Эльф с любопытством наблюдал за смуглым узкоглазым слугой, который кончиком деревянной палочки рисовал на его молочно-белой чуть сияющей коже причудливые узоры. Король послал к нему этого слугу, чтобы утешить и отвлечь от мыслей о кастрации. И это удалось: тот следил за слугой как завороженный, любуясь темными расцветавшими на его коже листьями, цветками и завитушками. Когда узор был закончен, эльфа привели под взор его господина:
— Боже, ты так красив. Словно лесной дух, что снизошёл до меня. Так нежен, — и король провел пальцами по его волосам. — Лишь встретив тебя, я впервые задумался о том, что когда то отдал ради способностей колдовать.
Когда рисунок был окончен и хна высохла, эльф откинул с себя одежды и с удовольствием покружился по комнате, а потом приблизился к магу, давая полюбоваться собой.
— Я буду еще сильнее похож на лесного духа, если мы завтра отправимся в леса, — намекнул он, обвивая короля руками за пояс и прижимаясь. — Ничего страшного. Не отдай ты силы в обмен на магию, смог бы ты меня заполучить, а?
— Обязательно отправимся, мой хороший, — улыбнулся колдун и поцеловал эльфа. — И я рад, что смог заполучить тебя. Ты лучшее, что со мной случилось в жизни.
Эльф еще раз крепко обнял его, приникнув к его прохладной коже своей, теплой, бархатистой, а затем встал у зеркала и начал любоваться на себя в зеркало, поворачиваясь, чтобы разглядеть детали узора на спине и приоткрывая и без того откровенный наряд.
— Определенно, я самая большая драгоценность в твоей казне... — "скромно" заметил он.
— Нет, — король обнял эльфа со спины и, наткнувшись на непонимающий взгляд, улыбнулся, — ты не можешь быть частью моей казны. Деньги покупаются и продаются, а ты только мой, о владыка эльфов, никому и никогда тебя не отдам.
— Ну знаешь, я бы никогда никому не отдал и не продал ни одной драгоценности из собственной сокровищницы. — Эльф довольно положил голову ему на плечо. — Идем спать, завтра рано вставать, ведь нам нужно успеть собраться. Ты уже велел приготовить рано утром лошадей?
— Все велел, эльфенок, все будет, — шептал король-чародей, поглаживая грудь эльфу. — Все будет, как ты захочешь.
Эльф поцеловал его руку, и сам положил ладони ему на плечи, разминая их.
— Ванная, господин мой? Или массаж? Я уже совершенно не жалею, что расстался с самостоятельностью. Все же в лесах на севере моему народу жилось хуже, а теперь мы под защитой твоего государства, и не надо без конца заботиться о пропитании. Знал бы ты, как тяжело без конца думать о пропитании этих ленивых лесных кроликов...
— Давай и то и другое, мой хороший.
И король-чародей ухмыльнулся и подхватил эльфа на руки и пошел в сторону купален, где уже был наполнен горячей водой небольшой бассейн. Аккуратно опустившись в воду, человек разместил эльфа боком на своих коленях, обняв его и гладя его ноги.
— Хочешь, я вымою тебя, эльфенок?
— Как слуге, мне стоило бы делать наоборот, но я пожалуй соглашусь, — и эльф довольно развалился у него на коленях, давая приласкать себя и вымыть. — Но, прошу вас, не увлекайтесь, — предупредил он, когда король дотронулся низа его живота и бедер, — я уже начинаю испытывать излишнее желание.
Как бы он ни хотел его скрыть, переворачиваясь на живот, король мог ясно почувствовать, как в его колени уперлось что-то твердое.
— Ничего, это ничего, — король-чародей поцеловал эльфа за ухом и нежно прикусил острый кончик. — Не бойся своей реакции, я же пообещал, что не сделаю ничего без твоего на то согласия. Давай, я тебе помогу. Сядь спиной ко мне и поставь ножки по сторонам моих, — дождавшись, пока эльф выполнит его просьбу, человек согнул в коленях и подтянул свои ноги, тем самым разведя в стороны бедра эльфа, — не бойся, хороший. Сейчас я помогу. — Человек потянулся рукой к флаконам, стоящим на бортике, плеснул на руку масло и опустил ее в воду меж ягодиц эльфа. Введя один палец и дождавшись, пока эльф расслабится, он начал аккуратно поглаживать область между его мошонкой и заднепроходным отверстием, нажимая на уплотнение за кишкой и посылая туда ритмичные вибрирующие волны магии, пока его прекрасный эльф не вскрикнул, кончая, так и не прикоснувшись к члену.
Приятные мгновения заставили забыть обо всем, и чародей приласкал его так умело, словно точно знал, где он сильнее всего испытает удовольствие. Он кончил, сам того не заметил и еще некоторое время лежал, без сил откинувшись на грудь магу, широко распахнув ярко-голубые глаза.
