History Has It's Eyes on You

В последнее время Америка то пропускал балы, то просто не хотел лишний раз светиться в обществе. Но Артур всегда таскал его на них, где было душно и совсем не весело, и теперь он страстно ненавидел их. Он предпочитал неофициальные балы, на которых можно было встретиться со многими друзьями или знакомыми, что пришли ради развлечения, а не для грандиозного признания какого-то события. Этот был один из таких балов. И это, конечно, стало большим отвлечением от продолжающейся войны. Альфред почувствовал, как вся напряжённость вокруг тает, ведь кучке солдат позволили пересечь город и хорошо провести время, отвлечься от тягот боевых действий. Сегодняшняя ночь ничем не отличалась, поскольку он, Вашингтон, Александр и ещё несколько офицеров были приглашены в резиденцию Скайлер. Джонс с нежностью смотрел на семью Скайлер; они были приятными людьми, и три сестры определённо представляли собой зрелище. Но больше всего он любил в них то, что они оказались не только красивы, но и пылки; они ни у кого ничего не брали. Как обычно, потрясающая Анжелика Скайлер ослепляла комнату, когда что-то привлекло взгляд страны. Он обернулся и увидел Элайзу, вторую сестру, которая, казалось, была чем-то поглощена. Ему всегда нравилась Элизабет, хотя он и не очень хорошо её знал. И не потому, что она была доверчивой и доброй, а потому, что он испытывал к ней те же чувства, что и к Александру или Вашингтону. Элайза собиралась стать важной персоной, и любопытно было узнать, почему. Он осторожно подошёл к ней, но когда оказался рядом с ней, девушка даже не обратила на него внимания. Альфред склонил голову, пытаясь следовать за её взором. — Видите что-то, что Вам нравится? Та слегка подпрыгнула и резко обернулась. — Вы меня напугали! — воскликнула она и быстро взяла себя в руки. — Нет, я... я ни на что не смотрела. Юноша пожал плечами: — Не знаю, но Вы выглядите такой задумчивый, — и озорно улыбнулся. — Не важно, Вы забываетесь, — возразила она, оборачиваясь в ту сторону, куда смотрела до этого. Американец ничего не ответил, но снова попытался разглядеть, на что смотрит Элизабет. А именно на ступени мраморной лестницы, где какой-то адъютант разговаривал с Лоуренсом. — О, я знаю, — заключил он, заставив её вздрогнуть. — Что-то мне подсказывает, что Ваше сердце сейчас вырвется из груди. — Я не понимаю, какое отношение мои интересы имеют к Вам, сэр, — коротко сказала Скайлер. — Значит, он Вам нравится. Не отрицайте, я видел немало тоскующих взглядов, и прямо сейчас Вы, моя госпожа, являешься воплощением беспомощности. — Здесь всё в порядке? Они обернулись, к ним подбежала Анжелика. — Прекрасно, мисс Скайлер, — кивнул Джонс. — Я как раз собирался уходить. — Конечно, Ваше право, — согласилась Элайза, бросив на него сердитый взгляд. — Его зовут Александр Гамильтон, удачи, — прошептал он, чуть наклонившись, и поспешил прочь, исчезая в толпе. Альфред продолжал наблюдать за ними, а ухмылка почти расколола лицо в тот момент, когда Анжелика подвела Александра к сестре, и вскоре они уже танцевали. Теперь он понимал часть того чувства, которое испытывал к Элайзе; так же было, когда он встретил Марту Вашингтон и Эбигейл Адамс. Будет весело. На следующий день. — Что делаешь? — спросил страна, подходя к что-то строчащему Гамильтону за письменным столом. Тот взглянул на него, лаконично бросив: — Пишу. — Это я вижу. Но что пишешь? — Не важно. — Ну же, Алекс, мне ты можешь сказать. — Я бы предпочёл этого не делать. — Ты мне не доверяешь? — С этим? Нет. Альфред надул губы: — Обижаешь. Некоторое время оба молчали, Александр же продолжал писать. — Ты пишешь письмо? — Это не твоё дело. — Кому оно? — Альфред... — Кому-то особенному? — Я ж сказал тебе... — Такому важному для Алекса? — Альфред, просто... — Пам! — Джонс ловко схватил письмо со стола. Иммигрант тотчас встал: — Отдай обратно. — Пишешь Элайзе? — с притворным удивлением спросил он, глядя на лист бумаги. — Но ты же только вчера с ней познакомился! — Отдай, Альфред! — юноша попытался схватить его, но подросток оказался проворнее. Когда дело доходило до поддразнивания людей по поводу их родственных душ, Джонс был экспертом. Он узнал почти всё, наблюдая за Джорджем и Мартой; эти двое были так одержимы друг другом, что это было похоже на болезнь, которую они не хотели и не могли вылечить. — «Дорогая Элизабет, я надеюсь, что это письмо застанет Вас в добром здравии, несмотря на его неожиданность», — страна начал читать, торопливо обходя палатку, чтобы избежать неудачных попыток Александра вернуть письмо. — «Несмотря на то, что мы встретились всего лишь вчера вечером, Ваша красота постоянно пленяла мои мысли.» Ой, как мило! — Альфред, я серьёзно! Дай сюда! — «Бал был чудесен, но когда я увидел тебя, мне показалось, что мир замер.» Чёрт, да ты ещё и романтик! — Это не смешно! — стушевался Гамильтон, а Альфред прижал его руку к своей груди, держа письмо как можно дальше от себя, заставляя человека беспомощно хвататься за него. — «Я безмерно надеюсь снова увидеть Ваше лицо в ближайшем будущем, и Вы украсите мои слова своими. Я могу только молиться, чтобы эта война не разлучила нас. Искренне ваш, Александр Гамильтон.» Он наконец вернул письмо; к счастью, их беготня не переросла в драку. — Значит, ты и Элайза..? — ухмыльнулся Альфред и поднял руки вверх от впившегося в него взгляда революционера. — Эй, я вас не останавливаю. Это было довольно романтично, я думаю. — Правда? — скептически хмыкнул Александр, поспешно доставая конверт. — О, да, но я должен признать, что твои слишком тривиальные. Ты бы видел письма Джорджа к Марте! — присвистнул Джонс. — Можно было видеть, как из тех слов сочится любовь. Тот уставился на него: — Что? — он даже не знал, как реагировать на последнюю фразу. Американец покачал головой и похлопал его по плечу: — Поверь мне, Алекс, если будешь продолжать писать такие письма, она станет твоей максимум через несколько месяцев; особенно если то, как она смотрит на тебя, что-нибудь да значит. — Что ты имеешь в виду? — Господи, видел бы ты её вчера, — протянул он, приобнимая его одной рукой. — Она смотрела на тебя так, словно ты был всем, чего она когда-либо хотела; совершенно беспомощная. Гамильтон украдкой взглянул на своё письмо: — ...Правда? — Правда! Иди и отправь своё письмо, Ромео. Скажи мне, если она ответит! — и Джонс вышел из палатки. Александр проводил его взглядом и снова посмотрел на письмо: — Всем, чего она когда-либо хотела... — размышлял он, и лёгкая улыбка тронула его губы. Затем он сложил письмо, положил его в конверт и запечатал. Только время покажет, прав ли Альфред. С этого дня Александр и Элиза стали воплощением влюблённости. Они писали друг другу почти каждый день и всегда хотели встретиться на любом намечающемся собрании. Солдаты были в шоке: Гамильтон влюбился по уши не в какую-нибудь девчонку, а в саму Скайлер! Альфред никогда не видел Александра таким. Он был близок не только с Элайзой, но и с остальными членами её семьи. — Невероятно, её семья открывает во мне другие стороны, — говорил он стране однажды вечером после особенно весёлой