Тёмная метка

Голова всё равно болела, несмотря на омерзительное на вкус лекарство, которое дал ему Граур, да и хромать он стал сильнее. Кили подумал, что ему нужно отдохнуть. Поспать. Чуточку, всего только полколокольчика*, даже это было бы блаженством. Он шёл в королевское крыло, когда услышал позади пронзительные детские голоса.  — Дядя Ки! Дядя! Подожди! Он остановился, повернулся и опытным движением горячо любимого дядюшки исхитрился схватить клубок из рук, ног и косичек, который метнулся в его ожидающие объятия. Принц с полуоборота приподнял маленькое тельце и усадил себе на руку.  — Фрея! А где… Её брат врезался в него, чуть не вышибив из дяди дух.  — Финн! Мать близнецов шла за сыном по пятам, а за ней запыхавшаяся нянька несла младшего сына Фили, малютку Флои.  — Осторожнее с дядей! Он ранен. Финн поднял белокурую головёнку, в благоговейном страхе разглядывая дядину забинтованную руку, голову и избитое заплывшее лицо, к которому нежно прикасалась маленькая ладошка его сестры.  — В бою, дядя? Ты был ранен в бою?  — Типа того. Я упал с пони. Мальчишка завизжал от восторга и помахал забинтованным запястьем.  — У меня боевое ранение! Вчера я упал с пони! Фрея сердито рыкнула, глядя на брата сверху вниз, и Кили с трудом удержался от смеха, увидев как сильно маленькая темноволосая принцесса была похожа на легендарного Торина Дубощита с её яростно нахмуренными бровями и глазами, которые сверкали от гнева.  — Ой, — проговорил Финн, — Ты не должен это знать.  — Почему?  — Потому что мы должны были попросить у тебя разрешения, — его белокурый племянник посмотрел на Кили доверчивыми широко раскрытыми голубыми глазами, — Ты не сердишься на нас, дядя Ки? Ари не виноват!  — Не виноват в чём?  — Что я упал, — забормотал Финн.  — Он был очень милый, правда, дядя! Финн просто упал! — Фрея посмотрела на него умоляющими глазами, — Ари хороший пони! У него такой мягкий нос.  — Во имя Махала, он просто дикий! Он не тот пони, на котором могут кататься дети! С болью в сердце Кили вдруг вспомнил, что больше никто никогда не будет ездить на Ари. Какой-то грязный орк убил его жеребца. Его храброго, верного, свирепого Ари. Он стиснул зубы.  — Ты злишься на нас, — Фрея выглядела удивлённой.  — Что? Нет. Нет, детка. Не злюсь. Просто… Он глянул на свою невестку и чуть заметным движением пальцев спросил на иглишмеке, стоит ли рассказывать близнецам о печальной судьбе Ари. Королева утвердительно кивнула, взяла Флои на руки и, отослав няньку, продолжила свой путь к королевским покоям. Кили взял Финна за руку и пошёл следом. Хринн, дочь королевы Хресты и короля Красных гор Гримнира, вошла в жизнь его брата двадцать лет назад. Высокородная леди из Красных гор, посланная в Эребор, чтобы очаровать молодого короля. Этот брак был устроен леди Дис и королём Гримниром, они подписали длинный контракт и обменялись огромным количеством золота, мифрила и драгоценных камней. Кили была ненавистна сама мысль о том, что его брата продадут, как скотину на рынке ради процветания двух королевств. Но ещё большую злость он испытал, когда затравленные глаза Фили загорелись радостью при виде будущей невесты. Он ненавидел румянец на бледных щеках брата и улыбку на его обычно плотно сжатых губах. Он ненавидел то, что Фили влюблён, когда для него самого всё было потеряно. И только когда Хринн положила ему на руки своих новорождённых малышей, весь его гнев разом исчез. Ему стало стыдно, когда она попросила, чтобы он, Кили, стал щитом и мечом для её отпрысков, но он с радостью