— Как ты точно знаешь все мои чувствительные места... — Эльф был смущен, но удовольствие было сильнее его. — С тобой я чувствую себя еще более развратным. И мне невероятно жаль, что ты не почувствуешь ответного удовольствия. Позволь, я хотя бы дам тебе немного своей энергии.
С этими словами он опустился вместе с королем глубже в обволакивающую теплом воду и лег под него, удерживаясь на плаву и как бы массируя короля всем телом. Он обнял его, делясь своим ровным сиянием и передавая свою энергию. Ладони эльфа плавно двигались вдоль тела, и эльф тоже любовался своим господином, высоким и сильным, как и все люди.
— Ничего страшного, мое солнышко. Это нормально. Ты молод и здоров, это нормально, что ты возбуждаешься рядом со мной. Единственное, что печалит меня, что я не в состоянии разделить это желание с тобой, как и постоянно удовлетворять его. Я знаю, что это больно, когда кровь притекает к естеству, наливая его силой, но нет возможности скинуть это напряжение.
Эльф опустил голову, поскольку в словах короля-чародея была правда, и он осознавал это.
— Рядом с тобой даже эта боль для меня приятна, — и эльф от избытка чувств укусил короля легонько в венку на шее чуть выше ключицы. — Может, и хорошо, что ты не поддаешься эмоциям, король всегда должен быть настороже и не поддаваться горячим чувствам.
Они выбрались на бортик бассейна, где эльф продолжил помогать королю расслабляться. Потом он укутал его пушистым полотенцем, растирая кожу, помог ему одеться, и скоро оба сидели возле воды, и эльф, похожий на русалку, расчесывал волосы королю.
— И ты хочешь терпеть эту боль веками, — с тоской протянул король.
Эльф удивленно посмотрел на него:
— Мне казалось, мой король не жалеет? Конечно, я могу сам им овладеть, но ты ведь не испытаешь удовольствия. Или... Мой король хочет сказать, я ему наскучил? Нет, нет, в это я поверить не могу. — Но постепенно до эльфа дошел истинный смысл его слов, и он неожиданно для себя понял, что должен сделать этот тяжелый выбор. — Не беспокойся, я навсегда буду тебе верен. Но, если ты так уж волнуешься за меня и побуждения моей плоти, над которыми я не всегда властен, то что ж... Я согласен... На то, что ты предлагал.
— О, мое ясное солнце, — король-чародей встал и обнял эльфа, осыпая его лицо поцелуями, — я так тебя люблю. Но не надо так спешить. У нас завтра прогулка в лесу и ещё кто-то обещал мне наследника. Помнишь? — И он поцеловал в губы сделавшего выбор эльфа.
При мысли о наследнике, а главное, о процессе его делания, глаза эльфа ярко загорелись.
— О Творец, ты лучший и милостивейший из королей земли! — Он сам подхватил короля на руки и покружил, а затем понес его наверх в покои, где их уже ждала еда и вино. — Когда мы приступаем к выбору претенденток? Это будет эльфийка или принцесса из эдайн?
— Ты так воодушевился, — чародей опустил голову. — Ты точно останешься со мной после?
Эльф горячо обнял его:
— Непременно! Как я могу забыть тебя ради девы? Признаться, меня увлекла возможность сменить обстановку и увидеть что-то новое: мы эльфы, так любим новые впечатления... Не бойся, — эльф прижал к груди ладони короля, чтобы тот ощутил, как бьется его сердце. — Ни с кем я не испытывал таких острых ощущений, как с тобой, хотя о половине из них мне стыдно даже вспоминать, — тут на него нашла несвойственная ему стыдливость. — Я предложил обеспечить тебя наследником лишь ради упрочения своей власти. Если на то пошло, вместо бесполезного эльфа ты бы мог привести выбранной достойной деве своего лучшего военачальника или самого умного из министров...
— Я хочу, чтобы в нем что-то было и от тебя. Что же до девы, то я уже давно выбрал, — и король поднял на эльфа задумчивые глаза, — это будет моя сестра.
Эльф взволнованно посмотрел на него.
— Я буду с ней бережен. Не верится, что ты решился мне доверить эту леди.
Он уже видел сестру короля, эта девушка была определенно необычна, вечно задумчива, но безусловно очень хороша собой и умна. Она была образованнее его, и эльф каждый раз смущался, видя на себе ее внимательный строгий взгляд. И потом, лицом она так походила на брата... Чародей меж тем спросил то, что больше всего пугало эльфа:
— Но после, когда она понесет от тебя, ты согласишься пойти к моему лучшему целителю... чтобы всегда быть со мной?
Эльф не задумываясь кивнул в ответ на первую часть вопроса — он вообще рассчитывал на то, что ему не придется входить к деве больше одного раза, а в своих силах был уверен. Но вечная холодность, которая ждала его после потери детородных органов, а еще и перспектива видеть рядом еще какого-то незнакомого целителя... Но он уже сам хотел принести эту жертву во имя него и себя: маг умело показывал, как низменны его плотские желания. Эльф робко протянул:
— Но, мой король, ты же и сам хороший целитель? Я так рассчитывал на то, что ты сам сможешь сделать все необходимое...
