***
1 месяц назад. Голова трещала как после пьянки. «- Бля-я-я-я, что мы вчера пили? — не открывая глаз, подумала Диана. — Так хватит валяться.» — наконец она открыла глаза. Арбенина попыталась принять вертикальное положение. Получилось с пятого раза. Диана похлопала глазами, пространство вокруг было совершенно незнакомым. — Да, Диана, пить меньше надо, — резюмировала она тихо. Тело ломило и общее состояние было дерьмовым. Она снова оглядела помещение. В комнате стояла одна кровать, рядом были какие-то приборы, от которых к ней тянулись провода. Также была капельница, которая была воткнута в её вену. — Больница? Не поняла. До белочки допилась, что ли? — Диана отлепила от себя провода, встала и с трудом держа себя в вертикальном положении, придерживаясь за штангу от капельницы пошла на выход. В коридоре она окончательно убедилась, что это больница. Длинный, светлый коридор был освещен слегка мигающими лампочками, противно пахло стерильностью и лекарствами. Арбенина поморщилась и двинулась дальше. Вдруг её взгляд упал на свою руку. Точнее на татуировку. Арбенина нервно икнула, нахмурилась, потерла другой рукой рисунок в надежде стереть. Рисунок упорно не хотел стираться. Взгляд зацепился за красные письмена на другой руке. «- Что за хрень. Ну, пиздец. Сурик меня убьет. Главное не помню, когда я их набить успела. Надеюсь я пирсинг себе ни где не сделала. А то Светику сюрприз будет», — медленно бредя по коридору размышляла Диана. Также медленно она дошла до конца коридора, и уперлась в зеркало во всю стену. Диана бросила взгляд на свое отражение и застыла. Хотела закричать, но горло словно сковало оцепенение. Она не видела себя. В зеркале отражалась дама лет 40-45, блондинка. Единственное общее с самой Арбениной это была худоба. — Эт-т-то чо? — заикаясь прошептала Диана. Она помотала головой, огляделась. Рядом никого не стояло, отражаться в зеркале было некому, кроме неё. Она приблизилась ближе и провела рукой по волосам. Растрёпанные, пережжённые краской волосы, совсем не походили на её привычную прическу. Арбенина набрала в лёгкие воздуха, зажмурилась и медленно выдохнула. «- Так, белочка, здравствуй», — мысли не выстраивались в логическую цепочку. Приоткрыла один глаз, второй. Картинка в зеркале не менялась. Диана придвинулась вплотную к поверхности зеркала. Сомнений не было, блондинистое нечто в зеркале — это она. Она принялась себя ощупывать и оглядывать. — Ну, пиздец, приплыли, — пробормотала она. На шее виднелась ещё тату и явно больше, чем те письмена, что были на руках. Она подергала себя за челку, провела руками по лицу. Ситуация яснее не становилась. Сердце гулко стучало в висках, в голове стало шумно, в глазах потемнело. Она пошатнулась, и медленно скатилась по стеклянной поверхности на пол. Одновременно выдернула капельницу, совершенно не обращая внимание на то, что из вены идет кровь. В этот момент её окружили люди в белых халатах. — Диана Сергеевна, вам нельзя вставать. Идемте, вам необходимо лечь, — врачи суетились вокруг. Резко запахло нашатырем, она мотнула головой и открыла глаза. Молоденькая медсестра проворно перебинтовала ей руку. Врачи легко подняли её на ноги. — У меня, что белочка? — ляпнула Арбенина, еле ворочая языком. Медсестра, которая поддерживала её за руку, захлопала глазами. Один из врачей, аккуратно посадил гитаристку на диванчик, стоящий у стены, в коридоре. — Это почему вы так решили? — он переглянулся с коллегами и поправил очки на носу. Диана машинально потрогала себя за переносицу. Ей на лоб вдруг упала прядь