знали, не помнили, не мечтали, чтобы ещё раз обернуться и посмотреть назад. не становились тоскливой тенью самих себя, памятником кому-то незнакомому вам при жизни. всё повторяется, картонные крылья, новый Икар. мы никогда не вернёмся в прекрасный мир, никогда не станем одними из принадлежных. реальность вверху преломляется синим и серебристым. когда-то цвета надежды, теперь - отчаяния, то, что даётся от рождения лишь однажды, легко сделало нас безумцами, вроде неприкасаемых. без нас не обходится ни один конфликт, ни одна война, от рождения часть предательства, невозможность кому-то принадлежать, то, что не видно глаз, и то, что отражено в глазах, сомнения и мечта. никогда не вернуться назад, не подняться в небо. как будто стоило пройти смерть и последующий ад, чтобы смотреть, как рушатся страны и города, потому что ищущая рука не может найти ключей. оседающая на волосах серебристая пыль, или песок, застилающий дорогу, застилающий ясность. любые попытки были заранее обречены на провал. мы никогда не вернёмся в прекрасный мир, когда-то он был прекрасным, но раскрывая рассвету картонные, пропавшие клеем крылья, важность существования обретается хоть на единый миг. но что в конце концов остаётся от нас самих?