***
Финеас вздохнул и не спеша снял испачканные перчатки, стараясь не смотреть на диван. Однако взгляд нет-нет, да возвращался туда, невесомо скользя по плавному изгибу спины и худеньким лопаткам. Герберт сонно дышал, прижавшись щекой к кожаной обивке, а чуть ниже диван был покрыт белесыми подтеками. — Эскуро, — пробормотал Финеас, убирая уже подсохшие следы спермы. Гнев, охвативший его в тот момент, когда он увидел мальчишку вместе с Онисом, немного утих, хотя в груди все еще ворчало глухое раздражение. Во многом из-за собственной неудовлетворенности. — Отвратительно, — хмыкнул он, вновь мазнув взглядом по обнаженному телу слуги, а потом призвал из спальни простыню. Плотный шелк скрыл бледную фигуру, однако лучше не стало — ткань образовала мягкие складки. — Мерлин, — Финеас рухнул в кресло рядом с камином и уставился в огонь, стараясь думать о чем угодно, но не о порочном желании наброситься на это беззащитное тело. Все еще по-мальчишески угловатое. Тело сквиба, в конце концов. «Грязно, извращенно, неправильно, » — словно заклинание произносил про себя Финеас, но желание не утихло, а лишь усилилось, стоило ему вспомнить сцену в борделе. Сегодня он впервые применил Круциатус, и ему это не то чтобы понравилось. Заклятие боли всегда казалось ему самым несовершенным из всей триады Непростительных. Чтобы применить его должным образом, нужно было утратить контроль, а что может быть хуже этого? По этой же причине он не был любителем спиртного, а курил лишь в исключительных случаях. Стоит ли говорить, что к амортенции и всем ее производным он питал самое искреннее презрение. Финеас устало потер переносицу, усилием воли заставив себя не думать о выходке Малфоя. Онис был известным извращенцем, ничего удивительного, что он захотел поразвлечься. Но не слишком ли много телодвижений для того, чтобы затащить в постель безродного мальчишку-сквиба? Финеас прислушался к мерному дыханию слуги, задумчиво вертя в пальцах палочку. Чтобы выяснить правду ему было достаточно лишь захотеть, однако это было слишком просто. Лучше выждать и действовать по ситуации. Применить силу он всегда успеет. Воспоминания пронеслись перед Финеасом в течение нескольких секунд, пока слуга открывал дверь. Стоило ему ступить через порог, как взгляд Блэка скользнул по его фигуре, отмечая малейшие изменения во внешности и поведении. — Д-доброе утро, милорд, — произнес он с небольшой заминкой, стараясь не краснеть. — Я принес вам завтрак. — Доброе утро, — Финеас чуть прищурил темные глаза. — Как твоя рука? — А? Все хорошо, сэр, не стоит беспокоиться, — Герберт поставил поднос на чайный столик. — Как же тут не беспокоиться? — фыркнул Финеас и поднялся с кровати. — На кону безопасность посуды моих предков. Достаточно того, что диван пришел в негодность. Руки в лайковых перчатках дрогнули, едва не расплескав чай: Герберт опустил голову, ощущая как щеки наливаются жаром. — Этот диван принадлежал моему двоюродному дедушке Эдуардусу, он был большим любителем охоты и лично убил взрывопотама, кожей которого… — Милорд, — Герберт зажмурился, с трудом сдерживая слезы. — Мне очень жаль. Я сегодня же отмою обивку и… В следующий миг его подбородок взлетел вверх, повинуясь движению палочки. Дыхание перехватило: их разделяло лишь несколько сантиметров. Темные глаза Финеаса пристально вглядывались в его лицо, будто желая заглянуть под кожу. — Ми… — Молчи, пока я не разрешу говорить, — оборвал его Блэк. — Мне плевать на диван, но если ты еще хоть раз предстанешь предо мной в таком непотребном виде, наказания Ониса покажутся тебе детской шалостью. А теперь правду: зачем ты пошел в тот бордель? — Меня пригласил мистер Малфой, — дрожащим голосом произнес Герберт. — Зачем? — Финеас скрестил руки на груди. — Вы с ним такие приятели? — Все совсем не так, — он закусил губу, и Блэк