Divide et impera;

Королевская Гавань

      Намджун уже ненавидит это утро. И пусть теплые лучи солнца мягко ложились на грубые черты лица, за окнами во всю щебетали птицы, а в комнате приятно пахло лавандой от стоящего на столике букета, он готов проклинать каждое утро, когда просыпается один. Когда ему некого сонно прижать к себе и лениво чмокнуть в щеку. Когда хотелось бы, чтобы на плечи не давил резко упавший груз ответственности за целый необъятный материк, а чьи-то теплые объятья. Не то чтобы Ким не мог найти себе кого-нибудь по душе. Кто бы не согласился согреть постель самому королю? Ему стоит лишь щелкнуть пальцами, как перед ним выстроятся самые прекрасные омеги всех Семи Королевств. К тому же, и жена его само очарование в чистом виде. Но сколько пальцами не щелкай, тот, кто больше всех желан к нему не подойдет. Но тот, кто больше всех любим как раз и не согласится.       Ким идет по выстланному гранатовым ковром коридору на заседание совета. Солнце пробирается через оконные рамы и ложится золотистыми плитами на ковер. Будем честными, один из пунктов «плохого утра» также было это собрание. С одной стороны, Джун не обязан присутствовать на заседании каждый раз, когда дорогие мейстры решат обсудить порой совершенно глупые вопросы. Для этого у него есть верный советник и правая рука. Но с другой стороны, он же хочет быть примерным и хорошим правителем для своего народа, а потому должен как никто другой знать о всех новостях. Однако, если быть совсем честными, он каждую проклятую неделю надевает на себя лучшую черную рубашку, вышитую золотыми нитями что так гармонично сочетаются с пшеничными волосами не для того, чтобы впечатлить кучку старых дураков, думающих что представляют из себя хоть какое-то подобие власти. Все дело в определенном человеке, с которого Джун на протяжении всего собрания взгляд не может отвести. Вот у кого действительно есть власть. Власть над каменным королевским сердцем.       Перед суровым взглядом Его величества распахиваются двери в зал заседаний, будто сами ангелы их в стороны разводят, а не угрюмая стража замка. Освещенная солнцем комната с большим круглым столом посередине всегда заставляла альфу чувствовать себя крайне напряженно. Ему и так покой лишь в редких снах снился, а нарисованный материк на полу, словно каждый раз напоминал, насколько огромный на его плечах груз обязанностей лежит. Забавно и то, что и сам стол стоял ровно на месте расположения Королевской Гавани.       Стоило королю войти, как главные чиновники Вестероса незамедлительно встали со своих нагретых мест и склонили головы перед ним. Намджун скользит по ним незаинтересованным взглядом до тех пор, пока не натыкается на того, кому кажется и само солнце красоте позавидует. Только озорные лучики и сами тянутся к миловидному лицу, ложась на нем и на пышных, в цвет горького шоколада волосах. Ким дает волю сесть, а сам проходит вперед, затем садясь за круглый стол. — Итак, заседание Малого совета можно начать, — проговаривает мастер над законами, довольно кивая.       Малый Совет — совещательный орган, который помогает королю управлять Семью Королевствами. По сути, Малый Совет исполняет функции государства и даже может принимать самостоятельные решения. Хотя, в большинстве своём, он только даёт советы королю по тем или иным вопросам, и решения принимают законную силу только после подписания королевских указов. Члены совета назначаются и снимаются лично королём либо его десницей. Некоторые советники являются весьма могущественными личностями, закрепившими свое положение высоким статусом, поэтому их исключение из совета может привести к нежелательным политическим последствиям. Именно по этой же причине как бы сильно Джуну не хотелось разогнать их всех к чертям — у него это вряд ли удастся без лишней грызни и крови. Председателем Малого Совета является сам король или его советник, доверенное лицо, которое может принимать решения в отсутствии короля. Каждый из членов Малого Совета, фактически, исполняет обязанности министра и отвечает за своё направление в жизнедеятельности Семи Королевств. Как правило, в состав Малого совета входит семь человек.       