***
В один миг имение Александра Вербицкого стало холодным и серым. Крепостные с опаской ожидали своей участи, ведь было понятно, что скорее всего их продадут. А Катя. Катя с горечью понимала, что её жизнь в очередной раз принимает крутой оборот. Она была беременна, без крыши над головой, без денег. Девушка вздохнула и спрятала дагерротип жены Александра в свой собранный саквояж и в последний раз опустилась на кровать в спальне. — Екатерина Александровна, — Лукерия замерла на пороге, увидев Катю полностью одетую. На девушке было глухое чёрное тёплое платье, чёрная накидка, а также шляпка с вуалью, которая закрывала лицо. — Катерина Александровна, неужели Вы решили уйти? Катерина молча кивнула, проводя рукой по шелковому покрывалу, а потом поднялась. — Лукерия, милая, я очень благодарна тебе за все. Но, видно жизнь моя такова. В ней нет ничего, кроме горечи, — Китти обняла крепостную, которая украдкой плакала. — Как же ж мы без Вас? Нас вон, скоро купят, — девка шмыгнула носом. — Екатерина Александровна, — на пороге появился лакей, который стоял, опустив глаза в пол. — Экипаж готов! — Благодарю, — кивнула Китти. Лакей забрал Катин саквояж, а Забелина вытерла слезы на глазах Лукерьи, которая стала для неё словно сестра. — Не плачь. Если Бог позволит, то мы обязательно ещё свидимся. Вот, — Катя достала из ридикюля ленту и вложила в ладонь Лукерии. — Это тебе на память. Забелина ещё раз крепко обняла девушку и ушла, не оборачиваясь. Впереди вновь была неизвестность, но она была во сто крат тяжелее.***
— Что с нами теперь будет? — её голос был похож на тихий шелест осенней листвы. — Знаешь, я никогда не шёл наперекор судьбе, — вдруг произнёс Пётр, оставляя вопрос Соломи. Супруги находились в спальне, которая хранила воспоминания их жизни. Их молодости. Их любви. Странно, но все что было связано с его домом, Пётр Червинский так или иначе связал с Соломией. Как с хозяйкой, как с женой, как с первой и единственной любовью. Может быть грешно было о таком мыслить, но к Анне он не чувствовал то, что чувствовал к Соломие. Дочь Льва Латынина была матерью его сына, но Червинский твёрдо знал, что кроме уважения и благодарности он больше ничего к ней не чувствовал. — Я покорно принял твой брак с моим лучшим другом. Знание того, что ты счастлива, делало меня счастливым. — Степан спас меня из ада. Я вышла за него… Мы были счастливы, но только счастье это было слишком коротким… — Соломия сглотнула. — Добрые люди донесли Вербицкому старшему, кем была моя мама. Он нас выгнал, а дальше ты всё знаешь. В спальне воцарилась тишина. — Соломия, если хочешь, давай уедем. Во Францию, в Польшу, куда ты хочешь? — Червинский сел возле жены. — Тебе нужно сменить обстановку. Она печально улыбнулась. — Пётр, ведь это не изменит прошлого. Это Александр Вербицкий приказал поджечь поместье, — панна взяла в руки куклу, которая лежала на тумбочке возле кровати. — Это я увидела в доме Александра Андреевича. Это та самая кукла. Катина кукла. Пётр Иванович взял игрушку в руку, а одной рукой обнял Соломию. Пан понимал, что ей как и ему нужно время, чтобы научиться жить с ужасной правдой прошлого.***
Карета, мерно покачиваясь, покидала пределы Вербовки. Китти сидела, закрыв глаза и с печалью вспоминая все, что произошло с ней за это время. — Останови! Стой! — услышала Китти приглушённый крик. Девичья рука отодвинула занавески, и Катерина увидела пана Орловского, который спустился с своего коня. — Екатерина Александровна, — Василий заглянул в карету и облегчённо выдохнул. — Слава Богу, я успел. — Василий Егорович, что случилось? — испугалась девушка, неосознанно вжавшись в спинку сидения. — Нет. Все в порядке, — успокоил её мужчина. — Мне нужно с Вами очень серьёзно поговорить. Китти кивнула, а Орловский тем временем что-то сказал кучеру и, оседлав свою лошадь, поехал обратно. Кучер развернул карету, направляясь в имение пана Василия Орловского.***