ночи с богатой семьёй. — Пегги доверяет мне, Анжелика пытается укусить меня! — Ты хоть представляешь, сколько парней поубивали бы друг друга, чтобы оказаться сейчас на твоём месте? — Именно поэтому я и не хочу, чтобы ты распространялся об этом, — иммигрант бросил на него многозначительный взор. — Расслабься, как будто я помешаю твоему цветущему роману, — усмехнулся подросток. — И посмотри на это с другой стороны: если бы ты ухаживал не за Элайзой, а за Анжеликой, то даже я не смог бы защитить тебя. — Почему ты? — вскинул брови Александр. — Я сильнее, чем кажусь, — подмигнул Альфред. — Когда война разразится в полную силу, ты поймёшь, о чём я. Прошло всего несколько месяцев, и Джонс понял, что так и должно быть. Всё, что нужно было сделать Гамильтону, — это задать вопрос. — Я... я не знаю... Позже, зайдя в палатку, он заметил, как юноша нервно поглаживал кольцо для Элизабет. — Только не говори, что ты струсил! — Я нет, просто... а как потом... Мне нечего ей предложить! Я не богат, не знаменит, я даже не командир армии! Единственное, что у меня есть — это моя честь и терпимость к боли. — Не забудь про несколько оценок в колледже и блестящий ум. Александр не ответил и уставился на кольцо. — Я потратил всё, что у меня было, чтобы сделать это для неё, — тихо сказал он. — Она заслуживает самого лучшего. — И ты для неё самый лучший, — улыбнулся Альфред, приближаясь к нему. — Вы с Элайзой дружите всего несколько месяцев, и я уже могу сказать, что вы созданы друг для друга; это говорит о многом, потому что романтика в моей жизни никогда не срабатывает для меня. — Неужели? Альфред поморщился: — Да, мне вообще-то советуют не заводить никаких отношений. — Тайна продолжает расти, — тихо сказал Гамильтон, качая головой. — Не важно, что у тебя нет никаких причудливых вещей, — продолжал страна. — То, что ты можешь ей дать, в конечном счете будет значить гораздо больше, поверь мне. Революционер глядел прямо на него, не видя в его глазах даже капли лжи. Альфред прав: он не мог упустить свой шанс. Элайза была для него целым миром, и он обязательно докажет ей это. — Хорошо, — сказал он, вставая и пряча кольцо в карман. — Молодец! — обрадовался подросток. — Желаю удачи! Несколько часов спустя. Альфред сидел в палатке, вертя в руках несколько гусиных перьев Александра, вместе с Маллиганом и Лафайетом (Лоуренса вызвало руководство). Они сидели молча, ожидая возвращения своего друга. Вскоре вошёл Гамильтон, только что вернувшийся из резиденции Скайлер и спросивший у Филиппа Скайлера благословения руки Элайзы. Джонс тотчас вскочил и с надеждой спросил: — Ну что? Как всё прошло? Александр поднял глаза, и на его лице медленно появилась улыбка. — Вы все приглашены на свадьбу. Все трое торжествующе закричали. Свадьба состоялась в поместье Скайлер. Вполне скромная, как ограниченные запасы военного времени, но вполне удовлетворяющая Элайзу. Она выходит замуж за мужчину своей мечты и не может быть счастливее. С Анжеликой в качестве подружки невесты, Лоуренсом в качестве шафера и остальными (включая Альфреда) в качестве друзей и подруг, свадьба была поистине прекрасным зрелищем. Подросток сиял, глядя, как Александр надел золотое кольцо на палец Элизабет и запечатал их клятвы поцелуем. Какая-то часть его чувствовала себя с ними в полном согласии, поскольку их союз вызвал новое чувство, которое — он уверен — сильно повлияет на него в далёком будущем. Но он подумает об этом позже; сейчас он здесь, чтобы насладиться свадьбой своего приятеля. Сейчас война за независимость казалась далекой.