нахмурился, вновь ощущая зудящее возбуждение. — Мистер Малфой шантажировал меня. — Шантажировал? — Финеас скептически выгнул бровь. — И чем же? — Грозился… — Герберт вздохнул, стараясь звучать правдоподобно. — Пожаловаться вам на меня. — Из-за чего? Ты в чем-то провинился? — еще немного и пристальный взгляд Блэка мог бы прожечь дырку в его лице. — В чем угодно, сэр, — слуга потупил взгляд. — Мистер Малфой придумает. — По твоему, я настолько наивен, что верю Онису на слово? — Финеас усмехнулся, но тут в глубине зеленых глаз появилось новое выражение, и улыбка сползла с его лица. — Что? — В тот раз поверили, — негромко произнес Герберт, а после добавил. — Сэр. Раздражение вспыхнуло, словно летучий порох, но Финеас не подал виду. Его это даже забавляло. Несмотря на внешнюю покорность, мальчишка был с характером. Это он понял сразу же, как увидел его. Успокоить взбесившегося гиппогрифа осмелится далеко не каждый взрослый. Герберт же бесстрашно бросился под когти зверя, пытаясь защитить того гоблина-калеку. Смелость и верность достойная гриффиндорца, подумал он тогда. Однако со временем понял: мальчишка был на удивление изворотливым, приспосабливался к любым условиями и мог втереться в доверие к каждому — качества настоящего слизерница. Не верилось, что сквиб — ложка дегтя среди волшебного сообщества — может быть настолько впечатляющем. — Хочешь сказать, что Малфой тебя оговорил? — Да, сэр, — Герберт помрачнел. — Он не давал мне проходу с того самого вечера поминок леди Фиби. Тогда я впервые отказал ему, вот он и решил отомстить. — Что ж, это в его духе, — Финеас вздохнул. — Однако что мешало тебе раскрыть его клевету? Язык тебе дан не только для того, чтобы бросаться угодливыми фразами. — Боюсь показаться грубым, сэр, — Герберт поджал губы. — Но его слово против моего — заведомо проигрышная комбинация. — Почему? Потому что он мой приятель? — Не только, милорд, — Герберт слабо улыбнулся. — Чистокровный аристократ против жалкого сквиба, что может быть ужаснее? И кроме того, разве вас волнуют проблемы слуги? В кабинете повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь тихим уханьем черного филина Гадеса. Наконец, спустя полных две минуты, Блэк произнес: — Если бы меня не волновали твои проблемы, я бы отправился за тобой в тот бордель? Будь мне все равно, разве я позволил бы испачкать диван? — Сэр… — Герберт порозовел. — Простите, я… — Мне казалось, что после событий прошлогоднего Хэллоуина, ты должен был понять, что достоин доверия, — голос Финеаса звучал холодно. — Но, видимо, я такой чести не заслужил. С этими словами Блэк повернулся и уже хотел шагнуть в сторону ванной комнаты, когда Герберт выпалил: — До того, как я попал к вам, меня звали Герберт Бёрк.***
— Прекрати это! — резкий окрик Элладоры заставил Герберта вздрогнуть. — Простите, миледи, я не понимаю, — он замер с чашкой в руках. — Я чем-то провинился? — Немедленно убери эту отвратительную ухмылку со своего лица, — мрачно произнесла девушка, смерив слугу презрительным взглядом. — Похоже, тебя давно не наказывали, раз уж ты такой довольный. — Простите, миледи, — Герберт опустил голову. — Я был несдержан. — Именно так, грязный сквиб, — Элла скривила полные губы. — Финеас совсем не занимается воспитанием своей зверушки. В ответ на это Герберт лишь кивнул и аккуратно поставил перед ней чашку. Элла могла говорить что угодно, ни одно её обидное слово не могло затмить чувства, что сейчас теснились в его груди. Финеас внимательно выслушал его и, казалось, совершенно не удивился. «Пожалуй, Бёрков я больше к нам не приглашу, — он переплел длинные пальцы и чуть заметно улыбнулся. — Тем более, что они мне никогда не нравились». Стоит ли говорить, что после этих слов Герберт впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности. Постоянный страх разоблачения