Высматривая ненависть

      Поттер вновь склонился над унитазом. Одной рукой он держался за стенку кабинки, вторая же бессильно висела так, чтобы ни одна капля рвоты, смешанной со слюной, не упала на плиточный пол или не попала на одежду.       Фигура юноши была сгорблена, сломана. Его тихое дыхание слышалось задушенным криком. Хотя волосы и прикрывали лицо, но можно было точно заметить слезы и сопли, скопившиеся у подбородка грузной каплей. Лицо определенно было красное и опухшее. Глаза постоянно сильно зажмуривались, выдавливая накопившиеся слезы.       Колени, до этого дрожащие так крупно, что непонятно было, как мальчик еще стоит, наконец, подогнулись и встретились с чуть мокрым полом уборной. Рука Поттера соскользнула со стенки кабинки, бессильно упокоилась на колене; пальцы еще чуть подрагивали. Вторая же рука опустилась на кромку унитаза, свешивая грязную кисть над уже немного затонувшем ужином. Поттер всем телом мелко задрожал.       Плечи уже начали ходить ходуном, а голова ниже склонилась, взмокшими волосами сильнее прикрывая искривленное страданием лицо.       Один небольшой рывок, и мальчик встал на колени перед унитазом. Его тело очень сильно шаталось, глаза его, наверняка, заливали слезы. Изрядно опухшей рукой он вновь полез в рот, пихая ее как можно глубже, задевая верхними зубами уже больше середины тыльной стороны ладони.       Поттер дернулся в спазме, его изрядно выгнуло над унитазом, но вышла даже уже не желчь, а сгустки вязкой слюны и соплей.       Мальчик издал сдавленный писк, заходясь в новом приступе беззвучного плача. Некоторое время он сидел почти неподвижно, лишь кусая и слюнявя «грязную» руку. Уборка прошла очень быстро. Никогда хогвартсткие мужские уборные не были такими чистыми, хоть в эльфы нанимай. Ритуал у зеркала прошел дольше обычного: мальчишка все еще дрожащими руками ощупывал свое лицо, особенно в районе щек, открывал рот, вытягивая губы и осматривая себя с разных сторон; очерчивал глазницы и тонкую переносицу. После лица пошли шея и ключицы, но на них он долго не остановился, лишь пробежался кончиками пальцев по жилам на шее и по ямкам в ключицах. Все еще раскрасневшееся и опухшее, с ржавыми пятнышками лицо на мгновение искривилось в отвращении. Дальше руки пробежались по телу, задирая рубашку и откидывая полы мантии. Все это время Поттер неотрывно смотрел на свое отражение.       А Северус неотрывно смотрел на своего студента, который как безумный продолжал водить мокрыми руками по своему телу, задирать рубашку перед зеркалом, чтобы покрутиться, вновь провести ладонью по плоскому животу, прижать пальцами в районе желудка, чуть надавить у основания торса. Тонкие руки, все еще мелко дрожащие, одна покрыта застарелыми шрамами от зубов и недавними «отработками» у нового профессора Защиты от Темных искусств, сжали кожу на боках, оттягивая ее, стараясь захватить побольше, хотя худое тело не располагало большей жировой прослойкой.       В один миг скривленное лицо выровнялось, одежда была быстро приведена в порядок: рубашка, изрядно помятая, заправлена за пояс брюк, которые немного сползли, пока Поттер кривился над унитазом, а после и очень тщательно рассматривал себя; мантия наспех поправлена, галстук с режущей глаза гриффиндорской расцветкой был возвращен на место, до этого закинутый на спину, чтобы не мешался. Поттер еще несколько раз умылся холодной водой, но его щеки лишь немного покраснели, не добавляя и унции здорового румянца болезненному виду, надел очки, растрепал челку таким образом, чтобы немного прикрывала глаза и скулы, покрытые мелкими кровоизлияниями. Последнего взгляда в зеркало перед выходом не было, был тщательный осмотр уборной на предмет нахождения «улик» его неподобающих действий, не потерял ли чего, все ли в сумке.       