***
Как только свет в комнате родителей потухает, Эвелина хватает в руки сумку, в которой ее теплые вещи. Открыв форточку, она стала думать, что ей сделать. Отец запер комнату, потому что боялся, что она сбежит, но разве это помеха? — А ты поймаешь? — в сотый раз переспрашивает Эвелина, которая слегка недоверяет другу. — Кидай сумку сначала, — Серега протягивает руки вверх, а затем ловит портфель. Недалеко отбросив его, он снова вытягивает руки. — Давай уже, — торопит. Столько раз ей хотелось прыгнуть с этого окна, но она понимала, что отделается только ушибами, да и сейчас понимает. Стоит ли? Она ведь тяжелее сумки, поэтому боится, что после такого Серегу отправят в травматологию, если срочно не госпитализируют. Прыжок. Холодный ветер резко подул в лицо, а в животе вспорхали сотни бабочек. То самое чувство полета… Оно прекрасно, словно за спиной появились два крыла. Волшебно. Юбка задирается, да ей и плевать. Сегодня она одета очень необычно, потому как наряд ей подбирал именно Серега, которому она скинула фото своих вещей, а он выбирал. Мягкое приземление, девушка зажмурилась, плюхнувшись в руки друга. Парень поставил ее на ноги и тут же взял за руку. Его ладонь больше, но смотрится мило. Он быстро накидывает на нее куртку, и они убегают. Совсем не далеко ждет их машина его друга, что уже совершеннолетний. Такое на душе, что и описать трудно. Будучи вечно тихой одиночкой, она никогда не сбегала с кем-то, да и вообще не убегала. Адреналин, да, он самый сейчас лучше любых сигарет заставляет ее чувствовать себя живой. На ней черная юбка, такого же цвета туфли на высоком прочном каблуке и топ, оголяющий впалый живот. Ей стыдно за свой наряд, но Серега убедил, что если в клуб, то только по дресс-коду.***
В Hell многолюдно. Знаменитый клуб с названием, что переводится, как «ад», успел завоевать сердца многих людей. Сюда приходит молодежь, чтобы повеселиться, и взрослые, дабы выпить и поболтать о бытие. Серега проводит ее в сидячую зону, куда тут же подходит официант. Заказав пару легких напитков на разогрев, компания весело обсуждает свои будни в школе. О том, как учителя вечно орут, о том, как достали. Эвелина по большей части слушает. Зал расположен так, что остальные посетители совсем недалеко, поэтому, даже при темном освещении, можно разглядеть лицо. Когда парни переключаются на интересную им тему, девушка начинает скользит буквально по всем. Шум и громкая музыка создают в ушах звон, а сердце бешено стучит. Наконец, им приносят более крепкие напитки. Не церемонясь, Эвелина залпом выпивает все, ловя удивленные взгляды друзей. Только вот неожиданно ей стало плохо. Как-то очень весело и очень грустно в то же время. Голова стала кружиться, а тело стало, словно вата, невесомым. Казалось, если она встанет на ноги, то от темноты перед глазами, упадет. Серега медленно распивал свой напиток с другом, при этом с каждым глотком становясь все наглее и наглее. Сначала это была рука на ее плече, затем ниже — на талию, и как вишенка на торте — ноги. Юбка в сидячем положении задралась еще выше, но она не замечала. Не замечала так же и косых взглядов в ее сторону. Эвелина хотела сказать ему, чтобы он убрал руку, но… передумала. Что в этом такого? Положил и положил. Осматривая зал, она заметила, как большинство тут ищут удовольствие. У кого-то оно проявлялось в компании и разговоре, а кто-то пытался развести особу противоположного пола на якобы «прекрасную» ночь, обещая чуть ли не звезду достать. При этом, в Hell очень много несовершеннолетних. Тех, кому через день-два снова в школу. А затем ее глаза привлек мужчина, что был совсем один. Не пьян, как ей думается, и без компании. Молча он наблюдал за танцполом, изредко отвлекаясь на смс из телефона, свет которого освещал лицо. Скулы, острые глаза, больше напоминающие корейские. Он не русский, с первого взгляда понятно. Одетый в персиковую рубашку, расстегнутую на пару верхних пуговиц, он сидел, скрестив ноги. Другая рука в кармане, на ней поблескивают дорогие часы. Рубашка… знакомая слишком. Одиночка неожиданно, заметив ее взор, повернулся. Усмехнулся и продолжал буравить взглядом. И если бы не новое смс, свет от дисплея, который помог окончательно узнать личность, она бы оставалась спокойной.Дьявол.
Пришел по ее душу, возхищается, по силуэту бегает. И то-ли сыграл алкоголь в крови, то-ли крыша поехала, помахав платочком, но она не испугалась. Наоборот, она приняла его игру в гляделки. — Эвелин? Ты чего уставилась в одну точку? — друг проследил за ее взглядом, — не смотри на других, пока я рядом, а то обижусь, тем более так пристально, — его лицо… изменилось. Расслабленные черты лица вдруг напряглись. — А? Прости, я просто задума… — она неловко улыбнулась, стала оправдываться, но ее перебили. Поцелуем. Не нежным, как хотелось бы, а требовательным, напористым. Зачем? В голове остатки здравого смысла говорили оттолкнуть друга, но тот успел зафиксировать ее руки. Он смотрел ей в глаза, в коих она видела и презрение и некое удовольствие от ее беспомощьности. Ее первый поцелуй, он вызывал табун бабочек в животе. Приятно, до дрожи в руках приятно. Наслаждение в перемешку с возбуждением не давали и мысли о том, чтобы прекратить. И хотя внутри она знала, что это плохо, но все равно стала отвечать. Приоткрыв рот, она дала ему возможность проникнуть внутрь. Уже полностью растаяв в его руках, она закрыла глаза, получив новую волну удовольствия. С другой же стороны, она делала это назло. Назло ему, и она чувствовала, что сам дьявол на нее смотрит, упивается. Внутри ее черти пляшут, ликуют. Быть может, она хотела вызывать у него ревность, зависть или просто злость. Точный ответ и сама не знает. Когда Серега отстранился, она даже не смотрела ему в глаза. Не хотела. Снова глянув на тот столик, она заметила, что учитель, хотя таким словом здесь она назвать его не может, ушел. Что-то удовольствие пропало. Захотелось найти его, заглянуть в темные глаза, в которых врата ада свои ворота отворяют, и понять, зол ли он был. Да, только тогда ее пьяная душа окажется довольна. И плевать, что на утро о всем содеяном она может очень пожалеть.