Млечный Путь моей души

Залепляя себе рот медицинским скотчем Когда скрученные листья в обеих почках Прорастают будто прямо в позвоночник Больно утром рано, больно поздно ночью Днём я прячу за шторой сплошные бельмы И пою своим демонам колыбельные У них много работы в ночную смену И я горло рву, на шее вздувая вены Без напевов моих — плохо спят они Лежат и жрут, из темноты, меня взглядами А за шторой картина не лучше, в принципе: Кровавый режим, картонная оппозиция Гражданин второсортной эпохи, гордо Признаю я товаром второго сорта Свои лучшие мысли и дням грядущим Я дарю их, как опыт борьбы с удушьем

      Минсок моргает, пытаясь понять правда ли это Чондэ. Старший поднимает руку в знак приветствия. Чен быстро кивает и возвращает внимание друзьям. Просто он не хочет лишних вопросов. Ни от Бэка с Су, ни тем более от Минсока. Руки Сюмина сжимаются, но он просит себя успокоиться. Какая разница как повел себя этот парень. Старший проходит к бару, садясь на высокий стул. Чанель встречает его обворожительной улыбкой. — Как всегда? — спрашивает он, доставая бокал под виски. Ким кивает, мельком глянув на Чена через плечо. Тот смеется, качая головой. Минсок осматривает людей, что сидят с ним. Видимо друзья, — думает Мин. Парень хмурится, принимая не глядя алкоголь. Тогда почему ты сразу не пошел к ним? Куртки Минсока нет, потому что она висит в ванной друзей Чена, сушась. Сейчас младший пришел в коричневой аляске Бэка, что прямо сейчас накинута на стул возле Чондэ. Минсок отворачивается, смотря в свой бокал. Там пара кусочков льда, что катаются туда-сюда. Он закусывает губу, не понимая, почему все еще думает об этом парне, что сидит через пару столиков от него. Странно как-то. Старший делает глоток, обжигая горло крепкой выпивкой. Он снова бросает взгляд на Чена. Возле того не наблюдается никакой выпивки. Разве молодые парни не пьют хотя бы пиво? — Понравился? — задает вопрос Чанель. Минсок растерянно смотрит на бармена. — А? — Говорю, тебе понравился тот парень? — Пак указывает кивком головы в сторону Чондэ. Минсок качает головой. — Просто мы уже встречались. — Чан выгибает бровь. Он знаком с Минсоком давно. Возможно они не близки, но когда старший пытается уйти от ответа, или что-то скрыть, он это знает. — И все? Поэтому ты истыкал его своим взглядом? — с иронией спрашивает блондин. — Пф. Что за чушь, Пак? — Чанель улыбается, беря в руки новый бокал, начиная протирать его. — Как твои дела, хен? — Минсок задумывается, делая еще глоток. — Ну, все как всегда. Работы, клубы и книги. Ничего интересного, — Чан хмыкает и Минсок поднимает на него глаза. — Что? — Ничего, — все еще улыбаясь отвечает Чанель. Просто он любит наблюдать, а за Минсоком очень интересно наблюдать. Старший хмурится, опуская взгляд. Иногда ему кажется, что этот парень видит его насквозь. Минсок хорошо скрывает их, так что никто не должен был заметить. Но вдруг… Он резко возвращает взгляд на Чанеля, смотря на него в упор. Тот выгибает бровь. Сердце Минсока замирает на несколько секунд. А вдруг Пак и правда знает его секрет. — Ничего, — повторяет ответ Чанеля Минсок, ярко улыбаясь. — Ничего.               Чен встает со своего места, накидывая теплую куртку. Он бросает мимолетный взгляд на Минсока, пока застегивает ее. Тот сидит к нему спиной, что-то попивая из бокала и разговаривая с барменом. — Ну что, идем Чен? — Спрашивает Бен, нежно беря Кенсу за руку. Тот укутался в черный шарф. Чондэ кивает. Они проходят недалеко от Минсока и младший даже задерживает дыхание. Будто это поможет ему стать невидимкой. Сюмин не поворачивается и не окликает, продолжая пить свой виски. Будто никогда и не встречались. Правильно. Просто прохожие в жизнях друг друга. Все закончится, когда Чен отдаст куртку. Никакого продолжения. Когда дверь за компанией друзей закрывается, Минсок все же оборачивается. Он тихо вздыхает, не совсем понимая себя. Чего он ждал от этой встречи? Что Чондэ встретит его как старого друга? Бред. Чанель начинает протирать и барную стойку, загадочно улыбаясь. Минсок крайне интересен.                      