Часть

      Рим уже несколько дней ходит в школу. Всё в порядке, разве что он ворчит каждое утро, но в пределах терпимого. Как минимум мне не нужно стаскивать его с кровати. Сегодня состоится пресс-конференция. Мы не давали никаких точных сведений, лишь тему: «Семья» Газеты бушевали, пытаясь угадать, о чем я буду говорить, все места были зарезервированы, а у здания столпилась огромная толпа. И все с камерами, микрофонами и остальным хламом. С самого утра я на нервах. Да и Рэйчи с Римом тоже. Мы с ребёнком надели лучшие костюмы (Римусу специально его купили, но он наотрез отказался надевать туфли и попёрся в кедах… Зимой. Заявил, что мы не будем на улице, поэтому это не проблема. Я не стал спорить. Пусть идёт так, как хочет, а девушка надела строгое чёрное платье. В машине я ещё раз спросил мальчика, готов ли он, на что получил неуверенный, но утвердительный ответ. — Если почувствуешь себя плохо или ещё что-нибудь скажи мне, и я закончу конференцию. Окей? — Окей, — на выдохе произнёс он. Я чуть не растрепал ему волосы по привычке, но вовремя одернул руку, заметив убийственный взгляд Рэйчи, которая все утро его причесывала. О, я представляю реакцию толпы, когда из машины выйдет Люцифер Нутцен, но не один, а с девушкой и ребёнком. Собственно, я не ошибся. Восторженный стон пронёсся среди людей. Защелкали камеры, посыпались вопросы. Рэйчи, также как и я, привыкла к такому вниманию с детства, так что за неё я не переживал. Она шла впереди, а я шёл рядом с Римом. Я не заметил на его лице страха, только любопытство. Он с удовольствием разглядывал толпу и смущенно улыбался. Что ж, недурно для десяти лет. Перестав беспокоиться, я улыбнулся репортерам и махнул им рукой в знак приветствия. Заметив мой жест, Римус тоже помахал. Теперь уже возглас умиления раздался от людей. Мы зашли в здание и, пройдя по коридору к залу, заняли места за столом на возвышении и с тремя микрофонами. Я сел посередине. Перед нами располагался большой зал, уставленный стульями, и все места были заняты. Люди смотрели на нас с восторгом и удивлением. Рим также смотрел на них. Когда все стихли, я начал: — Рад, что вы все пришли. Как вы уже заметили, я сегодня не один. Не буду вас томить, Рэйчел Пауло, вы наверняка её уже знаете, моя невеста и будущая жена, — сообщил я с гордостью, и женская часть аудитории ахнула в изумление. — Поверьте, я потрясён не меньше вас. А теперь главный гость. Римус Блэк-Нутцен — мой ребёнок. Ему десять лет отроду, и его родители — мои хорошие друзья, погибли, поэтому еще в декабре я взял мальчика к себе. Скажу предельно ясно, я всем сердцем люблю Римуса. И я счастлив, что он со мной. Теперь вы можете задать вопросы мне и мисс Пауло. Для мальчика мы предоставим вам время после. Посыпались вопросы, начиная от совместной жизни, заканчивая планами фирмы. На ответы нам потребовалось около получаса. Я видел, что Рим с интересом слушает, но ему не нравилось просто сидеть, так что, как только интерес к нам поутих, я перешёл к теме мальчика. — Я вижу, вам надоело общаться с нами, так что вы можете задавать вопросы Римусу. Но будьте добры, следите за словами, — сказал я и положил руку ребёнку на плечо. Он с серьёзным лицом посмотрел на меня и кивнул, мол, он готов. Всевозможные репортёры начали осыпать Рима вопросами, маячить микрофонами у него перед носом, я уже хотел вмешаться, но мальчик ответил так, как никто в этом зале не ожидал. — Ээм, а можно не все сразу? По очереди, пожалуйста, — уверенным голосом сказал Римус, и все замолчали. Он указал на какую-то женщину рукой. — Давайте начнём с вас. — Спасибо, мистер Нутцен-младший. Каково это быть сыном такого известного человека? — Было просто, пока никто не знал, — честно признался ребёнок, пожав плечами. — И, я надеюсь, что вы не станете лезть к моему ребёнку вне этой аудитории, — вставил я со всей суровостью. — Угу, мне бы не хотелось быть преследуемым, — задумчиво произнёс мальчик и чуть наклонил голову в бок, ожидая следующего вопроса. Толпа дружно закивала. — Позвольте я, скажи, Римус, а как ты относишься к помолвке? — А как я должен относиться? Взрослые люди, делают что хотят. Я всем доволен. Я люблю Рэйчел. Их обоих. — А что будет, когда у них появятся свои дети? — У меня появятся братья или сестры. И Лю… папа говорил, что говорить о присутствующих людях в третьем лице