Улыбка тронула губы короля и он нежно поцеловал эльфа в такие мягкие и податливые губы.
— Прости, мой хороший, но я не целитель. Я знаю азы, которых хватает, чтобы оказать первую помощь своим в битве, если потребуется, но... Я боюсь ошибиться, да и если вдруг что-то пойдет не так... Я никогда не прощу себя, если ты истечешь кровью на моих руках по моей прихоти. Но если ты захочешь, то я останусь с тобой, пока врач...
Эльф покорно вздохнул. Какой-то врач! А ведь он предпочитал открываться одному королю. Но он уже был слишком уверен в его мудрости, чтобы противиться и поцеловал его руку вместо ответа, доверчиво взглянув в его глаза. И потом, ведь у них будет общий наследник! Эльф сразу отвлекся от неприятных мыслей, представляя, на кого он будет больше похож: на эльфа или на человека, на него или на государя.
Чародей точно читал его мысли.
— Не думай о плохом, — и чародей прижал к груди самое ценное, что у него было. — Мой целитель хороший человек, к тому же умеющий держать язык за зубами: никто не узнает, что ты более не... не способен желать телом. Чтобы ты не боялся, в процессе... удаления этих лишних частей, — тут он положил руку ему на промежность, — я буду рядом. И совсем забыл, перед операцией тебе дадут настойку мака — тебе не будет больно, мой светозарный.
Эльф мелко задрожал, напрягаясь, но не выворачивался из его объятий, видимо, представляя, что его ждет.
— А... я буду в сознании? Или я усну? — Он не был уверен, что лучше. С одной стороны, он хотел сам проконтролировать, не отсечет ли все-таки целитель лишнего, с другой — боялся боли и предпочитал сладко уснуть, а наутро проснуться, и лучше всего без неприятных последствий. — Все же я хотел бы отправиться на охоту. Ведь потом мне нельзя будет какое-то время ездить верхом, — решился он.
— Это будет и не сон, но и не ясное сознание, мой прекрасный, что-то среднее. Опий — это дурман. Ты не будешь спать, однако будешь сонным, тебе не будет страшно и не будет больно, — и он поцеловал эльфа в макушку, — и не переживай по поводу сестры. Ты не должен ее соблазнять. Она знает все, кроме той части, что после того, как наследник будет, ты не просто будешь жить в воздержании со мной, а тебе и не будет от чего воздерживаться.
Чародей разумно и старательно обходил все слова, касаемые кастрации, боясь обидеть или оттолкнуть свою любовь. Увы, но все, что так или иначе касалось удаления яичек, ассоциировалось с потерей мужественности, с тем, что такой человек больше не мужчина и так далее. Но так говорить о своем возлюбленном у мага не повернулся бы язык, поэтому сейчас он так старательно подбирал слова. Вскоре эльф был настолько уверен в своей неотразимости и привязанности короля, что уже почти полностью смирился с предстоящей операцией. Ведь это в его благо... Он просто станет спокойнее, уравновешеннее, и, как он надеялся, полностью сохранит и красоту, и стройность. Он вспоминал все случаи, когда излишняя его влюбчивость приводила к одним неприятностям и был вынужден признать, что маг был прав. Слишком часто он приближал к себе недостойных, или обычных эльфов, или вообще пользовался услугами распутных эдайн, а один раз вообще попал в плен к оркам (тут он невольно вздрагивал). Оставалось надежда, что сестра короля его поймет. Он наконец мог не опасаться того, что влюбится в нее: ведь изменить королю он уже не сможет. По крайней мере, по своему желанию...
Чародей находил все новые слова, чтобы утешить и наставить его в этом выборе:
— Если ты переживаешь за внешность, то уверяю тебя, ты останешься так же прекрасен, как и сейчас. Ничего не изменится. Поверь, я знаю о чем говорю, — он обнял эльфа. — Все, что изменится, так это то, что у тебя полностью пропадет желание. Тебе будут приятны мои прикосновения и ласки, но... Это как когда ты был совсем эльфенком: будет приятно, но внутренности не будут сворачиваться в тугой узел от возбуждения. Твой член более не будет наливаться кровью, отчего, возможно, тебе покажется, что он стал несколько меньше. Запах твоего тела станет более нежным, в нем больше не будет терпкой мускусной нотки. Все остальное будет так же, как сейчас. Это люди полнеют и теряют красоту, но не эльфы. Вы отличаетесь от нас. Поверь, мой хороший, я знаю, о чем говорю. Если не веришь мне, то можем сходить вечером к каравану с востока: они привезли специи и, как я заметил, среди них есть эльф. И он евнух. Но его красота божественна и никто не сможет в этом усомниться.
— Ммм, я предпочитаю остаться с тобой и смотреть на тебя одного, — и эльф уткнулся ему в грудь, обняв его. — Разве что один раз... издалека...
