Тёмная метка

Кили успокаивающе погладил Хринн по спине. — Да, я вернулся. Что здесь происходит? Как Фили? Она выпрямилась, вытирая слёзы рукавом. — Идём со мной, быстро. Тебя никто не должен видеть! Когда Хринн заторопилась обратно в королевские покои, Финн поднял глаза на Така. Сначала на его мордашке застыло задумчивое выражение, но через минуту мальчик решительно взял страшного незнакомца за руку и повёл за собой. Королева осторожно закрыла большие двери в свои покои и тревожно прислушалась. — Время от времени они заходят во дворец. Ради нашей безопасности, — её голос был едким, как кислота. — Кто? — Так называемые охранные патрули. Они делают так, чтобы ночью в залах и коридорах не было гномов, запрещают собрания и следят, чтобы все сидели по домам и делали то, что велят. Совет учредил кучу новых правил. В Большом зале больше не бывает совместных ужинов, аудиенции отменены, все связи с Лесным королевством, Дейлом и Новым Эсгаротом разорваны. Не пускают даже гномов, которые просят разрешения войти в Эребор. Одинокая гора больше не принимает чужаков. — И всё это решил Совет? — Насколько я понимаю, после ухода Балина Совет просто выполняет приказы Двосса. — Балин ушёл? — Он и его солдаты отправились в Казад-дум две недели назад. Кили выругался. — Дерьмо! Балин не должен ни при каких обстоятельствах входить в Казад-дум! Он до сих пор кишмя-кишит орками! Я должен немедленно послать ворона с сообщением! — Воронов больше нет, Кили! Те, кто пережил чистку, покинули Эребор. Чистка? Аресты? Патрульные отряды в Эреборе? Все отношения разорваны? Кили почувствовал, как по спине пробежала ледяная дрожь. — Что здесь происходит? Почему Фили не прекратит это? — Когда Балин и его воины ушли в Казад-дум, Фили решил, что пришло время пополнить наши ряды. Двосс нанял солдат, которые, как они утверждают, служили в армии Даина. Но в Эреборе живёт достаточно гномов, у которых есть родня в Железных Холмах, чтобы понять, что это наглая ложь. — Но если ты знаешь, почему… Хринн испустила глубокий, похожий на всхлип, вздох. — Твоя мать, Двалин и я пытались говорить с ним, взывали к его рассудку, но он не слушает. Он обвиняет нас в том, что мы не заботимся об Эреборе и его безопасности. Он согласился с предложением Совета полностью изменить систему безопасности в горе. Он дал Двоссу полномочия использовать любые средства, которые он считает необходимыми. — Комендантский час? Патрульные отряды? Аресты и наказания по прихоти? — Всё это случилось одно за другим. Сначала мы не понимали, что происходит. Они назвали это мерами предосторожности. И потом, после стольких покушений на жизнь Фили, кто стал бы протестовать? — Что? С ним всё хорошо? — Нет, Кили, не хорошо, — она схватила его за рукав, не давая ему ворваться в спальню королевской четы, — Он не ранен, если ты об этом. Я терпеть не могу этих солдат, но дело своё они знают. Каждый раз им удавалось схватить убийц, не позволяя им совершить задуманное. Фили не пострадал, только незначительные травмы. Но и этого было достаточно, чтобы оправдать все эти драконовские запреты. Даже те, кто не верит Двоссу и сомневается в его мотивах, не могут с этим спорить. Особенно, когда стало известно, что все эти новые законы утвердил Фили. Всё делается от его имени. — Но почему?.. Хринн сильнее стиснула его руку. — Я не могу этого объяснить. Ты должен сам всё увидеть. Тебя он послушает. — Мы не очень хорошо расстались. — Если кто и может до него достучаться, так это ты. — А что, если он выдаст