Тёмная метка

В Тронном зале яблоку негде было упасть. Гномы беспокойно переговаривались приглушёнными голосами. У каждого входа стояли охранники, они отпихивали всех, кому не нашлось места внутри, тех, кто теперь толпились на балконах, лестницах и в коридорах в попытках что-нибудь услышать и рассмотреть. Толпа волновалась, и от стен зала эхом отдавалось одно слово: отречение. Кили стоял сбоку от помоста, зажатый между двумя торговцами, закрывая лицо синим капюшоном своего плаща. Принц прикусил губу-вынужденное бездействие он ненавидел. Но хуже всего было то, что он был абсолютно безоружен. Стражники обыскивали каждого, отбирая всё, от чудовищного двуглавого топора до крохотного ножичка. Теперь всё зависело только от Хринн. Она должна была заманить Двосса к Голосу короля и заставить его признаться. Бофур привёл шахтёров и лучников, готовых штурмовать зал и драться с солдатами Двосса. Так занял позицию, с которой он мог добраться до груды оружия, которое стражники отобрали у тех, кто пришёл на церемонию. И если правильно рассчитать время, Тауриэль и десятая дивизия могли успеть прийти к ним на помощь. Однако, Кили всё равно надеялся, что кровопролития им удастся избежать. От мысли о том, что гномы будут убивать друг друга, его затошнило. Кто-то протрубил в огромный рог, и толпа гномов затихла. Члены Совета поднялись на помост, занимая свои места позади трона. Когда появился Фили с чёрной с золотом короной на волосах и бледным измождённым лицом, по толпе опять прокатился ропот. Хринн, бледная и напряжённая, крепко прижимала к себе Финна и Фрею, которые с тревогой следили за неуверенной поступью своего отца. Спикер Совета ударил в барабан.  — Мы собрались здесь сегодня, чтобы присутствовать на церемонии, которая никогда раньше не проводилась. Готовность нашего короля отречься от престола, отказаться от короны и царства говорит о его мудрости. Фили огляделся, он выглядел озадаченным.  — На это я не соглашался. Толпа загудела, но стражники, угрожая оружием, заставили всех умолкнуть. Старый гном на помосте опять ударил в барабан и продолжил:  — Недееспособный король всё равно может действовать на благо своего народа, передав королевские регалии в руки подходящего преемника. Фили, Король Подгорный, сейчас сделает это под бдительным оком Совета и подданных Эребора. Гвардейцы у дверей принялись отпихивать гномов своими копьями.  — Что здесь делают эти вооружённые солдаты? — настойчиво спрашивал Фили, — Что происходит? Я хочу говорить с Двалином. Не обращая внимания на слова короля, Спикер Совета поднял церемониальный меч.  — Этот меч, выкованный самим Фрайном I, нашим возлюбленным предком и основателем Эребора, дарует царство. И он же оборвёт узы между родом Дурина и Одинокой горой. Толпа бесновалась и свистела. Самое время, подумал Кили. Она должна сделать это сейчас.  — Фили, сын Дис, выйди вперёд. Король повиновался, он моргал в ярком свете люстр, прижимая пальцы к вискам. Старый гном протянул церемониальный меч, и он принял его, хоть и выглядел сбитым с толку.  — Подгорный король, повторяй за мной: Я, Фили, сын Дис, сын Флоки, настоящим отрекаюсь от своего права на власть. Отныне Двосс, сын Хосса, будет вести это королевство в лучшее будущее. И я передаю ему знаки отличия Эребора: корону, Аркенстон…  — Только не Аркенстон, — оборвал его Фили, — Больше никто не попадёт под влияние этого камня. Торин Дубощит охраняет его до конца времён. Кили видел, как Хринн уговаривает Двосса пойти за ней в нишу за троном. Да, подумал он.  — Короля отравили, — громкое эхо от голоса Двосса прокатилось по залу, — Кто-то повлиял на его разум. Из толпы слышались крики, гномы пихались и толкали друг друга. Кили пытался выбраться на открытое место, чтобы увидеть, что происходит, но окружавшие его гномы не пропускали его. Кто-то схватил его за плечи, остриё меча ткнулось в спину. Его втащили на помост, и только рука Двосса, вцепившаяся в горло, удержала его от падения.  — Вот он, злодей, который сотворил такое с нашим возлюбленным королём! Двосс откинул капюшон.  — Проклятый предатель! Любовник эльфийки. Родной брат короля! Фили резко повернул голову и уставился на него широко открытыми глазами.  — Ты что, правда думал, что сможешь меня перехитрить? — рычал Двосс принцу на ухо, — Я уже несколько дней назад знал, что ты придёшь со своим жалким отрядом из эльфов и людей. Ты в самом деле веришь, что сможешь остановить меня, ты и эта ничтожная девка, эта пародия на королеву, когда на моей стороне Тёмный Властелин и его армия?  — Доказательства! Где доказательства? Крики из толпы стали слишком громкими, и игнорировать их было уже нельзя. Гномы напирали, кое-кто уже пытался прорвать солдатский кордон. Кили видел, как Так карабкается по балкону, чтобы добраться до оружия, как Бифур, протолкавшись вперёд, теперь стоял прямо у вооружённых копьями гвардейцев. Он видел Катлу, которая готовила лук. Нет, подумал он, всё неправильно. Всё так ужасно неправильно.  — Доказательства? — выкрикнул Двосс, — Вы до сих пор верите предателю? Он не заслуживает вашей любви и доверия! Но я представлю вам доказательства! Кили попытался вырваться, но увидел кинжал, прижатый к горлу королевы и текущую по её шее кровь, и замер.  — Вы думаете, что он герой войны? Думаете, на Вороньей высоте он спас своего брата, короля, и повернул ход битвы? А я говорю вам, что он всего лишь предатель и убийца родичей! — орал Двосс, брызгая слюной, — Двое солдат мертвы. Ещё двое затоптаны злобными зверями! Он восстал против своего народа. Против собственного брата. Он хочет трон, хочет сокровища! Вам нужны доказательства его презренных попыток узурпировать власть? Так вот вам доказательства! Двосс вытащил из кармана принца серебряную фляжку.  — Вот зелье, которым отравили нашего возлюбленного короля!  — Нет! — закричал Кили, — Нет! Это ложь! Двосс открыл фляжку и принюхался.  — Ложь, говоришь? Это яд. Главный целитель Граурр подтвердит, что именно им всё это время травили нашего короля. Фили не отрывал глаз от брата, и в его странном, пустом взгляде появилась боль. Меч выпал из его дрожащих рук.  — Нет! — опять с отчаянием закричал Кили, — Это Двосс! Он столько лун копил силы! Разве вы не видите, что он сделал с Эребором?  — Я освободил его от грязи! Вернул его на путь добродетели! Сделал тем гордым гномьим королевством, каким его хотел видеть Фрайн! Двосс подал сигнал и солдаты принялись усмирять беснующуюся толпу. Кили рванулся к церемониальному мечу, но Хринн сумела освободиться и схватила его первой. Королева приставила лезвие к горлу Двосса. Гном с кустистой бородой рассмеялся.  — И что ты собираешься с ним делать? Ты даже не умеешь правильно его держать. Она сильнее надавила на меч, и Двосс невольно отшатнулся.  — Думаешь, сможешь со мной тягаться, женщина? Ты просто глупая изнеженная бабёнка!  — Я жена Фили! И ты заплатишь за то, что сделал с ним! Двосс опять засмеялся.  — И что я по-твоему сделал? Хринн неуклюже толкнула вперёд тяжёлый меч, и гном отступил ещё на шаг.  — Ты отравил его. Одурманил его разум. Превратил его в послушную марионетку, чтобы заполучить власть. Одним быстрым движением Двосс выхватил меч у неё из рук.  — Ты и понятия не имеешь, на кого рыпаешься! Я Двосс, мастер-отравитель из Серых гор, — выплюнул он, и его голос подобно громовым раскатам разнёсся по залу, — Старейшины и Серые лорды послали меня, чтобы положить конец роду Дурина. Королева шагнула вперёд, не обращая внимания на остриё меча в опасной близости от своей груди.  — Почему? — спросила она, — Почему ты травил Кили? А Фили? Зачем ты убил Эйру? Ради всего святого, она же просто библиотекарь!  — Проклятый предатель не поддался моргульскому яду, несмотря на то, что я всё время увеличивал дозу! И волшебник как нельзя более кстати поймал эту глупую девку с поличным. Мне нужно было только прикончить её до того, как она выдаст меня! А твой упрямый муженёк сопротивлялся намного дольше, чем я ожидал. Но теперь он в моей власти. У него каша вместо мозгов, и он сделает всё, что я ему прикажу. Теперь Хринн уже рыдала, но всё равно шаг за шагом продвигалась вперёд. Меч рассёк её меховой палантин. Двосс отшатнулся, подвинул клинок, разрезая её рукав. Не обращая внимания на кровоточащую рану на руке, королева продолжала идти, вынуждая его отступить ещё на один шаг.  — Ты не ответил на мой вопрос. Почему?  — Потому что они сорвали наши планы! Одинокая гора должна стать по-настоящему одинокой! Все связи с людьми и эльфами надлежало прекратить! Саурон хочет, чтобы Эребор остался один, хочет ослабить его. Это позволит армии орков без помех войти в Рованион. Серые лорды должны получить возможность устроиться в горе, если они того пожелают. Его голос, усиленный в сотни раз, прогремел во всех уголках тронного зала, и наступила тишина. Все смотрели на Двосса, который стоял прямо в центре Голоса короля, угрожая королеве церемониальным мечом. Он огляделся по сторонам и рассмеялся.  — А ты хитра. Тебе всё-таки удалось осуществить свой план. И что ты теперь будешь делать, Хринн, дочь Хесты? — он махнул рукой в зал, где его солдаты с оружием набросились на беззащитных гномов, — Никто не поможет тебе. Я передам Эребор своему господину. И тебе меня не остановить! Ты не боец. Так спрыгнул с балкона и кинулся на Двосса.  — А я да! В тот же миг, будто по сигналу, вокруг разгорелась битва. Кое-кому из гномов удалось прорвать строй гвардейцев, и теперь они кидали другим оружие из кучи. Бифур стоял в самом центре с копьём наперевес, он кружился волчком, сбивая солдат с ног. В воздухе засвистели стрелы, и Кили разглядел своих лучников, которые устроились на высоких галереях, которые поддерживали огромные каменные фигуры. Внизу кто-то орал боевые кличи, топали тяжёлые сапоги-это бежали шахтёры. Несколько высоких фигур теснили тяжело вооружённых стражников: десятая дивизия ворвалась в гору. Кили видел, как Руяк отбивается сразу от двух бойцов Двосса и как раз в тот момент, когда его почти уже одолели, рядом с человеком возник Нори. Кто-то догадался выпустить узников, и те с мрачным упорством вступили в бой. Так и Двосс продолжали сражаться друг с другом. Удары сыпались на бородатого гнома дождём, он уворачивался, спотыкаясь. Так наседал на него снова и снова, неумолимо размахивая окровавленным клинком. На краю небольшого каменного мостка, ведущего к помосту, Двосс поскользнулся и с трудом сохранил равновесие, но Так, который в этот момент кинулся на врага, не смог устоять и сорвался. В отчаянии он попытался зацепить противника за ногу, чтобы удержаться, а может, чтобы утянуть его за собой, но промахнулся. Двосс выпрямился и посмотрел на Фили. Король стоял посреди галереи, глядя на окружавшую его жестокую битву тревожными, широко распахнутыми глазами.  — Мой господин, — предатель осторожно шагнул к Подгорному королю, — Не волнуйтесь, солдаты подавят мятеж. Но нужно отвести вас в безопасное место, пока не закончится бунт.  — Не надо, — Кили шагнул в сторону, перекрывая выход из галереи, — Не ходи с ним. Это он приказал своим солдатам напасть на наш народ. Он хочет твоей крови!  — Я защищаю тебя. Ты болен, мой король. Тебе нужна моя помощь.  — Он причина твоей болезни. Он поил тебя ядом.  — Но фляжка была в твоём кармане.  — Потому что ты сам дал мне её, Фили. Ты ведь помнишь это, nadad? Ты помнишь, что мы клялись всегда защищать друг друга? — Кили протянул руку, — Прошу тебя, Фи. Поверь мне. Глаза Фили, потемневшие от боли, страха и предательства, буквально жгли его.  — Как я могу верить тебе? Последний раз он видел Фили таким почти шесть лун назад. Брат говорил эти же самые слова, и они глубоко ранили его. Тогда у него не было на них ответа. Он и теперь не знал, что сказать, но был уверен в одном-он не отступит.  — Вот именно, Ваше Величество! Не слушайте проклятого предателя! Он без зазрения совести продаст Эребор эльфам! Вы правы, не доверяя ему. Король потёр лоб, провёл пальцами по волосам.  — Я никому не могу доверять. Все хотят меня обокрасть. Забрать моё золото, мой народ, моё королевство. Они лгут мне. Используют меня. Они молча смотрели друг на друга. Голубые глаза растворились в карих. Казалось, даже какофония битвы вокруг них исчезла. Сейчас ничто не имело значения, только взгляд Фили, смущённый, напуганный, полный сомнений. Отчаяние полыхало в них чёрным огнём, но крохотная искорка надежды родилась и боролась, пытаясь не угаснуть. Медленно, очень медленно Фили потянулся к руке брата и сжал её в своей ладони.  — Да, — просто ответил он.  — Нет! — завопил Двосс, — Этого не может быть! Это был мой шедевр. Король Эребора-послушная кукла. Он не должен сопротивляться! Он поднял меч для смертельного удара, но ещё до того, как Кили успел закрыть собой брата, их отшвырнул назад внезапный порыв ветра. Он трепал волосы, и белый ослепительный свет, пришедший следом, заставил их зажмуриться.  — Справедливое и верное сердце не может стать инструментом зла! — голос Гэндальфа грохотал, как гром. Маг поднял свой посох, и прозрачный камень, врезанный в узловатое дерево, сверкнул, как молния.  — Фили, выйди из тьмы, которая так долго удерживала тебя. Я освобождаю тебя! Из деревянного посоха вырвался сноп света, и Фили моргнул. Он замотал головой, будто прогоняя иллюзии, избавляясь от последних остатков яда. Его усталое лицо озарилось сознанием. Он огляделся вокруг, как тот, кто только что пробудился от ужасного сна.  — Кили, — тихо проговорил он, а потом добавил уже громче, — Кили! Король крепко обнял младшего брата.  — Спасибо. Ты спас меня.  — Это был Гэндальф. Фили засмеялся.  — Да. Но без тебя он бы этого не смог. Ты мой спасательный круг. Ты не бросил меня.  — Ни за что. Принцу казалось, что от широкой ухмылки у него вот-вот лопнет лицо. Он хлопнул брата по спине, и тот ответил ему тем же да так, что Кили закашлялся. Внезапно Фили отпустил его и бросился вперёд, чтобы обнять Хринн.  — Мне так жаль, — шептал он, — Так жаль, Amrâlimé, моя любовь, моя храбрая королева-воительница. Хринн смеялась и плакала, крепко обнимала его, гладила по лицу, волосам. Они целовались так, будто были совсем одни и вокруг не было толпы воинственных гномов, солдат из Серых гор, Гэндальфа и предателя Двосса. Проклятье. Двосс. Кили резко обернулся, но негодяй исчез, и он увидел только сражающихся бойцов. И прямо посередине, размахивая топором и ругаясь, как жестянщик из Железных холмов, стояла его мать. Кили моргнул. Рядом с Дис, рубя направо и налево солдат Двосса, как стебли травы, стоял Двалин. Могучим прыжком принц ринулся с помоста прямо в свалку из топоров, копий и мечей и принялся проталкиваться сквозь дерущуюся толпу.  — Мама! Дис повернулась на звук его голоса и со смехом крепко обняла сына.  — Кили! Ты вернулся ко мне!  — И с бородой! — Двалин раскатисто захохотал и ударил головой нападающего солдата, — Признайся, ты побрил моль и приклеил её мех к своей детской мордашке? Принц закатил глаза.  — Что ты делаешь здесь? Ну, кроме того, что издеваешься надо мной? Я думал, вы уже на пути в Синие горы?  — Мы никуда не ушли, — ответила ему мать. Её топор свистнул у него над головой, вонзаясь в голову врага, — Мы засели в каких-то пещерах у сосновой рощи, ожидая возможности вернуться и укусить Двосса в зад.  — Там мы повстречали твою компанию, — добавил Двалин, — Этих людей из Гондора и… Он кашлянул и бросил быстрый взгляд на леди Дис. Принцесса с демонстративной яростью выдернула топор.  — Твоя эльфийская ведьма, это она сказала, что ты в Эреборе, пытаешься спасти Фили.  — Жена, мама. Ты хотела сказать, жена. Дис стиснула зубы.  — Жена. Конечно.  — А где она?  — Снаружи. С солдатами Гондора. Армия орков спустилась с Серых гор.  — Что?  — Дейл послал войска. Их ведёт сам король Баин.  — Лихолесье тоже пришло на помощь, — добавил Двалин, — Конечно, Трандуил не приехал. Он предпочитает сидеть дома и причёсывать волосы. Рядом возник вихрь из золота и сверкающей стали. Фили со смехом обнялся с Дис, потом с Двалином и опять обнял мать. Кили пихнул брата в плечо.  — Уже закончил целоваться с женой? Король усмехнулся.  — Нет. Это было только начало. Сегодня вечером вам придётся сидеть с детьми. И завтра вечером тоже. И послезавтра. А может, и всю неделю.  — А может, целую луну? Физиономия Фили засияла ещё ярче.  — Отлично! Спасибо! Кили фыркнул.  — А ты не переоценил свои силы? Фили ухмыльнулся во весь рот.  — Ты и понятия не имеешь, братец! Он вонзил свои парные мечи в подкравшегося к ним солдата и отпихнул труп обратно в кучу-малу. Сражение явно подходило к концу.  — Мы побеждаем. Всё скоро закончится. Насколько я вижу, жертв не так уж и много. Внезапно он напрягся.  — Двосс!  — Где? Фили не стал терять времени на ответ. Он поднялся по галерее и помчался к помосту. Кили, Дис и Двалин побежали за ним так быстро, как только могли. Перед украшенным рунами троном Эребора стоял Двосс с церемониальным мечом в руке-остриё лезвия было направлено на Хринн, которая закрывала собой тела своих детей.  — Отойди от них! — в голосе Фили звенела угроза.  — К услугам Вашего Величества! Двосс манерно поклонился, но при виде двух покрытых кровью клинков заметно побледнел.  — Ты, — рыкнул король, — Думал, что можешь использовать меня? Забрать то, что принадлежит мне, и отдать Эребор оркам? А теперь ты угрожаешь моей семье? Он поднял мечи, нанося удар, который Двосс неловко блокировал.  — Всё, что я делал, я делал ради нашего блага! — вопил отравитель противно визгливым голосом, — Племя Дурина вымирает, мы не должны смешиваться с другими расами, не должны беспокоиться о том, что происходит в мире! Мы должны жить уединённо глубоко под землёй, и гора вознаградит нас, предложив свои бесценные сокровища! Так было и так будет всегда. Даже Саурон и его серые лорды понимают это лучше, чем ты, недостойный Король-под-Горой! Двосс плюнул королю под ноги.  — Ты проклятый сукин сын! — Дис рванулась вперёд, размахивая топором, но столкнулась с Двалином, который кинулся на мерзавца в то же самое время. Фили выругался, отталкивая их обоих с пути, но Двосс был уже вне досягаемости. Негодяй воспользовался шансом и, скрывшись за троном, бежал по галерее, окружающей зал. Но услышав характерный свист, обернулся. На каменном мосту, ведущем к помосту, стояла Катла, и пустая тетива ещё дрожала в её руке. Кили видел, как летела её стрела, и с убийственной ясностью понял, что она попадёт в цель. С тошнотворным хрустом стрела вонзилась в спину Фили. Король уставился на окровавленный наконечник, который торчал из его груди. Он открыл рот, но невысказанный вопрос захлебнулся в потоке крови.  — Нет! — закричал Кили, голос его надломился, — Нет! Фили посмотрел на него непонимающим взглядом. А потом рухнул, как будто с единственным последним ударом сердца из него вытекла вся жизнь. Он лежал на полу, бесчувственный, скрюченный, ужасающе неподвижный. Хринн издала один-единственный пронзительный, надломленный крик и умолкла. Двосс неспешно вернулся, поднял корону, валяющуюся теперь в луже крови, и надел себе на голову.  — Король умер, — сказал он, — Да здравствует король.