Судьба неизвестного эльфа взволновала его, и эльф размышлял, стал ли тот таким после плена? Больно ли ему было? Но когда наступил вечер и они увидели вереницу людей, готовых уезжать, а среди них стройную высокую фигуру эльфа, которого было легко отличить по светлым прядям волос, выбившихся из-под накидки, то он вынужден был признать, что ни за что не догадался бы об его увечье... Он тут же оборвал себя на этой мысли: почему это вообще считается увечьем? Этот эльф не выглядел страдающим, и оставался грациозным и изящным, как мальчик или совсем юная дева, и в предчувствии что-то внизу живота сладко заныло.
— Уходим отсюда, — поднялся он, — тебе не стоило ввергать меня в искушение.
— И в мыслях не было, — улыбнулся маг и, плотно прижав в себе эльфа, щёлкнул пальцами, откидываясь в тень. А вышли из сумрака они уже в саду, что раньше было двором около белого дерева.
Эльф положил голову ему на плечо.
— Ох, сокровище мое, не знаю, но этот эльда определенно выглядел как совершенство. Я счастлив, что не смотрел на него при свете дня и рад, что он покидает нас навсегда, а то я непременно увлекся бы. В глубине души он был рад и надеялся, что его король не сочтет это изменой. — Но скоро я буду чист и спокоен... и безоговорочно предан тебе. И нашему эльфенку, конечно же.
Король рассмеялся.
— Ты вряд ли бы чего-то от него добился. К тому же, его дом не здесь, — и он поцеловал эльфа в острое ушко. — И я знаю, какой он красивый. Но ты все равно прекрасней всех, мое солнце.
Эльф постепенно успокоился и утих, стараясь подавить в себе возникшее при виде того евнуха желание: это далось ему непросто и в очередной раз напомнило ему о том, как часто тело влияло на его мысли. Вечером он все так же дарил свое тепло королю, массируя его уставшие плечи, спину, и лежал рядом, давая восстановить растраченные за день силы. К счастью, король понял его намек и тоже в ответ доставил ему не меньшее удовольствие, проникнув в него двумя пальцами и помассировав простату. Эльф довольно стонал, выгибался и быстро кончил. Оба еще раз приняли ванну, и вскоре уснули в объятьях друг у друга.
Наутро неутомимый эльф вскочил раньше всех и оседлал лошадей. Они с королем, несколькими слугами и гончими псами выехали за пределы дворца. Утро стояло туманное, лес встретил их каплями росы, и эльф скоро оторвался, выслеживая крупного кабана. При нем были меч и кинжал, но он полагался на лук и собственную зоркость. Преследование было долгим, и скоро, подстрелив зверя, он понял, что сам не знает, где находится.
Король видел, как счастлив эльф в родной среде. Глядя на просто светящиеся от довольства лицо его сокровища, король людей пообещал себе, что как можно чаще будет выводить эльфа на такие прогулки. Его эльфа захлестнул азарт, и как же он был прекрасен! Он выслеживал дичь, смеясь и закусывая мягкие губы. А маг был счастлив от того, что смог доставить радость своему эльфенку.
Сам маг так же увлекся охотой, что и не заметил, когда эльф вырвался вперёд настолько, что пропал из вида. Резко колдуну стало не до охоты. Кровь отлила от его лица. Ну не мог же его эльфенок сбежать? Просто не мог. Тот ластился к нему, целовал и все так искренне, что не мог тот сбежать. К тому же, человек видел какими глазами вчера эльф смотрел на евнуха из его народа. В нем не было ни капли отвращения или страха. После того, как эльф узнал, что сам процесс будет мало травматичным и безболезненным, а его красота останется при нем (в чем даже тот успел убедиться), сама тема кастрации перестала вызывать истерику и слезы. Он сам принял решение и, как надеялся король, понял, что ему самому так будет лучше. Поэтому маг понял — его эльф заблудился в незнакомом лесу и не знает, где замок. Но он не знал, что делать. Стоять и ждать, пока эльф сможет договориться с кем-то из растений или животных и найдет его сам или срываться и просвечивать весь лес своим колдовством.
Эльф обнаружил, что наступил вечер. Конечно, он так увлекся погоней, что сам не заметил, как оторвался от короля и свиты. Даже тропы не было, и он, покружив немного, уже готов был лечь спать на ближайшем дереве (это ему было не в новинку), но подумал, как волнуется, должно быть, его возлюбленный, и начал его искать. Звать было бессмысленно, так что эльф прикрыл глаза и попытался позвать его мысленно. Да, маг не эльф, но он был восприимчив к этой мысленной связи. Эльф как наяву увидел, как он мечется, разыскивая своего обожаемого, зовет его по имени среди высоких трав и кустов, и не понимает, как тот мог сбежать и думает, что он боялся предстоящей уродующей его операции. Но эльф уже успел успокоиться и смириться. Он послал ему успокаивающий сигнал: "Я не покинул тебя. Просто заблудился. Не беспокойся обо мне, я ничего не боюсь и не решил сбежать", — и попытался выехать обратно, ориентируясь по солнцу, которое пока не успело зайти.