тебя? — вмешался Так, — Это очень опасно. — Он этого не сделает. Он мой брат. Так отрицательно мотнул головой. — Братья и сёстры предают друг друга. Дети продают собственных родителей. Такое происходит постоянно. — Плевать. Я должен с ним поговорить. Где он? — В своём кабинете. Он сидит там почти всё время. Работает. В наших покоях он не появлялся уже несколько недель. Я даже не уверена, помнит ли он, что у него есть семья. — Я пойду с тобой. Буду стоять на страже, — решил Так. Кили встал, и Хринн опять вцепилась ему в руку. — Помоги ему, прошу. Он кивнул. Вдвоём с Таком они шли по тускло освещённым залам и коридорам. Было страшно видеть, как всегда такие оживлённые дороги и переходы теперь были безжизненны и пусты, но с другой стороны это помогало им избежать внезапной встречи с охранниками-шаги патрульных отрядов были слышны издалека. Напротив кабинета короля Кили показал Таку на статую Фрайна I, которая стояла у входа. — Жди здесь, — сказал он, а потом открыл дверь и вошёл. Увидев за большим письменным столом, заваленным грудами пергаментов и свитков, одинокую фигуру, Кили замер, как вкопанный. Фили поднял голову. Неверный, мигающий свет люстр тенями плясал на его бледном, измученном лице, а пальцы, державшие перо, чуть заметно дрожали. — Кто ты такой? Что ты здесь делаешь? Я позову охрану! — Фили, это я. Король выронил перо. — Кили? Это правда ты? — внезапно он рассмеялся, — Тебя не узнать, с такой-то бородищей! — Дикий видок, правда? — Тебе идёт. С такой бородой все девушки Эребора будут твои. — Да уж, конечно, — Кили усмехнулся, — К счастью, она мне самому не нравится. Чешется. И закрывает большую часть моего красивого лица. Улыбка осветила истончившиеся черты короля. — Как всегда, самодовольный наглец, — взмахом руки он подозвал брата поближе, — Рассказывай, где ты был? — То здесь, то там. Как поживаешь, Фи? Что здесь происходит? — Происходит? — Фили с изумлением уставился на него своими голубыми глазами, — В каком смысле «происходит»? — В Эреборе так много всего изменилось. Эти патрули, чужие солдаты. — Ах, да. Это. Теперь, когда Балин и его солдаты ушли, наши ряды поредели. С тех пор на нас часто нападают. Как будто орки знают, что Эребор уже не так силён. Мы перекрыли все входы и все пути, что ведут к Одинокой горе. Но это не помогло. Нам нужны были новые солдаты. К счастью, Двосс знал, что несколько отрядов из Железных Холмов ищут новое место для службы. Конечно, мне пришлось поднять налоги, чтобы их содержать. — Налоги? — пустым голосом переспросил Кили, — Подземелья Эребора забиты мифрилом, золотом, серебром и драгоценными камнями. — А с чего вдруг я должен расставаться со всем этим? — зашипел Фили, — Эти сокровища принадлежат мне! И только мне одному! Дед моей матери и его предки копили эти богатства! Торин умер за них! Почему я должен отдавать каким-то чужим гномам золото, за которое род Дурина веками платил своей кровью и жизнью? В этот момент глаза короля казались почти чёрными в мерцающем свете свечей, в них было нечто такое, что Кили однажды уже видел во взгляде Торина много лет назад, когда отчаянно пытался убедить дядю поделиться золотом с озёрными жителями. Принц содрогнулся. Золотая лихорадка? Это невозможно. Только не Фили. — Зачем ты вообще нанял этих чужаков? Без сомнения, кавалерия уже должна быть готова. А что с лучниками? — Эребору не нужны лучники. Лук гному не к лицу. Мы же не эльфы, будь они прокляты! — Ты никогда раньше так не говорил. — А следовало бы. Все эти заигрывания с