блондинистых волос. Диана вскинула руку и поправила её. -Диана Сергеевна, у вас сотрясение мозга, — мягко начал доктор. — Возможно, вы сейчас испытываете головные боли…. — К черту головные боли, — рявкнула Диана. Истерика приближалась. — Сотрясение не объясняет, почему я в зеркале вижу какую-то левую бабу, а не себя, — Диану начала бить дрожь. — Это — она показала пальцем на себя — не я. Кто угодно, но не я, — Врачи переглянулись. Разумеется, Галина Анисимовна с Мартемками, пришедшие в больницу застали именно этот момент. Дети кинулись к матери с боевым кличем. — Мамочка, — распихав врачей, они в четыре руки обняли опешившую Арбенину. — Диана, ты пришла в себя, — Галина Анисимовна подошла ближе и присела рядом. В глазах женщины было неподдельное волнение. Диана ощущала себя как в плохом кино. Она ждала, что кто-то крикнет «Шутка». Но никто не кричал. Она переводила взгляд с одного ребенка на другого, а затем на маму. — Мама? — наконец вымолвила Арбенина. — Что ты тут делаешь? Когда ты приехала? Почему ты такая… даже не знаю, старая? — и тихо добавила — И кто это? — Взглядом, указывая на макушки, всё ещё обнимающих её детей. Галина Анисимовна в немом шоке уставилась на Диану, затем перевела взгляд на врача. Тот присел на корточки и взяв руку пациентки задал главный вопрос. — Диана, что последнее вы помните? — Помню как мы со Светкой писали на студии песню, — пробормотала девушка. Галина Анисимовна в немом шоке прикрыла рот рукой. — С-С-Сургановой? — Галина Анисимовна сама стала заикаться. — Да, именно. Можно подумать у меня есть другая Светка? И вообще мне надо домой. Мам, мы альбом пишем, первый, настоящий альбом, — в глазах светился восторг. Галина Анисимовна перестала дышать. И тихо спросила: — Диана, а какой сейчас год? Арбенина ещё сильнее удивилась. — Впечатление, что я дурдоме. Сейчас март 2000 года. Галина Анисимовна, дети и врачи не моргая смотрели на Диану. Доктор снял очки и потер переносицу. Дети медленно отлепились от Арбениной и уставились друг на друга. — Так я не знаю, что тут происходит, но это уже не смешно. Мама, снимай грим. Дети вы вообще откуда и где ваши родители? И где черт возьми Сурганова? Мне нужно к ней, — засуетилась Диана.***
Диана пыталась понять, как же это всё с ней произошло. Мозг не справлялся с получаемой информацией. Буквально вырвав у врачей выписку, Арбенина потребовала отвезти её домой. Настроение было отвратным. А каким ещё оно может быть, если ты забыла почти 20 лет жизни? В больнице ей быстро поставили диагноз «амнезия». Было много обследований, анализов. Ей назначили лекарства, посещение психолога и прочие чудеса медицины. Диана впала в апатию. Ей пришлось познакомиться заново со всей своей командой. Им строго-настрого запретили что-либо выдавать. Также встал вопрос о целесообразности продолжения тура. Там же, в больнице Диана познакомилась с Верой, концертным директором. Сама же дама весьма недвусмысленно намекала на нечто большее, чем просто работа. Никто из группы не знал, как поступить с гастролями. Сначала Диана отказалась выступать. — Я понятия не имею, что делать, как себя вести, да я даже песен не знаю. Но услышав сумму неустойки, была шокирована. — Пиздец? Сколько? Я, что олигарх? Или по ночам наркотой барыжу? — Это стандартная сумма за сорванный по инициативе артиста концерт, — парировала Вера. И Диана решила, что будет выступать чего бы это ни стоило. Даже если голова отвалится, и сердце остановиться. Всё дальнейшее свободное время в больнице Арбенина посвятила изучению своих же песен, просмотру