Северус так и стоял на своем месте, с которого наблюдал «представление» у зеркала, еще около пяти минут. Он не знал, что думать. Когда он первый раз проследил за мальчишкой, увидев у того странный взгляд и то, что он направился в уборную. Честно признаваясь себе, профессор думал, что в тот раз был слишком уж жесток с поттеровским отпрыском, что тот пошел плакать. Но был ошарашен. Не просто удивлен. Он почти опоздал на занятие с этим же Поттером. Мысли появились не сразу. Несколько минут он просто стоял, смотря на себя в зеркало, в которое только что смотрел мальчишка. Но все же, первое, что пришло в голову – отравление. Мальчик отравился во время обеда, завтрака… Это должно было помочь успокоится, но лишь усугубило размышления. Почему тогда весь Хогвартс не стоит в очереди в Больничное крыло? Почему сам Поттер не пошел туда, если отравился? Но он сам вызывал рвоту…       Тогда голову Северуса спасло от взрыва лишь переключение на то, что надо бы провести урок тупоголовым студентам. Однако, провести занятие должным образом не вышло. Профессор дал задание – сварить простейшее зелье, а сам старался не пялиться на Поттера, который совершенно обычно, в своей раздолбайской манере, переговаривался с Уизли и неправильно нарезал ингредиенты. Ничем не отличающийся от обычного Поттера Поттер… Профессор не был в восторге от того, что начал слишком много думать о том, от которого не прочь избавиться навсегда, но пока долг велит…       Северус начал присматриваться. Он почти незаметно пялился на своего не самого любимого ученика, присматриваясь к нему особенно на приемах пищи, которые стал теперь посещать намного чаще, что не ускользнуло от взгляда некоторых его коллег, главное, чтобы не заметили его уж не совсем здоровое внимание к Поттеру.       Тот в свою очередь ел. Многовато для своего телосложения, но ведь он состоит в гриффиндорской команде по квиддичу, это можно оправдать физическими нагрузками, но, какого же размера должен быть желудок у мальчишки, чтобы вместить столько еды и какие же должны быть тренировки, что он не набирает и фунта после таких завтраков, обедов и ужинов.       При таких размышлениях перед глазами тут же встает образ блюющего Поттера, а после его же опухшее лицо с ужасающей гримасой ненависти. Северус все еще не верил в то, что это было не отравление. Он не хотел верить, не мог поверить. Он слышал, что у магглов такое есть, что-то из ментальных наук, он даже по молодости увлекся психологией, однако скорое вступление в ряды Пожирателей смерти наложили свои обязанности, свободного времени на изучение науки магглов уже не было. Да и стало это не просто «не престижно» …       Северус по возможности шпионил за своим студентом. Какой стыд… Он так себя ненавидел, когда вновь и вновь накладывал на себя дезиллюминационные чары, чтобы незаметно подсмотреть за мальчишкой в туалете. Он бы сгорал от стыда перед собой, если бы не из раза в раз повторявшаяся картина с разной степенью жесткости.       В какой-то момент у Поттера что-то случилось. Он перестал так уж сильно себя изводить после каждого приема пищи, он начал делать все как-то… механически, не особо задумываясь над тем, что делает, все наспех, чтобы потом убежать за своей подружкой Грейнджер. Тогда Северус стал думать, что он просто попал на такой период, когда все это началось, и сейчас, Поттер прекращает. Но в это верилось так слабо, что самому себе признаться в глупости мысли было намного более стыдно, чем столько раз подглядывать за своим студентом.       Профессор старался особо не трогать мальчишку даже на дополнительных занятиях, повешенных на него директором. Может быть даже, медитации намного действеннее для этого тупоголового, безалаберного… намного эффективнее, чем жесткий метод, каким обучали самого Северуса в свое время. У Поттера определенно не было предрасположенности к ментальной магии, но раз это требуется, то нужно выжать по максимуму, пусть мальчик ненавидит его сильнее из-за этого, но позже поймет, какую услугу он ему оказал.       