***
— Будь здоров, — в который раз повторяет Эвелина, — тебя продуло? — учитель, расположившийся на мягком пуфике, слишком много чихал. — Без понятия. Где-то, видимо, обо мне болтают, — Рафаэль, как и обещал, проводит дополнительные занятия на дому. Родителей нет дома, поэтому они спокойно занимались биологией. Девушка все записывала, а мужчина объяснял по новой, — еще и уши горят, — зло добавил. — Наверное, одноклассники болтают о том, какой вы плохой, что поставили очередную «два», — отложив ручку, усмехнулась Эвелина. — Опять ты на «вы»… Корнева, третий раз за сегодня повторяю, обращайся вне школы на «ты»! — Не могу, мне неловко, — бурчит. — Ладно, привыкнешь. Так кто там обо мне болтает? — Своих не сдаю, Рафаэль Марселевич, — нагло и специально она произнесла его имя и отчество. Она видела в его глазах некую злость. — Сколько раз мне надо повторять?! — Много, Рафаэль Марселевич, много…***
Чайник засвистел, из его носика выступил пар, отражающийся на стене. Эвелина достала из шкафа два непонятных пакетика. — Что это? — удивился учитель. — Доширак, хотя вы, наверное, такую еду не едите, — хмыкнула девушка, — однако есть же хотите, так что приятного аппетита, — предоставив китайские палочки, Эвелина с нескрываемой радостью стала заливать сухую лапшу кипятком. — Да ты шутишь, — проныл Рафаэль. — Неа, и в мыслях не было. На самом деле Рафаэль и правда не питался такой едой, ему по душе была домашняя готовка, ну или на крайний случай — ресторан. Кстати, не скупился на выбор блюд. Например, на завтрак он мог есть отваренные макароны, а на ужин краба в дорогом пентхаусе, на крыше которого находился ресторан. — И приятно тебе кушать такое, — озвучил свои мысли мужчина, принюхиваясь. — Зашибись, — показав большой палец вверх, промямлила девушка. — Дожуй, а потом говори, — пожурил Раф. Ладно. Надо признать, что хоть у этого «нечто» был ужасный вкус, запах и даже цвет, но это хотя бы питательно. Впрочем-то, блюдо оправдало свою стоимость. Эвелина доела намного быстрее, казалось, она вообще не жует, только глотает. Девушка принялась за мытье посуды сразу же, ибо две тарелки — это не так уж сложно. Рафаэль наблюдал за ее спиной, улавливая каждое движение. В ее голове явно играла некая мелодия, потому что она слегка покачивалась, видимо, под такт. Одетая в то же, что и в прошлую встречу, она напоминала ему о том поцелуе дома и о школьном. Он сидел, как дурачок, ухмылялся. — Фух, я все, — выдохнула Эвелина, поворачиваясь, однако тут же впечаталась в чью-то грудь, — вы чего? — не ожидавшая этого, она хотела отойти назад, но был тупик. Ох, дежавю… То, что столешница крепкая, учитель понял, когда усадил девушку на нее. Теперь ее грудь была уровне головы и приходилось смотреть на нее снизу вверх. — Ты вкусно пахнешь, — он нее несло сигаретами, но даже сквозь эту вонь он чувствовал тот самый родной запах, сводящий с ума. Мужчина уткнула ей в плечо, глубже вдыхая, словно она — его кислород. Не зная, что сделать, Эвелина нежно коснулась его головы. Ей всегда хотелось погладить этого вечно хмурого учителя, а тут такой шанс… На секунду показалось, что он даже замурлыкал, прямо как кот. Тишина. Никаких звуков, лишь тихое тиканье часов и их размеренное дыхание. Они одни в доме, им никто не помешает еще, как минимум, час. — Я устала, — отчего-то шепчет Эвелина прямо на ухо. Чертовски приятно. — Хорошо, малыш, — на автомате назвав ее так, Рафаэль почти невесомо поднял ее, как принцессу и понес в комнату. Да, его сильные руки это позволяли. Эвелина, конечно, смутилась, но сопротивляться не стала. Донеся до кровати, учитель уложил девушку у стены, а сам лег рядом, потому что так вокруг нее образуется хоть какая-то защита. Почему же хочется о ней заботиться? Обняв ее со спины, Рафаэль закрыл глаза. Под его размеренное дыхание и Эвелина стала засыпать. Но одна мысль не давала покоя. С чего бы ему резко стать таким нежным? То он злой и грубый, то такой милый… Биполярочка? Раздвоение личности? — Спи давай, — прошептал учитель, слегка дунув на ухо, что, кстати, очень приятно. Руки покрылись мурашками. — А вы? — И я сплю. — А если мама придет раньше? — Я разбужу. Спи. Видеть ее умиротворенное лицо, спадающие прядки — просто рай для глаз. Никаких колкостей, Эвелина спокойна и очень мила. Со стороны, как маленький ребенок, которого накормили и уложили спать. — Спи сладко, малышка, — оставив легкий тьмок на макушке, он снова поймал себя на мысли, что надо чаще ее так называть. Чтобы привыкала быстро.