— Oh, I told you That we could fly Cause we all have wings But some of us don't know why[1] /Оу, я говорила тебе, Что мы можем летать. Ведь у всех нас есть крылья, Но некоторые из нас не знают, для чего./
Тянет заливистый женский голос. Музыка раскатывается по залу, заполняя всё пространство. На сцене, под потолком, крутится на шесте светловолосая девушка. Бог знает где найденная венецианская маска закрывает лицо. Освальд медленно закипает от гудящей в голове тучи вопросов о происхождении всего этого ширпотреба— явно не с собой принесённого. А девочка крутится, задирает тонкие ноги в туфлях на высоченных шпильках с уродливыми розовыми бантами. — Они что, пьяные?— шипит Кобблпот, дёрнувшись в сторону подчиненного, и прикладывает по столешнице ладонью. Бармен лепечет что-то неопределенное о том, что он им не наливал, да и вообще босс сам же запретил девушкам употреблять алкоголь перед и во время работы. Лис танцует как в последний раз. Отпускает руки— дух захватывает, кажется что так и рухнет головой вниз с двухметровой высоты, а она крутится, скользит по полированному металлу отвергая все законы физики. — Привет, босс. От раздавшегося почти над ухом мурлыкающего голоса, Пингвин чуть не подпрыгивает, оборачиваясь к невесть откуда взявшейся Бемби. — Ты!— рявкает, отвлекаясь от сцены. Пытается перекричать музыку. Видно как нервно подергиваются мышцы лица.— Что вы за балаган устроили? — Решили потанцевать немного, пока никого нет. Думали позже приедешь.—Керри хлопает ресницами, улыбается самой невинной улыбкой, и вдруг разворачивается к сцене, упираясь лопатками на барную стойку. Чуть откидывается, кивнув куда-то за спину босса, видимо здороваясь с Бутчем. Ос же невольно соскальзывает взглядом на колыхнувшуюся в глубоком вырезе майки грудь. — А ещё ты слишком нервный в последнее время.— Освальд дергается, приоткрывая рот от возмущения, и застывает, несколько раз глупо моргнув. В глазах Керри пляшут чертята, а хитрющая улыбка растянулась от уха до уха. Музыка заканчивается, и беловолосая девушка наконец спрыгивает с шеста. — Моя очередь.— Керри слетает со стула быстрее, чем Пингвин очухивается. Трусцой скачет к сцене, попутно кивая куда-то в темноту. Снова музыка, тонкое девичье тело, вычерченное контр софитом. И как бы Освальду не хотелось настучать чертовкам по головам, где-то в самой глубине души мягко стелется удовлетворение. Потому что он хоть и чудаковатый, но не кастрированный. А Керри вьётся, двигаясь в такт музыки всем телом, цокая высоченными каблуками, от которых контуры ног кажутся непропорционально удлиненными. Она встряхивает головой, взметая длинные, пока ещё не завитые, лохмы. Опускается на колени, а через мгновение, крутанувшись, оказывается на спине. Гнёт поясницу, качает в воздухе ногами. Очередной переворот, и вот уже медленно, по-кошачьи изгибаясь, оказывается на четвереньках. А Освальд даже не сразу замечает, что вернувшаяся со сцены Лис уже сидит за соседним столиком, и гипнотизирует его внимательным, хитрым взглядом. Босс смотрит— боссу нравится. Потому что даже слепой мог заметить, на сколько дёрганее обычного стал Кобблпот в последнее время. А от его душевного равновесия так или иначе зависят все окружающие. Небольшое представление, тем более в гримерке так удачно завалялся реквизит от тематических вечеринок Фиш. Керри оглаживает своё тело, с трудом сдерживая подкатывающий смех. Если из зала её лица практически не видно, то как раз зрители освещены прекрасно. Картина открывается гротескная. Ос выглядит по меньшей мере мальчиком из церковной школы, вдруг увидевшем фильм для взрослых с собственной матушкой. И дело не в желании, не в половом влечении, а в состоянии глубокого шока от случившегося жизненного откровения. Но музыка всё-таки заканчивается, и под проповедь о морально-этической составляющей данного заведения, Лис вместе с Бэмби всё-таки откручивают шест. Откуда у потенциально безголовых кукол с собой шуруповёрт, Ос старается не думать. И делают они это весьма вовремя, потому что на пороге, звеня браслетами вдруг появляется Гертруда Капельпут, чем вызывает у босса очередной приступ тика.***