согласился. Удивительно, но после этого навыки принца в обращении с оружием значительно улучшились, его стрелы уже больше не летали мимо цели и чуть не сбрили красивые бакенбарды королевы, когда она однажды пришла на стрельбище. Слушая радостное щебетание племянников, Кили вошёл за королевой в личные покои королевской четы. Сидеть на скамейке с двумя извивающимися гномятами на коленях было непросто, но с годами принц в этом преуспел. Хринн приказала принести горячий чёрный чай и тёплого молока, а потом принялась что-то строить из камушков вместе с Флои, чтобы Кили мог выполнить свою страшную миссию и рассказать близнецам о гибели Ари от рук орков. Финн сердито засопел и сурово посмотрел на дядю.  — Ты их убил, правда?  — Да, это так.  — Я тоже хочу их убить.  — Тебе придётся немного подождать. Пока не вырастешь.  — И сколько? Вот столько?  — Нет. Намного больше, парень. Пока не станешь таким большим, как твой отец.  — Но это очень долго! — заскулил Финн, — Я хочу убить орков прямо сейчас!  — Убивать совсем не весело, дружок. Даже орков.  — Нет? Почему? Ты же всё время это делаешь, верно?  — Я убиваю, потому что должен. Чтобы защитить Эребор и гномов, которые здесь живут. И из-за этого мне по ночам снятся кошмары. Ты же знаешь, что такое плохие сны, правда?  — Да. Когда мне снятся тёмные места и плохие вещи. Тогда я кричу.  — Как папа… — зашептала Фрея, — Тогда он кричит имя дяди Торина. И плачет. Кили закрыл глаза. Горло его сжалось, а ресницы стали мокрыми от слёз. Он с нежностью поцеловал тёмные волосы девочки.  — Твоя мама всегда рядом, чтобы успокоить его, малышка. Не беспокойся о своём отце. Он в хороших руках.  — И я тоже, — сказал Финн, — Когда мне снится плохой сон, мама поёт мне, чтобы я опять заснул. А бабушка поёт тебе, дядя Ки? Когда тебе снятся дурные сны?  — Пела, когда я был маленький, как ты.  — А теперь?  — Теперь я уже взрослый. И для меня больше не нужно петь. Он вдруг подумал о прекрасном эльфийском голосе, который утешал его в тёмные часы, окутывал, как кокон, сотканный из чистой любви. Проклятье. Сейчас он отдал бы всё, все свои богатства за прикосновение её рук и губ к своему лбу, за шелковистый поток её волос, скользящий по его лицу, за её нежный голос. Её никогда не заботили ни его богатства, ни титулы. До окончания битвы она даже не знала, что он принц. Как ни странно, всё, что ей было нужно, только он сам. Кили застонал, и Хринн посмотрела на него.  — Устал, — признался он, — И голова болит.  — Не удивительно. Тебе нужно немного поспать. Солдатам может потребоваться время, чтобы выследить эту орочью стаю.  — Я должен быть там, снаружи.  — Чтобы опять упасть с пони? У тебя такой вид, как будто ты вот-вот упадёшь в обморок. Кили рассмеялся.  — Ты путаешь меня с хоббитом!  — А ты переоцениваешь свои силы! У тебя была тяжёлая ночь. Ты ранен и, скорее всего, у тебя сотрясение мозга, — Хринн приглашающим жестом похлопала по мягкой подушке, — Просто приляг на скамью. Я прослежу, чтобы тебя разбудили, когда начнётся допрос.  — Звучит неплохо, — пробормотал он и с готовностью подхватил одеяло и мягкие меха, которыми королева накрыла его. Уже засыпая, Кили почувствовал, как к нему прижались два маленьких тела. Когда его разбудили, был уже почти вечер. Он проспал несколько часов и теперь чувствовал себя намного лучше. Принц тихо встал, стараясь не разбудить спящих под мехами близнецов, и пошёл за стражником в подземелье. Солдаты отыскали орочью стаю, которая пряталась от солнца на окраине горы и уничтожили её. По приказу короля одного из них они привели в Эребор, крепко связав его и заткнув кляпом рот. Когда Кили вошёл, Фили обходил пленника по кругу. Как принц и ожидал, рядом со связанным орком его нога начала болеть, поэтому он отошёл назад и встал на порядочном расстоянии от серого чудовища в вонючих доспехах, которые казались сделанными из сырой кожи и ржавого металла, и Кили содрогнулся, когда увидел, что они были каким-то образом вживлены в его шкуру. Больше рассматривать орка он не хотел, от одного только вида этого существа бросало в дрожь. Фили сделал знак, чтобы кляп убрали, и пленник изрыгнул поток чёрных проклятий.  — Довольно, — тихо сказал король, и существо умолкло, его жёлтые глаза смотрели на гнома, как будто пытались разгадать, что у него на уме, — Что вы здесь делали?  — Узнаешь, когда придёт время, — орк ухмыльнулся, оскалив грязные острые зубы, — Когда мы захватим вашу гору.  — Мои солдаты убили всех твоих товарищей. Ни один орк не ступит в моё королевство.  — Не твоё. Не надолго. Тёмный победит всех. Фили фыркнул.  — Саурон был изгнан. Он был рассеян Владычицей света сорок лет назад. С тех пор о нём никто ничего не слышал. Орк засмеялся.  — Ты не слышал, гномья мразь. Но мы слышим. Мы служим. И он опять восстанет. Он видит тебя. Он тебя раздавит. Мы сделаем из тебя снагу*. Тогда ты будешь служить нам, — он рассмеялся ещё громче, — Snaga nar baj lufut.  — Гномы никогда не будут снагами, орк. Зачем вы пришли на земли Эребора? Однако существо уже потеряло к нему интерес. Его желтые глаза теперь были устремлены на принца, и Кили ощутил, как старая рана на бедре запульсировала сильнее.  — А… — взгляд орка вспыхнул, — Ты и есть тот самый, порченый. Ты нами помечен. Кили невольно отшатнулся.  — Тебе не убежать от нас. Мы заклеймили тебя Моргульским железом. Мы всегда найдём тебя. Ты будешь подчиняться воле Тёмного Властелина. Принц покачал головой.  — Никогда. Орк опять засмеялся, и от этого чёрного, маслянистого звука Кили затошнило.  — Все так говорят. Но когда приходит Тёмный Властелин, они съёживаются. Они дрожат и повинуются ему. И исчезают в темноте. Ты уже принадлежишь нам. Кили отступил ещё дальше и упёрся спиной в каменную стену.  — Заткнись, — Фили встал между орком и братом, — Скажи мне то, что я хочу знать.  — И что же ты хочешь знать, король гномов? Ты хочешь знать, как мы сломаем тебя? Как мы разрушим твоё королевство? Как мы убьём твою жену и детей? Как будем рвать их мягкие тела и поедать их, пока они будут молить о пощаде? Внезапная серебристая вспышка вспорола орку горло, и чёрная кровь брызнула Фили на руку. Ту самую, что бросила нож. Уродец упал на колени. Он продолжал смеяться, несмотря на кровь, пузырившуюся на его перерезанном горле, и ткнул костлявым пальцем в сторону принца.  — Ты, — булькнул он, — Ты наш. Сверкнул ещё один нож, по самую рукоять вонзаясь орку прямо между глаз. Фили вытащил третий и нацелил его на умирающего пленника. Тот дёргался, разбрызгивая ещё больше чёрной крови, бормоча что-то невнятное. Наконец, он испустил последний хрип, кровь продолжала сочиться из его ран, а жёлтые глаза смотрели на Кили, пока не закрылись. Овладеть им? Найти его? Может, за этим стая орков пришла к Одинокой горе? Чтобы захватить его? Внезапно Кили почувствовал сильный приступ тошноты.  — Идём, — твёрдым голосом проговорил Фили, — Идём отсюда. Принц ощутил на плечах руку брата, который уводил его прочь от трупа по залам и коридорам. Он скорее почувствовал, чем увидел, как Фили слегка шевельнул пальцами, приказывая королевским слугам идти вперёд и расчистить дорогу, чтобы король с забрызганными чёрной кровью руками и лицом и его спотыкающийся брат смогли остаться незамеченными. Кили даже не почувствовал осторожных рук Шульфа, своего слуги, который раздел его и помог залезть в ванну. Только когда он сел на мраморную скамью, и вокруг него заплескалась тёплая вода, перед глазами прояснилось, и голос орка умолк в его голове. Как глупо, подумал он. Он просто дурак, что позволил орку себя напугать. Фили, который сердитыми движениями вымывал чёрную кровь из своих волос, мельком глянул на брата.  — Теперь лучше? Кили замычал, соглашаясь.  — Прости за то, что… ну, знаешь… убил его до того, как он успел рассказать нам больше.  — Орк ничего бы нам не сказал. Он просто пытался напугать нас. Фили рыкнул.  — На мне сработало.  — С твоей женой и детьми никогда ничего не случится. Ты всегда будешь защищать их. Я всегда буду их защищать.  — Я знаю, — король вздохнул, — И всё равно я не мог стерпеть, что он говорил такие отвратительные вещи о моей семье. То, что он сказал тебе… Кили покачал головой.  — Мы знаем, что это моргульская рана. Мы знаем, что она реагирует на тьму. На самом деле это довольно удобно, предупреждает меня об орках и гоблинах, прежде чем я с ними столкнусь.  — Судя по тому, что сказала эта тварь, они тоже это чувствуют. Они знают о тебе. Принц пожал плечами.  — Что ж, всё по честному.  — Кили…  — Всё в порядке, Фи. Правда. Должен признаться, на какое-то мгновение я испугался. Но всё равно, ничего такого в этом нет. Кили поднял колено из воды, обнажая шрам на бедре. Ничего особо впечатляющего.  — Мне исключительно повезло, что я пережил это. Ты ведь слыхал, что сказал эльфийский целитель. Яд полностью исчез, иначе я бы уже давным давно впал в бешенство. Но моргульские раны никогда полностью не заживают. Они всегда оставляют тень. Фили пожевал губу.  — Мы до сих пор не знаем, почему эти орки осмелились перейти границу земель Эребора.  — Думаешь, вся эта болтовня о Тёмном Властелине правда? Неужели Саурон опять набирает силу?  — Это возможно. Я пошлю ворона к Гэндальфу. Уж он-то должен знать. Кили воздержался от ответа. Да пусть этот Гэндальф подавится своей бородой, ему плевать.  — Ты уже виделся с мамой? Матери он мысленно пожелал того же.  — Пока нет.  — А стоило бы. Она знает, что ты ранен.  — Здорово.  — Кили.  — Хорошо. Я пойду к ней. Сразу после ванны. Я заслужу твоё одобрение, о мой величественный брат? Фили вышел из воды и бросил ему полотенце.  — Перестань вести себя, как ребёнок. У меня уже есть трое, — он насухо вытер длинные светлые волосы и обернул бёдра тканью, — Увидимся за ужином. Кили заворчал. Ему вдруг расхотелось дальше расслабляться в воде, поэтому принц вылез и вытерся. Шульф помог ему переодеться в чистую одежду и попытался расчесать спутанные волосы.  — Ой! Мать твою! Прекрати. У меня рана на голове. Ты хочешь, чтобы она опять открылась.  — Прошу прощения, милорд. Кили вздохнул  — Нет, это ты прости меня. Я знаю, ты хочешь привести меня в порядок. Но просто оставь всё, как есть. Он ободряюще похлопал старого Шульфа по руке. Он не хотел кричать на своего слугу. Но головная боль вернулась, и даже простое прикосновение к волосам причиняло такие страдания, как будто распахнулись ворота Ангбанда и выпустили на него всех своих чёрных мучителей. Кстати, о пытках. Кили расправил плечи и пошёл к леди Дис. * подгорные гномы отмеряют отрезки времени ударом колокола, т. е. один колокол, два колокола и т. д. снага — раб.