Ким возвращается домой под ночь. Чанель с одиннадцати часов пытался отправить его домой, но тот ни в какую. Минсок никогда не буянил и не вел себя неподобающе, когда выпивал много. Но становился упертым. Минсок открывает дверь в пустую квартиру. Ни животных, ни людей. Только он и они. Парень скидывает обувь возле коврика при входе, там же оставляя куртку. На утро он будет сам себя за это ругать, но сейчас хочется спрятаться. И поскорее. Руки чешутся и желание, то, что неправильное для многих, становится невыносимым. Минсок идет на ощупь к себе, держась за гладкие стены. Он спотыкается обо что-то, почти падая. Когда глаза окончательно привыкают к освещению, он понимает, что это стопка книг, которые он купил вчера… а может и позавчера. Он сбился со счета дней и времени, утопая где-то между криком своих мыслей и болью. Что отдается по всему телу, застревая в душе. Будто кто-то очень безжалостный тычет в его душу чем-то острым, смеясь при этом. Минсок поднимает книги, поставив их на комод при входе. Можно было бы включить свет, но тогда все станет по-другому. Минсок валиться на кровать, подбирая колени к себе, обхватывая их руками. Его трясет, а внутри начинается тот самый ураган, что уродует его душу. Ломает его. Он улыбается каждый день и делает множество, множество дел. На работе он один из лучших. Мать с отцом гордятся им. Друзья, тут Минсок усмехается, всегда зовут его на праздники и вечеринки. Он душа компании. Веселый и жизнерадостный парень Ким Минсок. Да. Именно так. Вот только что-то ломается с каждым днем все сильнее. Признаться себе, что ты не в порядке, очень трудно. Позволить увидеть это другим — недопустимо. Минсок прячется за улыбкой и громким смехом. Он говорит о своих планах и о том, как будет здорово завести отношения. Вранье. В его жизни полно вранья. Он состоит из этого. Его демоны не спят по ночам. Они смотрят внимательно выжидая. Ждут, пока Минсок даст им то, чего они хотят. А хотят они крови и его боли. Чтобы он рыдал в ванной, закрывая рот рукой. Чтобы разрушал себя сам. В его гостиной есть мини-бар, что наполнен разнообразием алкоголя. Минсоку не то чтобы нравится напиваться, но так он не слышит их. Пугающий шепот становится тише. Парня отпускает. Он может заснуть хотя бы на два или три часа. Минсок читает, потому что так легче. Можно уйти в мир чужих историй и мыслей. Забыть про свои. Поэтому множество книг расставлены по дому. Даже в ванной стоят парочка. Его любимый жанры детектив и мистика. Самые любимые книги этих жанров стоят в комнате возле кровати. Минсок делает глубокий вдох, стараясь прогнать давление в груди. Это место сжимается так, будто кто-то наступил ногой, наваливаясь всем свои весом. Минсоку кажется, что там осталась лишь пустота. Потому что не может простое сердце выдержать такого. Оно наверняка давно вдребезги раздавлено. А Минсоку достались его ошметки и эта тупая боль. Она никому не нужна. Даже ему. Особенно ему. Парень поднимает трясущуюся руку вверх. Смотря на нее через темноту. Нужно что-то делать. Нужно как-то отвлечься. Иначе он снова начнет этот путь. Путь в никуда, который заканчивается для всех одинаково. Минсок сжимает руку, чувствуя, как короткий ногти впиваются в ладонь. Он облизывает губы, выпрямляясь на кровати. Минсок любит боль. Но не так, как любят ее многие люди. Он терпеть ее не может, но любит. Она дарует ему свободу. Возможно мнимую, но свободу. От того, что медленно убивает его внутри. Он чувствует себя разлагающимся куском мяса. Без чувств и каких любо эмоций. Минсок устал настолько, что даже не понимает плохо ему сейчас или нет. Парень поднимается слишком резко, от этого голова начинает кружиться. Он смотрит вперед, поднимаясь и подходя к дальнему шкафу. Он большой и черного цвета. Когда его открываешь, то сразу видишь аккуратно свешанные вещи. Рубашки по цветам, а свитера чуть ниже лежат стопками. Также по цветам. Еще ниже брюки, джинсы и домашняя одежда. А вот