Пётр просматривал отчёт Якова, когда к нему в кабинет пожаловал лакей Марко и доложил о том, что прибыл нотариус Никита Михайлович. Червинский был очень удивлён визиту этого человека, но все же решил его принять. Мужчины сидели в мягких креслах и говорили о последних событиях. — Пётр Иванович, собственно из-за Александра Вербицкого я и приехал в Ваш дом, — произнес мужчина, после того как выразил соболезнования. — Простите, Никита Михайлович? — не понял пан и чуть нахмурился. Нотариус кашлянул и достал из своего чемоданчика конверт, который положил перед Червинским. — Это письмо Александр Андреевич просил передать Вашему сыну — Григорию Петровичу в случае, если с ним что-то случится. Пётр взял конверт в руки и увидел, что тот подписан для Григория. — Григория нет. Он уже несколько месяцев находится за границей, — рассказал мужчина. — Но я надеюсь, что он скоро вернётся. Никита Михайлович, скажите, — Пётр замолчал, подбирая слова. — Когда Вы были в доме Александра Вербицкого, Вы не заметили ничего странного? — Странного? — не понял Никита, поправляя очки. — Пётр Иванович, что Вы имеете в виду? Червинский задумался, а потом мотнул головой и произнёс: — Ничего. Просто слухи ходят разные! Нотариус сдержанно улыбнулся. — Пётр Иванович, миленький, в наше время не всем слухам стоит верить, хотя они очень серьёзно могут испортить человеку жизнь.***
Карета остановилась во дворе имения Орловского. Катерина закрыла лицо и вышла с помощью слуги. Пан Орловский, увидев девушку, тут же поспешил ей навстречу и, подойдя, чуть склонил голову, а потом едва ощутимо коснулся поцелуем руки, затянутую в перчатку. — Екатерина Александровна, я рад Вас видеть. Прошу, пойдёмте в дом. Забелина кивнула и направилась за Василием. Войдя в дом и отдав верхнюю одежду лакею, мужчина и женщина направились в гостиную, где крепостная девица накрывала на стол. Увидев пана, девка присела в книксене и, не поднимая глаз, прошмыгнула мимо. — Екатерина Александровна, прошу Вас оказать мне честь и пообедать со мной! — он отодвинул стул, приглашая её сесть. — Василий Егорович, зачем мы сюда приехали? Что произошло? — Катя села за стол, но к еде так и не притронулась. — Катерина Александровна, я приехал сегодня в имения Вербицкого, но Вас там не оказалось, — мужчина расстелил салфетку. — Я ушла из имения. Решила вернуться в Киев, — произнесла красавица, поднимая взгляд на хозяина дома. — В Киев? — его брови сошлись на переносице. — У Вас там есть родственники? Александр Андреевич говорил мне, что Вы сирота. Забелина кивнула. — Екатерина Александровна, — мужчина налил в стакан воды. — Так получилось, что Александр Андреевич незадолго до того, как все это произошло, рассказал мне все о Вашей беде. Катерина сжала руки в кулачки, чувствуя себя словно обнажённой перед этим паном, который помимо её воли знал её историю. — Я знаю, что Вы сирота, что Вам некуда идти, что Вы ждёте ребёнка. Забелина, услышав это, подняла глаза полные страха на Орловского. Мужчина отложил салфетку и поднялся. — Екатерина Александровна, я не осуждаю Вас. Да, я не знаю всей истории, но будь я на месте Вашего возлюбленного, то я бы никогда Вас не бросил. — Василий Егорович, — тихо произнесла она, не оборачиваясь. — Екатерина Александровна, я хочу Вам помочь. В первую очередь потому, что это мой долг перед Александром Андреевичем, а во вторых… — Что во вторых, Василий Егорович? — Катя поднялась, но обернуться не решилась. — Я хочу обеспечить Вам и Вашему ребёнку будущее. Так сложилось, что я одинок и вряд ли когда-нибудь стану счастливым. Поэтому я прошу Вас стать моей женой…