исчез, оставив после себя лишь бесконечную благодарность и обожание. Хотя последнее Герберт ощущал едва ли не постоянно. Финеас был для него идеальным воплощением чистокровного волшебника и джентльмена, если не брать во внимание такие недостатки, как снобизм и язвительность. Однако они же доказывали, что ничто человеческое ему не чуждо. — Кстати, почему его сегодня нет? — Элла отпила из своей чашки. — Снова дела в Министерстве? — У милорда встреча с гоблинам Гринготтса, — негромко ответил Герберт, — по вопросу финансирования клуба. А после этого он приглашен на пятичасовой чай к Флинтам. — Ах, эти прекрасные предсвадебные традиции, — Элладора хрипло рассмеялась. — Жду не дождусь, когда Урсула переберется в этот дом. Это будет весело. — Не знал, что вы в таких хороших отношениях с леди Урсулой, — Герберт несмело поднял взгляд. — Должно быть, вы будете подружкой невесты? — Моргана меня упаси, конечно же нет, — Элла уставилась на него, словно на сумасшедшего. — У нее мозгов меньше, чем у садового гнома, только и знает как хихикать и делать реверансы. Премерзкое зрелище. «Иронично, » — усмехнулся про себя Герберт, вспомнив как меняется поведение Эллы в присутствии Жюльена Лестренджа: наигранный смех и жеманные улыбки. — Однако будет забавно понаблюдать, как они разобьются, — Элладора отодвинула чашку. — Простите, миледи, но что именно должно разбиться? — О, а ты еще больший невежда, чем кажешься, — мисс Блэк оскалилась. — Розовые очки, скибеныш. Те, через которые Урсула смотрит на моего братца. Всего несколько недель в обществе Финеаса, и она поймет, насколько ошибалась. Уж лучше бы Мальсибер, право слово. — Милорд заботиться о чести семьи, — возразил Герберт. — И поскольку леди Урсула станет ее частью… — Если бы он заботился о чести, то не притащил бы в дом вшивую дворнягу вроде тебя, — Элладора с шумом встала из-за стола. — Я не осуждаю его наклонности, но обычно для такого существуют специальные места. — Все совсем не так, — Герберт надеялся, что не покраснел. — Милорд Финеас доверяет мне и… Звонкий хлопок, а следом слепящая вспышка боли. Герберт охнул, прижав ладонь к щеке: огненная плеть была все также болезненна. — Убери со стола, — холодно приказала Элла и величественно удалилась, шурша громадой юбок. Герберт же негромко вздохнул и принялся за уборку. Финеаса не было всего пару часов, но Герберту казалось, что он отсутствует, как минимум, полдня. Перед уходом он поручил приготовить его шахматный набор, что значило лишь одно: вечер пройдет интересно. Чтобы хоть как-то скоротать время до ужина, Герберт почистил столовые приборы, отполировал хрусталь, а также отправил Альтаиру подарок: вредноскоп в серебряной оправе. Сам юный Блэк ни о чем не рассказывал, однако Герберт подозревал, что даже среди слизеринцев, он был белой вороной. А чистокровные дети были чуть ли не хуже взрослых. Последних хотя бы сдерживало общественное мнение. Привязав сверток к лапе семейной совы Блэков — золотистой сипухе по кличке Марта, Герберт выпустил её в окно и несколько минут глядел ей в след, вдыхая морозный февральский воздух. Часы в гостиной пробили половину седьмого, и Герберт поспешил вниз — Финеас должен был прийти с минуты на минуту. Он уже открывал двустворчатую дверь, когда огонь в камине взорвался зеленым фейерверком. Задыхаясь от непонятного волнения, Герберт бросился к хозяину, но через пару секунд его радостная улыбка сменилась изумлением: фигура, появившаяся среди языков пламени была гораздо ниже Финеаса. Когда незваный гость переступил через решетку, щедро засыпав пол пеплом, стало понятно, что он одет в простую черную мантию с зеленой подкладкой. — Мерлин, как же там грязно! — недовольно проворчал Альтаир и вытащил палочку, очищая темную ткань от золы. — Ты так и будешь таращиться или скажешь хоть слово? — Юный