высокомерными остроухими болванами уже давно пора было прекратить. Мы — гномы и не должны забывать наших традиций и ценностей. Вот почему я убрал из войск лучников и отправил их в шахты. Тяжко трудиться глубоко под землёй, вот для чего созданы гномы. — Верно, — медленно вымолвил Кили. Его брат улыбнулся. — Я знал, что ты поймёшь. И я хочу, чтобы ты знал, что я не сержусь. — Ты не… сердишься? Фили накрыл ладонями его руки. — На самом деле это моя вина. Теперь я понимаю, что слишком многого ждал от тебя. Создать целую армию из ничего, обеспечить безопасность такого большого королевства, как Эребор, руководить войсками и вербовать новобранцев — для одного гнома это слишком тяжело. Особенно для такого неопытного и рассеянного, как ты. — Что? — Я понимаю, почему ты сбежал. Тебе было стыдно, потому что ты приложил недостаточно усилий. Ты должен был поговорить со мной, Ки, я же твой брат! — Я… что? — Ничего страшного, nadadith*. Двосс всё уладил. Теперь у нас совсем другая, новая система безопасности. Работает отлично, — он вздохнул, — Знаешь, он очень мне помог. У меня так много забот. Слишком много. Столько решений, такая ответственность. Все, чьи советы были дороги мне, все те, кто был мне близок, оставили меня. Ты, Балин, Двалин, мама. Двосс — единственный друг, который у меня остался. — Двалин ушёл? И мама? — Она пожелала вернуться в Синие горы. — Это что, шутка? Может, мама и скучала по Синим горам, но здесь её дом. Она скорее отрубит себе ногу, чем уйдёт отсюда. — Она была одинока. Несчастна. Стала раздражительной. Поэтому я попросил Двалина проводить её обратно в Синие горы. Там ей будет намного лучше. — Ты отослал её? Фили потёр глаза. — Это ради её же блага. Это был мой долг. Я должен беспокоиться о своих подданных. Так тяжело быть королём, Кили. Ради блага своего народа приходится принимать трудные решения, даже если это разбивает тебе сердце. — О чём ты? Фили грустно улыбнулся и тряхнул головой. — Нет. Не беспокойся об этом. Лучше расскажи, где ты был. Что делал. Хорошо провёл время? — А? Фили с заговорщицким видом ухмыльнулся ему. — Я же знаю, тебе нравится бывать в Танцующей крысе. Или лучше сказать, тебе нравится девица, которая подаёт там пиво? — он засмеялся, глядя на обалдевшее лицо младшего брата, — Не бойся, я тебя не выдам. Но знаешь, хватит дурить. Однажды, братец, ты станешь принцем Эребора и уже не сможешь валять дурака с официантками. Тем паче с человеческими подавальщицами. Кили пристально вглядывался в брата, пытался уловить в его глазах знакомый блеск или чуть заметный изгиб уголков губ, который бы подсказал ему, что Фили просто дразнит его, но видел только глубокие морщины, которых не было в этом лице пять лун назад, и тёмные с голубоватыми прожилками пятна под глазами, похожие на синяки. — Это было пятьдесят лет назад, — чуть слышно ответил он. — Что было? — Фили прижал пальцы к вискам, — Махал, как я устал. Он принялся рыться в столе, нашёл маленькую фляжку и глотнул из неё. Потом заткнул флакон пробкой и немного расслабился. — Вот так-то лучше. — Что это? — Кили потянулся к фляжке, но брат убрал её от его рук. — Лекарство. Проклятая головная боль никак не утихнет. А это хоть немного помогает. — Может, тебе лучше поспать? Ты ужасно выглядишь. Фили качнул головой. — Не могу. Сам же видишь, я тону в бумажной волоките. К утру я должен всё это прочесть и подписать. Меры предосторожности, расписание патрулей, платёжки, налоги, невыплаченные проценты, списки арестованных, методы дознания. — Пытки? — ахнул