— Спасибо! — полноватая женщина в замызганном переднике без труда подняла плетенную корзину, прикрытую белой тканью. — Знать не знаю, кто такой этот мистер Блэк, но передайте ему низкий поклон и нашу благодарность. Дети уж сто лет на Пасху не лакомились.
— Мой господин рад помочь, — Герберт улыбнулся и почтительно коснулся козырька своего клетчатого кепи. — Спасибо, миссис Хьюз, еще раз поздравляю вас с Пасхой.
— Да благословит вас Господь! — смотрительница детского дома растроганно всхлипнула и переступила порог черного входа.
Герберт же облегченно вздохнул и вышел из переулка. Кожаные башмаки гулко стучали о мощеные плиты мостовой, в кой-то веки не разбрызгивая грязь во все стороны. Весна в этом году выдалась, на удивление, погожая, и парки Лондона уже оделись в цветущий наряд. Пасхальные празднования выпали на 27 апреля, но Альтаир не приехал, и все традиционные подарки — шоколадные яйца и кексы — было велено отправить в камин.
Изначально Герберт хотел исполнить указание, но потом передумал и решил отдать лакомства тем, кому они нужнее — бедным осиротевшим детям, которые едва ли когда-нибудь пробовали шоколад. Блэки занимались меценатством и благотворительностью уже несколько десятилетий, и Финеас вряд ли стал бы возражать. Но в этом деле был один нюанс — подарки от многочисленных родственников и друзей теперь радовали самых обычных маггловских мальчишек и девчонок. Но Финеасу об этом знать вовсе не обязательно. Пусть для этого и нужно будет пойти на хитрость.
Спустя четверть часа Герберт вернулся на площадь Гриммо, но стоило ему войти в прихожую, как горло сдавило ментальными пальцами:
«Ко мне в кабинет!» — последовал невербальный приказ, и Герберт метнулся к лестнице. Сердце выпрыгивало из груди, предчувствуя недовольство Блэка.
— Вы звали меня, милорд? — произнес Герберт, отворяя дверь.
— Где ты был? — недовольно проворчал Финеас, одаривая его подозрительным взглядом.
— Разве ты не должен помогать с ужином?
— Простите, сэр, — Герберт спокойно выдержал испытующий взгляд хозяина. — Я вдруг вспомнил, что еще вчера получил письмо из Флориш и Блоттс: редкая книга, которую вы заказывали, пришла. Вот я и решил забрать ее как можно скорее, но не рассчитал время до ужина. Мне очень жаль.
— Почему же книгу не прислали с совой, как всегда?
— Это редкое издание, милорд, — объяснил Герберт и вытащил из-за пазухи сверток, который забрал на обратном пути в особняк. Ему пришлось сделать круг, чтобы попасть в Косой переулок, но это было надежным алиби.
— Ладно, — Финеас бегло пролистал новую книгу и, похоже, остался доволен, — но впредь сообщай мне о таких походах в город. А не то я могу подумать, что ты сбежал.
— Я понял вас, сэр, — Герберт поклонился. — С вашего разрешения, я…
— Да, — Блэк отложил чтение. — Подай ужин в кабинет. Элладора уже уехала.
— Хорошо, — Герберт кивнул, хотя его так и подмывало спросить, куда отправилась мисс Мрачность.
Финеас, словно прочитав его мысли, ответил:
— Сегодня ночь Бельтейн, и ее клуб организует трехдневный шабаш в замке Глэмис. Элла не принимала участия в таком со дня смерти бабушки, ей полезно развеяться.
— Надеюсь, она хорошо проведет время, — отозвался Герберт, но, заметив взгляд Финеаса, покраснел.
— Даже если нет, меня это мало интересует, — тонкие губы Блэка искривились в усмешке. — А вот я совершенно точно не буду терять даром эти три дня свободы. Поспеши и подай мне ужин.