видеозаписей с концертов. Первая репетиция, после возвращения домой была адом. Диана никак не могла понять, как вообще были написаны эти песни, а «Инстаграм» завалила. — И каждый день мы встречаемся в ресторане… — начала Арбенина. Макаров не смог продолжить играть. Хохот еще долго сворачивал его пополам. Речитатив «Нелюбви» она вообще не смогла произнести. Язык заплетался. Перечитав речитатив медленно, Арбенина взорвалась. — Блять. Это набор слов! Как я могла это написать? Я что долго была в загуле? Бухала? — она повернулась к ребятам. Те же вжав головы в плечи лишь пялились на гитаристку. — Иногда, — пискнул из-за барабанов Аверьянов. Хоть Арбенина и забыла 20 лет жизни, все же это была Арбенина, и они её опасались. Репетировать пришлось много, каждый день. По итогу к началу выступлений Диана, с горем пополам, выучила программу. Правда всё равно периодами вместо «инстаграм» пела «ресторан», застревала в речитативе «Нелюбви» на строке «На ладони белый шар».***
Дети, постепенно приходящие в себя, старались проводить время с ней. Именно дети научили её пользоваться техникой. В первый день, переступив порог собственного дома, она не знала, что делать. Диана понятия не имела, где её спальня, не знала, что у нее есть собака. Она вздрагивала от звонка телефона или пришедшего сообщения. Мартемки научили её пользоваться айфоном, гуглить в интернете. Все зеркала в доме она занавесила тканью, видеть себя совсем другой было крайне непривычно. Поглядывая на детей, всё больше впадала в ступор. Как вообще она родила? И где их отец? В один из дней она задала эти вопросы матери. — А кто их отец? — она поморщилась от брезгливости. — Кто, кто. Медицина их отец, — не весело ухмыльнулась женщина — Биологически, какой-то американец. Ты обратилась в клинику ЭКО. — Что? — Диана не понимала ничего. — Как бы тебе объяснить? Отец у твоих детей только биологический. Ты пришла, выбрала по картинке мужика и используя его биологическую жидкость тебе сделали детей. Ну это если совсем примитивно объяснять. Арбенина выдохнула. «Значит мужика нет, это плюс. Светки нет — это минус». — подытожила она. Так же она узнавала в детях саму себя. — А это чо? — Диана ткнула пальцем в новенький айфон, на очередную иконку программы. Девочка по имени Марта, отточенным движением поправила очки. — Я конечно понимаю, что у тебя амнезия, но слова «чо» в русском языке нет. Арбенина от шока икнула. Марта явно характером пошла в нее, а не какого-то там биологического американца. Артем был другим. Мягче, наивнее. И почему-то безумно напоминал Светку. От этого щемило сердце. До сегодняшнего утра она держалась, и не набирала в поисковике свое имя. Но сил больше не было. Диана протянула руку и взяла с тумбы телефон. Пришла пора посмотреть правде в глаза, надо узнать кто эта сама «Диана Арбенина» сегодня. Ей стало тошно. Диана кинулась в ванную, ей нужен был холодный душ.***
Первая стычка со Светой произошла неожиданно и заочно. — Твоя Сурганова совсем офонарела! — в гримерку ворвалась Вера. — Ну, допустим, она давно уже не моя… — пробубнила гитаристка. Она всё еще не могла привыкнуть к своему отражению в зеркале. Выжженные платиновые волосы, как она выяснила, нарощенная челка. Когда же в первый раз визажистка стала её красить, Диана от шока ничего не могла сказать. Из зеркала на нее смотрела панда. Это был нокдаун. — Диана, она говорит, что ты придешь на её концерт в крокусе! — рявкнула женщина. — И что? — флегматично ответила Диана. Один её глаз был накрашен, один нет. И она задумалась, что будет, если