Кили. — Конечно, нет. Двосс никогда на это не пойдёт, он же не варвар. Он уверил меня, что его методы куда мягче. Если мы хотим очистить Эребор от грязи, у нас нет другого выбора. Приходится время от времени принимать крутые меры. В прошлом мы были слишком беспечны и доверчивы. Мы пригрели змей на своей собственной груди, Кили. Они притворяются нашими друзьями, а на самом деле они наши злейшие враги, — лицо Фили перекосилось, — Никогда бы не заподозрил, что Нори способен на дурной поступок. — Только не говори, что тебя до сих пор беспокоит его маленькое хобби. Что тут такого, он просто упражняется в ловкости рук. Ты же знаешь, он даже никогда не оставляет себе то, что крадёт. Когда мы были пацанами, всегда возвращали всё это владельцам. — Он пытался меня убить. — Нори? — эта мысль показалась настолько абсурдной, что Кили захотелось расхохотаться, но смех так и застрял у него в горле, чуть не задушив его. — Охрана поймала его всего несколько дней назад. Он рыскал здесь, в этой самой комнате, и без сомнения поджидал меня, чтобы перерезать горло. Он и сам этого не отрицал. — Где он? Ты же не убил его, правда? — Конечно, нет. Ради Махала, это же Нори. Я отправил его в темницу. Даже Нори не сможет улизнуть из эреборской тюрьмы. Я должен решить, что делать со всеми этими осуждёнными. Осталось не так уж много камер. Боюсь, придётся вернуть виселицу, — Фили потёр виски, — Иногда я от всего этого так устаю. Почему я должен был жертвовать своей жизнью ради этой горы? Ради королевства, в которое я никогда и ногой не ступал, и о котором ничего не знал? До которого мне вообще нет дела? Ты даже не представляешь, как я хочу поменяться местами с Двалином и вернуться с матерью в Синие горы. Что я делаю здесь? Я не король. Торин никогда всерьёз меня к этому не готовил. И я благодарен, что Двосс разбирается со всем этим для меня. Не знаю, что бы я делал без него. Теперь, когда ты ушёл, я совсем один. — Я здесь, Фи. Я вернулся. Тебе больше не нужен Двосс, мы со всем разберёмся вместе. Фили посмотрел на него горестным взглядом. — Как бы я хотел, чтоб это была правда. Я так часто мечтал, что ты вернёшься ко мне. Но всё так, как есть. Это просто сон. Я знаю, что ты не настоящий. Он поправил пергамент, с которым работал, и продолжил читать. — Как же я от этого устал, — забормотал он, словно разговаривая с самим собой, — Так ужасно устал. — Фи! Я не сон! — Кили схватил брата за плечо, — Видишь? Я правда здесь! Фили поднял голову. — Прошу, не делай этого со мной. Не мучай меня так больше. — Задница Дурина, Фили! — принц щипнул брата так сильно, что тот вздрогнул, — Теперь ты мне веришь? — Я больше на это не куплюсь. Я не могу позволить себе думать, что ты здесь. Я знаю, ты бросил меня. И знаю, что у тебя нет причин возвращаться. Я знаю, что ты не можешь меня простить. — Конечно, могу. У нас всё хорошо. По бледной щеке короля скатилась слеза. — Ничего не хорошо. Всё погибло. Дверь в королевский кабинет распахнулась, и Так просунул голову внутрь. — Надо уходить. Сюда идёт стража! Кили закусил губу. — Сейчас! Дверь с грохотом захлопнулась. Кили схватил брата за руки. — Фили, я вернусь. Обещаю. Не говори никому, что я здесь был! Король посмотрел на него с удивлением. — Но тебя ведь и так здесь нет. Когда Кили вышел из кабинета, Так схватил его за руку. — Что там случилось? У тебя такой вид, будто ты увидел привидение. — Так и есть. Он позволил Таку взять себя за руку и вывести в тускло освещённый коридор. Гном поворачивал то