Новогодний переполох, или Как поверить в чудо

— А это? — Милое. — Ну, нет, а, может, это? — Очаровательное. — Или всё-таки это? — Красивое. — Нет-нет-нет-нет-нет! Маринетт в отчаянии упала на колени перед зеркалом, закрыв лицо очередным платьем. Спустя считанные секунды она внезапно выпрямилась, и Тикки невольно содрогнулась от безумного блеска в голубых глазах. — Надо сшить новое! Девушка резко подорвалась и решительно направилась к сундуку с тканями. — Бедняжка. Совсем двинулась, — горестно прошептала квами, провожая её взглядом, полным печали. Мучительные сборы на неотвратимо надвигающуюся вечеринку Адриана велись, по большому счёту, уже месяц. Сотни забракованных эскизов, километры шагов по магазинам тканей, долгие часы шитья, распарывания и снова шитья. Каждую минуту Тикки была рядом, всё понимала и мудро молчала. Маленькие квами иногда выглядывали из шкатулки узнать о состоянии новой хранительницы, на что божья коровка всегда отвечала лишь грустным вздохом, понятным без слов. Они не говорили про Адриана с того самого дня на берегу Сены, где, разделившись на сладкие парочки, студенты коллежа имени Франсуазы Дюпон лакомились мороженным для влюблённых. Маринетт тогда всю ночь безбожно проревела, уткнувшись в подушку. Она тихо сдалась и честно пыталась оставить милый образ юноши в прошлом. Дружелюбно улыбалась ему при каждой встрече, с готовностью делилась конспектами, безропотно посещала все совместные дружеские встречи, стоически не переключала рекламу духов и при любой возможности спешила к самому доброму и понимающему парню на свете, чтобы выдохнуть боль, напитаться нежными, исцеляющими мелодиями его гитары и забыть, забыть, забыть. Увы. Каждый день, сам того не зная, Адриан, с его невыносимо сияющими глазами и лучезарной улыбкой, вновь и вновь безжалостно напоминал о своём существовании. Маринетт не понимала, почему он так властвует над ней. Почему она не может вырвать из сердца эту недоступную любовь? Почему не может полюбить того, кто всегда рядом? Будто мало ей переживаний об акумах, учёбе, шкатулке... Внешне она была само спокойствие и милашество, а внутри — каждое мгновение ныряла нагишом в бассейн полный стекла. Положа лапку на сердце, Тикки уже и сама не знала, какую пару она поддерживает. Квами обречённо вздохнула и полетела следом за подопечной проводить мозговправительную беседу. — Маринетт, — осторожно начала она, заглядывая через плечо девушки, зарывшейся в нежных материях. — Лука приедет за тобой не больше, чем через четверть часа. Ты сшила прекрасное платье! Надень его, прошу тебя, все будут в восторге. — Лука? — рассеянно откликнулась та. — Да! Лука будет в восторге! — радостно подхватила квами. — И Алья, и Нино, и Адр-р-р… Ой. Маринетт вздрогнула и испуганно взглянула на квами. В уголках глаз совсем невовремя показались слёзы. — Ну-ну, Маринетт, не надо так! — залепетала Тикки. — Никто не знает, как может обернуться этот вечер. Поверь, новогоднее чудо может случиться в любое мгновение… — НЕТ! Долгие дни подавляемый внутри вулкан наконец изрыгнулся адским пламенем, сметая всё на своём пути. Маринетт вскочила на ноги и закричала на попавшуюся под руку квами невменяемо, громко и беспощадно. — Хватит меня обманывать, Тикки! Я не поверю! Твои бессмысленные подбадривания сводят меня с ума! В печёнках уже сидят! Адриан никогда не полюбит меня! Никогда! Эта жизнь несправедлива и жестока! Чудес не бывает! Я больше не верю в чудо! Последние слова звонко отскочили от стен, и тут же в ушах раздался всеобъемлющий грохот, а глаза ослепила яркая алая вспышка. Маринетт и Тикки разом почувствовали, как стремительно куда-то летят и резко падают вниз, увлекаемые неведомой силой. Всё закончилось