Снейп не мог каждый раз спокойно смотреть на то, как ребенок Лили почти в судорогах бьется, свиснувшись над унитазом, как гулко сотрясается его тело в беззвучном плаче. Джеймс Поттер не был таким, он всегда был надменным, высокомерным засранцем с золотой ложечкой в жопе. Каждый раз, как Северус наблюдал за Гарри, он не видел более копию Джеймса. Он видел ребенка. Страдающего ребенка. Однако что-то внутри противилось этим мыслям.       Снейп все придумывал явно несостоятельные гипотезы относительно такого поведения Поттера-младшего. У этого должна быть цель. Только какая? Показушничество? Но все это… все видел только Снейп, судя по тому, как лучшие друзья мальчика беззаботно смотрят на него, когда тот выходит из туалета весь опухший, со склоненной головой и пониже надвинутыми очками.       Северус был в таком раздрае, что внезапная смена плана действий Поттера в случаях «я нормально поел, надо пойти блевануть как следует», была не просто ошеломляющей. Тут уже вообще никаких мыслей не было. «Что только что произошло?» — голова взрывалась, начала болеть, а глаза все продолжали смотреть на зеркало, на свое отражение. Первой трезвой идеей было – убраться из студенческой уборной. «Это не может быть правдой, — профессор сидел за своим столом, пока хаффлапаффцы вместе с когтевранцами варили заданное зелье. — Он зачем-то все это делает. Поттер чего-то добивается. Он вел себя достаточно странно, когда я увидел его детские воспоминания.» «Может, он знает, что за ним наблюдают?» — Северусу не хотелось бы разочаровываться в себе как в гениальном волшебнике и верить в то, что Поттер может почувствовать его присутствие. — Сегодня не будет медитаций, — Снейп даже не оторвал головы от косо написанной работы, когда Поттер вошел в кабинет. — Я дал вам достаточно времени на то, чтобы научиться управлять своим разумом, очищать его и защищать. — Да, сэр, — ответ был какой-то… никакой? Северус поднял взгляд на юношу: тот все еще стоял у двери, взгляд его был отрешенный, явно направленный куда-то вглубь. — Поттер, вернитесь, у нас занятие. Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, — последнее было сказано уже для себя, присутствие копии Джеймса Поттера все еще трепало нервы, скорее по привычке, ввиду недавних событий… — Да, сэр, — Поттер направился к своему стулу, палочки в руках у него не было. — Надеюсь, ваш желудок все-таки выдержит этот сеанс, я не стал убирать ковер – мягкого приземления, — зачем он это сказал, Снейп даже себе не смог бы объяснить, но реакция мальчишки, последовавшая за этим, была бесценна.       Северус научился наблюдать за нелюбимым студентом, потому от него не скрылось, что слова вернули его в настоящее, желваки сжались, а глаза, казалось, остекленели, только непонятно от чего – от ярости или от надвигающейся истерики. Снейп уже хотел закончить занятие, что-то человеческое проснулось в нем по отношению к своему студенту, но это было бы очень подозрительно с его стороны, с чего такая жалость после настолько уязвляющей фразы. — Поттер…, — профессор не знал, что хотел сказать, он просто застыл с открытым ртом, благо взгляд мальчишки был направлен в пол. — Я готов, профессор, — ярость, это была ярость, теперь это отчетливо было видно, ярость, смешанная с гневом. Такой настрой мог бы помочь Поттеру в освоении окклюменции, но, выходит, что Северус надавил на больное место, на незаживающую рану. От этого стало как-то немного гадко, во рту даже появился неприятный привкус чего-то кисло-горького. — Хорошо, — что-что, а держать себя Снейп умеет.       Снейп встал из-за стола, уверенным движением руки он достал палочку из крепления на предплечье. Северус чувствовал дрожь, однако все равно произнес заклинание. «Легиллименс».       Поттер, наверняка, изрядно дернулся, но мужчина этого уже не видел, он проник в сознание мальчишки, на которое теперь обращал больше внимания, нежели в первые их занятия.       