налево, то направо, временами останавливаясь и оглядываясь по сторонам, а потом опять поворачивал только для того, чтобы оказаться там, откуда они пришли. Кили тащился за ним бездумно, словно марионетка. В голове была странная пустота, руки и ноги онемели. Он слышал шаги патрульных, но ему было всё равно. Что же сталось с Фили? Так потащил его вверх по лестнице, по гигантскому мосту, который пересекал главный зал Эребора. Топот тяжёлых сапог был уже близко, и Так остановился. — Они идут к нам, — зашипел он, — Помоги мне! Я понятия не имею, куда идти! Кили заставил себя сосредоточиться. Главный зал был слишком большим и спрятаться здесь было почти негде. Если вернуться по мосту, они смогут добраться до прохода Наина, где множество маленьких дорожек и лестниц вели в жилые покои. Да и до королевской сокровищницы тоже было недалеко. Но скорее всего, там было полно охраны. — Куда? Так в панике вертел головой по сторонам. — Сюда. Кили поволок его за собой, проталкивая в огромные двери. Он закрыл их в тот самый момент, когда перед ними появился первый вооружённый до зубов гвардеец. — Они нас заметили! — зашептал Так. Кили повёл его вглубь тёмного зала, в котором стояла неимоверная вонь, явно направляясь на звук жующих челюстей. Так наткнулся на что-то и подпрыгнул от неожиданности. — Задница Дурина! Что это такое? С возмущённым хрюканьем что-то большое и щетинистое здорово пихнуло его в бок. — Свиньи, — зашептал Кили. — Это конюшня? — Это Зал Памяти. Этим хрякам пришлись по вкусу очень старые и очень ценные гобелены. Несколько раз их пытались перевести в стойло, но они каждый раз вырывались и возвращались обратно. И разгром, который они при этом учиняли, был хуже, чем после Смауга. Так что их просто оставили здесь. Зал всё равно в развалинах. Да и вонь отсюда уже никогда не выветрится. Пригнись! Двери открылись, впуская двух солдат с фонарями. — Мы знаем, что вы здесь. Мы вас видели. — Выходите, и мы замолвим за вас словечко. Беглецы молчали, и охранник выругался. — Тут свиньи живут. Терпеть их не могу. Другой гвардеец расхохотался. — Ты дрожишь, как эльф! Это просто ходячие отбивные! — Ага, да у них зубы длиной с моё предплечье! — Испугался поросёнка! — А ты нет? Их все боятся! Как думаешь, какого рожна они отправили нас сюда, а сами пошли дальше в патруль? Потому что не хотят связываться с этими злобными тварями. — Ничего не попишешь. Тихо ты, уродливая скотина! Пошла вон с дороги! Свиньи протестующе визжали, и Кили с Таком пригнулись ещё ниже. Гвардейцы разгоняли животных, теперь они в любой момент могли обнаружить спрятавшихся здесь гномов. Кили тихонько вытащил из-под куртки маленький кинжал и кольнул им ближайшую свинью в зад. Хряк взвизгнул и рысью помчался в сторону солдат. Нож воткнулся в другой окорок, и второй свин с воплем ринулся вперёд. Так погнал остальных следом, и незадачливые охранники были сметены толпой беснующихся розовых туш. Беглецы с грохотом захлопнули за собой дверь. — Спасибо поросяткам, — пропыхтел Так, смеясь. — Это боевые свиньи. Злобные твари. Говоря по правде, все думают, что это не столько подарок, сколько месть Даина Железностопа. После смерти дяди он чуть не стал королём Эребора. Никто не думал, что Фили оправится от ран настолько быстро, чтобы претендовать на трон. Но они не учли, что мой брат был полон решимости во что бы то ни стало исполнить желание Торина. Он бы пополз на коронацию на четвереньках, если бы пришлось. И судя по тому, что мне рассказывали, почти так оно и