— Сейчас, сэр, — выдохнул Герберт и поспешил прочь. Негромко клацнула дверная ручка, и он закрыл лицо руками в тщетной попытке успокоится.
Финеас не прикасался к нему вот уже три месяца — с того памятного случая в феврале, когда он оставил его спать в собственной спальне. Все это было настолько странно, что временами Герберт сомневался в том, было ли это взаправду.
Поскольку во снах с ним это происходило едва ли не каждую ночь — еще одна причина контролировать свои мысли, которые Финеас — опытный легилимент — легко прочтет. После такого Герберту останется только броситься с самого высокого моста Лондона.
— Тирли, ужин готов? — эхом отскочило от каменных сводов кухни, но ответа не последовало. Герберт растеряно замер перед длинным деревянным столом: домовиков нигде не было видно. Обычно в это время они вовсю гремят котлами и тарелками, готовясь к ужину. Может быть, они в прачечной или котельной?
Однако эльфов и там не оказалось. Ломая голову над этой загадкой, Герберт рассеяно собрал тяжелый серебряный поднос с ужином и поднялся обратно в кабинет Финеаса. Тот был занят ответами на письма, но с появлением слуги отложил перо и кивнул в сторону чайного столика.
— Оставь там.
— Слушаюсь, сэр, — Герберт привычно разложил для хозяина приборы, гадая как ему лучше спросить об отсутствии домовиков. Может их с собой забрала Элла? Тогда он совершенно им не завидовал.
— Стейк? — осведомился Финеас садясь за стол. — Не верится, что Милли успела приготовить его за такое короткое время.
— Короткое время, милорд?
— Я отослал домиков по одному поручению тети Мисы, — небрежно бросил Финеас, разрезая сочный стейк. — Это также займет у них несколько дней.
— Т-то есть… — Герберт нервно сглотнул. — В доме больше никого нет?
— Именно, — Финеас не спеша отправил в рот кусочек мяса. — Тебя это волнует?
— Н-нет, — Герберт поспешно мотнул кудрявой головой. — Просто, как-то непривычно.
— Во времена моего отца этот дом просто кишел людьми, — задумчиво произнес Финеас, — но после его смерти здесь стало гораздо мрачнее. Тетя Миса постоянно жалуется на мою нелюдимость и отсутствие инициативности. Я же считаю, что как раз таки излишняя инициативность и свела моего отца в могилу. И повторять его ошибок не хочу.
— Это разумно, сэр, — Герберт слабо улыбнулся. — Кроме того, среди лордов вы на хорошем счету. Разве это не достойно похвалы?
— Не в глазах моей тетушки, — пробормотал Блэк и взмахнул палочкой. — Присядь.
Из воздуха появился красивый деревянный стул в мягкой обивке, и Герберт неловко пододвинул его к столу, а потом опустился на самый край.
— Ты голоден?
— Нет, сэр, благодарю, — мальчик наклонил голову, не зная куда деть себя от неловкости. Он никогда не сидел за одним столом с господином и сейчас ужасно боялся повести себя как-то не так.
— Выдохни, — хмыкнул Финеас, а потом вновь повел палочкой, заставив бутылку с вином щедро плеснуть в хрустальный бокал алую жидкость. — Нет нужды проявлять передо мной свои манеры. Ты им явно обучен.
— Немного, сэр, — Герберт закусил губу. — Если помните, меня продали в восемь лет.
— И сколько ты стоил?
— Не знаю, но мешочек с галлеонами был не особенно внушительным, — мальчик сосредоточенно изучал свои колени.
— Судя по тому, что я знаю о лорде Бёрке, он человек предприимчивый и своего не упустит. Как думаешь, насколько пострадает его репутация, если вскроется правда о тебе?
— Не думаю, что это будет иметь хоть какое-то значение для него или Эдварда, — произнес Герберт после небольшого раздумья. Странно, но сейчас он не испытывал горечи, говоря о своей старой семье.