господин, — Герберт натянуто улыбнулся. — Добро пожаловать домой. — Что-то ты не особо рад меня видеть, — заметил юный Блэк, но тут камин вновь вспыхнул зеленым огнем. — Кто там еще? Спустя секунду из камина выбрался хмурый, как туча, Финеас. — С возвращением, милорд, — Герберт поклонился, но Блэк не удостоил его и взглядом. — Что ты здесь делаешь? — холодно поинтересовался он у Альтаира. — Это родовое гнездо Блэков, — надменно ответил тот. — Разве у меня должны быть причины, чтобы появиться здесь? — Ты говоришь, как твой отец, — веско заметил Финеас, и Альтаир гневно покраснел. — Ты можешь приезжать, но не в середине семестра. Что-то случилось? — Все в порядке, — огрызнулся Альтаир, сверкая голубыми глазами. — Я просто хотел побыть дома, но, видимо, зря! — Прекрати истерить, — Финеас устало вздохнул. — Завтра твой день рождения, так что можешь остаться на один день. Надеюсь, что этот визит согласован с деканом твоего факультета? Альтаир угрюмо замолчал, кусая губы, и Финеас стоически вздохнул. — Отведи его наверх и помоги переодеться к ужину, — обратился он к Герберту. — А я пока напишу профессору Фортескью о том, что моего кузена никто не съел. К моему сожалению. — Да, милорд, — Герберт послушно наклонил голову, но Альтаир лишь хмыкнул и демонстративно вышел из гостиной.***
Разумеется, внезапный визит Альтаира разрушил все надежды Герберта на шахматный вечер: нужно было поменять постельное белье и приготовить юному господину ванну. Выбрать наряд, какой он наденет завтра, а также подать чай перед сном. К счастью, после ужина и купания Альтаир забрался в кровать и углубился в какую-то книгу. — Читаете что-то занимательное, сэр? — спросил Герберт, проверяя как выглажены бриджи. — Не твое дело, — буркнул Альтаир и отвернулся, не давая ему взглянуть на обложку. Герберт же пожал плечами, решив не докучать юному Блэку. Однако, когда он уже собрался уходить, Альтаир произнес: — Останься, пока я не усну. — Я могу оставить вам свечи… — Ты что, не слышишь? — Альтаир недовольно поджал губы. — Оставайся и жди, пока я не усну. — Хорошо, сэр, — Герберт послушно замер рядом с постелью, стараясь не выдать своего раздражения. Пусть он не смог сыграть с Финеасом в шахматы, но ему все еще нужно было подать господину чай перед сном. Это он может сделать, как только Альтаир уснет. Однако он, похоже, совсем не собирался спать, не спеша перелистывая страницы. Судя по всему, в книге попадались иллюстрации, поскольку Альтаир мог рассматривать их несколько минут, задумчиво поворачивая голову. Герберт с интересом наблюдал за чтением, гадая, что так могло увлечь юного Блэка, который никогда не отличался внимательностью и усердием. Наконец, часы внизу пробили десять вечера, и Альтаир начал клевать носом. — Кажется, вы устали, юный господин. — И без тебя знаю, — фыркнул он и осторожно закрыл книгу, а после спрятал её под подушку. — Даже не смей трогать мои вещи! — Разумеется, — Герберт подправил фитиль на свечке. — Наверняка, это какая-то заумная книжка из библиотеки Хогвартса или… — Хватит играть в детектива! — оборвал его Альтаир. — Убирайся, я хочу спать! — Спокойной ночи, юный господин, — Герберт слегка поклонился и вышел из комнаты, едва сдерживаясь, чтобы перейти на бег. Он опоздал с подачей чая на двадцать минут, хотя не позволял себе такого даже в первые месяцы работы! Громко топоча по лестнице, он спустился в кухню, схватил готовый поднос с чайным сервизом и бросился наверх — в кабинет Блэка. Задыхаясь от напряжения и волнения, он коротко постучал в дверь и, получив разрешение войти, переступил через порог. — Милорд, простите, что опоздал, — скороговоркой произнес Герберт. — Альтаир хотел, чтобы я… Герберт не закончил фразы, невольно покраснев: Финеас в халате и с влажными после ванной волосами сидел в кресле, баюкая в ладони