Понемногу он начал возвращаться в знакомые места. К счастью, эльф чувствовал лес как родную стихию, и не боялся его, а любил. Птицы кружили над ним, несколько соловьев, спустившись на плечи, сообщили, что король людей опечален и подбодрили его, указав путь назад. Он выбрался на поляну, где люди устроили привал, уже в полной темноте, к великой радости своего короля.
— Прости, прости. Я забылся во время погони и слишком увлекся. Но я не один, а с добычей, поэтому добирался так долго.
Скоро они сидели у походного костра, эльф положил голову на плечо королю и любовался огнем, мелодично мурлыкая песню из далекой юности. Король обхватил эльфа руками в кольцо и уткнулся ему в макушку, вдыхая такой родной запах. Не сбежал, не бросил. Его солнце с ним и никуда от него не уйдет. Это осознание заставляло мага улыбаться и чувствовать себя абсолютно счастливым.
— Никогда чтобы так не делал, эльфенок. Мне казалось, что мое сердце разорвется прямо там. Я думал, что ты решил сбежать. Что испугался, что... Что не хочешь уродовать себя ради меня. Хотя я и пытался доказать тебе, что это не уродство, я... Я не хочу тебя потерять. Я люблю тебя.
Они уединились в походном шатре и лежали друг возле друга, согреваясь.
— Нет, нет, что ты! Я хотел сказать, кто-то может подумать, что я себя изуродовал, но какая разница, что другие подумают? Я понял это. Главное — что я выбрал этот путь ради тебя. И сам осознал необходимость. Это нужный шаг. Поверь, я ничуть не жалею о них, — и он положил ладонь мага себе на мошонку.
Маг нежно обнял эльфа и аккуратно погладил теплую бархатистую кожу, которую так доверчиво подставил ему эльф. Этот жест растрогал человека, ведь относительно недавно тот шарахался от его пальцев там. Король помнил, как от страха поджимались яички эльфа, чуть ли не уходя в глубь тела. Сейчас же его возлюбленный был полностью расслаблен и спокоен. Его тело даже рефлекторно не пыталось ускользнуть от его прикосновений. Это была высшая форма выражения любви, какую только можно было представить. Согласиться так кардинально изменить свое тело и жизнь ради другого — не это ли и есть любовь?
— Ты моя душа, солнце. Мы всегда будем вместе. И я хочу обвенчаться с тобой. Но до того, как ты окончательно станешь моим. Чтобы было честно. Чтобы я был уверен, что не принуждаю тебя. Что ты сам хочешь этого всего.
Эльф согласно кивнул и доверился ему, отдавшись. Как всегда, он дарил своему королю тепло, а тот умел доставить ему удовольствие как никто другой.
— А-ахх... Ты ласкаешь меня слишком, я думаю, или стоны слышат все слуги вокруг.
— Они крепко спят, — возразил король.
Эльф лежал на его груди, перебирая шелковистые пряди. В его мыслях уже была торжественная церемония, когда он свяжет себя узами с избранником. Как ни странно, он не хотел для себя пышной церемонии, ведь это будет клятва только для них двоих. Но ему непременно хотелось самое лучшее ожерелье, и венец из алмазов, и сверкающих одежд. И трон рядом с королевским. Он доверчиво давал касаться себя магу и объяснять детали предстоящей операции и уже относился к ней совсем ровно и без страха. Конечно, со своим непостоянным характером сложно было загадывать надолго, но сейчас он не жалел и не боялся, видя в лишении одни плюсы.
— Я не дам тебе ни о чем пожалеть, мое солнце. Я всегда буду с тобой, никогда не брошу, поверь, — шептал маг, растирая семя эльфа, которым он недавно выплеснулся, по его животу. — Ты и наш будущий сын рядом — это все, что мне нужно для счастья. Я одарю тебя каменьями и одену в лучшие шелка. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Когда все заживёт — в тот день я посажу тебя в седло перед собой и поедем в твой лес. Ты же хочешь туда? Мы сможем там провести месяц или даже больше. Все, что ни пожелаешь, эльфенок.
— Почему ты все время так меня зовешь?
— Потому что ты им скоро станешь, — и чародей снова провел линии кончиком ногтя, как бы намечая два будущих небольших разреза, через которые извлекут яички, — милым и невинным, как в твоем давнем детстве, когда ты не знал о плотских утехах. И, я надеюсь, однажды окончательно их забудешь.
Месяц в лесу, что может быть лучше для эльфа? Только провести там всю жизнь, конечно. Но эльф все равно был до безумия счастлив, пропуская мимо ушей все страшное и выслушивая эти обещания, и обнял его. Он от избытка чувств даже попытался доставить своему королю удовольствие, накрыв его естество ртом, но тот мягко отстранил его.
Потом оба уснули.