— Твоего старшего брата?
— Да, им абсолютно все равно, что со мной было и что будет. Но моя мать… как и сказал тогда Малфой, она может не пережить эту весть.
— Леди Элизабет, не так ли? Я с ней не знаком, но тетя Миса отзывалась о ней как об исключительно порядочной леди. Такая похвала из её уст дорогого стоит.
— Да, моя мать очень хорошая, но я бы не хотел её тревожить. Она была слаба здоровьем, сколько я себя помню, не стоит лишний раз давать ей надежду.
— А что насчет самого факта твоей продажи? — Финеас отпил из бокала. — Это не слишком соответствует образу правильной чистокровной семьи.
— Боюсь, наличие в этой чистокровной семье сквиба бросает на этот образ куда большую тень, — Герберт вздохнул. — Покупатель нашелся так легко, и я думал, что так поступают со всеми сквибами.
Финеас нахмурился, но ничего не сказал. Остаток трапезы они провели в молчании, а потом Блэк велел убрать со стола.
— Прибери на кухне, мне нужно еще поработать с документами, — произнес он, возвращаясь за письменный стол. — Подай чай к девяти и приготовь ванну.
— Будет сделано, сэр, — Герберт быстро забрал тарелки и также быстро покинул кабинет.
Странный разговор о его родителях заронил в душу зерна подозрения.
Зачем Финеасу знать о положении Бёрков в обществе? Уж не хочет ли он вернуть им его, потому что устал от него. Поэтому он словно забыл о том влечении, в котором признался сам? Но что тогда значила двусмысленная фраза о трех днях свободы?
Совершенно ничего не понимая, Герберт механически прибрался на кухне, не забыв перекусить сэндвичем из холодной грудинки и чаем. Воспользовавшись отсутствием Милли, он починил несколько своих старых рубашек, мысленно поражаясь тому, какими короткими стали их рукава. Он дошивал последнюю заплатку, когда часы пробили без четверти девять.
Приготовив любимый бергамотовый напиток Финеаса — крепкий и без сахара, он взял маленький поднос и поспешил в комнату господина. Судя по отсветам камина из соседнего кабинета — Финеас все еще работал. Герберт оставил чайный набор на столике у кровати и занялся ванной.
Монотонный шум воды перекрывал почти что все звуки, поэтому, когда у дверей мелькнул силуэт Финеаса, Герберт едва не свалился в теплую воду.
— М-милорд! — выпалил он, стараясь не краснеть: хозяин уже был облачен в любимый махровый халат. — Простите, ванна еще не готова.
— Ничего, — Блэк скрестил руки на груди. — Я подожду.
— Ага, — Герберт покосился на уровень воды, который поднимался предательски медленно, однако вопрос Финеаса заставил его забыть об этом.
— Как давно ты принимал ванну?
— Пять дней назад, сэр, — ответил он после небольшой заминки. — Я стараюсь экономить мыло, так что…
— Больше не экономь, — перебил Финеас со странным выражением на лице. — Если нужно будет купить — скажи мне.
— Спасибо, милорд, но… — Герберт стушевался, — почему вы так заботитесь об этом?
— Не задавай глупых вопросов, вода уже набралась, — Блэк взялся за пояс халата, но потом недовольно нахмурился. — Чего ты ждешь? Раздевайся.
— П-простите? — Герберт побледнел. — Я приму ванну внизу, если вам так хочется, но…
— Я должен приказать? — теперь в его голосе слышалось раздражение. — Ты будешь принимать ванну вместе со мной и точка.
После этого Финеас сбросил халат и забрался в теплую воду. Герберт же, чье лицо сравнялось по оттенку со спелым помидором, непослушными пальцами расстегивал ливрею, стараясь не смотреть в сторону ванной. Он был не против раздеться и даже позволить Финеасу сделать с ним все, что он захочет. Однако принимать вместе ванну, обедать за одним столом — все это было настолько непривычным и странным, что Герберт в любой момент ожидал подвоха. Окрика, проклятья или наказания. Но Финеаса это, похоже, лишь забавляло.