так выйти на сцену. По правде, причин не доверять Вере у Дианы не было. Она всегда была рядом, подстраховывала, во время выступлений стояла в кулисах, подбадривала. Когда после третьего концерта Диана сорвалась, именно Вера привела её в чувство. — У меня не получается, — Арбенина осела на стул и уткнулась головой в колени. — Это всё словно не я. Песни, тексты, — она чуть не ляпнула, «Сцена без Сургановой». — У тебя прекрасно всё получается. Никто и не догадывается о произошедшем, — женщина присела на колени рядом, и взяла Дианины ладони в свои. — Посмотри на меня. Диана не плакала, просто устала. — Ты, это ты. Неважно помнишь или нет. Ты, Диана Арбенина и этим всё сказано, — с того вечера Вера часто проводила ночи в одной постели с гитаристкой. Женщина много рассказывала о забытом прошлом Дианы. После каждого концерта выводила уставшую артистку в город, дышать воздухом и наполняться новыми впечатлениями. Много рассказывала об их со Светой разрушенных отношениях. Уделяя внимания Светыной измене. За 5 минут Смирнова умудрилась накрутить Диану до состояния кипящего чайника. Припомнив и измены, и предательства Сургановой. Из гитаристки вообще в этот момент можно было лепить, что угодно. Она оказалась в мире, где не знала о себе ничего. Пропало 20 лет жизни. Из-за всех рассказов Веры, найденной в интернете информации в Диане клокотала обида, которой умело манипулировала Вера. В инстаграм улетело видео с опровержением. Только спустя концерт до Арбениной дошло, а может она и правда что-то обещала? Ответ от Сургановой не заставил себя ждать. — Да как она смеет! — вопила Вера. — Слушай, не ори, а? — выдала Арбенина. — Голова болит. Смирнова, которая пять минут назад ворвалась в гостиничный номер Дианы, осеклась и присела на край кровати. — Динечка, ты какая-то не такая, — протянула женщина. Диану внутренне покоробило. Динечкой её звала Света, а не вот эта. — Хочешь прогуляться? — она протянула руки к Диане. Та, сверкнув глазами, отодвинулась подальше. — Хочу, чтобы ты закрыла дверь, с той стороны, — пробубнила Арбенина и отвернулась к окну.***
Вернувшись домой Диана заперлась в доме. То, что она узнавала о себе пугало всё больше и больше, не радовали, те обрывки слухов о кошмарном расставании с Сургановой, тем более, то, что рассказывала Вера вообще ужасало. Диана в страшном бреду не могла себе представить, что Света, её Света могла ей изменить. И ещё больше она не могла себе представить, чтобы она выставила Светика из группы. Хладнокровно и жестоко, накануне нового года. Она прошла на кухню и отточенным жестом достала из третьего шкафа, со второй полки банку кофе, с полки рядом специи, из другого шкафа взяла турку. Отсыпала 13 ложек молотого кофе, добавила специи и поставила турку на плиту. В сознание её привел голос дочери. — Ты сейчас все сделала так, как будто помнишь! — девочка с надеждой смотрела на мать. Диана зависла. Она правда делала это так будто знала, что и где находится. — Так странно, — пробормотала она. — Словно мышечная память. Девочка кивнула с умным видом — Ты однажды сказала, что если выучить аккорды к песне на гитаре, то их уже не забыть, что пальцы будут помнить. — Это подходящее сравнение, — кивнула Арбенина. Она рассматривала дочь. Марта замолчала, слегка съежилась, и вскинув голову посмотрела Диане в глаза. — Ты же вспомнишь нас? — тихо и как-то надломлено спросила Марта. И впервые за всё то время, что она страдала амнезией Диана поняла, что страдала не она одна. — Марта, — Диана подошла и опустилась рядом с девочкой, чтобы быть на одном уровне. — Я сделаю всё, чтобы вспомнить. Но если мои воспоминания не вернуться, вы же с Артемом поможете мне создать новые? Марта хлюпнула носом и порывисто её обняла. — Поможем, мам, — где-то глубоко в сердце разлилось тепло. Из всего, что она узнала о себе дети единственное, что грело.***
