Ошибка на всю оставшуюся жизнь

      Для Гермионы поход к директору был страшнее казни. То, какими глазами на нее смотрела Профессор МакГонагалл, для девушки было сродни Аваде. - Но профессор. Я не знаю, как так получилось... Я признаю свою ошибку, но... - Мисс Грейндждер, я все прекрасно понимаю. Но промолчать я в таком случае вряд ли смогу. - учитывая то, что у профессора на голове недовольно дергались кошачьи уши, Миссис МакГонагалл была вне себя от злости. Хоть и старательно это скрывала. Гермиона, печально вздохнув, только опустила глаза в пол, а уши прижались к макушке. Невообразимо как, но зелье затронуло всю школу, после чего по школе ходил самый настоящий зоопарк, от мышек до лисиц и самой разнообразной живности. В этом девушка убедилась, когда шла к директору. - Я не знаю, как все это исправить. И, скорее всего, профессор Снейп так же подвергся влиянию зелья. Однако с ним можно будет договориться, чтобы он приготовил противоядие. Вряд ли он сам захочет быть в зверином виде. А теперь, мисс Грейнджер, ступайте на уроки.       В печали, девушка вздохнула и вышла из кабинета, направляясь в сторону кабинета заклинаний. Все было бы намного спокойнее, если бы она прошла спокойно этот путь. Но нет же. Почти у самого кабинета дорогу ей преградил никто иной, как сам Малфой. Что удивительно, без своей свиты. - О, Грейнджер. -ехидный голос слизеринца всегда выводил её из себя. Но сейчас ей пришлось разве что только пройти мимо, встав напротив кабинета. - Ау, ты глухая что ли? А я думал, тебя уже на шкуру пустили. Порадовался бы. Странно, ты же с виду настоящий бобер. И как из тебя кошка получилась? - кажется Малфой не смог урезонить себя. "Всегда бахвалится, что у него чистая кровь, а ведет себя, как неотесанный мужлан." подумала про себя Гермиона, взяв в руку книгу. - Хотя нет. Что ж это я? Ты же книжный червь. - А ты амёба, у которой мозгов ни грамма. - девушка подняла полный злости взгляд. Зрачки у нее были сужены, пушистый хвост нервно бился об ногу, уши раздраженно прижались к голове. - Хотя чему я удивляюсь. Разве что только тому, что амёбы умеют разговаривать. Хотя чего же это я. Ты же самый настоящий хорек. Так чего же тебя в кошачьи потянуло, глиста? - Ах ты... - Заткнись. - прошипела девушка. Что самое странное, вырвалось это непроизвольно. Но оно возымело эффект. Малфой заткнулся и молчал как и в коридоре, так и во время всего урока.       Зато класс во время урока был готов смеяться в голос. Профессору Флитвику, который преподавал заклинания, определенно не повезло. Оказаться мышью среди некоторых кошачьих было странно. Гермионе даже стало жалко его. Но, что интересно, профессор вел себя совершенно непринужденно. С удвоенным энтузиазмом он рассказывал о веселящих чарах. И Гермионе почему-то постоянно казалось, что эти чары были связаны с мышами и котами. Окончательно поняв, что она сходит с ума, девушка опустила голову на руки на парту, тяжело выдыхая. Полностью потеряв интерес к уроку, что было странно, Гермиона перевела взгляд напротив и замерла. Со стороны казалось, будто девушка уснула, но та не могла оторвать взгляд от Малфоя, который так же пялился на нее, раздраженно дергая левым ухом, в которое ему что-то настойчиво талдычила Паркинсон. "Интересно, с чего бы это... Малфой же всегда помешан на чистоте крови. С чего это... Да ну, наверняка готовит какую-нибудь гадость. Вот и обдумывает план. Или пялится вообще не на меня, а на Поттера. Интересно, а почему именно Поттер. Ох, БОЖЕЕЕЕЕ". Спрятав голову в ладони, девушка долго не могла понять, что произошло. Буквально минута прошла, когда девушка наконец поняла, что в классе стоит мертвая тишина. Заинтересованно открыв один глаз, гриффиндорка поняла, что все пялятся на нее. - Что? - Мисс Грейнджер, вам нехорошо? Что же вы так кричите? - профессор Флитвик неодобрительно окинул девушку взглядом.- Бог тут ни при чем. Вы же сами все знаете, что нужно для веселящий чар. - от этой фразы Гермиона была готова сгореть со стыда, ведь только сейчас к ней пришло осознание, что последнюю фразу она крикнула вслух. - Извините, профессор.       Преподаватель, кажется, снова продолжил читать лекцию. А вот Гермионе совершенно наскучило его слушать. Потому она снова положила голову на парту, а надежде, что это никто не заметит. - Герм, ты в порядке? Для тебя уроки стали настолько скучны? - теплая рука Гарри на макушке и его тихий голос подействовали немного убаюкивающе. Словно рядом был брат и её поддерживал, как делали это ранее её родители. - Надоели уроки. Да и эти чары веселящие я сама учила... Не хочется слушать очередной материал по второму кругу. - гриффиндорка тихо зевнула, полностью игнорируя удивление своего друга и приоткрыв глаза, и, очередной раз за сегодняшний день, замерла. Прямо на ее глазах, Паркинсон лезла к Малфою, чуть ли не силком пытаясь того поцеловать. Кажется, тот был совершенно против, да и сам он попытался отвязаться от прилипалы. Но что можно сделать против настырной девушки? Вот только от такой картины Гермиона почему-то вдруг пришла в бешенство. Из горла вырвался тихий рык, который был совсем не слышен, зрачки сузились, хвост метался в безумстве. Кажется он даже пару раз ударил Гарри. Но что уж там. Гриффиндорка совершенно обезумела, глядя на Паркинсон. Ей она была готова сейчас броситься на нее, вырвать и глаза, и остатки волос, а заодно и ободрать уши.       "Да что я творю?" это была единственная трезвая мысль за прошедшую минуту. И осознав, что сейчас она чуть не натворила, подняла руку, глядя на профессора. - Можно выйти? - Да-да, конечно. - профессор что-то рассеянно пролепетал, махнув рукой, а Гермиона уже пулей выскочила из класса, убегая подальше от той картины, от этого кабинета. Лишь забежав в туалет, девушка более менее успокоилась. В голове билась только одна мысль: она ревновала Малфоя. ОНА РЕВНОВАЛА МАЛФОЯ К ПАРКИНСОН! И не просто ревновала. Она была готова порвать Паркинсон глотку за содеянное, будто та совершила какое-то страшное преступление. Будто первобытные охотничьи инстинкты проснулись в ней. И не просто инстинкты. ОНА, черт возьми, ВЛЮБИЛАСЬ В ЭТОГО СЛИЗЕРИНСКОГО ХОРЬКА КОТА! Обреченно выдохнув, Гермиона опустилась на плитку у раковины, глядя на пол перед собой. Последствия зелья приняли для нее слишком крутой оборот. Она поняла одно: от них пора избавляться.