— Долго ты еще будешь возиться? — спросил он, лениво проводя рукой по гладкой поверхности воды. — Бери мочалку и забирайся сюда.
— С-сэр, — дрожащим голосом позвал Герберт. — Боюсь, ванна слишком мала для нас двоих…Давайте, я помогу вам помыться, а потом…
— Залезай в воду, — безапелляционно перебил его Финеас, окинув его обнаженную фигуру оценивающим взглядом.
Мальчишка смущенно сутулился — разительный контраст с теми раскованными юношами, что попадались Финеасу до этого. И это невероятно заводило.
Герберт несмело приблизился к ванне и неловко опершись о нее руками, забрался в воду, испуганно прижимаясь к дальнему краю. Однако это слабо помогало — Финеас просто схватил его за лодыжку и подтянул к себе.
— Милорд! — Герберт испуганно воскликнул, но спустя секунду уже оказался в кольце чужих рук. — Стойте, это как-то…
— Тише, — горячий шепот обжег ухо. — Расслабься, я не собираюсь тебя топить.
— А что же тогда? — еле слышно произнес Герберт, явственно ощущая давление в районе копчика. Дыхание сбивалось, а сердце и вовсе колотилось где-то в горле.
— Просто хочу помыться, — пальцы Финеаса скользнули по его плечу, рождая на коже колючие мурашки. — Но не хочу делать это в одиночестве. Так ты мне не поможешь?
— Конечно, — Герберт нервно схватил с края ванной свежий кусок душистого белого мыла и начал яростно намыливать жесткую губку. Но тут длинные пальцы Финеаса несильно сжали его ладони.
— Не торопись, — велел Блэк, осторожно перекатывая мыло в ладонях мальчика. — Иначе сотрешь себе кожу.
— Ум… — неопределенно промычал Герберт, краснея до корней волос. Тело бросило в жар, а внизу живота вновь закручивалась тугая спираль желания. С этим же чувством он просыпался последние несколько месяцев и ужасно страдал, пытаясь привести себя в порядок одной лишь силой мысли.
К счастью, воспоминания о вампирском плене действовали лучше ледяных обливаний или электрошока. Вот только нервное напряжение никуда не делось, продолжая истязать его по ночам в виде пугающе реалистичных снов.
— Что такое? — в голосе Финеаса звучали смешинки. — Думаешь о чем-то непристойном?
— Н-нет, — выдавил из себя Герберт, едва не плача, но тут ловкие пальцы скользнули по груди, задевая напряженные соски.
— Хм? А почему они так торчат? — Блэк слегка сжал маленькую горошину, вызвав у Герберта болезненный стон. — Похоже, это больно.
— Милорд, — Герберт зажмурился. — Прошу вас, не трогайте так, мне…
— Неприятно?
— С-страшно, — он поджал губы. — Такое странное чувство.
— Такое? — Финеас ущипнул другой сосок, и Герберт шумно вздохнул, сдерживая очередной стон. — Хочешь, чтобы я остановился?
— Не знаю, — вздохнул Герберт, сходя с ума от непонятного жара и неосознанно прижимаясь к груди Финеаса. — Со мной такого еще не делали.
— Мерлин, — Блэк устало вздохнул, едва сдерживаясь от того, чтобы не послать к импу все прелюдии и не взять его прямо здесь. Онис всегда говорил, что с девственниками одни проблемы — больше шума, чем пользы. Но Финеас, всегда предпочитавший опытных партнеров, был более чем доволен. А учитывая кристальную честность Герберта, все становилось ещё интереснее.
— Г-господин, — Герберт приоткрыл глаза. — Давайте, я вас помою и… ах!