Сейчас. Приняв душ и выпив кофе, Арбенина сидела в гостиной и перебирала струны на гитаре. С каждым днем её все больше накрывала апатия. Она жила жизнью, к которой не имела отношения. Ещё месяц назад все было впереди, рядом была Света, у которой наконец наступила ремиссия, подписан контракт на выпуск альбома. Наконец то, к чему они шли, свершилось. А уже сегодня всё это давно позади. Ей 45 лет, она не помнит рождения детей, у нее есть группа, которая не приносит счастья. Она давно рассталась со Светой. И вообще всё что происходило вокруг вызывало больше вопросов и недоумения, нежели удовольствия. Диана вздрогнула от звонка в дверь. Это было странно, дети были в школе и ещё часа 4 не должны были вернуться. Открыла щелкнула замком и посмотрела на двух незнакомок. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она. Вежливость — это правильно, так мама учила. Две женщины переглянулись. — И тебе не хворать, — мрачно выдала брюнетка. — Дашь пройти или на пороге говорить будем? — подала голос другая. Диана не любила, когда с ней говорят грубо. А две дамы на пороге источали недовольство и злость. — А вы собственно кто? — забыв о мерах предосторожности, о том, что решено не разглашать её диагноз. — Арбенина, ты головой ударилась? — поинтересовалась худая брюнетка. Ей надоело уже стоять на пороге, она толкнула дверь, отстраняя вглубь гитаристку. «Надеюсь, это не очередные мои любовницы, меня ж на всех не хватит» — мысленно простонала она. За последние пару недель она узнала сколько барышень побывало в её постели. Решив не испытывать судьбу, она в итоге записалась на обследование к врачу. — Ну, будь, по-твоему. Я — Жукова Елена, директор «Сургановой и оркестра» — и отвесила театральный поклон. — Знаешь такую? Сурганову? На скрипке пиликает, тебя из Магадана на нашу голову притащила. Третья в очереди была! — с каждым произнесённым словом Жукова повышала голос. Но Диана перестала воспринимать информацию на слове «Сурганова». и просто пялилась на незнакомок. — Не жди, я кланяться не буду, совсем съехала с катушек? — прошипела другая. — Допилась? Или ширнулась чем? Не зная, что делать дальше Диана сделала то, что умела лучше всего, бросилась в атаку. — Я вас в дом не звала! — рявкнула Арбенина. — Пошли вон! — Я тебя придушу! — прошипела брюнетка, она подлетела к Арбениной и схватила её за грудки. — Света выбрала свою жену и не зря…- распалялась она. Арбенина резко уставилась на незнакомку и как-то обмякла в руках, даже забыв дубасить Лену по голове. — У Светы есть жена? — прошептала она. Жукова аж выпустила ту из рук, и молча смотрела как Диана, рухнула на пол. Арбенина сжалась в комок, опустила голову и задрожала. Лариса Пальцева наблюдавшая всю эту картину вскинула в недоумении брови. — Диана, у тебя все хорошо? — Лариса подошла ближе. — Ты ведешь себя странно. — Она ведет себя с рождения странно. Наверное, всех акушеров с ума свела в роддоме. — Жукова хотела продолжить изливать яд, но увидев нахмуренную Пальцеву замолкла. — Диана? — не унималась Лариса. — Нормально, — буркнула Арбенина и попыталась отвести глаза. Но не тут-то было. И вообще лицо женщины ей казалось смутно знакомым. — Арбенина, я тебя почти 20 лет знаю и вот это твое «нормально», ни фига не