Ким вновь обводит их взглядом, чтобы удостовериться в присутствии каждого. По левую руку от короля находится Великий мейстер Алджерон, который служит Красному замку, а значит и всему королевству. Он исполняет роль главного дворцового лекаря, поэтому на эту должность его назначает не король, а собрание врачевателей государства. Дальше идет Лорд-командующий королевской гвардии, Пак Джей. Он возглавляет Королевскую гвардию, главных защитников короля и его семьи. Также выступает в качестве главного советника по военным вопросам. Следом огибают круглый стол мастер над кораблями, адмирал флота, координатор морских вооруженных сил королевства. Мастер над законами, советник по правовым вопросам, что следит за правоприменением. Мастер над шептунами, ответственный за разведку, деятельность шпионов, сбор информации, как в государстве, так и за его пределами. Мастер над монетой, ответственный за финансы и бухгалтерию королевства. И замыкает эту цепочку сидящий по правую руку от Кима десница короля, то есть, его советник. Он возглавляет Малый совет, принимает решения от имени короля во время его отсутствия. Советником его высочества является никто иной как Ким Сокджин Баратеон.       Министры по очереди докладывают о различных событиях в государстве и, в особенности, о положении дел, к областям которых приставлены. Намджун их практически не слушает — из раза в раз ничего не меняется. Все те же факты, но другими словами. Лишь бы что-нибудь сказать и сделать вид, будто действительно выполняешь свои обязанности. Например мастер над монетой постоянно говорит что казна пустеет с каждым днем, хотя по подсчетам Кима жаловаться на одиночество она не должна. Вопрос только возникает, куда же тогда деньги успевают исчезнуть? Навести бы порядок наконец, прикрикнуть на них, выставить пару угроз, может хотя бы что-то делать начнут. Однако в который раз Джун решает перенести это на потом и просто наслаждаться компанией самого очаровательного создания во всем мире.       Почему-то когда рядом с ним сидит Сокджин, Киму не хочется повышать голос, показывать грубость и спрятанный глубоко внутри тиранизм. Хочется просто смотреть на красиво уложенные каштановые волосы, в которых будто и сами лучики солнца спрятаться хотят, притронуться к мягким прядям. Глаза янтарные с проблеском шаловливого огонька, который то согреть решит, а то возможно и сжечь все дотла. А лицо и вовсе не человека, старший сказал бы что ангела. Не могут такую красоту люди создать. Это творение бога не иначе, его лучший экземпляр и единственный. В какой-то момент Его величество чувствует себя неизмеримо счастливым просто потому что может лицезреть что-то настолько прекрасное так близко с собой. А если дотронется, то непременно на небеса вознесется в тот же момент. Он разглядывает его снова, по-новому и каждый раз с интересом, словно в первый. Не стесняется, но все равно делает вид, что на гобелен со львом за спиной юноши смотрит. Но кто бы знал, как сильно ему опротивело просто смотреть. Наслаждаться где-то с далека. Не то чтобы Намджуна волновало чье-либо мнение людей из совета или боязнь быть отвергнутым. От таких, как он не уходят, а если и сбегают, то непременно вернутся снова, надо дать только время. Но он не хочет напугать его, своими грубыми руками испортить красоту равную богам. Поэтому выжидает как лев мирно спящую лань.       Тем временем чиновники продолжают что-то лепетать, перебрасываются фразами и мнением на некоторые высказывания. Джин их внимательно слушает, в отличие от короля. Вникает в каждое слово и учтиво кивает. Иногда он произносит пару фраз, а Джуну кажется, что это не просто приятный на слух голос, а небесный хор комнату озаряет. Однако тот на него даже не смотрит и бровью не ведет, из-за чего внутри Его высочества неприятная копоть оседает, а ему один бы только взгляд и жить можно еще один день. Младший решает мелкие вопросы и Ким одобрительно кивает. Ему кажется что всегда серьезный и собранный Ким Сокджин все равно внушает только лишь свет в чужие души. — Так как мы закрыли прочее мелкие неурядицы, сейчас нам предстоит обсудить дело чрезвычайной важности, — выдыхает мастер над шептунами и все тут же обращают на него внимание. Мужчина достает из-под рукава одежды раскрытое письмо и швыряет его на середину стола печатью с изображением солнца проткнутого копьем вверх. — Голубь принес письмо из Дорна вчерашним утром. А это, — на стол летит второе письмо и на этот раз на печати глядит свирепая морда волка, — принес ворон из Винтерфелла всего час назад.       