так же внезапно и быстро, как началось, и, не выдержав внутреннего кружения, они рухнули на пол. — Ммм… Что произошло? — послышался слабый голос Маринетт. — Ай! Мой голос?! — последовал за ним визг. — Руки? Волосы? Грудь? Ноги? КАКОГО МАКАРУНА?! Красная квами тряхнула головой и, слегка щурясь, подлетела к лицу девушки. — ААААА!!! — заорала она в ужасе, шарахнулась в сторону, перевернулась в воздухе, ударилась о манекен и снова шлёпнулась на пол. Возможно, она бы ещё долго вопила, но после неудачного приземления зависла в состоянии немого крика, что оказалось большой удачей, ведь с лестницы уже слышался заботливый голос матери. — Маринетт, у тебя там всё в порядке? Лёгкие шаги мадам Чен угрожающе приближались к люку в полу, который служил входом в комнату. Девушка инстинктивно метнулась под изящную розовую софу, но неучтённые габариты беспощадно нокаутировали её прямо в лоб, и она красочно распласталась на ковре. Квами поначалу рванула к люку, но в последний момент сообразила, что к чему, и спряталась в ближайшей коробке с рукоделием. Люк осторожно приподнялся, и показалось обеспокоенное лицо матери. Она обвела глазами комнату и замерла в изумлении при виде собственной дочери. — Маринетт? Тебе помочь? Девушка неуклюже поднялась и, нервно хихикая, постаралась ответить бодрым голосом. — О, спасибо… м-мама. Но, как видишь, всё нормально. Я справлюсь! — Ты уверена? Пора бы уже одеться… — Да! Я как раз над этим работаю. Мадам Чен ещё несколько секунд пристально смотрела на свою сияющую натянутой улыбкой дочь, внутренне удивляясь, что её материнское сердце так настораживает во вроде бы обычном виде Маринетт. Последние месяцы она и правда стала тише, задумчивее, взрослее, но сегодня чувствовалось нечто из ряда вон. Решив всё же списать это на волнение юной девушки перед важным для неё событием, Сабин улыбнулась, посоветовала поторапливаться и вернулась на кухню. Девушка с облегчением выдохнула и опустилась на софу. К ней тут же алой стрелой подлетела квами, но не успела вовремя затормозить и стукнулась о плечо, падая навзничь рядом на мягкую обивку. — Маринетт? — робко спросила её девушка. — Т-тикки? — отозвалась приподнявшая голову квами. Они обе порывисто кивнули друг другу. Повисло напряжённое молчание, полное безмолвного ужаса и осознания, а затем они одновременно воскликнули. — ТЫ — ЭТО Я?!?!?! — Но как такое возможно?! Что случилось?! — истерично пищала Маринетт в теле Тикки, пытаясь сесть и поддерживая голову. — Это какое-то безумие! Не знаю, как другие квами, но я никогда прежде с подобным не сталкивалась! — взволнованно причитала Тикки в теле Маринетт и нервно тянула себя за хвостики, как всегда раньше поступала со своими усиками в моменты острых переживаний. — Должно быть, это акума! — радостно решила Маринетт. — Давай скорее проверим новости. Тикки схватила пульт и стала судорожно листать телевизионные каналы, но ни один из них не передавал информацию о нападении нового раба фиолетовой бабочки. — Так, без паники, — уже неизвестно, успокаивая себя или Маринетт, произнесла очеловеченный дух удачи. — Вспоминаем, что было до этого… Маринетт! — её глаза широко распахнулись. — Это же ты? — Что? — отозвалась та задумчиво. — А, ну да, это я. Я теперь квами. — Нет, — помотала головой девушка, — я о том, что ты сказала перед нашим перемещением. Помнишь? — Ах, Тикки! — большие синие глаза наполнились непередаваемой болью воспоминания, и Маринетт со всем жаром своего доброго страдающего сердца подлетела и прижалась к щеке подруги. — Прости меня! Прости, пожалуйста! Прости! Я так ужасно себя повела! Я не должна была говорить этого! Прости меня, прости-прости-прости! — Да я всё понимаю, Маринетт, я о другом, — Тикки