Suicidio

Рафаэль зол и это мягко сказано. Он был на совещании, когда на телефон пришла смс’ка, в которой мать спрашивала, не знает ли он, где Эвелина. Из разговора он узнал, что девушка ушла из дома и не возвращалась вот уже пять часов. Извинившись, что у него появились срочные дела, он пулей выскочил из школы. Плевать, что он получит выговор, и что зарплату в этом месяце уменьшат, хотя куда уж ниже. Он сел за руль и больше часа объезжал все места, в которых она может быть, а после, наконец, увидел знакомую макушку. Эвелина выглядела спокойной и даже радостной. Ямочки ее щек выделялись, а глаза сверкали так, словно в них целая галактика. Он даже не сразу заметил парня рядом с ней, а когда заметил… Странные чувства окунули его с головой. Несколько минут он молча слушал ее смех, наблюдал ее улыбку, которую, казалось, не видел никогда. А потом сорвался. Вот так просто. У входа персонал подозрительно смотрел на то, как он буквально насильно вытаскивал ее. Девушка что-то пищала, но ее не слышал ее, словно уши заложило, а в голове лишь противный писк. Только когда он сел в машину, это прекратилось и он смог спокойно вдохнуть. — Какого черта?! — воскликнула Эвелина. — Ты сбежала из дома, чтобы просто шляться с каким-то недоумком? — единственное, что он спросил. — Не недоумок, а мой бывший, — запнулась, — одноклассник. И я не сбежала, я ушла, чтобы не видеть ее лицо… Да и она мне не звонила очень долго, ей же было все равно, — грусть в голосе очень сильно выделялась. — Но она твоя мать. Какая бы обида не была, ты должна ценить ее. — Какое право ты имеешь осуждать меня? Ты не знаешь ни меня, ни мою мать, про наши с ней отношения тоже, поэтому захлопнись, — обидно, между прочим. — Я отвезу тебя к маме, — проигнорировав ее, выдал учитель. — Будь уверен, я сбегу снова, но ты уже не найдешь, — усмехнулась, наблюдая, как за окном, кажется, начался снег. — С того света достану, ты мне еще ту тройку не исправила, — его интересует только учеба и оценки, хотя… разве должно что-то еще? Нет, конечно. — Исправлю, не переживай, — черт возьми. Она опять случайно переключилась на «ты». Он явно заметил, но промолчал. Издевается или притворяется дурачком? — Мы же едем не в мою сторону, — нахмурилась Эвелина, заметив незнакомый пейзаж. — Ты права. Если тебе не сидится у себя дома, то посидится у меня, — оглянувшись на нее, он криво улыбается, даже жутко. — А с чего это? Я к тебе домой попасть желанием не горю, знаешь ли, — вечернее время, ей еще уроки делать, хотя это волнует ее меньше всего. Он отвезет ее обратно, а ей не хочется встречаться взглядом с отцом, который ничего не знает. Она чувствует себя предателем. — Оставить тебя на улице я тоже не могу, — биолог сильнее сжимает руль, в последний момент замечая разворот и делая резкий круг.