На пару минут в просторном зале повисает напряженная тишина, так как никто из присутствующих не сомневается, что добро это не сулит. Каждому требуется время обдумать услышанное и натерпится усмирить рвущееся любопытство. Дорн — самостоятельное и отдельное государство, поэтому писать просто так явно не станет. Старки же совершенно не ладят с Ланнистерами из-за старых семейных ссор и перепалок. Все свои проблемы суровый Север привык решать сам и не ждать помощи от других. Иногда даже кажется, будто это тоже отдельное королевство со своими правилами и традициями. Намджун вмиг становится серьезнее, сводит брови к переносице и складывает руки в замок. — О чем говорится в письмах? — Его высочество Мартелл Остерон Монобан крайне возмущен и убит горем, ведь его любимого племянника Ким Тэхена из дома Таргариенов выкрали из замка, — как ни в чем не бывало говорит альфа. — То есть «выкрали»? — Ким вопросительно приподнимает одну бровь и можно заметить, как плечи его вмиг тяжелеют.       Одно лишь упоминание Таргариенов заставляет старшего напрячься. У Ланнистеров с этим домом также вечные перепалки. Король в курсе всех событий этой семьи и если с нынешней владелицы Драконьего камня глаз не спускает, то о маленьком дракончике совершенно позабыл. Тот никогда не встревал в неприятности, семья Мартелл им гордиться и репутация его так же бела как и пышные волосы ее обладателя. В какой-то момент Намджун практически решил даже пожалеть бедного ребенка, утратившего свою семью. Всем казалось, будто маленький Тэхен закрылся от всех и никого в свое окружение не пускает, что уже о сердце и мыслях говорить. Печально признавать, но в этом Ким его даже поощряет, ведь даже самый сильный дракон может пасть от любви. Она как яд сначала сладка, легко принимается и с каждым глотком хочется всё больше и больше. Не насыщаешься. В мыслях постоянно и за один глоток готов хоть весь мир покорить. А потом начинается обратный эффект и неожиданно понимаешь, как много выпил, сколько просил и на какие безумства шел. Только поздно уже. Рук не чувствуешь, заснуть не можешь и пусть сознание яростно трубит что пора прекращать, ноги все равно волокут дальше, словно на эшафот самостоятельно идешь, где твоя же любовь тебе петлю на шею и накинет. — Говорят, что юноша ужасно влюбился в лорда Карстарка и сбежал в Кархолд, чтобы сыграть с ним свадьбу. Оставил записку и умчался первым же кораблем к Белой гавани. — Тогда почему чета Мартелл считает что их племянника выкрали? — вмешивается Сокджин, поднимая взгляд на мужчину. — Леди Лалиса утверждает что ее дорогой друг просто не способен писать таким красивым почерком, да и любовью к Северу не отличался, что уж говорить о его жестоких лордах. — Бредни, — отмахивается великий мейстер. — От волнения почерк мог измениться, да и все мы знаем, что у этих Таргариенов непонятно что в голове твориться. Любовь она приходит и разрешения не спрашивает. Твои планы со своими не сверяет. — Да какая в пекло любовь?! — подает голос мастер над монетой. — Надурили мальчишку из-за денег его семьи. Голову вскружили и давай из него веревки вить. Все знают что северяне эти дикари проклятые, старым богам и деревьям поклоняются, а в полнолуние и вовсе кровь младенцев и девственниц пьют! — Ну это вы уже загнули, дорогой друг, — хохочет лорд-командующий королевской гвардии. — Младенцев еще может быть, а вот девственниц сейчас и днем с огнем не сыщешь.       Пока за круглым столом распылаются споры о настоящей любви, деньгах и девственницах, Намджун постепенно уходит в свои мысли. Ему кажется что здесь все-таки что-то нечисто. Вряд ли бы выросший в роскоши, тепле и уюте человек решился бы променять все это на снег, ветер и мороз. Тем более, если учесть титул беглого юноши. Никто не забыл о могуществе Таргариенов. Это единственный род во всем мире, которому подчиняются такие свирепые звери как драконы, а если вспомнить, что один дракон может захватить целый замок за считанный час, то неудивительно что даже спустя многие годы их все обходят стороной. Наследие целого материка фактически является трудами этой династии. Поговаривают, что многие люди по сей день молятся богам о возвращении их на престол. Киму это совершенно не нравится, но каких-то радикальных действий совет решает не предпринимать и предложить лорду Мартелл отправить посла в Кархолд и лично решить все вопросы без вмешательства короны и других домов. — Теперь перейдем к дикому Северу, — мужчина снова кидает взгляд на письмо. — Пару дней назад Винтерфелл потерпел поражение в перевороте. Революцию на Севере начали Болтоны и Карстарки. Лорд Чонки Мин Старк и леди Лин Старк погибли. Если верить слухам, то и младшего лорда, Мин Юнги, также убили, а великий Винтерфелл сгорел, — после этих негромких слов комната и вовсе погрязла в опустошенной тишине.       