там, куда никто и никогда не заглянет, лежит коробка. Минсок смотрит на нее несколько минут, прежде чем вытащить. Открыв, он рассматривает содержимое. Несколько лезвий, большой нож и поменьше, разные резинки, которыми можно перетянуть руку или шею. Минсок грустно усмехается, беря в руки острое лезвие. Он держался три месяца. Ни одного пореза, ни одного ожога. Ничего. Даже руки не перетягивал. Даже не ударялся специально. Старался заботиться о себе, но сейчас, снова оставшись один, он больше не может. Он нерешительно замирает с лезвием в руках, а потом убирает обратно. Есть еще один способ. Минсок убирает коробку обратно, подходя к прикроватной тумбе. Там, в ящике, лежат номера. Без имен и каких-либо пометок. Просто набор цифр. Он пробегается взглядом по всем, останавливаясь на одном. В конце три четверки. Парень набирает номер, ожидая пока ответят. Берут не сразу. — Алло? — отвечает женский голос. — Приедешь? — О, Минсок. Давно ты не звонил. — Так ты приедешь? — Нетерпеливо переспрашивает парень. Девушка смеется. — Приеду. Что-нибудь привести? — Нет, — говорит Ким и отключается. Одноразовый секс — еще один способ отвлечься. Но Минсок предпочитал не просто секс, а такой, в котором он сможет почувствовать боли. Поэтому были особенные знакомые. Девушки и парни. Моложе и старше, который как и он, просто хотели развлечься. Только Минсок делал это не ради удовольствия, как они, а потому что по-другому он не мог. Ему необходим любой способ, чтобы почувствовать себя живым. Бдсм-игры как раз то, что ему сейчас необходимо. Никто не будет спрашивать откуда шрамы, никто из этих людей не будет задавать глупых вопросов.               Девушка приезжает к десяти. У нее длинные светлые волосы, собранные в высокий хвост. На ней милое розовое платье, доходящее до колен. Теплое светлое пальто и классические ботинки бежевого цвета. Ничего не говорит о том, чем она занимается в свободное время. Никто никогда не поверит, что она любит стальные наручники и плетки. Никто никогда не узнает, что у нее есть собственное стоп-слово. Никто. — Привет, — она мило улыбается, снимая пальто. — Привет. — Тихо здоровается в ответ Минсок. Ему все хуже. Больнее с каждой секундой, поэтому не время для любезностей. — Чего такой хмурый? — Они проходят в комнату. Минсок не отвечает, плотно задергивает шторы. — Хэй? — Неважно. Просто давай начнем побыстрее. — Девушка недовольно вздыхает. Обычно Минсок более мил с ней. — Ладно, — соглашается она, осматривая вещи на кровати. — Чем хочешь заняться сегодня? —  Парень подает ей наручники. — Окей. Ты или я? — Я. — Ким облизывает губы, которые давно пересохли. Его руки и ноги ледяные, потому что тревожность растет все больше и больше. Он находится в постоянном напряжении и скоро оно сведет его с ума. — Хорошо, — она улыбается, прося снять часть одежды, потому что давно знает, что любит парень. Старший снимает с себя кофту, положив на край кровати. Взгляд обращается к зеркалу. Всего на пару секунд, но и этого достаточно, чтобы увидеть свои шрамы. Вся спина усыпана ими. Большие и маленькие, глубокие и не очень. Они не от партнеров. Они от самого Минсока. Но все думают, что это результаты жесткого секса. Но это результаты ненависти Мина к себе. Оставлять порезы на спине неудобно, поэтому они все небрежные и неаккуратные. Минсок ложится на кровать, ощущая прохладу простыней. Звякают задвижки наручников, и он оказывается прикованный к изголовью кровати. Наручники плотно обхватывают запястья. Он всегда просит закрывать их до самого конца. Девушка знает и это. Сюмин сглатывает, закрывая глаза. Сейчас она возьмет возможно булавку, раскаляя ее до красна. А может и что-то еще. Дыхание само по себе замедляется, в ожидании. В голове мелькают глаза Чена, что смотрят так, как сам Минсок смотрит на людей. Становится тошно. Парень раскрывает глаза, уставившись в потолок. Противно. Так противно от самого себя. Сюмин чувствует себя таким испорченным и грязным. Неправильный. — Освободи меня. — Твердо произносит он. Ему