Финеас осторожно коснулся губами нежной шеи, не спеша поглаживая его грудь и выступающие ребра. Ответом ему стал сдавленный стон и нервное ерзание, что ещё сильнее распаляло желание.
— М-милорд, — Герберт всхлипнул. — Вы же сказали, что мы лишь помоемся.
— Сказал, — Финеас тонко улыбнулся, положив ладонь на худой живот, который мальчишка тут же попытался втянуть. — Но ты, похоже, на пределе.
В следующий миг его пальцы сжали напряженный член, большой палец прижал маленькую головку, и Герберт попытался вырваться.
— Н-не трогайте там, прошу вас!
— Почему? — Блэк скользнул пальцами по стволу, ощущая лёгкую вибрацию.
— Мне… стыдно, — прошептал вареный от смущения Герберт.
В ответ на это Финеас рассмеялся и несильно сжал его подбородок, заставляя посмотреть на себя.
— Открой рот.
Герберт удивленно моргнул, но разомкнул губы. Теплое дыхание Финеаса коснулось лица, а затем последовал неспешный поцелуй. Дыхание сбивалось, но язык Финеаса умело скользил в его рту, периодически касаясь его собственного. Из уголка губ скатилась прозрачная дорожка слюны, и вдруг свободная ладонь Финеаса болезненно схватила его за волосы, углубляя поцелуй.
— Мх… мн… — Герберт испуганно застонал, но в следующий миг чужая ладонь жестко сжала его член. Тело будто бы ударило молнией, а напряжение лопнуло, словно мыльный пузырь.
Мышцы превратились в желе, поэтому, когда Финеас осторожно поднял его на руки, у Герберта даже не было желания сопротивляться.
— Милорд? — сонно позвал он, млея от прикосновения к его влажной груди. — Куда…?
— В спальню, — в темных глазах Блэка плясали бесенята. — Помнишь? Я не собираюсь терять ни минуты.
***
Тонкий солнечный лучик робко коснулся плотной бархатной ткани полога и, осмелев, перебежал к изголовью кровати, где среди гигантских пуховых подушек торчала растрепанная шапка каштановых кудрей. Спустя несколько минут солнца стало больше, и часть назойливых лучей осветили спящее мальчишеское лицо, дышавшее блаженным спокойствием.
Но как только утренний свет прикоснулся к светлой коже, он нахмурился и приоткрыл один глаз. А потом резко подскочил на постели, путаясь в одеяле. За окном вовсю светило солнце, а это значит, что время готовить завтрак уже давно прошло!
Тело слегка ломило, но Герберт почти не обратил на это внимания, осматривая спальню в поисках своей одежды. Рукав верхней части ливреи виднелся на другой стороне постели, и Герберт осторожно подполз туда, но вдруг почувствовал осторожное прикосновение к ноге.
— Милорд? — слегка порозовев, пролепетал он, оглядываясь на своего господина. Финеас лежал облокотившись о ворох подушек и смотрел на него из-под полуоткрытых век. — Доброе утро, сэр, — Герберт опустил взгляд, ощущая как по коже пробегают знакомые волнительные мурашки. За прошедшие три дня он должен был уже привыкнуть к его прикосновениям, но сердце никак не хотело успокаиваться.
— Куда ты? — произнес Финеас — спросонья его голос был чуть ниже обычного.
— На кухню готовить завтрак, — Герберт ловко схватил верхнюю часть от своего костюма, но тут сильные руки подхватили его под мышки и вернули на подушку. — М-милорд!
— Завтрак подождет, спи, — буркнул Финеас, притягивая к себе желанное тело. — Или хочешь заняться чем-нибудь другим?
— Сэр, я… — Герберт слабо охнул, когда длинные пальцы привычно очертили контур его бедра. — Ведь сейчас утро!
— Именно, — Финеас улыбнулся. — Как раз утром испытываешь наибольшее напряжение. Поможешь мне снять его?