было. — Тебя там не было? Кили потёр грудь. — Нет. Его раны ещё даже не закрылись тогда, и целители предупредили, что если он попытается встать, то, скорее всего, истечёт кровью до смерти. Он пропустил тот самый день, которого всегда с таким нетерпением ждал. Он мечтал об этом с тех пор, как Торин сказал ему, что сам он — король в изгнании, а его, Кили, старший брат — его наследник. Но в день коронации Фили Кили не сидел рядом с ним, распираемый гордостью, как он всегда себе представлял. Он лежал в постели и плакал, как дитя. Он гнал от себя лекарей, которые пытались его успокоить, облегчить его затруднённое дыхание; он наорал даже на Тауриэль, требуя оставить его в покое. И только когда Фили с ужасным порезом на красивом лице, хромая и опираясь сломанной в нескольких местах ногой на костыль, вошёл в палатку целителей, Кили прекратил бушевать. Новый Подгорный король так хохотал над заплаканной физиономией младшего брата, что ему пришлось менять повязку на не до конца зажившей спине. Кили ущипнул себя за переносицу. Проклятье. Фили знал бы, что делать. Фили всегда знал. Но не в это раз. Сейчас всё зависело от него. Брат, его семья, Эребор — они все нуждались в нём. И что, во имя Махала, ему теперь делать? — Нори! — Что? — Я должен увидеть Нори! — А кто это? Подожди! Так побежал следом, когда Кили ринулся вниз, на нижние уровни. Перед входом в подземелья принц резко остановился и спрятался в тени. На страже стояли двое вооружённых солдат. Так скользнул в нишу рядом с ним. — Мне надо попасть в подземелье и найти старого друга, — объяснил Кили, — Он может что-то знать. Скорее всего, именно за это его и отправили в тюрьму. — Я отвлеку охрану. Так сделал глубокий вдох и побежал к стражникам. — Помогите! Там бунт! Они нарушают комендантский час! — завопил он, — Надо подавить восстание! Солдаты переглянулись, а потом помчались за гномом, который продолжал орать во всё горло, уводя их от того места, где прятался принц. Кили быстро вошёл в коридор, ведущий в подвалы, надеясь, что охрана больше не встретится ему на пути, вынуждая снова прятаться. С подземельями Эребора он был мало знаком. Пыточные камеры не использовались уже много сотен лет, а темницы пустовали с тех пор, как обезумевший от золотой лихорадки Трор сажал туда всех и каждого, кого подозревал в намерении его обокрасть. Кили никогда не любил вспоминать эту часть их семейной истории: от осознания того, что его предки держали здесь в неволе людей, эльфов и свой собственный народ, его всегда бросало в дрожь. Он на цыпочках шёл от камеры к камере, стараясь не попадаться узникам на глаза, пока не обнаружил Нори за одной из массивных решёток. Его обычно заплетённая в три косы борода была распущена, один глаз был подбит, а всегда аккуратно зачёсанные волосы выглядели грязными. — Кили? Ты ли это? — Ага. Как ты? — Лучше не бывает. По сравнению с теми вонючими дырами, в которых мне приходилось сидеть раньше, подземелья Эребора просто первый класс. Помнишь клетушки Трандуила? Они даже нашу компанию не могли вместить, — он ухмыльнулся, — Ну конечно, ты помнишь. Кое-кого из нас запихнули по двое или по трое, а тебе достался одноместный люкс с прекрасным видом и красивым охранником в придачу. — Каждому по заслугам, — принц одарил Нори мимолётной улыбкой, — Расскажи мне, за что тебя засадили сюда? Рыжий гном приподнял одну бровь. — Ты что, не слышал? Я покушался на жизнь твоего брата. — Это я слышал. А теперь скажи мне правду. Что ты на самом деле искал в кабинете Фили? И