Виктор рассеянно следит за пустой улицей. Ёжится, от залезшего за шиворот ветра, косится на часы, и приваливается плечом к холодному угла здания. В минивэне на другой стороне улицы, закинув ноги на торпеду скучает Михо. Где-то неподалёку раздаётся стук каблуков. Чёрный Фольксваген Транспортер заводится с глухим рычанием, и проезжает мимо его переулка. Виктор скалится, чувствуя как холодное сердце начинает медленно разгонять застоявшуюся кровь. Глухой стук приближается, и спустя мгновение мимо узкого закоулка быстрым шагом пролетает женщина. Запах холодной сырости и помоев смешивается с лёгкими нотками карамельных духов. Мужчина дергается, неосознанно вдыхает глубже, и достаёт глок из кобуры. Два шага, и вот он уже на пустой улице. Мгновения. Мультивен, развернувшийся дальше по улице, подъезжает к девушке. Виктору требуются секунды, чтобы догнать эскортницу. Она даже не успевает испугаться— приклад пистолета бьет в основание черепа. Девушка безвольной куклой оседает в руках, и ровно в это мгновение распахивается дверь поравнявшейся с ними машины. Зсасз впрыгивает в салон, затаскивая добычу. Амазонка захлопывает дверь. В Готэме людей похищают средь бела дня, что уж говорить о глубокой ночи.***
Он просит ехать в одну из квартир-отстойников. Маленькое, задрипанное помещение, изредка использующееся как убежище, и ещё реже как допросная. Потому что выволакивать труп из многоквартирного дома проблематично— ковра там нет уже достаточно давно, у пилы кончилось топливо. И поскольку босс не просит взять с собой ни канистру бензина, ни строительные пакеты, видимо пока он не собирается убивать эту шлюху. Зсасз резко скидывает с плеча бесчувственное тело, но в последнее мгновение ловко подхватывает мотнувшуюся голову, и аккуратно укладывает на тёмный велюр дивана. Мужчина медленно отступает от девушки на шаг, что-то обдумывая. Пожирает пленницу внимательным взглядом. А потом плавно поворачивает голову к напарницам, и прикладывает указательный палец к губам. Моргает, чуть вытягивает вперёд шею, давая наёмницам понять что от них требуется, и развернувшись на каблуках выходит из комнаты. Михо скашивает взгляд на мулатку. Та в ответ только пожимает плечами. Значит ей не одной кажется, что босс ведёт себя странно. Знать бы только, что такого в этой шлюхе. Виктор появляется достаточно быстро, с невесть откуда взявшейся бутылкой молока и пачкой детского готового завтрака. Забирается на стол, подогнув под себя одну ногу, и начинает с хрустом вскрывать картонную коробку. — Может просто обольём водой?— наконец не выдерживает темнокожая амазонка. Виктор застывает. Взгляд наемника начинает рассеянно блуждать по помещению, пока наконец не фиксируется на застывших у двери девушках. Смотрит холодно, кровожадно. Так, словно мысленно он уже прострелил им обеим головы. Только вопрос «за что». — Свободны,— вспарывает напряжённую тишину. Тихое, но стальное. Приказ, с которым не хочется спорить. В конце концов им то какая разница? Если хочет ждать, пока шлюха оклемается сама, то пусть сидит. Главное, чтобы для них это не несло каких-либо последствий. Девушки уходят молча, не прощаясь. Тихо хлопает входная дверь. На ключ никто не закрывает. Зсасз переводит взгляд на тело. Потому что он здесь самое страшное чудовище. Запертая дверь— как способ оградить окружающих от него. Клетка. Мужчина возвращает своё внимание к цветным кукурузным колечкам. Потому что кем бы он себя там не считал, жрать охота. А в виду «ненормированного графика», это получается делать ой как не всегда. Как, собственно и спать.***
Керри охает, прикладывая холодную ладошку ко лбу. Кажется, что голова раскалывается на сотни острых черепков. Перед глазами пляшут темные пятна, не без усилия складываясь в картинку. Тёмное помещение освещается слабым желтым светом торшера. Большой стол с витыми пухлыми ногами приставлен к зашторенному окну. Лицо сидящего на столе человека упрямо не хочет складываться, словно закрытое вуалью. Девушка шевелится аккуратно, приподнимает голову. Картинка рассыпается, крутится, вызывая неприятное чувство тошноты. — Привет, — доносится сквозь закладываемые уши. Керри вздрагивает, застывая. Темные, кажется чёрные на фоне лысого черепа глаза, смотрят изучающе. Правда достаточно вальяжная поза наёмника вносит в происходящее некий диссонанс, сообщая, что какого-то явного насилия пока что не предвидится. Моор садится, напряжённо выпрямляя спину. Страх сковывает тело, заставляя руки мелко трястись, бросая в озноб и жар