некрасиво. Он. Назвал. Меня. Папой. Что?! Нет, я не против, ещё чего, но он так решил перед репортерами только или он будет меня так называть всегда? Я повернулся к нему и, стараясь не выдавать свое волнение, уставился на него. — Твои одноклассники знают, кто твой отец? — продолжил тот же мужчина. Ну вот. Он тоже назвал меня отцом. Я немного дёрнулся, а Римус, кажется, даже не заметил. — Только друзья. — Где вы живёте? — выкрикнула девушка справа. — Может мне ещё ключи вам дать? — съязвил Рим. Молодец, хорошая реакция. — Как ты учишься? — Я не лучший в классе, но я хорошо учусь. — Ты любишь своих настоящих родителей? Скучаешь по ним? — раздался голос с задних рядов. Он замер. В Риме что-то щёлкнуло, и он, стиснув зубы, повернул голову в мою сторону. Его ноздри широко раздувались. Я моментально все понял. Этот вопрос прошёлся по незажившим ранам? Но он меня только что… А похер, потом. — Рэйчи, милая, уведи Римуса, пожалуйста, — поспешно попросил я её. — Конечно, Люц, — она поцеловала меня специально для камеры и, приобняв ребёнка, повела его прочь, успокаивая его. Я услышал, как она шептала ему что-то вроде: «все в порядке, малыш, все хорошо». — Вы с ума посходили?! Какой идиот догадается задать десятилетнему ребёнку такой вопрос?! — взорвался я и с максимально нечитаемым лицо проговорил. — Я делаю открытое заявление, если кто-нибудь приблизится к мальчику со своими вопросами, камерами, микрофонами или ещё с чем-нибудь, то я сделаю с этим человеком что-нибудь ужасное. На этом интервью закончено. Всего доброго. Я встал и вышел из аудитории, под разочарованные выкрики толпы и продолжавшиеся вопросы. Мне было все равно, собственно, как и всегда. Эти массы почти ничего не значат для меня. Все пресс-конференции и остальная баламуть — это всегда формальность, необходимая мера. Я знал, что девушка с Римом ушли в комнату за залом, так что пошёл прямиком туда. Они сидели на диванчике, нет, Рэйчи сидела, а мальчик лежал, положив голову ей на колени. Он не плакал, но был на грани. Я не понимаю, что у него в голове. Я подошёл к ним и сел на корточки рядом с головой Рима. — Ты как? — я зарылся пальцами в его волосы. Он блаженно закрыл глаза. — В порядке… — сказал он так, словно не договорил. — Тебя расстроил вопрос? — прямо спросил я, но словив на себе недобрый взгляд девушки, добавил. — Я не давлю, просто хочу понять. — Почему ты зовёшь меня щенком когда злишься? — Рим странно посмотрел на меня. — Неожиданно… — я немного подвис и почесал затылок перед тем, как ответить ему. — Твой отец, Скотт, он… Его называли псом. Это была его кличка что-ли. Поэтому, когда я срываюсь, я называю тебя так. Это максимальный порог того, как я могу обозвать тебя, но, если тебя сильно это волнует, я перестану. — Понятно. Мне не нравится… — мальчик судорожно вздохнул. — Хорошо, я придумаю что-нибудь другое, — пошутил я, пытаясь сгладить разговор. — Он очень мало проводил со мной времени. Я даже не помню, мне кажется, я всегда с тобой жил. — О, малыш, мне жаль, — я хотел выразить сочувствие, но меня прервали. — Нет! В смысле. Мне нравится и я… — он замялся и крепко зажмурил глаза. — Ну… Можно я буду звать тебя папой? Вот это поворот. Рим не открыл глаза, видимо, боялся ответа. Рэйчел же наоборот, пристально смотрела на меня. А мне и думать было нечего. Всё же очевидно. — Конечно, ребёнок, — я довольно хмыкнул. Он резко распахнул глаза и несколько раз нервно моргнул. Его дыхание стало отрывистым, он принял вертикальное положение и, задумавшись на пару секунд, сбил меня с ног, заставив тем самым сесть на пол. Моя невеста тоже спустилась на пол и крепко обняла нас обоих. Интересно, мне всегда будет так хорошо в их компании? — То есть ты переживал не из-за вопроса, а из-за моей возможной реакции? — мне хотелось подтвердить свои догадки. — Д-да… — Люц! Оставь его в покое, — вмешалась Рэйчи. — Ладно, ладно. Римус, какой бы не был твой ответ, я люблю тебя. И тебя, дорогая моя. — И я вас люблю, мальчики, — обаятельным голосом произнесла она. Мальчик промолчал, но его ответ и так понятен. Мы просидели на полу всего минут пять, но Рим успел заснуть. Видимо, он эмоционально вымотался. Мне пришлось взять его на руки и выйти через чёрный ход (люди все ещё стояли у главного, хоть им и велели проваливать). Он тихо сопел мне в шею и улыбался во сне. Мы благополучно вернулись домой. Я, Рэйчи и спящий ребёнок.