граненный стакан с огневиски. В неровных отсветах камина черты его лица казались еще более резкими, а в глубине темных глаз тлели огоньки. А может, дело было в алкоголе? — И? — Финеас слегка наклонил голову, тонкие губы тронула усмешка. — Что там хотел мой кузен? — Он читал и хотел, чтобы я подержал для него подсвечник, — Герберт начал привычно готовить чай, хотя сердце колотилось где-то в горле. — Альтаир и читает, — задумчиво протянул Финеас. — Нонсенс. — Ваша правда, — отозвался Герберт. — Прошу прощения, кипяток уже успел остыть, я схожу на кухню за новым сервизом и… — Мерлин, да оставь ты этот чай! — внезапно рыкнул Финеас и вновь приложился к бокалу. — Иди сюда. Герберт испуганно замер, ощущая как в живот словно бы ухнула целая глыба льда. На ум тут же пришел вечер после бала у Флинтов. Тогда Блэк тоже перебрал и вел себя…совсем не как Блэк. — Ближе, — негромко приказал он, когда Герберт замер в паре метров от кресла. — Ты и так заставил меня ждать, не раздражай еще больше. — Милорд, — Герберт судорожно сглотнул, когда длинные пальцы Финеаса сжали его запястье. — Я не уверен, что имею право… — Именно так, — Блэк притянул его к себе так, что нос уловил терпкий запах огневиски. — Ты не имеешь права мне отказать. Но я не Онис и не буду ничего делать силой. Нет ничего хуже рыдающего партнера. Вчера ты был отвратителен. — Простите, — еле слышно произнес Герберт, отчаянно покраснев. — Мне жаль, что я разочаровал вас. — Напротив, — Финеас невесомо коснулся его волос. — Если бы ты был опытен, моему гневу не было бы предела. Твоя зажатость — явный признак невинности. Хоть тот циркач и выглядел, как растлитель. — Пан Вишневнский меня не трогал, — Герберт опустил смущенный взгляд. — Он вообще не обращал на меня внимания. — Вот и славно, — ладонь Финеаса скользнула по его щеке. — Ненавижу подержанные вещи. Последнее слово тяжелым свинцом ударило в грудь, и Герберт шумно вздохнул. Горло сдавило спазмом, на глазах выступили обидные слезы. — Что? — Финеас недовольно нахмурился, а когда слуга отстранился, его лицо исказилось от злобы. — Я ведь сказал… — Вы ненавидите слезы, — выдохнул Герберт. — А я ненавижу, когда во мне видят лишь игрушку для развлечений. Вы можете эксплуатировать меня как слугу, можете оскорблять и даже бить. Но использовать меня как безотказную шлюху — лучше убейте. Фраза, сказанная на одном дыхании, отняла у него все силы. Перед глазами все плыло, в ушах стучало. Лишь спустя мгновение он понял, что это отголоски недовольства Финеаса. — Гордый сквиб, да? — он скривил губы. — По-твоему, я должен быть нежным и говорить о чувствах? — Если вы ничего ко мне не чувствуете, то почему помогли мне вчера? — Герберт стиснул ладони в кулаки. — Почему не оставили мучиться от дурмана или не взяли силой, как… — Достаточно! — отрезал Финеас и залпом допил остатки огневиски. — Я мог бы приказать, и ты охотно раздвинул бы ноги, но теперь — не хочу. Убирайся! Последнее слово ударом кнута стегнуло Герберта по лицу и он бросился прочь. Громко хлопнула дверь, но ему было все равно. Ноги сами принесли его на черадак — единственное место, где он был в относительной безопасности. Портрет МакДугласа видел уже десятый сон, когда Герберт закутался в одеяло и сжался в комочек, пытаясь успокоить рвущееся наружу сердце.***