одновременно. Потому что накатывает воспоминание о безжалостном убийстве мистера Рота, а потом, сделав кульбит в замысловатой логической цепочки, всплывают его поцелуи. Мужчина же, спрыгнув на пол, подхватывает за спинку стул, и подходит ближе к дивану. Керри не дышит, во все глаза глядя на странного человека. Даже в условиях ненормального города, даже с учётом того, что повидала за свою недолгую жизнь многое, он ярким пятном выделяется на фоне серой массы. Чтобы выделиться в Готэме надо постараться. И у него это получается. Серьёзный и одновременно какой-то совершенно безумно весёлый. Словно это какая-то игра, правила которой понимает только он. Но сейчас что-то иначе, не так, как в последнюю встречу. Словно этот тёмный взгляд сейчас не такой давящий. Виктор ставит стул спинкой вперёд не дойдя до дивана пару шагов, плюхается сверху как на коня, складывая на угловатой спинке руки. Керри выдыхает и тупит взгляд, вдруг ощутив запах его парфюма. Вкусный— кардамон, ирис и ещё что-то. — Что задумал Кобблпот? Произносит он с паузами, словно подбирая слова. Девушка вздыхает с облегчением. Кажется, до этой секунды она настраивалась героически умереть. — Попросил меня принести бумаги, к которым у меня появился доступ. После того... Запинается, бросая нервный взгляд в сторону. — После того, как ты убил мистера Рота, и меня повысили. Сердце противно колотится, заглушая собственные мысли. Потому что если он просто хотел спросить об Освальде, к чему было её куда-то тащить. Керри ещё не вышла из ума, чтобы ценой собственной жизни пытаться прикрывать босса, даже несмотря на их приятельские отношения. Тем более, что по имеющейся у неё информации Ос не делает ничего дурного, да и работают они все на Фальконе. — Что в тех документах? Потому что слишком подозрительно ладно закрутилось всё в последнее время. Марони вдруг на ровном месте объявил войну, именно с подачи Пингвина босс приказал убрать того дедулю, а его девочка вдруг оказалась сотрудницей фирмы, и за день хорошо скакнула по карьерной лестнице. А теперь ещё и документы. Вопрос в том, сколько в происходящем случайностей. Виктор наклоняет голову, вглядываясь в лицо девушки. — Я,— Керри хмурится, уставившись в угол стола. Речи о секретах фирмы не идёт, потому что Марони где-то там, а Виктор Зсасз прямо здесь, напротив, вместе с пистолетами.— Я предполагаю, что там хранятся какие-то списки прибывших в ангары грузов типа оружия, наркотиков и тому подобного. Не знаю, зачем это Освальду. Он и так работал на Марони, поэтому должен иметь представление о состоянии дел. Девочка качает головой. Виктор кусает уголок губы, а в следующую секунду выхватывает пистолет, направляя дуло в лоб пленнице. Она тут же начинает часто-часто дышать, видимо, с трудом сохраняя самообладание. Если её убить, план Пингвина сорвётся. Дону ничего не будет угрожать, а о её бесцельной жизни будет только напоминать один аккуратный шрам. Вот только на известие о своём человеке в фирме, Кармаин никак не отреагировал. Значит был в курсе возможной двойной игры Пингвина. Если оставить её в живых, она принесёт Кобблпоту документы. Важно знать, может ли это навредить дону. По крайней мере пока понятно весьма смутно, зачем Освальду без ведома покровителя понадобилось узнавать о состоянии дел Марони. Керри жмурится. Смотреть в глаза собственной смерти страшно до ужаса. Хочется ловить каждую секунду, дышать, слушать. Хотя бы ещё чуть-чуть. Раздаётся шорох одежды, скрип дерева и удалявшиеся шаги. Моор приоткрывает глаз. Наёмник, как ни в чем не бывало направляется к столу. — Не убьешь? — срывается быстрее, чем Керри успевает обдумать целесообразность продолжения разговора. Мужчина плавно разворачивается, смотрит на неё удивленно. Словно в том, что он только что направлял на неё пистолет, а теперь почему-то передумал, нет ничего необычного. — Ну... да.— Виктор чуть растягивает слова и морщит лоб. Как само собой разумеющееся. — Так просто отпустишь? Керри хлопает накладными ресницами. Такое развитие событий в голове упорно отказывается укладываться. Ведь так просто бывает только в плохих сериалах. Виктор приваливается боком к столу, сложив перед собой в замок руки. Губы мужчины растягиваются в хитрой улыбке, и он проходится по девушке нарочито внимательным взглядом. От недвусмысленного намёка бросает в жар.