Наутро охота продолжилась, и только под вечер они смогли вернуться во дворец по настоянию короля, которого ждали дела. Эльф ещё долго бродил по выращенному им саду, воображая, что он в лесу. Вечером его ждало свидание с сестрой государя, и он хорошо подготовился, чтобы доставить этой деве удовольствие.
***
— Вам известно о планах вашего брата, моя леди, на наследника, — и он понял, что стесняется ее.
Дева, видя смущение избранника брата, то, что тот явно не может пока ничего сделать, аккуратно предложила позвать короля:
— Может мой брат сможет помочь тебе? Мы здесь для того, чтобы обеспечить государство наследником, поэтому ничего ужасного не случится, если брат поможет тебе.
— При виде вашей красоты, леди, я думаю, что вполне способен справиться самостоятельно. Тем более, что вы так на него похожи. Хотя я вовсе не буду против его присутствия, — и он медленно склонился над ней, осторожно касаясь обнаженных плеч и талии.
Они поднялись в ее покои к приготовленному и богато убранному ложу.
— Надеюсь, что вы будете вспоминать обо мне с удовольствием. Хоть я и решил уже разделить судьбу с королем.
Он приник к ней в долгом поцелуе, затем освободился от одежды сам и снял с нее корсет и верхнее платье. Скоро они остались безо всего, при свечах, не обращая ни на кого внимания, так что король мог бы позавидовать, видя картину страсти.
Маг стоял, скрытый в тени, смотря, как выгибается эльф. Он был так красив: потный, изящный, освещенный бледным светом луны. Само совершенство. Он смотрел и где-то на задворках его сознания мелькала мысль о том, правильно ли он поступает, привязывая это сокровище к себе. Эльф страстен и так красив на пике, когда его терпкое, вкуса сухого вина, семя изливается из его аккуратной розовой головки. Он так красив, так расслаблен, так доволен. Ему хочется плотских утех и они идут ему. Неужели он сможет лишить его всего этого? Нет, маг не сомневался в себе: даже став кастратом, его эльфенок будет прекрасен и притягателен, возможно, даже более чем сейчас. Но он сам, понравиться ли самому эльфу отсутствие желания и ощущение пустой мошонки меж его стройных бедер? Сможет ли он привыкнуть, что тело больше не будет пылать огнем, а лишь излучать спокойное плотное тепло? Король этого не знал.
Эльф тоже думал об этом и иногда пытался вообразить, как это будет, и поэтому сейчас хотел взять от этой ночи все. Он уже выплеснулся один раз в нее, но хотел больше и больше, и разве что то, что принцесса досталась ему девственницей, заставляла его быть медленней и осторожнее. Он нежно целовал ее и медленно двигался, стараясь не делать ей больно. Крови почти не было, и он целовал деву даже с излишней страстью.
— Тебе понравилось? — Спросил маг только что вернувшегося эльфа, — ты все ещё хочешь остаться со мной? Только честно, — Король замер в ожидании слов эльфа, готовый решать его судьбу.
— Прости, кажется, я позволил с твоей сестрой лишнее, раз вызвал твои сомнения... — Эльф встал на колени перед ним, обнимая его и посмотрел ему в лицо внимательно: — Конечно, ты. Ты и только ты один в моей душе. — И он зарылся лицом в его колени и взял его руки, целуя. — Знаешь, я читал втайне от тебя книги про евнухов... Скажи, я смогу ощущать возбуждение, если сильно захочу?
— А ты хочешь этого? — Чародей запустил пальцы в золотые пряди эльфа. Ему предстояло объяснить не слишком приятные вещи. — Я не буду врать тебе, эльфенок, но нет. Разве что сразу после операции ты ещё будешь способен на это. Потом нет. Сексуальное удовлетворение тоже перестанет быть для тебя доступным. Головка твоего члена больше не будет такой чувствительной. Она будет сухой, а если ее ласкать, то ощущение будут не сильнее, чем сейчас ты получаешь от того, когда я ласкаю твои соски. Простата, та плотная железа, которую я ласкал тебе снаружи прямо за яичками или через задний проход, практически исчезнет. Без яичек она долго не продержится. Поэтому скоро проникновения внутрь будет неприятным, ты будешь чувствовать только давление и желание сходить в туалет, не перекрываемое ничем, — прошептал маг, упираясь лбом в затылок эльфа. — Поэтому я пойму, если ты захочешь сейчас уйти, пока ещё не поздно. И я не буду тебя держать.
Маг действительно был готов отпустить эльфа. Он слишком полюбил его, несчастье любимого не принесет ему ничего. Пусть лучше эльфенок будет жить где-то далеко, но будет счастлив, чем будет рыдать в перину, сжимая бедрами руку, отчаявшись поднять то, что более подняться не сможет. Эльф огорченно приоткрыл рот, но затем возразил:
— Я слышал, что евнухи тоже могут его испытывать при помощи особых зелий. Хотя и реже. Я ведь буду оскоплен не мальчиком, а взрослым, и помню, каково это — ощущать плотское влечение. Но даже если и нет... Я пойму и приму это. Смогу принять. Я уверен.
