Тёмная метка

Когда Кили вышел из подземелья, Так уже ждал его на верхней площадке лестницы.  — А где стражники? Гном ухмыльнулся.  — Произошёл несчастный случай. Такая жалость. Этот высокий мост через Главный зал ужасно скользкий. Ты нашёл своего приятеля? Кили кивнул.  — И благодаря ему я теперь знаю, что Двосс хочет свергнуть Фили. Так скрипнул зубами.  — Может, найдём эту крысу и свернём ему шею? Ты же предлагал это с самого начала, мне начинает нравиться твой план. И проблема решена.  — Очень жаль, но мы не можем этого сделать. Теперь в Эреборе к его услугам слишком много топоров, и они наверняка устроят резню среди тех, кто предан роду Дурина. Я не могу так рисковать.  — Тогда что нам делать?  — Разузнать всё, что только можем. Найти тех, кто будет сражаться на нашей стороне. И быть готовыми нанести удар, когда соберём силы в кулак. Так пожал плечами.  — Идём отсюда, — внезапно он замер, — Проклятье. Кто-то идёт. Я надеялся, что это займёт больше времени, но в таком огромном зале падение неизбежно производит много шума. От этих доспехов всегда такой грохот. Они спрятались за высокими дверями у входа в подземелье. Мимо прошёл гном с проседью в бороде. Он насвистывал какую-то весёлую песенку и даже не взглянул в их сторону. Из-под капюшона его жёлтого плаща виднелось лезвие орочьего топора, застрявшего у него в черепе.  — Бифур, — изумлённо прошептал Кили. Гном остановился, восторженно рявкнул и, рывком распахнув двери, заключил принца в объятия.  — Во имя Дурина, что ты тут делаешь так поздно? Всех под угрозой оружия вынуждают сидеть по домам, а ты гуляешь по коридорам в своё удовольствие! А как же эти патрули? Бифур презрительно махнул рукой.  — Ozirum menu seleku. Khazad tumul. Bundushatur*, — он с усмешкой постучал себя пальцем по лбу. Кили ошеломлённо уставился на него.  — Будь я проклят!  — Что? Что он сказал? — заволновался Так, — Это кхуздул, но это какая-то ерунда! Только не говори, что ты понял хоть слово из той чепухи, которую он молол!  — А ты нет? Только теперь Кили вспомнил, что речь Бифура мало кто понимал. Если быть точным, то из гномов только четверо: Бофур и Бомбур, а ещё Фили и Кили, которые едва ли не выросли у него на коленях. Единственным человеком, который по какой-то странной причине понимал каждое слово гнома, бывшего инвалидом войны, был Гэндальф Серый.  — Что это за псих?  — Это Бифур, и он не псих. Ну то есть, в какой-то степени. Но он не сумасшедший. Хотя, судя по тому, что он сказал, все думают именно так. Поэтому ему разрешают слоняться по Эребору днём и ночью. Его не воспринимают всерьёз. Тупые козлы. Лицо Бифура стало серьёзным.  — Remenu*, Кили?  — Рассчитывай на это. Но сначала я должен кое-что разузнать, — Кили закусил губу, — Ты можешь мне помочь? Бифур замычал в знак согласия.  — Найди Бофура. Скажи, пусть подготовит шахтёров, особенно тех, кто умеет стрелять из лука. Завтра они нам понадобятся. Бифур показал большой палец и ушёл. Так проследил глазами за старшим гномом, который торопливо шёл в другой конец коридора, время от времени подпрыгивая на месте, потом покачал головой и посмотрел на Кили.  — А что мне делать?  — Расскажи мне всё, что тебе известно об этих патрульных отрядах. Всё, что знаешь из Серых гор, всё, что Двосс сотворил здесь. Они вдвоём направились обратно к королевскому кабинету.  — Это легко, — говорил Так, — В основе всех этих мер-страх и террор. Даже стражники и гвардейцы так боятся их, что никогда не станут оспаривать приказы. Лорды хотят превратить нас в стадо овец; всех, кто задаёт слишком много вопросов, кто слепо не следует приказам, отправляют в тюрьму или ещё хуже. Даже для своих прихвостней они не делают исключений. Они контролируют всех. Это одна из причин для введения комендантского часа и запрета публичных собраний. Всякого, у кого есть своё мнение, называют врагом и наказывают.  — Хорошо. Просто здорово. Так удивлённо уставился на него.  — Эффективно. Да. Кили с улыбкой покачал головой.  — Нет, это не так. И это хорошо.  — Я не понимаю.  — В битве у Одинокой горы их было намного больше, чем нас. Десятки тысяч орков и гоблинов против сотен гномов, людей и эльфов. Но несмотря ни на что, мы победили. Как думаешь, почему? Потому что мы не просто слепо следовали приказам. Потому что каждый из нас был готов отдать свою жизнь за брата, сестру, друга, возлюбленного, за свой дом. И сейчас то же самое.  — Надеюсь, ты прав. В любом случае я хочу выяснить, сколько у Двосса в распоряжении солдат. Мы должны знать, с чем имеем дело.  — Идёт. Ты найдёшь дорогу обратно в королевский дворец? Хринн сказала, что это самое безопасное место. Так подмигнул ему, заверив, что дорогу всегда можно спросить, и ушёл, а принц бесшумно проскользнул в кабинет короля. Фили до сих пор сидел за столом и возился с бумагами. Кили молча сел рядом, наблюдая, как брат макает перо в чернильницу и подписывает документы. Пальцы у него дрожали, и подпись больше походила на каракули. Это было совсем не похоже на Фили, короля Эребора, у которого всегда была твёрдая рука. Кили осторожно накрыл пальцы брата ладонью, унимая дрожь, и тот поднял голову.  — Помнишь, как я болел, когда Финн упал с пони? Фили посмотрел на него непонимающим взглядом.  — Ты оставался со мной, пока мне не стало лучше. Ты всегда так делал. Всегда заботился обо мне. Позволь мне позаботиться о тебе сейчас.  — Ты был такой маленький, — тихо сказал Фили, — Я поклялся, что никогда не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Кроме тебя у меня никого нет.  — У тебя есть жена и дети. Ты ведь помнишь об этом, правда?  — Конечно, — его лицо опять стало пустым. Король принялся разворачивать новый свиток.  — Что это? Фили пожал плечами.  — Я почти ничего не помню из того, что читал. Всё время так болит голова. От этого меня тошнит. Я много чего забываю. Мне повезло, что у меня такой хороший советник. Он держит меня в курсе всех обязанностей, разъясняет всю бумажную работу, ну, ты понимаешь. Благодаря ему мне намного легче принимать решения.  — Например, уйти в отставку и передать корону Двоссу? Фили резко поднял голову.  — Откуда ты знаешь? Это должно остаться тайной.  — Ты уже подписал отречение?  — Двосс просит меня об этом каждый день. Но я пока этого не сделал. Не знаю, почему, но я не хочу. Это просто кажется неправильным, — он со стоном прижал руку ко лбу, — Когда я думаю об этом, у меня мозги закипают. Голова вот-вот взорвётся. Где же моё лекарство? Он сунул руку в карман и открыл фляжку. Кили протянул руку.  — Можно мне? Фили прижал флакон к груди и покачал головой.  — Двосс говорит, чтобы я больше никому это не давал. Это приготовлено только для меня.  — Ты ведь сказал, что я не настоящий. Это просто сон. Так что плохого в том, если ты дашь это мне? Казалось, Фили задумался, а потом передал ему фляжку. Кили понюхал, чувствуя, как от запаха у него буквально скрутило живот.  — Какая дрянь. Брат пожал плечами.  — Это лекарство. Кили засунул флакон себе в карман.  — У меня есть для тебя лекарство получше.  — Правда? Махал знает, сейчас мне не помешает любая помощь. Иногда мне кажется, что от этого зелья мне становится только хуже. Ты дашь мне его? Кили поднялся.  — Идём со мной.  — Ты же не собираешься опять вломиться в кладовку трактирщика? Даже если ты голоден, это всё равно воровство, Ки. Торин очень рассердится, если узнает.  — Он не будет сердиться. Он очень гордится тобой.  — Правда? Серьёзно? Фили с улыбкой позволил брату вывести себя из кабинета и потащить дальше по коридорам Эребора.  — Какая красота, правда? — внезапно зашептал он, — Красота, великолепие, непревзойдённое мастерство! Об этом моменте я мечтал всю свою жизнь! Эребор! Я не могу поверить, что мы правда здесь. Мы сделали это! — он вдруг сорвался на бег, — Давай, лежебока! Ну же, быстрее! Надо найти остальных. Не притворяйся, что у тебя нога болит. Не болела же она, когда ты гонялся за той эльфийкой на берегу реки. Ты в самом деле отдал ей рунный камень? Ты же понимаешь, что мать убьёт тебя? Он продолжал тянуть брата за собой, когда они услышали шаги патрульных.  — Фили, — зашептал Кили, пытаясь его остановить, — Надо спрятаться! Но король продолжал тащить его вперёд.  — Нет времени на игры, Ки, — ответил он и исчез за углом. Кили выбранился. Он решил найти укромное местечко и догнать Фили после ухода охраны, но в этот самый момент оттуда, куда ушёл брат, раздались громкие голоса. Он снова выругался и поспешил на шум.  — Два мёртвых гвардейца!  — Держу пари, это тот самый имбецил с топором в голове! Его видели неподалёку.  — Конечно, их толкнули! Это было убийство!  — Надо обыскать каждый жилой квартал! И арестовать смутьянов! Это самое меньшее, что мы должны сделать!  — Эй, а ты кто такой? Чего шныряешь тут? Кто-то схватил Кили за горло. Он почувствовал, что задыхается.  — Я задал тебе вопрос. Что ты здесь делаешь? Хорошо же, ты у меня сейчас запоёшь! Солдат поднял кулак, но кто-то удержал его руку, схватив за запястье.  — Отпусти, — проговорил Фили.  — Это, наверное, тот злодей, который убил двух наших патрульных!  — Я сломаю тебе руку, если ты не отпустишь его!  — Ваше Величество, не волнуйтесь, всё под контролем!  — Отпусти, — голос Фили угрожающе спокоен, а пальцы до боли сжимают запястье гвардейца. Заметно побледнев, страж ослабляет хватку на горле Кили.  — Конечно, Ваше Величество. Солдат быстро перевёл взгляд с лица короля на гнома в капюшоне, явно не зная, что делать дальше.  — Убирайся, — приказал Фили, — И не беспокой нас больше.  — Да, Ваше Величество. Солдат поклонился, и патрульный отряд двинулся дальше. Кили потёр шею.  — Спасибо. Чуть не попался.  — Я всегда буду тебя защищать. Но не волнуйся. Продолжай тренироваться с мистером Двалином, и мне больше не придётся за тебя заступаться. И не слушай этих идиотов. Не стоит ввязываться в драку из-за пустяков, которые они болтают. Ты не похож на девчонку, — он усмехнулся, — Сильно. До дворца они дошли без помех, и если Фили и заметил, куда они направляются, то не подал виду. Когда они вошли в королевские покои, Хринн зажала рот рукой, чтобы заглушить вскрик. Фили оглядел богато изукрашенную комнату так, будто видел её в первый раз, на секунду задержал взгляд на королеве, а потом подошёл к книжным полкам и стоявшей рядом удобной скамье. Он молча сел, следя глазами за Хринн, которая наливала им выпить.  — Твоё новое лекарство, — объяснил Кили, когда королева протянула им два стакана спиртного. Фили послушно осушил свой бокал и облизал потрескавшиеся губы.  — Это вкуснее. Хринн налила ещё, и он опять выпил. Он застенчиво улыбнулся, протягивая ей свой стакан.  — Ещё? Кили кивнул.  — Да, пей, сколько влезет. Это поможет тебе уснуть.  — Уснуть? У меня нет на это времени. У меня так много забот.  — Ты уже закончил все дела. Остался только вопрос с отречением. Фили напрягся.  — Мне не хочется это подписывать. Кили улыбнулся.  — Ну и не надо. У меня другая идея. Когда Кили проснулся, солнечные лучи щекотали ему нос. Он лежал, растянувшись на огромной кровати в спальне королевской четы. Через витражи окон, выходивших на склон горы в виде сложных архитектурных узоров, в комнату проникало солнце, заливая всё вокруг разноцветным светом. Фили спал на другой стороне, а рядом с ним, свернувшись калачиком, мирно посапывали двое маленьких гномят. Когда Кили уговорил брата лечь отдыхать в спальне, Фрея и Финн проснулись. Едва Фили улёгся под одеяла и меха, они выскочили из детской и, забравшись на кровать, прижались к нему. Хринн спала в детской с малюткой Флои, но, кажется, тоже проснулась. Кили слышал, как она с кем-то говорит.  — Он пришёл сюда вчера поздно вечером. Он очень устал и до сих пор спит, — она вздохнула, — Интересно, он когда-нибудь станет прежним? Я приехала из Красных гор не для того, чтобы стать женой слюнтяя и слабака! Сначала это было терпимо, но сейчас я долгие месяцы заперта в своих покоях! Она рассмеялась в ответ на чьи-то слова.  — Безопасность? Чушь собачья! Просто так лучше для тебя. Но я тебя не виню, на твоём месте я поступила бы так же. Кили тихонько встал, на цыпочках подошёл к двери и прижался к ней ухом.  — Нет, — снова сказала Хринн, — Я хочу вернуть свои привилегии, я королева! И я привыкла к определённому образу жизни. Быть запертой с тремя детьми-не так я представляла себе величие! Дай мне то, что мне нужно, и я помогу тебе получить то, чего хочешь ты! Кили крепче прижался ухом к деревянной двери.  — И что же это? — спросил мужской голос. Хринн рассмеялась.  — Ты считаешь меня дурой? Я знаю, ты хочешь избавиться от него и сам сесть на трон.  — Это смешно.  — Но это так. Твои жалкие попытки с помощью клочка бумаги придать этому фарсу официальный вид не увенчаются успехом. Фили-Подгорный король, подданные очень любят его. Они не понимают, как сильно он болен. Клочок бумаги не принесёт тебе их признания.  — И что ты предлагаешь?  — Нужна официальная церемония. Очень важно, чтобы он сам сказал всем гражданам Эребора, что он недееспособен и непригоден быть королём. Фили должен назначить тебя временно исполняющим обязанности короля. От этого соглашения мы выиграем оба. Я останусь королевой Эребора, мой сын однажды сядет на трон, а ты будешь править горой-официально.  — Он до сих пор отказывается подписывать отречение, хоть я уже не раз объяснял ему, что он должен сделать это ради блага своего народа. Он не в состоянии править таким большим и великим королевством, как Эребор. Даже главный целитель Граурр с этим согласен. Он болен. Даже безумен, если хочешь-это у него в крови. Драконий недуг. Ты правда думаешь, что он согласится на церемонию? Кили услышал смех королевы.  — Конечно, он сделает это. Мы можем устроить это сегодня же вечером, если захочешь.  — И ты вот так запросто ударишь ножом в спину собственного мужа?  — Не надо сентиментов, Двосс. Это был брак по расчёту, а теперь мне предстоит ещё более выгодный расчёт. Нам нужно думать об Эреборе. Ему нужен здравомыслящий король. Настоящий лидер… как ты. Кили чувствовал, что у него кружится голова, он не смел даже дышать.  — Тогда сегодня вечером. А теперь я должен забрать Его Величество из его покоев, у него полно незаконченных дел. Принц еле успел нырнуть под кровать, когда Двосс открыл дверь и вошёл. Он изо всех сил пытался приглушить своё взволнованное дыхание, пот заливал глаза. Кили с такой силой впился пальцами в пол, что испугался, как бы Двосс не услышал скрип его ногтей о камень. Тело буквально зудело от нестерпимого желания выбраться из этого дурацкого укрытия и размазать уродливую предательскую физиономию Двосса в лепёшку.  — Ваше Величество, проснитесь. Он слышал, как советник будит брата, как Фили стонет, послушно поднимаясь. А потом Кили услыхал нечто такое, от чего у него чуть не остановилось сердце. Он услышал, как плачут дети. Было похоже, что они цеплялись за своего давно потерянного отца, а Двосс грубо пытался их отпихнуть.  — Не делай им больно! — потребовала Хринн.  — Тогда заберите их отсюда! У короля нет времени на всю эту ерунду! Кили слышал, как королева пытается урезонить упрямо сопящих гномят, которые ни в какую не желали отпускать Фили.  — Мы обещаем хорошо себя вести, па. Не сердись больше. Ну пожалуйста.  — Я буду есть зелень! Много-много!  — Па?  — А ну-ка, марш отсюда, гадёныши! Ступайте надоедать кому-нибудь другому! Послышались шарканье ног, возня, даже нечто похожее на шлепки, и потом резкий вскрик боли. Кричал явно Двосс. А затем раздался тихий, успокаивающий голос Фили.  — Фрея, Финн, идите сюда. Я не сержусь на вас и никому не позволю вас тронуть. У Кили замерло сердце. Уже во второй раз Фили защищал тех, кого любил. Где-то в глубине души, его брат до сих пор оставался самим собой. Но всё быстро закончилось. Король застонал от боли.  — Мне опять нужно лечь. У меня раскалывается голова.  — Вам нужно принять лекарство, мой господин. Очень жаль, но вы не можете позволить себе роскошь спать днём. У нас очень плотный график, да ещё сегодняшняя церемония.  — Какая церемония?  — Ваше Величество опять запамятовали. Вы не должны забывать принимать лекарство. Сейчас вам лучше принять двойную дозу. Услышав знакомый звук откупориваемой фляжки, Кили сжал челюсти. Дети опять позвали отца, но в этот раз Фили никак не отреагировал, позволяя Двоссу увести его из спальни. Как только Кили вылез из-под кровати, Финн кинулся к нему в объятия и спрятал заплаканное лицо у него на груди. Хринн, прижимавшая к себе всхлипывающую Фрею, посмотрела на него с беспокойством.  — Думаешь, он купился?  — Проклятье! Даже я чуть не купился на это. Ты была очень убедительной, — ему в голову пришла тревожная мысль, — А что, если мы перехитрим сами себя? Что, если весь Эребор поверит, что Фили и впрямь слишком болен и отречётся в пользу Двосса? Как мы докажем, что весь этот ужас-дело рук Двосса? - Пусть это сделает сам Двосс. - А? - Он самодовольный осёл. Стоит хоть чуточку его поощрить, и он будет бахвалиться всеми своими грязными планами. А Голос Короля разнесёт его слова повсюду. - Что-что? - Голос Короля. Только не говори, что ты ничего об этом не знаешь! Та маленькая ниша в Тронном зале. Даже самый слабый шёпот, произнесённый рядом с Голосом Короля, отчётливо слышен в каждом углу. Древние короли пользовались им, чтобы усилить свои голоса. Говорят, даже эльфы были поражены. - Фили никогда не говорил ни о каком Голосе Короля. Хринн улыбнулась. - Он считает, что это нелепо. - Если он никогда им не пользовался, откуда мы знаем, что это сработает? Королева залилась краской. - Я не говорила, что он им не пользовался. - Что? - Мои родители и твоя мать подписали брачный контракт, потому что это была историческая возможность объединить два древних гномьих королевства. Да, он нравился мне. Но я согласилась стать женой Фили только потому, что он был королём Эребора. Я хотела стать королевой самого прославленного из всех семи королевств. И любовь тут ни при чём. Кили удивлённо приподнял бровь. Хринн опять усмехнулась. - Видишь ли, ты был не так уж неправ, когда ненавидел меня тогда. - Да, это так. Фили полюбил тебя с первого взгляда. - Это было неожиданно. Признаюсь, я была польщена. Он был красив, обаятелен, и намного благоразумнее, чем я себе представляла. Удивительно, но нам было о чём поговорить. Это неплохой фундамент для брака. Другие были бы довольны и этим, но не Фили. Он хотел завоевать моё сердце. Однажды он назначил мне встречу в Тронном зале. Когда я пришла, то услышала невероятные, прекрасные звуки: тихие и нежные, но они наполняли весь зал. И когда он вышел из алькова, играя на своей скрипке, я поняла, что он играл только для меня. Но он хотел, чтобы предназначенную мне любовную песню слышали все. И тогда я полюбила его. - Проклятье. Я знал, что мне нужно было больше практиковаться. Сыграй на скрипке-получишь девушку. Хринн слегка улыбнулась, но улыбка лишь чуть тронула её глаза, и она опять стала серьёзной. - Я хочу, чтобы он вернулся, Кили. Я хочу покарать тех, кто сделал его таким. * Ozirum menu seleku - они и ложки не выкуют(кхузд.) Khazad tumul безмозглый гном Bundushatur тупоголовый Remenu к оружию