Обед следующего дня было решено сделать праздничным, хоть и без приглашения гостей — Альтаир совершенно не хотел видеть кого-то из высшего общества. Куда больше его интересовали подарки. С самого утра он восседал в своем кресле в окружении оберточной бумаги и лент. — Леди Гертруда Пруэтт желает вам всего наилучшего и вместе с этим дарит книгу «Сотня выдающихся чистокровных Магической Британии», — прочитал Герберт, распаковав еще один подарок. — Звучит интересно. — Скукота, — фыркнул Альтаир, вертя в руках серебряную табакерку — подарок от очередного троюродного дядюшки. — Почему все подарки моих родственников такие скучные? — Потому что они вас не знают? — предположил Герберт, откладывая подарок леди Пруэтт в сторону. — И дарят то, что им посоветовали в лавке или салоне. А может и вовсе передаривают то, что им самим не нужно? — Что с тобой сегодня? — Альтаир удивленно вскинул брови. — Встал не с той ноги? — Я всего лишь ответил на ваш вопрос, — Герберт вздохнул и опустил взгляд. — Ответил на вопрос, который очевидно был риторическим, — Альтаир поджал губы. — Я не нуждаюсь в твоем мнении, сквиб. И нюхлеру понятно, что все эти подарки всего лишь глупая условность! Миг спустя тяжелая табакерка взмыла в воздух и ударилась о столбик кровати. Плотное облако табака невесомо осело на шелковое покрывало. — Спасибо за подарок, дядя, — буркнул Альтаир. — Убери, не хочу, чтобы моя постель пахла, как у старика. Герберт же молча кивнул и отправился за щеткой и совком. За окном висел плотный морозный туман, но ему казалось, что зимняя непогода пробралась даже под его ливрею. С самого утра его пробивал озноб, а голова была тяжелой, словно налитой свинцом. А виной всему была вчерашняя ссора с Финеасом. Всю ночь Герберт прокручивал в голове каждую секунду из разговора, пытаясь убедить себя в правильности решения. Ему претила мысль быть кроватным мальчиком лорда Блэка. Достаточно того, что Финеас доверяет и ценит его. О большем мечтать нельзя. Хотя нет. Большее его пугало. Вернувшись в комнату Альтаира, Герберт принялся за уборку, хотя его мысли были далеки от рассыпанного табака. В этот день он незаметно переложил свои обязанности на Тирли, сославшись на требование молодого господина. Однако уже вечером ему придется вновь предстать перед Финеасом: разбирать почту, подавать чай и поддерживать разговор. От резкого запаха табака чесалось в носу, но Герберт осторожно собрал все до последней песчинки, а потом откинул одеяло, собираясь сменить белье. Тут ему на глаза попался корешок книги, которую вчера читал Альтаир. Герберт не глядя взялся за твердый переплет, собираясь отложить в сторону, но тут в носу противно закололо, и Герберт звучно чихнул. Книга выпала из его пальцев и с шумом шлепнулась на пол рядом с кроватью. Пергаментные страницы слегка помялись, однако волшебная фотография осталась нетронутой. Герберт застыл, не в силах отвести взгляд от черно-белого изображения. Мужчина, одетый в одну лишь ночную рубашку, вальяжно развалился на кресле, открыто демонстрируя женщине то, что у него ниже пояса. Однако она нисколько не смущалась, а напротив — лукаво улыбаясь, наклонялась над ним с очевидным намерением. Герберт судорожно вздрогнул, когда мужская ладонь жадно сжала мягкие волосы, наклоняя голову девушки прямо к своему паху. — Нравится? — голос Альтаира раздался совсем рядом, и Герберт шарахнулся прочь. Сердце выскакивало из груди, по коже пробегали противные мурашки. — Так как? — бледные щеки Альтаира заливал неровный румянец. — Нравится? — Нет, — честно ответил Герберт. — Мне такое не по вкусу. — Отлично, — юный Блэк скривил тонкие губы, мгновенно напомнив своего кузена. — На колени.***
Альтаир вернулся в школу сразу после трапезы. За столом он был на удивление спокоен и собран, словно действительно повзрослел на целый год. Это отметила даже Элла, не удержавшись от колкой реплики в сторону кузена. — Совсем скоро тебе нужно будет вступить в клуб. Есть ли где-нибудь общество избалованных принцев? Держу пари, тебя бы тут же сделали президентом. — Я уже состою в клубе, — парировал Альтаир. — Объединение ненависти к уродливым кузинам. Очень перспективно. Элладора смерила кузена уничтожающим взглядом, но ничего не ответила. Финеас же вовсе никак не отреагировал, погруженный в собственные мысли. Даже его наставление перед отправкой Альтаира