***
– Я люблю Вас, Николай Василич, – Пушкин опять это сказал. Мое сердце, которое заставляло работать весь мой жалкий организм, стучалось так сильно, мне казалось, что вот-вот, и оно выпрыгнет из меня. Признаться, это своеобразное и приятное ощущение, иногда оно помогает мне, заставлять меня чувствовать себя живым, чувствовать каждую мурашку у себя на теле, чувствовать пульс.... – Александр Сергеевич, – промямлил я, – Я тоже Вас люблю, — я сказал это тихим, как буря во время затишья, голосом. Он поцеловал меня. Это было так нежно, его губы, как, только что сорванная, малина с грядки у бабушки. Я начал трогать его кудрявые волосы, не знаю зачем это делал, они, просто, как маленькое пушистое облачко. Этот поцелуй был превосходным. Пушкин оторвался от моих губ, и произнёс: – Николай Василич, Вам пора. Я с удивлением смотрел на Александра: – Куда?.. – я вспомнил, как поэт сказал, что они могут пойти прямо сейчас, куда угодно, лишь бы мне было хорошо. – Если, мы сейчас собираемся идти, куда глядят глаза, то почему иду я один ? – я понимал, что, что-то случилось, и что-то явно не так. Пушкин отвёл взгляд: – Нет, Вы отправитесь один, домой. Я велю подать Вам повозку, и Вы благополучно вернётесь в Ваш постоялый двор. Александр Сергеевич встал и направился к выходу. – Простите, но мне надо идти, и Вам тоже, собственно, пора. Я готов был открывать новые миры, лишь бы понять, почему он уходит, опять. Зачем тогда надо было приглашать меня к себе, зачем устраивать концерт, зачем портить психику людям? В моей голове был лишь один вопрос: зачем?..***
Я подошёл к повозке. Александр стоял рядом, опустив взгляд на землю. – Вы не любите меня или сомневаетесь в своих чувствах, поэтому и выгоняете меня... Я жду Вас завтра у меня, в постоялом дворе. Если Вы придёте, то я буду знать, что я Вам дорог. Всего хорошего. – Я не понимал, что говорю. Я, будто был сам не в себе. – Приятной дороги. Творец прокричал: «Трогай», и я отправился.***
Во время поездки я всё думал и размышлял. Мое размышление отвлекло горящее здание. Я не мог поверить своим глазам. Это горел мой постоялый двор.