вдруг стало так стыдно. Может это все глаза Чондэ, а может Минсок не хочет падать еще ниже. — Что? — Она опускает руку, в которой держит небольшое лезвие. — Не хочешь? — Она приподнимает брови в удивлении. — Просто сними их. — Почти кричит Мин, раздраженно дергая руками, от чего наручники впиваются в кожу. — Ладно. Ладно, только не надо кричать. — Руки снова свободны. Минсок потирает запястья, смотря в пол. — Уходи. — Что? — Уходи, — Ким поднимает глаза, встречаясь с капризным взглядом. — Какого черта? — Спрашивает она, складывая руки на груди. — Уходи. Проваливай. — Минсок отваривается, еще немного и он сорвется. Ему нужно побыть одному. Он уже сам не понимает, что он хочет. Что ему нужно. — Да ты чокнутый, — кричит раздраженно девушка, забирая свою сумку, которую она бросила на стул при входе. — Ну и сиди тут один. Тяжелые шаги, а после стук двери. Минсок прикрывает глаза, подходя к шкафу. Он вытаскивает ту коробку, ощущая, как кончики пальцев покалывает от нетерпения. Ким просто высыпает все на пол, слушая, как звенят ножи, ударяясь друг от друга. Сюмин осматривает комнату, усмехаясь самому себе же. Идеально. Он ведет идеальную жизнь, пряча за этим порядком, того, кто давно уже не может жить. Минсок делает шаг к аккуратно расставленным книгам, одно движение, и они летят на пол. Дальше туда же отправляются медали, кубки, что он выигрывал в школьные и студенческие годы. Вещи, что секунду назад были идеально разложены на полках, тоже присоединяются к общему хаосу. Минсок останавливается, тяжело дыша. Он оценивает то, что успел натворить, понимая, что простым крушением комнаты не обойтись. Парень возвращается к коробке, что валяется перевернутой на полу, и его маленьким друзьям. Ким берет в руки небольшой нож, смотря на него с больной надеждой. Может станет лучше. Может. Острое лезвие касается горячей кожи на спине, делая первый порез. Минсок стискивает зубы, когда нож входит на миллиметр глубже. Кровь тихо скатывает вниз, впитываясь в домашние штаны. Парень хмыкает, и делает еще пару надрезов. Недостаточно. Не то. Минсок хочет видеть, как лезвие вспарывает его кожу, как кровь выходит вместе с эмоциями и болью. Ему это необходимо. Очень. Сюмин откидывает нож в сторону, беря в руки побольше. Тот увесистый, и сталь его прочнее. Минсок прикладывает острый конец к запястью, ощущая, как внутри все переворачивается от этого вида. — Неплохо. Очень даже, но не сейчас, — парень переворачивает свою руку, поднимая нож вверх. Резкий, тяжелый удар и на коже, на наружной стороне руки, появляется первая красная отметина. Ладонь начинает потеть, поэтому ему приходится покрепче перехватить черную ручку. Он начинает бить острым ножом, не контролируя свои действия. Он погружается в этот момент. Момент собственного безумия и отчаянья. Удар за ударом, и вот уже все предплечье в порезах. Кровь капает на светлый паркет, растекаясь прямо под ногами. Минсок замирает с ножом в руках, смотря на свое творение. Ужасно — пробегает в его голове. Но вместо того, чтобы просто остановиться, он откидывает нож куда-то в сторону двери, поднимая с полу обычное лезвие для станка. Он улыбается, чувствуя, как боль на время затихает. Да, всего лишь на время, но пока что хватит и этого. Ким сильно сдавливает лезвие в своих пальцах, из-за чего и там появляется парочка порезов. Он смотрит на целую руку. Парень нарушил свой же запрет. Никогда не трогать руки. Но боль так сильна, а еще эти глаза. Чертов незнакомый парень, с таким же взглядом. Встречать таких, как ты, иногда очень боль. Ты все видишь, но ничего не можешь сделать. Минсок не может спасти себя, что там говорить о других. Вздор, да и только. Лезвие вспарывает нежную кожу на правой руке. Внутренняя часть покрывается аналогичными ранами, что сразу выпускают кровь. Минсок издает смешок, что режет тишину квартиры. Странно. Как это странно. И приятно. Но только сейчас, когда истерика достигает своего пика. Только сейчас, когда Минсок отдается во власть своему безумию. Лезвие летит вниз, когда руки начинают трястись сильнее. Минсок устало валиться на кровать, пачкая все красным цветом. Он сворачивается посередине, утыкаясь взглядом в стену. Вот и все. Он упал еще ниже. Дальше во тьму. К своим демонам. Что будет дальше? Сможет ли он когда-нибудь выбраться оттуда? Минсок прикрывает глаза, но не, для того чтобы заснуть, а остаться на наедине со своей болью. Что всегда рядом. Всегда рядом. Как всегда. Он и его боль. Они умрут вместе.                      