Тёмная метка

Боль. Пламя. Тёмный голос отдавал ему приказы, тьма подкрадывалась к нему. Кто-то следил за ним, жар единственного красного глаза прожигал кожу насквозь, пронзал мозг. Кили проснулся со сдавленным криком и вскочил с кровати. Но едва он наступил на больную ногу, она подломилась от резкого приступа боли, и он с воплем рухнул на колени. Боль в ноге прогрызла его до самого живота. Его чуть не вывернуло на изнанку. Голова болела так, как будто вот-вот собиралась взорваться. С неимоверным усилием Кили встал, оделся и, хромая, спустился в Холл. Ему пришлось держаться за стены, чтобы не упасть. К боли примешивался страх. Всё было так, как тогда, когда его ранили моргульской стрелой. Тогда ему было так больно, как никогда в жизни. Эта боль контролировала его, затягивала его в темноту. Нет, сказал он себе, не совсем так. Сейчас он был цел и невредим. Рана давно зажила. Эльфийский целитель, который зашивал его после битвы на Одинокой горе, был озадачен и растерян. Скромная лесная эльфийка не должна была быть в состоянии сражаться с Чёрным дыханием, обезвредить смертельный яд, который уже начал пожирать душу и плоть молодого гнома. Она не смогла бы освободить его от хватки Злого духа. Но она сделала это. Кили видел её Свет в темноте и шёл за ним, чувствуя, как исходящее от него тепло плавило ледяную хватку, что сжимала его. Именно тогда он по-настоящему увидел её: чистоту её сердца, красоту души. Он прильнул к ней, и она вернула его в мир живых. Целитель был убеждён, что Тауриэль удалось его спасти только потому, что она поделилась с ним своим фэа. Сама мысль об этом вызывала у него отвращение. Как и у многих других в последующие годы, в этом эльфы и гномы были похожи. Осторожно, шаг за шагом, Кили наконец добрался до зала заседаний и занял своё место. Совет уже начался, и принц заработал несколько хмурых взглядов. Оправдываться он был не в настроении, просто опустил голову, осторожно вытянул ногу и постарался не привлекая к себе внимания вытереть пот и выровнять дыхание. Кили пытался, правда, пытался, но не смог заставить себя следить за разговорами, которые велись за большим круглым столом. Поэтому он просто сдался, схватился за больное бедро и сел, таращась в пространство. Кто-то толкнул его в плечо.  — Кили?  — А? Фили пристально смотрел на брата, сдвинув брови.  — Мы говорили о кавалерии, которую ты хотел создать.  — Мы уже начали тренировки. Дайте мне два или три полнолуния, и всё будет в порядке.  — Зачем нам вообще нужна эта кавалерия? — внезапно спросил Двосс.  — Я уже сто раз говорил об этом. Но с удовольствием повторю для тебя ещё раз. Кавалерия обеспечит нам преимущество в скорости. Мы сможем быстрее атаковать, опережать наших врагов. Всадники будут стрелять из специальных луков, сражать этих исчадий ада издалека.  — Бой издалека. Это бесчестно. Кили стиснул зубы.  — Ты хочешь установить в Эреборе эльфийские порядки. Разве ты заказывал эти луки не в Лесном королевстве?  — Они искусные мастера и знают толк в луках.  — Ты совершенно прав, парень. Стрельба из лука-исконно эльфийский талант. Это не для гномов, — Двосс улыбнулся ему, — Ну да ладно, создавай свою кавалерию, милорд принц. Побалуй себя, у тебя есть такая привилегия. А что до наших сил, здесь, в Эреборе, нам не нужны лучники.  — Лучники помогут держать нападающих на расстоянии, не подпускать их слишком близко, — Кили с трудом заставлял себя говорить спокойно, — Так гору будет намного труднее осадить.  — Сильный отряд с хорошими боевыми топорами и молотами может сделать то же самое.  — Если вы хотите вступить с врагом в рукопашный бой, тогда да. Если вы хотите встретить возможных нападающих прямо у главных ворот, если вас не волнует количество наших раненых и убитых, тогда ты прав. Это отличная мысль. Тогда забудьте про луки и хватайтесь за топоры. Нога под пальцами пульсировала болью, как живое существо, пытавшееся прогрызть себе путь к свободе. Голова тоже болела.  — Гномы не трусы. Мы не боимся ран или смерти. Луки для эльфов, будь они прокляты, а ещё для тех, кто слишком боится сражаться как должно. Кили перемахнул через стол и схватил старшего гнома за воротник.  — Что ты хочешь сказать? Что я трус?  — Нет. Конечно… — Двосс поперхнулся словами. Двалин дёрнул принца назад, прижимая к табурету.  — Полегче, парень. Никто ничего такого не говорил.  — Да. Верно, — Кили насмешливо фыркнул и пристально глянул на Двосса из-под нахмуренных бровей. Гном с густой окладистой бородой злорадно ухмыльнулся и сделал на иглишмеке непристойный жест. Кили снова рванулся через стол, его рука всего на несколько дюймов не достала до горла Двосса. Седобородый гном отшвырнул ногой табурет и отступил к стене. Двалин снова вжал принца в кресло. В этот раз рука старого воина осталась у Кили на плече, татуированные пальцы держали его железной хваткой, которая была бы болезненной, если бы боль в ноге не затмевала собой всё остальное. Остаток встречи Кили провёл в тумане голосов, гнева и боли. Больше к нему никто не обращался. Но когда Совет закончился, Фили вынудил его оставаться на месте до тех пор, пока последний гном не вышел из зала.  — Что, во имя Дурина, на тебя нашло? Ты принц Эребора, чёрт побери, ты не можешь вести себя, как дикое животное! Ты вообще меня слышишь? Кили даже не потрудился ответить.  — Ты что, держишь здесь орков? — хрипло спросил он. Фили вытаращил глаза.  — Что?  — Орки. Ты привёл орков в Эребор? Они сидят в подземельях? Сколько? И с каких пор? Почему ты мне не сказал?  — Ты же знаешь, что мы не держим орков в тюрьме. Того, которого мы захватили в плен, я убил.  — Значит, они должны быть близко к Одинокой горе. Наверное, это целая стая, и очень большая в этот раз. Опасность, Фили. Я зверски их чувствую.  — Твоя нога? — король устало взглянул на брата, — Болит? Кили рассмеялся.  — Болит? Она меня убивает! Должно быть, пока мы разговариваем, армия орков вторглась на наши земли. Ты должен послать туда все силы. Фили кивнул.  — Я позабочусь об этом. Король Эребора жестом подозвал слугу и велел ему выслать Военачальника с войском, а потом взял младшего брата под локоть.  — Пошли.  — Куда?  — В лазарет. Кили опять рассмеялся.  — И что они по-твоему могут сделать? — он покачал головой, пряди волос прилипли к его потному лицу, — Ничего поделать нельзя. Кроме как избавиться от орков. Хватка брата на его руке стала ещё крепче.  — Идём со мной. Сейчас же. Принц сумел подняться, качая головой, но позволил Фили отвести себя к целителям, и им потребовалось немалое количество времени, чтобы добраться туда. Когда Кили вошёл в лазарет, его туника насквозь промокла от пота, а дыхание хриплыми вздохами вырывалось из груди. Главный целитель Граур искоса глянул на него.  — Что с тобой случилось сегодня, мой принц? Кили покачал головой, но не смог удержаться и крепко сжал больное бедро.  — У тебя болит нога? Старая рана? Теперь Граур казался заинтересованным.  — Давай посмотрим. Старый лекарь отцепил руку принца и задрал штанину выше колена, чтобы рассмотреть рану. Шрам выглядел совершенно невинно. Целитель придавил пальцем кожу, и Кили в отчаянии вцепился в руку брата, чтобы не заорать во весь голос.  — Больно? Граур придавил ещё немного и наклонился, чтобы разглядеть поближе.  — Я ничего не вижу. Как по мне, выглядит совершенно нормально. Он взял маленький нож и разрезал кожу, пока не потекла кровь.  — Никакой чёрной жидкости. Рана не должна тебя беспокоить. Я не знаю, в чём причина твоих страданий, но могу дать тебе что-нибудь от боли. Кили с благодарностью проглотил горькое зелье и позволил брату проводить его в свои покои. Он уснул сразу же, как только лёг. Когда он проснулся, через большие стеклянные двери в его спальне уже пробивался рассвет. Голова до сих пор сильно болела, а боль в шраме на бедре обжигала кожу до белого каления. Его ноги так запутались в простынях, что он не мог пошевелиться. Кили освободился от липких от пота покрывал и перекатился на спину. Он знал, что ему снились кошмары, но никак не мог вспомнить, о чём. Расплывчатые образы огня и змеиного глаза, наблюдавшего за ним, всплывали в его мозгу. В ушах звенели маслянистые голоса, однако он не понимал смысла того, что они говорили. Встреча с орком в подземелье Эребора потрясла его сильнее, чем он хотел бы признать. Кили осторожно встал, выпил немножко воды и открыл двери на собственный балкон, чтобы вдохнуть влажный и свежий воздух ранней весны. Терраса находилась высоко у вершины, и даже сейчас, когда окружающие скалы терялись в тумане, вид отсюда был потрясающий. Тауриэль любила проводить ночи на открытом воздухе, купаться в свете звёзд, и ему нравилось, как её белая кожа сияла в серебристом мерцании звёзд. Яркая и драгоценная, как мифрил, когда-то говорил он, и эти слова заставляли её чувственный рот растягиваться в улыбке, чуть приоткрывая влажные, розовые губы. Это было как приглашение к поцелую, перед которым он никогда не мог устоять. Внезапная тоска сжала его сердце, напоминая о пустоте внутри. Кили вернулся в свои покои и осторожно закрыл за собой дверь. Не раздумывая, он подошёл к комоду и принялся рыться в верхнем ящике, пока не нашёл зелёную тунику, тщательно спрятанную у стены. Он поднёс ткань к лицу, до сих пор ощущая её запах, уникальный аромат трав и земли, ветра и цветов. Через несколько месяцев после её ухода, когда он в ярости разнёс в щепки большинство мебели в своих покоях, он нашёл её тунику под скамейкой. Кили хранил её в тайне и спал, уткнувшись лицом в мягкую ткань. Проходили годы, и для него это стало своеобразным ритуалом: смотреть на её одежду, прикасаться к ней, вдыхать её запах. Когда-то это было ему необходимо, но последние годы туника просто лежала в ящике комода, и он почти забыл о ней. Однако сейчас Кили снова почувствовал, что не может без этого обойтись. Большую часть утра он пролежал, свернувшись калачиком на постели, обернув зелёной туникой пульсирующую ногу. Пару раз он проваливался в сон, но сразу же просыпался, ощущая, как неистово бьётся сердце, а дыхание прерывается рыданием. Когда он задремал в третий раз, и орки во сне шептали ему на ухо, что он принадлежит им, Кили встал, не обращая внимания на боль в ноге и голове, и позвал Шульфа, чтобы тот помог ему одеться. Ему не терпелось узнать, выследил ли Двалин стаю орков, которые, как он был в этом уверен, вторглись в королевство. Принц подошёл к кабинету короля. -… несомненно находится под большим стрессом. Вы можете оказать ему услугу, мой господин и король.  — Когда он говорит, что чувствует опасность, я ему верю.  — Но Двалин не обнаружил никаких следов вторжения.  — Это не значит, что его не было вообще, — отозвался глубокий бас воина.  — Я знаю, что ты и твои солдаты перевернули каждый камень. И всё равно не обнаружили никаких следов. Если бы армия орков и впрямь вторглась на земли Эребора, как и полагал принц, неужели вы не увидели бы их?  — Это не повод исключать его из Совета и тем более отстранять от командования, — проворчал Двалин.  — Я просто беспокоюсь, как и ты, мой господин. На днях он едва не лишился жизни. Разумно ли принцу подвергать себя опасности? Вы знаете так же хорошо, как и я, что он всегда во главе своих войск, он даже осмеливается путешествовать в одиночку. Кили пробормотал проклятие себе под нос и вошёл в кабинет. Фили, Балин, Двалин и Двосс посмотрели на него снизу вверх.  — Если вы собираетесь отстранить меня от командования, возможно, стоило сначала поговорить со мной?  — Никто об этом не думает, парень. Кили заметил, что Двалин избегает его взгляда.  — Мы просто беспокоились о тебе, мой принц. У тебя немного растрёпанный вид. Как ты себя чувствуешь сегодня? Принц проигнорировал Двосса и шагнул к брату.  — Что всё это значит?  — Двалин не смог обнаружить орков.  — Может быть, они успели вовремя отступить. Может, я ошибся. С чего вдруг это обеспокоило тебя так сильно, что ты встречаешься со своими советниками и оставляешь меня в стороне?  — Твоё поведение на Совете, вот что меня беспокоит. Кили отвернулся от брата и пристально посмотрел на Двосса. Старший гном выставил вперёд ладони, как бы оправдываясь.  — Я не собирался делать это предметом обсуждения. Все знают о твоей знаменитой горячности, милорд. И никто не ожидает, что ты всегда будешь держать себя в руках. Никто не пострадал.  — Это уже не первый раз, когда ты ведёшь себя неподобающим образом, — проговорил Фили, — Не так давно во время заседания Совета ты напал на эмиссара из Железных холмов. Кили пожал плечами.  — И поделом. Он тебя оскорбил. Двалин насмешливо фыркнул.  — Нос этого гнома уже никогда не будет прежним. Балин окинул брата мрачным взглядом.  — Не поощряй его. Такое поведение не подобает члену совета, а уж принцу тем более. Двосс хитро улыбнулся.  — Все знают, что ты не любишь посещать заседания Совета. Может, тебе будет лучше освободиться от этой повинности? Король кивнул.  — Тебе нездоровится. Лечись. Отдыхай. Пусть какое-то время этим занимаются другие. Кили чувствовал странное дежавю: когда-то его уже пытались оставить позади те, кого он хотел поддержать. Не ты. Останься и выздоравливай, — говорил Торин, входя в лодку. Тогда это было больно, хоть Кили и понимал, почему дядя так поступил. Для трудного путешествия он был слишком болен, слишком слаб. А что сейчас? Сейчас он просто вёл себя не так, как того хотелось членам Совета, только и всего.  — А ещё ты должен оставаться в Эреборе какое-то время. Оставь свою привычку выезжать в одиночку. Это слишком опасно.  — Фили…  — Двалин не нашёл никаких орков, но они всё равно могут там быть. Оставайся на землях Эребора до дальнейших уведомлений Кили замотал головой.  — Я капитан вооружённых сил. Ты больше не хочешь, чтобы я патрулировал? Если возникнет необходимость в военной вылазке, ты хочешь, чтобы я оставался позади?  — Двалин очень хороший воин, — Балин ласково хлопнул брата по спине, как по руке, — Как и твоя лучница.  — Она ранена и лежит в постели.  — И кто, интересно, в этом виноват? — забормотал Двосс себе под нос.  — Орки. Когда Двосс отпрянул от Фили, смущённый тоном голоса короля, Кили счёл это обнадёживающим знаком и улыбнулся брату.  — Тебе незачем волноваться. Или запирать меня под землёй. Я буду безупречно исполнять свой долг.  — Правда? Тогда почему ты сейчас здесь, а не на аудиенции?  — Аудиенция? — Кили удивлённо уставился на короля. Фили вздохнул.  — Только не говори, что ты об этом забыл. Наверняка зал уже битком набит.