Намджун, если честно, даже не представляет, как именно должен на это отреагировать и судя по понурым лицам всех присутствующих, не он один. Никому до этих пор не удавалось окончательно захватить неприступный замок. Все твердили что его сами демоны защищают, а правящий род Старков с этими демонами вино пьют, да сказки друг другу рассказывают. Каждый дом будь-то южный или северный знал, что с волками шутить нельзя и преклоняться он не станут ни перед кем. Волка можно избить, можно убить, но заставить убрать оскал не получится. Оттого даже Малый совет тему Севера всегда обходил стороной. Пусть совет и стоит выше Старков и может ими управлять, все прекрасно знают, что хозяин на Севере один и только ему этот край подчиняться будет. Даже люди там южанинов хоть с короной, хоть с мечом слушать не будут. В их глазах до тех пор, пока ты со снежной бурей на ее же языке шептать не начнешь, с пургой в поле станцевать не сумеешь и ветер в догонялках не обгонишь — корону из чистого льда не получишь. Старки восседали на троне в Винтерфелле сотни лет и это было чем-то таким же очевидным как и то, что драконы давным-давно вымерли. Поэтому поверить в то, что отныне Винтерфелл был предан огню, а этот могущественный род ушел в прошлое вместе с ним, кажется невозможным.       С одной стороны, совету это на руку, ведь возможно что новые правители Севера окажутся сговорчивее предыдущих или хотя бы не настолько сильными духом, да с принципами выше самой Стены. Хотя с другой, Киму кажется что это начало чего-то нового и вряд ли хорошего. Такие сильные восстания явно планировались очень давно и неужели ради одного Винтерфелла? Если так, то Джун будет только рад. — Нам нужно наладить отношения с Болтонами и закрепить их мирным договором, — как и подобает Его высочеству, первым голос проявляет Намджун. — Пошлите в Винтерфелл послов от имени короны. Однако, не показывайте, что власть поддерживает подобные перевороты и поощряет их. Потребуйте от Болтонов и Карстарков немалую сумму денег в нашу казну. — Разве северяне не будут мстить за гибель своих лордов? — Джин хмурит свои темные брови, а старшему отчего-то хочется провести по складке между ними большим пальцем. — Рады они точно не будут. Крестьяне привыкли жить под покровительством волков. Они искренне считают, что в Винтерфелле всегда должен быть Старк. Но Карстарк тоже от крови волка, пусть кровь эта в их случае, из благородной была отравлена завистью. Крупные дома же Болтоны могли либо купить, либо запугать войной. — И вновь все сводится к тому, что даже самая преданная верность меркнет перед звоном золотых монет, — хмыкает один из мужчин.       После обсуждения этих вопросов Совет заканчивает собрание и неторопливо расходится по своим делам. Намджун же пытается как можно сильнее оттянуть этот момент и старается насмотреться на своего прекрасного десницу. Ким Сокджин из такого же могущественного рода как Старки или Ланнистеры, разве что не настолько древнего.       Баратеоны один из великих домов Вестероса. Они правят Штормовыми землями из замка Штормовой предел. Края эти издавна отличались бушующим морем, что грозно билось о скалы. А если же землю не удавалось затопить морю, то на смену ему очень часто приходил сильный ливень. На гербе дома изображен черный коронованный олень на золотом поле, а их девиз: «Нам - ярость». Баратеоны молодой дом, в отличие от других могущественных семей, насчитывающих по тысячи лет своей истории. Он был основан во время завоевания материка Таргариеном и также является с ним в родстве. По женской линии Баратеоны потомки Дюардонов, бывших королей Штормовых земель, от которых ныне существующему роду достался герб и девиз. Помимо их, Баратеоны родня королевской династии Таргариенов. Основатель дома был незаконнорождённым братом Эйгона Таргариена, да и позже браки между этими двумя домами заключались очень часто.       Намджун не особо помнит то, как появился Штормовой предел, но пару легенд все-таки знает благодаря своей няне. Раньше в этом величественном замке на скале жили Дюардоны и по легенде, его в стародавние времена построил Дюран — Первый Штормовой король, завоевавший любовь прекрасной Эленеи, дочери морского бога и богини ветра. В их свадебную ночь Эленея отдала свою невинность смертному, чем и обрекла себя на участь смертной, а ее опечаленные родители наслали ветер и бурю на дом Дюрана. Его друзья, родители и свадебные гости погибли под рухнувшими стенами или были смыты в море. Но девушка укрыла своего новоиспеченного мужа в объятьях и он уцелел. Когда пришел рассвет он объявил войну богам и поклялся отстроить