ну что же вы, Николай Василич ?

***

Пушкин отстранился от меня. – Что вы думаете на счёт той хозяйки? — поэт забыл, что только что произошло, а иначе у меня нет объяснений, что произошло. — Зачем Вы так со мной? Я волнуюсь за Вас, Вы меня спасаете, потом целуете, а сейчас вы будто забыли, что сделали это… З… зачем Вы так со мною? — я был похож на маленького ребенка, который чуть ли не плакал, потому что у него отняли конфету. — Вы чего, Николай Василич? Я же, я же стараюсь лучше для Вас, а Вы утверждаете, что я издеваюсь над вами? Да?! — Александр вроде был в восторге от происходящего, а вроде был в недоумении. — Ну, если, так подумать, то да... — я сам приходил в затупленность от его эмоций. — Я поговорю об этом с Вами позже, а сейчас вернёмся к теме о Вашей странной даме, котор..... Не успел договорить Поэт, как мое возмущение перешло все границы. — Нет, подождите-ка, с чего вы решили, что я хочу менять тему для разговора? Я может хочу продолжить выяснения о том, что вы поступили не очень правильно. Я чувствовал, что сильно разозлил Александра. Он на столько сильно приблизился ко мне, что по мне начали ползти мурашки. — Хотите, прямо сейчас поедем? — мужчина говорил странно и непонятно. — К... Куда? — робко и со страхом спрашивал я. — А куда захотите… Для Вас ничего не жалко. Пушкин уселся на пол и оперся головой об стол. — Вы не представляете, как сильно я вас люблю... Почему Вы думаете, что мой поступок был беззаботный? — Александр говорил это с такой честностью и обидой. Обидой на меня. Я спустился к нему и уселся рядом с ним. — Вы прекрасны, и я не думаю, что Ваш поступок беззаботный, он просто немного неправильный. Хотите, мы можем продолжить этот поцелуй, — моя главная мечта в тот момент, чтобы он сказал да Ничего не говорив, он вцепился в мои чёрные волосы, и с некой грубостью начал целовать меня. Поэт начал срывать с меня роскошный синий костюм. Он повалил меня на пол. Вдруг, неожиданно в дверь заходит официант. — Я вам тут... – то, что он увидел повергло его в ступор. — Здрасьте, — промолвил я, с некой задорностью. — Лучше позже зайду, — несчастный официант вышел из комнаты. Пушкин начал смеяться во весь голос. — Нет, ну, что ты смеёшься? Ты, может, психику человеку испортил, — я смотрел на него, как ребёнок. Поэт начал только сильнее смеяться. — Куда ж ему ещё сильнее-то ее портить? Он каждую ночь думает о своих девках! И представляет всё в опошленном виде! — Александр говорил это с усмешкой. Вдруг, он посмотрел в мои глаза. Я чувствовал, как будто меня топят, но могу дышать. Его глаза, как чистый изумруд, казнили меня. Они видели всю мою греховность. Мурашки пробежались по моему жалкому телу. А он все продолжал и продолжал смотреть своим холодным, но в тоже время самым любящим взглядом, который есть на этом свете.