Чондэ громко смеется, хлопая Бэкхена по плечу. — Не правда, — качая головой, говорит он. — Не было такого. Не слушай его, Кенсу. — Было, было, — согласна машет головой Бен, широко улыбаясь. — Чен тогда знатно облажался с этим признание, — Кенсу робко улыбается, а после все же смеется, прикрывая рот рукой. — Прости, хен, — прыская в кулак, извиняется До. — Просто как представлю твое лицо в тот момент, то сразу… — По кухне разносится дружный смех всех троих. — Ладно, думаю, что мне пора. Тем более, вы помогли найти мне квартиру. — Чен расплывается в теплой улыбке. Если вы знакомы с Бен Бэкхеном, то в вашей жизни не будет ничего ни возможного. Бэкхен каким-то образом успел найти квартиру по приемлемой цене, и договориться, чтобы Кима пустили туда уже сегодня. Да, и под конец вечера ему позвонили из Страховой компании, сказав, что ему выплатят компенсацию. Чен был очень удивлен, потому что понятия не имел, что родители застраховали ту квартиру. Но теперь он сможет найти новое жилье. Забавно, как меняется жизнь. Всего день, и уже все по-другому. Забавно. Парни выходят в прихожую. Пока Чен одевается, Бэкхен приносит ему куртку Минсока, внимательно разглядывая ее. — Не помню ее, — говорит он. Чондэ пожимает плечами, принимая вещь из рук друга. — Купил. — Но она совсем не в твоем стиле, — замечает Бен, опуская взгляд на руки Кима. Когда Чен пытается соврать, он всегда теребить края кофты, толстовки. Но в этот раз его руки спокойны. — Люди меняются, — с легкостью врет парень. Но тяжесть все равно ложится на сердце. Ложь наслаивается одна на одну. И Чен не знает, как долго он так сможет. Выдержат ли эти слои? Может когда они рухнут, показывая все то, что так отчаянно прячет парень. Все его страхи, все его секреты. — Ладно, — кивает Бэк. — Не забудь позвонить нам, как доберешься. Чондэ обнимает каждого из парней, помахав напоследок. Он быстро спускается, задумчиво смотря на куртку. — Надо отдать.                      По памяти парень добирается до квартиры Минсока. На улице темно, и только фонари освещают ему путь. Ким пытается вспомнить номер квартиры Минсока, и ему это еле как удается. Он стучит пару раз, не получая никакого ответа. Парень хмурится, когда понимает, что дверь открыта. Он толкает ее, не оставляя своих отпечатков. Ну мало ли, кто знает, что тут произошло. Такой уж Ким Чондэ параноик. Снимая кроссовок, парень идет вперед. В доме темно, только из дальней комнаты видно слабый свет ночника. Чен медленно идет туда, спотыкаясь обо что-то на пороге. Он опускает глаза вниз, пытаясь разглядеть что это. Это что-то оказывается ножами, что все в крови. Чондэ сглатывает, чувствуя нарастающую панику. Его взгляд скользит дальше, замечая кровь и на полу. А еще, беспорядок. Комната разгромлена. Чен уверен, что такой человек, как Минсок, держит все в идеальном порядке. Но эта комната перевернута вверх дном. Парень облизывает пересохшие губы, делая шаг вперед, опуская куртку на стул. Хозяин квартиры находится на кровати. Сначала Чен думает, что тот без сознания. Потому что белые простыни тоже все в алой крови. Кажется, что даже матрас пропитался ею. — Минсок, — тихо зовет Чен. Парень никак не реагирует, продолжая смотреть в стену стеклянным взглядом. Еще один шаг. Звон ножей под ногами. А еще, битое стекло. — Минсок, вы… — Ты был прав, — обрывает его хриплый и уставший голос старшего. Свет от ночника падает на его волосы, от чего они кажутся еще ярче. Будто солнце. Солнце во тьме. — Каждый сам несет свои проблемы, свою боль. Так что, вали-ка ты отсюда.