Тёмная метка

В ожидании ужина его Леди-мать сидела в своей гостиной у потрескивающего камина, на коленях у неё лежал свиток, а рядом стояла кружка с элем. Когда он подошёл, Дис подняла на сына глаза и хмуро оглядела его избитое лицо и повязку на голове. Кили плюхнулся на пол рядом с её креслом и скрестил ноги.  — Как поживаешь? — спросил он.  — Я в порядке. Это ты у нас ранен.  — Просто царапина. Упал с пони и ударился головой.  — За тобой охотились орки? Кили пожал плечами и уставился на огонь.  — Просто несколько бродячих тварей. Мы избавились от них. Но Катла была ранена.  — Насколько всё плохо?  — Она быстро поправится. Завтра я схожу её навестить.  — Я пойду с тобой. Эта девочка ведь родом из Синих гор. Он ухмыльнулся.  — Ты до сих пор скучаешь по Синим горам? Принцесса вздохнула.  — Я знаю, это глупо. Но это так. Долгое время там был наш дом. Мы были счастливы.  — Мне тоже этого не хватает. Помнишь, как Торин впервые взял нас с Фили на охоту? Мы притащили огромного дикого кабана!  — А ещё волчонка. И ты был полон решимости вырастить его.  — Он был милый, — Кили подмигнул матери, — И я хорошо с ним справлялся.  — Пока он не убил овцу фермера.  — Но ведь никто не доказал, что это сделал Пушистик!  — Торину пришлось заплатить много золота за этих овец! Он тяжко работал в кузнице, чтобы заработать эти деньги. На них он собирался всю зиму кормить наш народ.  — Я знаю. Он заставлял меня охотиться, даже когда снег был очень высок. И никогда не позволял мне возвращаться без добычи.  — Ты должен был понять, что у каждого поступка есть свои последствия. Понять, что ты, как принц, отвечаешь не только за свою собственную судьбу, но также и за судьбу своих подданных.  — Мне было всего сорок шесть, мам.  — Ты уже не был ребёнком. Ты сам настаивал, чтобы с тобой обращались, как с Фили. Торин так и поступил.  — Полагаю, да. Но ведь я действительно принёс дичь.  — Даже тогда ты был хорошим охотником.  — А ещё хорошим лучником.  — Торин именно так и сказал, — Дис улыбнулась, — Он ворчал, но ему пришлось признать, что ты прирождённый лучник.  — Хотя ему никогда не нравился мой выбор оружия. Если бы не ты, он запретил бы мне.  — Рано или поздно, он пришёл бы в себя. Я просто пнула его под зад, чтобы ускорить этот процесс.  — Готов поспорить, это был хороший пинок, — Кили с усмешкой посмотрел на мать, и она подмигнула ему.  — Так оно и было, сынок. Именно так. Торин иногда в этом нуждался. В этом ты на него похож.  — В смысле?  — Тебя тоже время от времени нужно хорошенько долбануть по башке.  — Спасибо. Я уже получил свою долю. Её ярко-голубые глаза, так похожие на глаза Фили, посмотрели на него с внезапной тревогой.  — Что сказал лекарь? Раны на голове очень коварная штука, ты это знаешь. Кили просто отмахнулся от её беспокойства.  — Неа, я в порядке. У меня череп Дурина, мама.  — Я знаю, что ты твердолобый. Я тебя вырастила. Меня вырастил Фили, подумал он. Но промолчал. В любом случае, это было бы не честно. Его мать рано овдовела и вынуждена была в одиночку растить двух маленьких сыновей. Всякий раз, когда Торин слышал очередную сплетню о местонахождении их пропавшего отца, короля Фрайна, он тут же бросался на поиски, и Дис приходилось брать на себя правление в Синих горах, поэтому на детей у неё оставалось не так уж много времени. И всё-таки Кили знал, что мать всегда заботилась о нём. Он был её малышом, который родился в середине зимы, раньше срока, в ночь после смерти Флоки. Повитуха думала, что он не доживёт до утра. Но Дис согревала его, крепко обнимая, кормила, хоть он и отказывался сосать, и он выжил. Она всегда его защищала. И когда Торин наконец решил вернуть Эребор, ему и Фили потребовалось всё их умение убеждать, чтобы она в конце концов сдалась и позволила своему младшему сыну отправиться с ними. Хотя она сделала это в основном потому, что знала, что он всё равно сбежит за ними вслед.  — Ты до сих пор умудряешься меня пугать, сынок. Мать не любит, когда её дети страдают.  — Ничего страшного. Он чувствовал, как пальцы Дис нежно гладят его по голове. Это было больно, но он не сопротивлялся.  — Что у тебя с волосами?  — Целитель подрезал их. Принцесса сердито зашипела. Несмотря на возраст, у неё самой до сих пор были длинные золотистые локоны, которые замысловатыми косами спадали до самого пояса, поэтому к волосам у неё было особое отношение. Волосы считались драгоценностью, символом мужества и силы, отображением социального статуса, богатства, профессии, героических деяний и даже родословной. Дис смирилась с тем, что её младший сын подстригал бороду до щетины, чтобы она не путалась в тетиве лука, но она всегда гордилась его густыми и черными, как вороново крыло*, волосами, ниспадающими на плечи, даже если он не заплетал кос и не украшал их бусинами.  — У тебя в волосах сплошные узлы. Я тебя расчешу. Кили застонал.  — Нет. Пожалуйста. Больно. Через несколько дней я сделаю это сам.  — Ерунда. Ты принц Эребора. Ты не можешь выглядеть, как орк. Я очень осторожно. Она взяла у слуги щётку и расчёску и принялась приводить в порядок его волосы.  — Совсем как в те времена, когда ты был маленький. Тогда я делала тебе причёску. Он поморщился, вспоминая те приступы боли и то, как он всегда старался избегать, чтобы мать расчёсывала его. Он никогда не придавал особого значения своей внешности и мог целыми днями ходить с веточками и колючками, запутавшимися в волосах. И если честно, он до сих пор этого хотел. Ему было просто всё равно.  — Ай!  — Прости, дорогой. У тебя в голове полный бардак. Это уже больше не похоже на косу. Я распущу и расчешу. Я могу заплести новую, если захочешь.  — Нет, — Кили пощупал свою единственную косичку, — Пусть останется.  — Зачем ты до сих пор её носишь? Несмотря ни на что? Пришло время от неё избавиться. Спустя столько лет от неё почти ничего не осталось.  — Я сказал, она останется.  — Это совсем не красиво. Мне никогда не нравился этот эльфийский узор. Он тебе не идёт. Он для древолазов. Ты сильный, мужественный гном, а не неженка.  — Мать.  — Я просто говорю, что тебе пора двигаться дальше. Он открыл глаза.  — Двигаться куда?  — Кили. Ты молодой мужчина в расцвете сил. Ты принц Эребора. Ты можешь делать всё, что угодно.  — Что ты имеешь в виду? Тебе рассказал Балин?  — Балин?  — Что я собираюсь присоединиться к его походу на Казад-дум?  — Нет, он ничего мне не говорил. И он сам прекрасно знает, почему, этот старый тупой топор. Казад-дум потерян. И я не хочу, чтобы ещё один член моей семьи лишился жизни у его ворот. Особенно один из моих сыновей, который и так едва выжил в битве.  — Успокойся, Фили меня не отпустит.  — Хорошо. Иначе я сдеру с него шкуру. Сразу после того, как сделаю это с Балином.  — Так что ты имела в виду, когда говорила, что я могу делать всё, что угодно? Я уже капитан Вооружённых сил. Осталось не так уж много достижений. Дис рассмеялась.  — Гномки, ты, дуралей! Найди себе жену!  — У меня есть жена.  — Но не гномка. Никто не обидится, если мы объявим эти отношения не действительными. Эльфийская ведьма ушла навсегда. Кили вскочил на ноги и сердито взглянул на мать.  — Не называй её так! И даже не думай о расторжении моего брака!  — Тоже мне, брак, — Дис усмехнулась, — Эта костлявая ветка даже не дала тебе сыновей.  — Проклятье на твою голову!  — Кили! Он рванулся прочь из комнаты, изрыгая потоки цветистой брани на кхуздуле, и сразу же столкнулся с Балином.  — Что, парень, неудачный день? — седобородый лорд оглядел его с головы до ног. Кили выдавил из себя кривую ухмылку.  — С чего ты взял? Балин тоже усмехнулся, но не ответил.  — Ты говорил с королём? Принц вздохнул.  — Да.  — Значит, он всё ещё не хочет, чтобы ты уходил?  — Боюсь, что нет.  — Это понятно. Дори тоже не хочет, чтобы Ори шёл с нами. Кили хохотнул.  — Ори? Ори хочет идти в Морию?  — Он считает, что для такого героического похода писец просто необходим, — водянисто-голубые глаза Балина пронизывали его насквозь, — Не стоит недооценивать Ори. Его никогда не учили сражаться, но всё-таки он лицом к лицу столкнулся с нашими врагами на поле боя на Одинокой горе. И он не бежал, как многие другие, он оставался верным до конца.  — Я знаю. Прости, — Кили всё равно не смог сдержать смешок, — Но… Ори! Против проклятья Дурина его рогатка будет иметь колоссальное значение! Губы Балина дрогнули.  — Он задушит его своими вязаными шарфами. И кроме того, Бофур нашёл гораздо лучшее решение, — блеснув голубыми глазами, старый гном ободряюще кивнул и обнял принца за плечи, — Имей терпение, парень. Всё будет просто чудесно.  — Терпение не входит в число моих достоинств.  — Я знаю. Я много лет пытался заставить тебя выучить историю.  — Я изо всех сил старался запомнить все королевские родословные и битвы всех Семи Королевств!  — Да ну. Ты был слишком занят тем, что баловался со стрелами под столом.  — Ты знал?  — Конечно. Для меня до сих пор загадка, как ты умудрился сдать экзамены. Кили ухмыльнулся, но не стал признаваться старому учителю, что Фили дал ему списать. Балин повёл его в Большой зал, где жители Эребора могли вместе ужинать. Эту идею предложил Фили сразу после коронации. Тогда они всё ещё расчищали Эребор от обломков, и король вместе с остальными работал до изнеможения. Так почему бы не есть вместе со всеми? Это было совсем не обязательно, гномы Эребора могли обедать со своими семьями в своих комнатах, если хотели, но в часы приёма пищи Большой зал всегда был полон жизни. Королевская семья восседала на возвышении. Леди Дис заняла место слева от Фили и принялась искать глазами своего младшего сына. Кили сделал вид, что он этого не заметил и отправился дальше по залу в поисках собутыльника. Ори? Не вариант. Писец сидел рядом с женщиной с волосами мышиного цвета и объяснял ей особенности структуры разных видов пергамента. Балин? Нет. Двалин? Это намного лучше. Хотя старый вояка разговаривал с Двоссом. Но как говорится, нищим выбирать не приходится. Кили взял свою кружку и уселся между двумя гномами.  — За Эребор, — он поднял своё пиво.  — Пусть стоит крепко, — Двалин кивнул и тоже поднял свою кружку.  — За его вечное процветание, — Двосс последовал их примеру и выпил. Двалин вытер пену с губ и ещё раз наполнил кружки.  — Ты охотился на стаю орков, мастер Двалин? Большая?  — Не больше двадцати. Не чета нашим солдатам.  — Им удалось ранить принца, — Двосс показал на забинтованную голову Кили.  — Нет. Они убили моего пони. Я упал.  — Но у тебя и рука перевязана. Вы узнали, зачем эта стая орков подошла так близко к Одинокой горе?  — Нет, — Кили ответил слишком поспешно, — Тот, кого мы допрашивали, ничего не сказал.  — Может, ты задавал не те вопросы? Или спрашивал слишком вежливо?  — Пленника допрашивал король, — Двалин хрустнул костяшками.  — Ну в таком случае… — Двосс осушил кружку и кивнул собутыльникам, — Кому-нибудь налить ещё? Кили успел выпить половину четвёртой кружки, когда рядом с ним возник паж.  — Вас зовёт леди Дис, милорд принц. Кили оскалил зубы, но встал. Как младший сын принцессы, у которого не было собственной семьи, он был обязан за ужином сидеть рядом со своей овдовевшей матерью. Он допил пиво и с грохотом поставил кружку на стол.  — Я пошёл в логово дракона.  — Попридержи язык. Ты говоришь о леди Дис, — Двалин пристально посмотрел на него.  — Просто ты питаешь к ней слабость, — принц ухмыльнулся, — Может, тебе стоит ухаживать за ней и жениться? Она засыпает рядом со своим боевым топором, совсем как ты. Вдвоём вы будете страшнее, чем старина Смауг. И тогда на ужинах меня спустят с крючка. Двалин что-то забормотал себе в бороду, и ухмылка Кили стала ещё шире, когда он заметил, как по шее старого воина расползается краснота. Он заглянул в свою кружку и с разочарованием обнаружил, что она до сих пор пуста.  — Может, хочешь чего покрепче? — Двосс протянул ему флягу, которую достал из-под кожаного пальто. Кили согласно кивнул и поднёс фляжку к губам. Ему показалось, что жидкость мгновенно прожгла в его языке дыру. Он едва не закашлялся от густого, пыльного вкуса и не смог сдержать дрожи. Напиток был совершенно отвратителен и, возвращая богато изукрашенную фляжку ухмыляющемуся владельцу, Кили подумал, что Двоссу он очень шёл. По вкусу он был похож на старые носки в маринаде из ушной серы и острого перца. Принц скорчил гримасу и поднялся на помост, чтобы присоединиться к матери. Когда ужин закончился, Кили сразу же ушёл, сославшись на головную боль. Постоянная пульсация от раны на голове стала сильнее, его немного тошнило. Он отправился в свои покои, отчаянно желая тишины, которой обычно боялся. Слуги с низким поклоном распахнули перед ним большие двери в королевское крыло. Пушистые ковры заглушали шаги его окованных железом сапог, пока он поворачивал налево, направо и снова налево и открывал двери в свои личные апартаменты. В отличие от покоев короля и принцессы у его дверей не стояла стража. Кили отказался выставлять охрану у своей двери, заявив, что сам вполне способен за себя постоять. Не то, чтобы его мать и брат не могли. Просто его беспокоила мысль о том, что кто-то денно и нощно будет стоять за дверями его комнат. Особенно ночью… Он так и представлял себе гномов, прислоняющих уши к толстой деревянной двери в попытке уловить любой звук из спальни принца, которую тот делил с эльфийкой. Глупо, конечно. Королевские гвардейцы не стали бы делать ничего подобного. И хотя теперь это не имело значения, Кили всё равно было намного комфортнее без того, чтобы кто-то стоял на страже у его дверей. Принц начал раздеваться, стянул через голову тунику из тонкой ткани и забрался в свою большую кровать. Он с трудом согнул ноги — старая рана до сих пор болела — и закрыл глаза, следуя обычному ежевечернему ритуалу, который помогал ему уснуть и спасал от ночных кошмаров. Кили думал, что после всех его встреч с орками, любая помощь не будет лишней. Двалин научил его замедлять реакции тела, расслаблять мозг, чтобы избавляться от кровавых воспоминаний о битвах, мёртвых глазах и оторванных конечностях. Но когда Кили пытался не думать об огненно-рыжих волосах, которые струились перед его размытым взглядом, как длинные шелковистые водоросли, это не срабатывало. * по правде говоря, волосы у Кили вовсе не чёрные, а скорее, каштановые и на свету приобретают рыжеватый оттенок. Но автор написал так, а из песни, как говорится, слов не выкинешь.