Сознание мальчика представляло собой темное пространство, открытое темное пространство, он так и не научился защищать его… Снейп бы закатил глаза, но на это нет времени, он уже чувствует, как гриффиндорец с помощью своих ярости и злости старается выбросить его обратно. Северус сосредоточился на том самом первом воспоминании, которое, видимо, и вызвало у Поттера негативные эмоции, которые тогда помогли – воспоминание оборвалось, но, профессор чувствовал, что там он найдет ответ, по крайней мере, надеется на это.       Северус на дополнительных занятиях с Поттером с самого начала старался дистанцироваться от того, что увидит, что передаст ему бессознательное мальчишки, и он так уже привык к этому, что пришлось сделать над собой усилие, чтобы понять ситуацию полно, а не так, как выходило обычно – отстраненно, поверхностно. С одной стороны, он делал правильно, ведь это обучение, но с другой – противник как раз-таки будет рассчитывать на то, чтобы причинить жертве побольше мучений, углубится в самое болезненное воспоминание настолько, что сведет этим с ума. Так что, будущее оправдание уже придумано, если оно, конечно понадобиться, в любом случае, перед собой Северус достаточно обосновал свои действия, стыдясь себе же признаться, что из любопытства мучает и так страдающего студента.       Первая попытка вышла неудачной. Мужчина нашел, конечно, детское воспоминание подопечного, но это было другое воспоминание. Профессор все видел глазами самого Гарри, маленького Гарри, который находился в каком-то очень темном месте. Первой мыслью было, что ребенок играет с кем-то в прятки, но нет. Чувства маленького мальчика были иными… То было смирение, грусть и… Голод. В ответ на это предположение в темноте воспоминания раздался жалобное, требующее урчание живота. Мальчик на это лишь крепче сжал свои худые коленки, продолжая смиренно смотреть в темноту. Тоска уже начала затапливать самого Северуса, что было знаком к тому, чтобы выбираться из этого воспоминания. Оставлять ребенка одного, в непонятной ситуации казалось ужасным преступлением, но профессор пришел не за этим.       Снейп сосредоточился – старался припомнить все детали, которые отличали бы нужное воспоминание от похожих, но ничего не выходило. Он все выходил на какие-то обрывки непонятных детских воспоминаний: вот Поттер-младший возиться в саду; следующим было то, как мальчик помогает тетушке с уборкой на кухне; мальчик идет со школы домой; классный руководитель отчитывает маленького Гарри за его неопрятный вид… Все проносилось быстрой лентой, ни за что не получалось ухватиться. «Он меня уводит от него!» — внезапное осознание пронзило своей догадкой. Северус тут же прекратил действие заклинания, выныривая из головы студента.       Снейп к своему же удивлению почувствовал небольшое недомогание. Голова на мгновение кружилась, в глазах потемнело на этот миг, но Северус устоял на ногах, лишь немного покачнувшись, даже не ухватился за край своего стола.       Но стоило скорее обратить свое внимание на Поттера. Тот обмяк на стуле, голова его была безвольно откинута назад, руки соскользнули с колен, висели вдоль туловища. Еще чуть-чуть и мальчишка упадет со стула.       Несмотря на небольшое магическое истощение, видимо, Поттер все же сопротивлялся, раз Северусу пришлось потратить значительное количество своей магии на вторжение в его голову, профессору удалось аккуратно перенести леветирующим заклятием бессознательного студента в свои покои, где он уложил того на диван.       Благо Поттер был жив, хотя ему, как выходит, с трудом удавалось уводить Снейпа подальше от того заветного воспоминания. Одним взмахом палочки профессор проверил состояние мальчишки. Да, как и предполагалось – истощение, магическое. Но все поправимо, у Северуса точно должен быть настой, помогающей скорому восстановлению. Пока мальчишка будет отлеживаться на его диване, он лучше поищет зелье до его пробуждения.       Много времени поиски не заняли, Снейп всегда считал одним из своих достатков – умение структурировать, собранность и расчетливость. Поттер все еще лежал на диване, когда мужчина вернулся, однако глаза его были открыты. — Вот, выпейте, — Снейп в один миг вернул себе лицо и протянул стакан с зельем, — поможет восстановить магический баланс.       