нормально! — повысила голос женщина. — Двадцать лет? — Прошептала Диана. — Динка…- ласково, как с душевнобольной начала Лариса. Арбенина вскинула голову. — Динь, объясни, что происходит. Ты какая-то дезориентированная. Ведешь себя странно, как будто не узнаешь нас. — прошептала Пальцева. Поняв, что бесполезно дальше скрывать правду, она сжалась в комок, и исподлобья посмотрела на Ларису. — Я правда вас не помню. У меня амнезия, — тишина была настолько плотной, что её можно было разрезать. — Не поняла, — выдала Жукова. — Сурганову ты помнишь, а Пальцеву нет? — Мне говорили про Пальцеву, она была моим директором. Долго. И наконец впервые с момента, как узнала об амнезии Диана заплакала. Молча уткнулась в свои ладони, сложенные на коленях. Она так долго заставляла себя быть сильной, но сейчас просто сдалась. Брюнетка осела на диван, Лариса в шоке замерла. Пальцева привыкла решать проблемы, а не раскисать. Быстро собрав за шкирку сначала Арбенину, затем шокированную Жукову, усадила их за кухонный стол. Нашла в хозяйском баре бутылку виски налила каждой на 2 пальца и спрятала бутылку обратно. Жукова моментом влила в себя жидкость, и уставилась на Диану. Та же словно впервые осознала всё произошедшее, молча смотрела в никуда. Лариса осушила свой бокал, развернула к себе Арбенину и сунула ей в руки бокал. Дождалась пока Арбенина его выпьет. — А теперь медленно и вдумчиво объясни, что произошло! — А что объяснять? — Диана пожала плечами. — Открыла глаза в больнице. И выяснила, что мне 45 лет, что снайперов я создала сама, что у меня двое детей подростков и вообще на дворе конец 2019 года, хотя засыпала я в 2000. Ах, да и вишенка на торте, Сурганову я выставила, за измену. Ну это так, краткий пересказ. Параллельно пришлось учить песни, которые оказывается я написала, — она перевела дыхание и невесело ухмыльнулась. — Я первые концерты после больницы давала, не понимая, что такое этот «инстаграм», пела то «сто грамм», то «килограмм», то «ресторан». Пока дети не объяснили, что это за зверь, — Лариса зависла на секунду и посмотрела на брюнетку. — Что такое Инстаграм не знала, а видос запилила, — огрызнулась Жукова. Но увидев предупреждающий взгляд Ларисы умолкла. Помолчав немного Жукова встрепенулась. — Пиздец! — выдала брюнетка. — Хочешь сказать, что вот в этом теле, — она тыкнула пальцем в блондинку. — Арбенина образца 2000 года. Диана кивнула. Она пересказала, всё, что происходило за то время как очнулась в больнице. Параллельно Ларисе пришлось рассказать о том, кто она такая. После очередного витка разговора, Диана пристально посмотрела на Жукову. — Ну, с Ларисой всё ясно. А кто ты, я не разобрала особо из твоей речи? Я надеюсь не из категории Веры/Аси и прочих, а то уже тошно. Даже боюсь идти к врачу, мало ли какой букет ЗППП найдут. — Брезгливо поморщилась Диана. Девушка сначала зависла, а потом рассмеялась. — И не мечтай Арбенина, ты мне нафиг не сдалась. Я Жукова, директор Сургановой и её оркестра. — повторила она то что сказала при входе в дом. Диана нахмурилась. — Такой же, как Смирнова у меня? — в голосе прорезалась угроза. Жукова опять рассмеялась. Но увидев стремительно мрачнеющую Арбенину, решила не дразнить ревнивицу. Может она и не помнит 20 лет жизни, но в глаз дать по-прежнему может. — Нет, не такой же. Успокойся со своей ревностью. Что врачи говорят? — Ничего особенного. Говорят, что память может вернуться, а может и нет. — Ну радует, что ты не 40 лет забыла. А то представь ребенок 5 лет в твоем теле, — пробормотала Лена. Диана сверкнула глазами. И