мягко улыбнулась и легонько похлопала её по щёчке с чёрным пятнышком. — Ты сказала, что… больше не веришь в чудо. Они переглянулись. Красная мордашка Маринетт стала чуть бледнее, она снова медленно опустилась на софу и рассеянно уставилась в одну точку. — И правда… Чудесная Леди Баг не верит в чудо, — обречённо прошептала она. — Думаешь, это оно? Тикки, изо всех сил желая быть неправой, кивнула. — Всё из-за меня, — безэмоционально прошелестела Маринетт. — Это я во всём виновата. Я виновата. Я виновата, — под обеспокоенным взглядом Тикки она стала монотонно раскачиваться из стороны в сторону, как душевнобольные жители запертых больничных палат. — Я всех подвела. Подвела. Что же делать? Что же делать? Что… О, хо-хо, а я знаю! Знаю-знаю! Погуглить! Конечно же, ха-ха! И как я сразу не догадалась?! — глаза истерически заблестели. — Всё просто, спросим поисковик, как поверить в чудо! Она быстро метнулась к телефону, но ещё быстрее он был уверенно перехвачен человеческой рукой. — Вряд ли ваш Интернет что-то знает о взаимодействии с квами, — резонно заметила Тикки. — Ох, постой, а это что такое? — она поднесла телефон к лицу и внимательно присмотрелась к тому, как он мигал огоньком оповещения. — Куда надо нажать? Маринетт отвлеклась от своей попытки сойти с ума и подлетела к экрану. Разблокировав его лапкой, она увидела сообщение от Луки, которое было получено уже с полчаса назад и незамечено в закрутившейся суматохе. Юноша мило интересовался мнением девушки и прикрепил во вложении фотографию своего костюма. Тикки и Маринетт синхронно поджали губы и переглянулись. — Назад пути нет, — твёрдо сказала Тикки, которой предстояло лично пройти грядущее испытание. — Ты должна идти, тебя все ждут. Разберёмся после бала. Мы не можем рисковать, вызывая лишние подозрения. Ни обмен телами, ни… вот это вот, — она ткнула пальцем в изображение на экране, — нас не остановят. Тайна личности превыше всего! Маринетт, внутренний дизайнер которой ещё бился в припадочных конвульсиях после облика кавалера, судорожно сглотнула, пытаясь отогнать навязчивые картины своей бесконечной жизни в маленьком красном теле, с большой головой, хвостом и без пальцев. — Хорошо, что сегодня я хотя бы могу сидеть в сумке и не видеть презрительного взгляда Буржуа, — попыталась она взбодриться. — Только вот слышимость там хорошая, — тихо пробормотала обитательница ручной клади со стажем, поворачиваясь к платью. — Э, Маринетт, — она вновь почувствовала нарастающую панику, обернулась и испуганно прошептала, — кажется, мне нужна твоя помощь. Как это надеть? Наработанный годами навык сборов за минуты до звонка на урок оказался как нельзя кстати. Слаженно работая, подруги справились с платьем, причёской и украшениями. Когда они любовались в зеркало проделанной работой, раздался стук в так называемую дверь. Маринетт кувыркнулась и сиганула в складки платья. — Маринетт, Лука пришёл, — на этот раз мама не стала заходить. — Иду-иду, матушка! — звонко ответила Тикки. Маринетт снова вылетела на свет Божий, всё ещё тяжело дыша от испуга. — Что ещё за «матушка»? — накинулась она на свою временную замену. — А почему ты всё время держишься за щёки? — прищурилась Тикки, пропустив замечание мимо ушей. — А почему твоя голова такая большая? — недовольно буркнула в ответ её временная обладательница. — Меня на поворотах из-за неё постоянно заносит! — Полезай-ка в сумочку, — последовал строгий ответ, и новоиспечённой квами пришлось повиноваться. Обменявшись напоследок тревожными взглядами, подруги ободряюще кивнули друг другу. Маринетт нырнула в укрытие. Тикки накинула поверх платья тёплую кожаную куртку с пушистым воротником из экомеха и решительно открыла люк в полу.