— Помнить ты будешь, но больше не испытаешь, — и король взял эльфа на руки и понес на кровать. — Да, зелья есть, но это не то, чем можно злоупотреблять. Что же до остального... Ты не будешь полностью оскоплен. У тебя останется член и мошонка. Не будет только яичек. У оскопленного евнуха в паху нет ничего. Тебя же лишь кастрируют. Это более щадящая операция. Результат тот же, только ты не будешь испытывать дискомфорт от верховой езды или длительном пребывании на троне.
Чародей хотел уверить эльфа в том, что ничего страшного здесь нет и он сделает все бережно, обнял эльфа, стягивая с него халат, стараясь максимально соприкоснуться с ним. Эльф представил себе картину того, как он рыдает, сожалея о том, чего лишился и как ни странно, понимал, что это пойдет ему на пользу: он будет верен своему королю... Он дотронулся своих сосков, проверяя их чувствительность — они скоро приподнялись и затвердели, прося дальнейшей ласки, и были довольно чувствительны. Эльф вздохнул и прижался к королю. Он колебался, но в глубине души был тверд и понимал, что одна распущенность заставляет его сомневаться.
— Нет, сокровище. Я не сомневаюсь. Мне ведь не потребуется частого возбуждения, если желание угаснет. И характер станет более ровным и спокойным. А иногда, изредка, ты сможешь доставить мне удовольствие, — он поцеловал его, — я понимаю, что ты хочешь быть бережен с моим здоровьем.
— Чудо, какое же ты чудо, — с благодарностью прошептал король, прижимая к себе такого родного и дорого эльфа. — Я сделаю все, чтобы ты никогда не пожалел о своем решении. Обещаю, мы будем править вместе.
***
Уже через две недели стало понятно, что наследник будет. А значит, тянуть дальше, будоража и себя и эльфа бременем ожидания не было более смысла.
— Моя сестра тяжела. Я проверил, будет мальчик. У государства будет новый король. Все будет хорошо. Сейчас осталось решить лишь нашу с тобой небольшую проблему, — взял руки эльфа в свои ладони человек. — Спрошу ещё раз. Ты готов разделить вечность со мной? Вечность в любви, но без страсти? Ты все ещё согласен пойти к лекарю ради нашей любви?
Эльф даже слишком с большой готовностью кивнул:
— Да, господин мой. Чистая любовь и никакой похоти. Что может быть лучше? Какое счастье, что в один прекрасный день я встретил тебя, и ты открыл мне это. — Эльф глубоко и умиротворенно вздохнул. Он был до безумия счастлив, что у них будет сын, и готов был носить на руках сестру короля, хотя беспокоить ее не следовало, наверное. Он вскочил и глаза его зажглись. Конечно, его эльфенок появится ещё не скоро... Но он уже хотел его увидеть. — Я готов обвенчаться с тобой, а затем отправиться к целителю. Какие будут нужны особые приготовления перед... — он запнулся, — перед процедурой?
— Никаких, разве что не слишком много пить, чтобы в процессе не возникло неожиданностей, — улыбнулся колдун, целуя эльфа. — А пока я хочу сделать тебе подарок, — и словно из ниоткуда в его руках появился красивый резной ларец, открыв который, человек показал эльфу безумной красоты ювелирный шедевр из брильянтов и белого золота. — К ним еще прилагается парадное платье. Оно на нашем ложе.
Эльф радостно вскрикнул и в восторге принялся рассматривать прекрасные украшения. Он примерил их и платье, и долго рассматривал себя перед зеркалом.
— Разве есть в твоём королевстве кто-то прекраснее меня? — самодовольно спросил он и обвил шею короля руками, одаривая его своим теплом, которое сияло ярко, как никогда.
Он хотел запомнить себя таким, прекрасным и сияющим... И целым, хотя он и запретил себе жалеть о чем-либо. Ему отчасти не терпелось узнать, каково будет без яичек, и ощущение которое он воображал, не было неприятным.
Наступил долгожданный миг, и они предстали перед придворными и собранием министров. У них были троны один возле другого, в зале был накрыт торжественный стол, и их поздравляли, как союзников.
— Старые прихвостни прожигают тебя взглядом, — прошептал король, наклонившись к своему теперь уже супругу. — Знаешь, о чем они думают? О том, почему ты, такой красивый и статный, имеющий достаточно и без меня, разделил трон со мной, бесстрастным и жутким колдуном.
Они смотрят и недоумевают. Но знаешь, что в этом самое странное? Я тоже не знаю, почему. Да, я люблю тебя больше жизни, да, ты отвечаешь мне взаимностью. Но временами мне кажется, что это всё сон и я скоро проснусь. Один в холодной постели и...
— Никогда такого не будет! — горячо прошептал ему эльф, незаметно ото всех пожимая его руку. — Не зови себя жутким и холодным. Я счастлив дарить тебе своё тепло и любовь... А страшным тебя могут звать лишь глупцы, что не могут видеть истинной сути вещей. Ты умен, добр и прекрасен.