Поттер послушно и немного неуклюже привстал на локтях, взял предложенный стакан и с неохотой выпил содержимое. Мальчишка не смотрел на своего профессора, опускал голову, молчал. Первой же идеей было – выгнать недоноска, как только тот придет в норму, но Северус себя остановил. Нужно было подвести итоги занятию, может, конечно, ничего и не выйдет узнать у Поттера, вряд ли тот так уж радушно согласится выложить все тут же, сразу же… Нет, как-то надо вывести его на это, правда этому мешают четыре года унижений и придирок со стороны самого Снейпа… Неурядица, да.       Снейп уже около десяти минут сидел в кресле напротив дивана, на котором все еще неподвижно лежал Поттер. Тот смотрел в низкий потолок стеклянным взглядом, вероятно, что-то обдумывал. Северус не мешал, притворяясь, что читает книгу.       Но так долго весь этот цирк одного героя продолжаться не мог. Кто-то должен был нарушить устоявшуюся тишину. И, раз этого не делает мальчишка Поттер, Северусу, как старшему, придется взять это на себя. «Что ж…», — Снейп подбирал в голове, с чего можно начать. Их занятие по часам закончилось уже как два или три назад, половину из которых Поттер был без сознания, а простое лежание оного на хозяйском диване «слегка» нервировало, при том, что без всякой реакции. — Я вижу вы достаточно отдохнули, Поттер, — слова очень неохотно покинули горло, что оно аж запершило. Мальчишка же все лежал неподвижно, только, кажется, взгляд, устремленный в потолок немного двинулся. Хоть что-то… — На сегодняшнем занятии вы справились очень хорошо, — похвала так трудно давалась, но надо же что-то сказать, при том, что это и не было ложью. — Вероятно, вы использовали способ эмоциональный: сосредоточились на одном каком-то сильно чувстве, а там уже и старались подкинуть мне иные воспоминания… Неплохо, очень даже неплохо, учитывая, что вы совершенно не предрасположены к ментальной магии.       Поттер, наконец, повернул свою голову в сторону профессора, однако взгляд его не порадовал. Снейп сам решил игнорировать тот очевидный факт, что он намеренно копался в мозгах студента, выискивал нужное, пока тот отчаянно, до потери сознания защищал столь дорогие воспоминания. Взгляд Поттера ясно давал понять, что тот знает, что профессор сделал. «Знает, но молчит…», — Снейп невозмутимо смотрел в ответ в зеленые глаза, как бы отвечая, подтверждая все, о чем догадался мальчишка, но также молчаливо и даже с какой-то настойчивостью продолжая игнорировать это.       Поттер моргнул. Его тело было напряженно во время их переглядок, сейчас же он будто обмяк, хорошо не в обморок по второму кругу. Тяжелый шумный вдох и выдох. Поттер попытался привстать, но его руки дрожали. — Я приготовил для вас еще и тонико-повышающие растворы в случае, если не сможете ходить, — Снейп взмахнул палочкой и на столик рядом с диваном прилетели два пузырика с зельем. Поттер как-то скептически посмотрел в сторону профессора, однако все равно перевернулся, чтобы выпить предложенное. — Они подействуют через несколько минут, потому советую полежать.       Северус вновь обратил свое внимание к книге, которая уже так удобно прилежалась страницами вниз на его коленях. Незаметное движение пальцами и невербальное заклинание, как книга становиться прозрачной, что можно беспрепятственно наблюдать за Поттером, пока время и ситуация позволяет. Конечно, Северус не надеялся на какие-то бурные моменты, ведь мальчишка устроился на диване своего нелюбимого профессора, которые сидит от него в двух шагах, что еще можно делать, кроме как замереть неподвижной оболочкой. Но Северус все-таки надеялся на открытость характера мальчишки, хоть что-то тот, но сделает – хотя бы бровями пошевелит.       