почему даже не пытался защищаться? — И чем бы это закончилось? Когда солдаты заграбастали меня в королевском кабинете, я был уже по уши в дерьме. Я задавал слишком много вопросов. Слишком часто слонялся поблизости и вынюхивал. Подстрекал гномов против новых правил. С тех пор, как ты ушёл из Эребора, я очень много думал, — Нори опять ухмыльнулся, — Понимаю. Я ДУМАЛ. — Бывали вещи и почуднее. Хотя, если честно, не так уж много. — Я просто не мог понять, что произошло. Я знаю вас обоих с пелёнок. Вы с Фили всегда были не разлей вода. Он всегда защищал тебя, что бы ты ни натворил. Вы всегда были неразлучны, он никогда бы не расстался с тобой. Ты это знаешь лучше меня, он же остался с тобой в Озёрном городе, когда ты болел. Когда он прогнал тебя, это было… просто неправильно. — Он был очень зол. И не без причины. — И всё равно, это был не Фили. Как и сейчас, всё, что он делает, это на него не похоже. Все эти новые законы и запреты. Он одобряет Двосса, который превращает Эребор в оплот чистоты гномьей расы. И знаешь, что я скажу? Всё это началось давно, только мы этого не заметили. Он обхватил пальцами прутья решётки и посмотрел Кили прямо в лицо. — Когда тебя выкинули из Совета. Когда он отстранил тебя. Готов поспорить, вот тогда всё и началось. С тех пор он ведёт себя всё более и более странно. А сейчас он просто пляшет под дудку Двосса. Не могу понять, как этот ублюдок всё это проделывает. Фили всегда был сильным и всегда твёрдо держался своих убеждений. Моральных ценностей, — Нори поскрёб затылок, — Ну, не то, чтобы я так уж сильно в этом разбирался. Но я знаю Фили. И я знаю, что он непоколебим. Думаю, они шантажируют его или что-то в этом роде. — Значит, поэтому ты рыскал в его кабинете? Искал доказательства? — Я думал, может, смогу найти какие-то бумаги с указаниями, что-то, чем они давят на него. Доказательства того, что Фили делает это не по своей воле. Тогда я был настолько глуп, что считал, будто Совет поверит мне. Но именно Совет и повесил на меня покушение на убийство короля. Как будто я бы посмел хоть пальцем его тронуть! — Ты что-нибудь нашёл? — Вот это и удивительно. У него на столе море бумаг, но я ничего не нашёл! Я видел только самые обычные деловые документы. Я искал тайные письмена, но ничего не обнаружил. Я даже проверил его перо и чернила, которые могли отравить. Они могли бы влиять на него с помощью яда. Но там ничего не было. — Что ты сказал? — Там не было ничего. Вообще. — Нет. Ты сказал, отравить, — Кили хлопнул себя по лбу, — Конечно. Его отравили. Двосс — большой мастер по изготовлению всяких зелий. Именно так он промывает Фили мозги! Ядом! Я думаю, что знаю, как он это делает, — он протянул руку через решётку, — Держись, Нори. Обещаю, я вытащу тебя отсюда! — Да уж, пожалуйста. Не хотелось бы пробовать на себе эреборскую виселицу. — До этого не дойдёт. Но когда принц уже собирался уйти, Нори окликнул его. — Кили, подожди! Среди этих бумаг кое-что всё-таки привлекло моё внимание. — Что? — Это было похоже на официальный пергамент. Там был герб Эребора и подпись Двосса, а ещё пустая строка для подписи короля. Помнится, я подумал: странно, что Фили выкинул такую бумагу в мусорное ведро. — И что это было? — Без понятия. Ты знаешь, я не очень быстро читаю, а там было столько всего. Но я запомнил одно слово в заглавии, хоть и не понял, что это значит. Ты знаешь, что такое «отречение»? — Что? — Отреч… — Я слышал. Это значит, Двосс хочет посадить свою задницу на трон. nadadith* — братец (кхузд.)