замок вновь. Пять замков построил он, каждый выше и крепче прежнего, но все они рушились, когда буря накатывала с залива, снося перед собой губительные волы, от которых залив и получил свое название. Лорды умоляли мужчину строиться подальше от берега. Жрецы говорили, что он должен умилостивить богов, вернув Эленею обратно в море. Даже простой народ просил его уступить. Однако Дюран не слушал никого. Седьмой замок воздвиг он. Прочнее всех остальных. Одни говорили, что ему помогли духи леса, напитав камни своим волшебством. Другие, что ему дал совет маленький мальчик, прославившийся в последствии под именем Брандон Строитель. Несмотря на гнев богов, седьмой замок выстоял и Дюран со своей прекрасной женой жили в нем до конца своих дней.       Незадолго до начала завоевания Вестероса, последний король из династии Дюардонов предложил руку своей единственной дочери Оргелы Эйгону Таргариену, но тот отказался, сказав что у него уже есть две жены и третья ему не нужна. Эйгон предложил вместо себя своего друга детства Ориса Баратеона, который по слухам являлся его незаконнорождённым братом. Такое предложение мужчина гневного отвергнул. Люди шептали, что Штормовой король не обесчестит свою дочь, отдав ее замуж за бастарда. Он отрубил руки послу Эйгона и отправил их на Драконий камень вместе с запиской, в которой было сказано, что это единственные руки, который его бастард получит. Мужчина даже решил выступить против драконов в открытом сражении, однако по итогу, пал в бою. В Штормовом пределе Оргела объявила себя Штормовой королевой и заперла ворота перед наступающим войском. Но гарнизон замка не так рвался умереть, так что королеву выдали Орису обнаженной и в цепях. Баратеон же обошелся с ней по-рыцарски: снял цепи, прикрыл своим плащом и предложил ей еду. Позже он взял девушку в жены, став лордом Штормового предела. Таким образом в жилах Баратеонов есть и кровь Таргариенов. Интересная особенность, но у Оргелы и ее отца были темно-каштановые волосы и карие глаза. Знаменитая Баратеонская внешность всегда побеждала над любой другой, из-за чего все шептали, что истинного Баратеона видно издалека. До определенного момента, род этот считался вымершим, но почивший король успел оставить после себя достаточное количество бастардов, один из которых в последствии занял Штормовой предел.       Сокджин и Намджун остаются в просторном зале одни. Солнце плавно заходит за облако и уже не так слепит глаза. Старший переводит взгляд на десницу и неторопливо оглядывает его вновь, подмечая изгибы тела и слегка пухловатые губы, что были изогнуты в улыбке. Ким Сокджин омега, не первый, кому удавалось занять столь высокий пост, но первый по мнению Джуна, кто может занять пост еще выше — супруг короля. — Я заметил, что Ваше высочество все время был погружен в свои мысли, — спокойным голосом произносит Джин и слегка задирает подбородок, стараясь казаться одного с ним роста. — Я могу вам чем-то помочь?       «Своими губами на моих» — так и остается сказанная только в голове короля немая просьба. Ким Сокджин для него неприкосновенен, поэтому словно богами сбережен. Джун его принудить не может и бесконечно сильно уважает, чтобы хотя бы попытаться это сделать. Ведь еще одна проблема в том, что младший в очень крепких дружеских отношениях с королевой. Намджун никогда не жалел о наличии Хёрин у себя в соседних покоях, но в такие моменты неисправимо желает вернуть время назад, чтобы потом Джин раздавал ему советы не за столом в душных залах, а в постели на его груди. Забавно, что ранее он одобрил закрытость маленького Таргариена от людей, а теперь сам бокал за бокалом этот яд из человеческих чувств пьет и только душа собственная пыльцой на кончике языка оседает. — Не стоит, но благодарю за заботу, — кивает старший, улыбаясь краем губ. — Моя обязанность заботиться о вас, — Баратеон склоняется в небольшом поклоне.       Намджун со сдержанным вздохом наблюдает за ним и слова чужие отчего-то волну теплоты по телу поднимают. Чувства вызывают непонятные, но такие радостные, будто от них вся его жизнь зависела, будто их так необходимо было услышать. Король аккуратно подходит к парню, а каждый шаг тихий совсем, будто еще немного и веревка оборвется, да на волю льва голодного выпустит. Ланнистер становится напротив и приподнимает чужую голову пальцами за подбородок. Не торопится, дает время рассмотреть себя и сам в то же время красотою любуется, в себя впитывает. — А я хочу заботиться о вас, — и пал Его высочество король под взглядом чужих карих глаз.