— Но вы ведь… — Герберт густо покраснел, ощутив горячую плоть между своими бедрами. — Только вчера ночью это делали!
— Ты устал? — Блэк усмехнулся, легонько целуя красноватое пятнышко под яремной веной.
— Нет, но я не могу оставить вас голодным, — прошептал Герберт, чувствуя как подскочил пульс.
— Я не голоден, — Финеас чуть прикусил нежную кожу шеи. — Во-всяком случае завтрак меня не интересует. Тем более, что домовики уже должны были вернутся.
— Они вернулись?! — Герберта бросило в холодный пот, и он попытался метнуться прочь, но Финеас и не думал отпускать. — Милорд, я не могу тут оставаться!
— Тебе не все равно, что они подумают? — Финеас погладил его по мягким волосам. — Они же просто слуги.
— Как и я, — Герберт пожал губы и опустил голову. Блэк же стоически вздохнул и убрал руку.
— Можешь идти, — он устало откинулся на подушку. — Но у меня есть одно поручение.
— Какое, сэр? — Герберт опасливо покосился на господина, предчувствуя неладное.
— Поцелуй, — Финеас лукаво улыбнулся.
Сердце сделало болезненный кульбит, щеки затопило жаром. Герберт судорожно сглотнул и робко склонился над Финеасом. Кровь стучала в ушах, дыхание сбивалось, но он все же неловко клюнул губами в уголок его рта.
— И что это?
— П-поцелуй, — выдохнул Герберт, и уже хотел ретироваться, но сильные пальцы сжали заднюю часть шеи, притягивая назад.
Удивленно-возмущенный крик застрял в горле, поскольку рот мгновенно заткнули грубым поцелуем. Искусанные еще с ночи губы кольнуло болью, но потом сознание начало плавиться, словно свечной воск. Умелый язык Финеаса проникал внутрь, оглаживая каждый миллиметр рта, сплетаясь с его собственным языком. По подбородку стекала прозрачная дорожка слюны, но Финеас продолжал терзать, жадно сминая ртом мягкие податливые губы. Наконец он разорвал поцелуй, протянув между ними вязкую паутинку слюны.
— Ха… ахам… — зеленые глаза Герберта подернулись мутной дымкой, а тело сотрясала мелкая дрожь.
— Это, — Финеас слегка приподнял подбородок, встречаясь с ним взглядом, — настоящий поцелуй. В следующий раз постарайся не путать.
***
Лицо все еще горело так, словно он натер его красным перцем, но Герберт собрался с силами и, перепроверив свой костюм в четвертый раз, толкнул дверь на кухню.
— Милли! Тирли! С возвращением! — поприветствовал он эльфов, которые уже вовсю трудились у плиты.
— О, явился наконец! — Милли раздраженно фыркнула, снимая с противня свежеиспеченные булочки. — А мы думали, что ваше величество проспит до самого обеда.
— Прости, Милли, я… — Герберт скупо улыбнулся. — Милорд загрузил меня работой в эти дни.
Вместо ответа Милли лишь вздернула рыльцеобразный нос и, схватив помазок из гусиных перьев, начала смазывать выпечку маслом.
— Не обращай внимания, — Тирли возился с заварником. — просто Милли сегодня не в духе. Леди Мисапиноя критиковала её все время.
— Охотно верю, — Герберт начал привычно сервировать поднос для господина. — А для чего вас вызвали?
— Герберт не знает? — Тирли вытаращил глаза. — Миледи поручила нам подготовить особняк в Дорсете, там, где раньше жила старая леди Фиби.
— Подготовить? Для чего?
— Для свадьбы, конечно, — Милли всплеснула руками, явно подражая манере леди Блишвик. — Церемония уже через десять дней, и все должно быть просто идеально!
Пальцы в перчатках внезапно дрогнули, чашка выскользнула и со звоном разбилась о каменный пол кухни.