уже хотела, что-то ответить. — Так, стоп. Дайте подумать, — процедила Лариса сквозь зубы. Диана тут же осеклась. Что-то в этой женщине было от её матери. Что-то что заставляло её слушаться. А может, это просто уже привычка, выработанная годами работы. Лена разглядывала Арбенину, отмечая про себя отличия. Сидящая перед ней женщина была как угловатый подросток. Не было в ней ни той уверенности, что обычно была в Арбениной, ни той надменности, к которой Жукова привыкла за последние годы. Не было и того уверенного взгляда глаза в глаза. Диана была как нахохлившийся на морозе воробей, взъерошенные волосы, добавляли сходства. Вдруг словно набравшись смелости, Диана выдала. — А…а Света, ну она это… — смелость сходила на нет. — она счастлива? Счастлива с этой, — скрипнула зубами. — с женой? — и тут же опустила взгляд. » — Никогда не задавай вопроса, если боишься ответа». — подумала, но вслух этого Жукова не сказала. Лена вздохнула. Посмотрела на Ларису, потом на пустые бокалы. Пальцева покачала головой, но все же достала бутылку. Жукова откинулась на спинку стула, покачивая янтарную жидкость в бокале. — Что мне тебе сказать? Да? Это будет ложь, — Диана пристально, не моргая вглядывалась в свой бокал. — Сказать, нет. Тоже совру. Элла надежный человек. Надежнее любой их тех, кто у нее был. У них дом, коты и прочие атрибуты семейной жизни. Следующий вопрос Арбенина уже не могла удержать в себе. Ревность, ярость, любопытство, боль, страх. Все было намешано внутри нее. — А их было много? — быстро скороговоркой, на одном дыхании выпалила она. Жукова которая только отпила глоток, подавилась, закашлялась до слез. Пальцева уткнулась в свои руки. — Я не переживу второго витка этой драмы, — простонала Лариса. Лена пристально смотрела на Диану, и впервые за весь вечер та не отвела взгляд. — Много, — кивнула наконец Лена. Тут же увидела, как пальцы Дианы сжались вокруг бокала. — Но, — взгляд полный надежды вновь был направлен на Жукову. — В разы меньше чем у тебя, — Арбенина прикрыла глаза. Боль жгутом стискивала грудную клетку. Хотелось выть. — Понятно. Спасибо, что честно. — Выдавила из себя Арбенина и за махнула виски. — У меня есть просьба. Я хочу её увидеть, — Диана увидела обалдевший взгляд женщин. — Я не сказала встретиться. Просто увидеть, — она щенячьими глазами смотрела то на одну, то на другую. — Хорошо, — сдалась Лена. — Проведу тебя в крокус. Но так, что б ни одна живая душа тебя не видела. Ясно? Света после твоего эпичного видео была жутко расстроена. Ещё не хватало, чтобы, она тебя увидела, начала переживать и концерт сорвался. Поняла меня? Диана молча кивнула. Она была согласна на любые условия. Лишь бы в живую увидеть Свету. Снова замолчали. Тишину разбил телефонный звонок. Диана с недовольством смотрела на экран, который высвечивал имя «Вера». Лариса разглядывала Диану и понимала, та на грани. Ещё чуть-чуть, и та взорвётся, и тогда разрушения будут катастрофическими. Она похоронит под обломками и группу и саму Арбенину. Да, они с Дианой уже не работают вместе, но Арбенина оставалась одним из самых близких ей людей, и бросить всё на самотек она не могла. В нестабильном состоянии Диана опасна и для себя, и для окружающих. А то, что Арбенина сейчас не в себе это было кристально ясно. Что произойдет после того как Арбенина увидит Свету, тоже пугало. Телефон продолжал трезвонить. Лариса забрала трубку, сбросила вызов, и выключила айфон. — Так, я объявляю третье пришествие Ларисы Пальцевой в Ночные Снайперы открытым. Начнем с увольнения твоих директоров.