в школу было лишено привычной патетики. — Извинись перед Фортескью и больше не смей сбегать, когда тебе вздумается, — холодно произнес он и кивнул на камин. — Поспеши или получишь наказание за позднее шатание по коридорам. — В подземельях никто не патрулирует, — отмахнулся Альтаир, но шагнул к камину. Переступил через решетку, недовольно скривившись, когда с кирпичей слетели хлопья сажи. — Удачи, юный господин, — Герберт протянул ему миску с летучим порохом. — Я буду следить за своим языком. В ответ на это Альтаир лишь отчаянно покраснел, схватил горсть зеленоватого порошка и швырнул под ноги. — Хогвартс! — крикнул он и растаял в языках пламени. Как только погас последний язычок, Финеас развернулся на каблуках и направился к лестнице, абсолютно игнорируя присутствие Герберта. Тот горестно вздохнул, проводив хозяина взглядом. Как бы ему хотелось, чтобы все стало как раньше! Вечерние партии в шахматы, легкие разговоры о погоде и причудах чистокровного общества. Однако сейчас Финеас вел себя так, словно Герберт был домовым эльфом или вовсе предметом мебели. Такого отчуждения он не проявлял уже давно. — Милорд попросил чай? — спросил Герберт, застав Тирли за сервировкой подноса. — Да, велел принести через десять минут, — домовик озадаченно опустил уши. — Но Тирли считает это странным. Раньше милорд просил Герберта. — Мне не трудно, — Герберт улыбнулся. — Давай я сам отнесу, а ты пока займись противнями от жаркого. Баранина сегодня была жирновата. — Но его светлость может разозлиться, он ведь приказал. — Не бойся, — Герберт взял в руки серебряный поднос. — Он не рассердится, я обещаю. Спустя три минуты он уже был рядом с кабинетом Финеаса, чувствуя как вспотели ладони под тонкой кожей перчаток. В горле пересохло, но Герберт был полон решимости осуществить задуманное. Странно, но после подарка Альтаиру, он начал смотреть на ситуацию по-иному. — Милорд, я принес вам чай, — произнес Герберт и, не дожидаясь ответа, отворил дверь. — Ты? — Финеас привычно сидел в кресле, читая вечерний выпуск «Ежедневного пророка». — Я велел домовикам. — Да, но… — Мне не нужна твоя помощь в этом деле, — перебил Финеас и небрежно махнул рукой. — Но так и быть, завари одну чашку и убирайся. — Хорошо, — Герберт взялся за чайник, делая вид, что готовит напиток. На деле же он прислушивался к действиям Финеаса, стараясь уловить малейший знак. Однако Блэк не одарил его даже взглядом, полностью поглощенный прессой. Ощутив острый укол разочарования, Герберт плеснул в чашку кипятка, но потом на ум пришла совершенно безумная идея. Финеас уже прочел половину скучнейшей статьи о финансовых потерях на фондовом рынке, но мальчишка так и не ушел. Блэк мысленно скрипнул зубами и нервно перевернул страницу. Со вчерашнего вечера он не находил себе места, изнывая от безумного желания. Но поддаться искушению — значило проиграть. Финеас Найджелус ненавидел проигрывать. Особенно самому себе. — Долго ты еще будешь копаться?! — сварливо поинтересовался он, решившись оторвать взгляд от передовицы. Зря. Потому что мальчишка-сквиб стоял перед ним в одном белье и том самом темно-зеленом галстуке. — Как это понимать? — Финеас окинул его фигуру ледяным взглядом, хотя кровь просто вскипала от возбуждения. — Я хочу вам кое-что показать, — негромко произнес Герберт, а после повернулся к Блэку спиной. — Боюсь, что после этого вы не прикоснетесь ко мне даже в мыслях. Шелковая лента соскользнула с хрупкой шеи, явив миру бледную кожу, исчерченную переплетением вен. Однако слева, чуть ниже сонной артерии виднелись две темные родинки. Финеас нахмурился, решив, что слуга над ним издевается, но потом стало очевидно: отметины были слишком симметричны. — Вампир? — с презрением выплюнул Блэк. — Да, — голос Герберта был подобен битому стеклу. — Меня продали ему собственные родители.