Жадные и холодные взгляды министров и придворных пугали и его, и эльф искренне надеялся, что они не задумают избавиться от него. Но пугаться гордому королю эльфов не пристало, и он напустил на себя самый безразличный вид. Сестра короля была тут же и он ободрил ее взглядом. Похоже, их дитя уже давало о себе знать, и она выглядела бледной. Он вывел ее гулять в прекрасный сад.
— Надеюсь, ваш брат не приревнует меня... Впрочем, я принес ему самую строгую клятву верности... Точнее, собираюсь принести в скором времени.
Торжественные речи в зале окончились, и начался пир и долгие танцы. Эльф чувствовал на себе обожающие влюбленные и прожигающие его взгляды, но не сводил глаз с одного короля и держал за руку его одного.
— Пойдем отсюда в наши покои, эльфенок? Здесь нам больше делать нечего, — потянул эльфа к выходу король. —Я хочу даровать тебе удовольствие перед тем, как...
Эльф с достоинством раскланялся со всеми, и они с государем покинули зал.
— Мне тоже не терпится посмотреть на себя в последний раз. И получить удовольствие от нашей брачной ночи.
Оставшись одни в покоях, они скоро остались без одежды. Эльф был возбужден после вина и танцев, как никогда. Его член уже стоял, прижатый к животу, а мошонка тяжело висела, и он готов был кончить в любой момент, едва маг дотронется до заветной точки и нажмёт на нее посильнее. Он окинул себя взглядом в зеркале... Само совершенство. Но он им и останется, что бы ни случилось. Он попытался запихнуть яички дальше между бедер, чтобы не видеть их, и посмотрел на себя в зеркало. Пожалуй, так контуры тела казались ещё более аккуратными и совершенными. Он обнял себя, а за ним и своего избранника, не жалея уже совсем ни о чем
— Пошли, моя душа. На объятья у нас с тобой будет целая вечность, — прошептал король и резко подхватил эльфа на руки понес на кровать. Тот был возбужден. Его светлые глаза казались темными омутами из-за расширенных зрачков. — Какой ты красивый, само совершенство, — шептал человек, спуская цепочкой поцелуев от тонких ключиц, лаская соски, до горячего паха. Его эльфенок сейчас мог лишь тихо скулить, поджимая пальцы на ногах. Поэтому, спустившись к паху, колдун не церемонясь, вобрал все естество эльфа в рот, а смазанные слюной и естественной смазкой эльфа ввел тому в попу. Эльфа тряхнуло на постели. И человек принялся сосать и давить на простату с удвоенной силой. Ему было все равно, что он давился членом мужа, что слюна потоком текла по подбородку, но взять целиком он так и не мог, приходилось помогать себе рукой — его эльфу было хорошо и так, а это самое главное. — Мой драгоценный, мое солнышко, — отстраняясь, чтобы отдышаться и вернуться к своему занятию, шептал колдун.
Эльф тоже тяжело дышал, сдерживаясь, чтобы не кончить раньше времени и продлить этот миг высшего наслаждения. Ему хотелось запомнить это мгновение детально, чтобы потом долго вспоминать его. Он положил ладонь на затылок магу, не давая отстраниться далеко. По телу проходили горячие волны возбуждения, одна сильнее другой, и он ощущал сладкую боль в простате. Он полностью раскрылся и доверился ему и пожалуй, мог бы принять кое-что покрупнее.
— Три пальца, прошу. Ахх... Так приятно и больно одновременно...
Король, услышав просьбу эльфа, не видел причин отказывать. Это ночь была только для него одного. Вбирая член эльфа так глубоко, как только мог, мужчина пропихнул внутрь его ануса ещё один палец, тут же нажимая на простату, заглушая дискомфорт.
— Все, что пожелаешь, мое солнце.
Эльф стонал, просил нажать посильнее и кончил, головка члена истекала спермой, которую король тщательно вылизал. Они поцеловались.
Ночь была длинна и полна страсти, но за ней пришло утро, и эльф ощутил с рассветом лёгкую тревогу.
Она была вызвана долгим ожиданием и предчувствиями, и он усилием воли подавил ее. Приняв ванную и тщательно омыв анус, мошонку и головку члена, он ощупал поджавшиеся яички, убеждая себя, что бояться нечего, а затем поднялся наверх. Король позавтракал; сам он избегал пить, чтобы, как было сказано, обошлось без эксцессов, а после безропотно согласился отвести себя к лекарю. Тот был умным человеком с проницательным взглядом, очень немногословным. Эльф нервно подрагивал, но постепенно ласки и уговоры короля расслабили его, и он позволил уложить себя на приготовленный стол и обнажиться. Он понимал, что нервный приступ скоро пройдет, и в душе был благодарен, что король помогает ему справиться с ним.
Ему поднесли настойки мака, и он отпил немного, чувствуя как накатывает на него сонное спокойствие.