Долго ждать представления «Поттер-младший думает» не пришлось. Только Северус заколдовал свое пособие по сбору лунных трав, как гриффиндорец, украдкой проверивший, что профессор на него не смотрит, а тихо читает свое что-то там, начал очень ярко и бурно думать, а лицо его выражало все это. Подарок, просто подарок.       Эмоции на лице подростка сменялись с неимоверной скоростью. Чаще всего присутствовал страх, ужас, появлялся и гнев – в такие моменты Поттер вновь стрелял глазами в профессора, спрятавшегося за книгой. В такой эмоциональный момент было бы невероятной удачей прочесть поверхностные мысли мальчишки, ведь он так открыт сейчас, не защищен от слова совсем, но преграда в виде книги, пускай и прозрачной с одной стороны, мешала.       Прошло около пяти минут цирка под названием «Поттер и весь его эмоциональный спектр», как мальчик уже увереннее, нежели в прошлый раз, приподнялся на локтях, а после уже и ноги на пол спустил, тут же обнаруживая свою обувь. — Профессор, мне намного лучше, — Гарри говорил очень тихо, но у Снейпа острый слух. — Тогда собирайтесь, вас ничего здесь не держит, — Северус отложил книгу и постарался очень, очень незаметно прочесть поверхностные мысли студента. Но тот отводил взгляд да еще начал обуваться, полностью скрыв лицо за волосами. «Ничего, будут еще возможности».       Поттер чувствовал себя неудобно, казалось комната пропиталась его неуверенностью. Мальчик не знал, куда себя деть в чужих апартаментах: вроде, хотелось и поразглядывать все, но, вроде, и поскорее сбежать в факультетскую гостиную. Взгляд Поттера метался, руки его судорожно теребили манжеты рубашки. — Что же, — на выдохе сказал Северус и поднялся с кресла, — провожу вас до выхода, раз чувствуете себя намного лучше. На последней фразе зеленые глаза в раздражении подняли взгляд и встретились с черными. Вот и на стороне Снейпа удача. «…Он издевается надо мной…» «…Мало было того, что увидел?..» Контакт глаз был секундным, мгновенным, но он не дал того, чего ожидал услышать Северус, совершенно не то.       Профессор проводил студента до выхода из залы, оттуда к выходу из самих покоев. Поттер, склоняя голову, послушно шел следом, не издавая ни единого звука, будто и не дышал.       Уже в самих подземельях, Поттер, конечно, что-то пытался вякнуть про то, что и сам дойдет, но он еще немного пошатывался, ноги не самым уверенным образом ступали – это было поводом проводить мальчика и дальше, по пути дав инструкцию по тому, как стоит себя вести, что стоит освежиться в душе, лучше под прохладным, а после лечь спать, лучше сразу... Северус откровенно болтал, несколько раз себя покорил за это в мыслях, конечно, но это давало ему полное право рассматривать мальчика на реакции. Тот был задумчив, благо, не особо вслушивался в то, что ему вещал профессор, впрочем, как обычно, но удалось ухватить цепким взглядом, как тонкие пальцы хватаются за манжеты, теребят их, будто уже готовые расстегнуть и закатать, левая рука достаточно сильно сжимала правую в нижней части предплечья, пока зубы стискивались; вероятно, на руке синяки от укусов.       Еще в тот раз, когда он поймал Поттера в паническом состоянии после снятия сотни баллов, вцепившемся в руку… Он не знал, что думать. Это выглядело жутко, страшно. Ребенок с такой остервенелостью вцепился в себя же самого. Напуганный ребенок – вот, кого стал видеть Снейп, все дальше уходя от образа разбалованного отпрыска Джеймса Поттера. — Профессор, — прервал мальчишка, — до гостиной я сам смогу добраться… Спасибо, сэр. — Хорошо, до отбоя несколько минут, поспешите, иначе мне придется снять с вас баллы за нарушение, — зеленые глаза так широко раскрылись, с таким негодованием и неверием оглядели профессора, что секунда – и Поттер уже бежит в сторону двигающихся лестниц. «Я почти добрался до нужных воспоминаний, однако теперь он будет намеренно меня запутывать, — с одной стороны, это очень даже хорошо для Снейпа, как для преподавателя, но с другой…, — Я совершенно не приближусь к тому, чтобы понять, что там у него происходит. Какого черта, Поттер!»