***

— Можешь занять свободную комнату, — сказал Раф, как только они вошли в просторную квартиру, в которой так и пахло уютом и чьими-то духами. Женскими. — Зачем мне ее занимать? — не понимала девушка. — То есть спать на коврике у двери для тебя нормально? — он изогнул бровь в вопросе. — Спать? П-подожди, — язык стал подводить, впервые она заикалась, — я останусь тут с ночевкой? Что, прости? — Могу отвезти домой, — он скрылся в кухне. — Ладно-ладно! Я согласна. Во всяком случае так лучше, чем она бы возвращалась к матери. Ох, черт! Телефон. Судорожно она зажала кнопку, чтобы он включился. Она не ожидала кучу сообщений и тому подобное, но все же более двадцати пропущенных появилось. Не трудно догадаться, что все они от Женьки, а восемь от матери. Господи, какая забота, сейчас расплачусь. Повесив верхнюю одежду в гордероб, девушка надела предложаные мягкие белые тапочки и прошла на кухню, где казалось, был старший, но он успел оттуда уйти. На плите уже стояла кастрюля, а она зажала нос. Боже, ну почему везде так пахнет едкими женскими духами? Будто бы биолог пытался спрятать вонь протухшего трупа, поэтому и вылил ведро… На секунду она задумалась о том, что это вполне может быть правдой и ужаснулась, а после отогнала все мысли. У таких людей чаще другая аура, которую у учителя она не наблюдала. Мужчина вышел из комнаты в спортивных брюках и большой футболке. Она никогда не видела его руки, потому что он вечно носил чертов синий костюм, но кто же знал, что его руки можно поставить в музей? Белая незагорелая кожа, вены на которой отчетливо выступают наружу и виднеются. Так же она впервые обратила внимание на его пальцы. Длинные, костяшки на которых слегка красноватые и содраные, словно еще вчера он с кем-то подрался. А, может, так и есть. — Отомри, — учитель нагло ухмыльнулся, вертя в руке телефон, — в мою комнату ни ногой, ладно? — дверь за ним и правда была закрыта, даже табличка висела: «не входить». Она, в принципе, не собиралась, но когда что-то запрещают, еще сильнее хочется. Переписываясь с кем-то, мужчина разлил суп по тарелкам. Так же не отлипая от смартфона, он и кушал. — Ты умеешь готовить или тебе кто-то готовит? — задала вопрос Эвелина, которую сгрызало любопытство. — Я холостяк, так что да. А что, удивлена? — Более чем. И ты всегда пялишься в телефон, когда ешь? — эту привычку она считала одной из ужасных, потому как она всегда ужинала в семейном кругу. — Предлагаешь обедать в сущей тишине? — Но ведь сейчас я здесь, — она облокотилась об стол. К черту этикет. Эвелина даже не скрывала, что открыто пялится на него. А чего ей стыдиться? Он сам привел ее. В ответ он лишь многозначительно хмыкнул. Дальше они сидели в тишине. Полной тишине, которая сводила ее с ума. Жалкие десять минут казались часом. После трапезы, хозяин квартиры убрал все в раковину и поспешил провести девушку в комнату. — Здесь давно никто не живет, но кое-какие вещи еще остались. Не трогай ничего. Делай уроки и ложись спать, ванная свободна, можешь использовать мой шампунь, если надо, — ага, да прям побежала она. Мыться в его доме — это уж слишком. — А кто здесь жил раньше? — Не важно, — он быстро отмахнулся. Ну, вот, после таких фраз хочется еще сильней узнать все, — главное правильно: не ломай вещи, не лезь в мою комнату. Больше ничего. — Понятно, — коротко кивнула. — Вот и славно. — Можно кое-что попросить? — девушка стушевалась. — Да? — Я не хочу спать в блузке, она помнется. Можешь одолжить что-нибудь? И да, как мне тебя называть? — Раз уж мы на ты, то просто Раф. Вещи есть в шкафу, возьми, — он еще раз пристально посмотрел на нее прежде, чем выйти, закрыв за собой дверь. Как только она осталась одна, то принялась за экскурсию по комнате. Шкаф-купэ, односпальная кровать в персиковых тонах, большой стол, на котором только лампа. Обои розового оттенка, на которых виднелись плакаты разных групп. Все это наталкивало на мысли о том, что здесь жила точно девушка. Но из них ее выдернул голос Рафаэля Марселевича. За стеной не было так слышно, но он говорил по телефону. Обрывки фраз: «да, со мной… хорошо… конечно… завтра приду… не хочет…» Что это значит? С кем он говорит? Ох, неужели с матерью? Ну да, как же. Он бы не заставил ее волноваться. Что ж, ладно. Плюнув на это с высокой колокольни, Эвелина достала из шкафа теплую кофту и свободные штаны. В самый раз. Быстро переодевшись, девушка села за стул у зеркала на шкафу, чтобы расчесать свои волосы. Они немного запутались, так что не стали особой проблемой. Сделав из верхних волос хвост, она вытащила из портфеля крем для рук и лица. Закончив с этим, она достала еще одну баночку с заживляющей мазью, которую нежно нанесла на порезы. Дело оставалось за малым. Девушка поменяла бинты, размяла шею и плюхнулась на кровать. Все равно у нее нет учебников, по которым нужно делать домашку. Все ее походы от комнаты в ванную учитель не видел. Он молча сидел в своей комнате, словно его и нет там. Вообще не издавал никакого звука. Призрак, мать твою. Попытка посмотреть почему он там затих провалилась — он заперся. От скуки девушка вновь забила все мысли о том, как ей хочется втянуться. Одна сигарета решит все проблемы, потому что порезы слишком заметны, а еще соль она ощутить не хочет. Пожелав спокойно ночи подруге, она поставила телефон на зарядку, которую предоставил мужчина. Отсутствие нормального сна дало результат — она заснула сразу, как только закрыла глаза.