Млечный Путь моей души

Забыть, отвлечься хоть на миг и я иду в кино Вокруг все корчатся от смеха, а мне не смешно Вся жизнь смешалась, одолели циклы страшного сна. Схожу с ума и жду когда наступит тишина Схожу с ума и жду когда наступит тишина Есть берега покоя — когда ты всё уже решил. Они видны на горизонте, но пока я не доплыл… Но пока я не доплыл Небо во мне… Небо во мне… Небо во мне уже давно в огне. Небо во мне… Небо во мне… Небо во мне уже давно в огне.                      Мы с тобой метеоры. Как осколки от чего-то больше, рассыпались, чтобы сгореть в бесконечном космосе. Осыпаясь вниз яркой звездной пылью.

              — Что случилось? — спрашивает младший, впуская Минсока внутрь квартиры. Он аккуратно приобнимает Мина за плечи, садя на стул, что стоит сбоку, возле вешалки. — Ну, — Сюмин чешет затылок, стараясь хоть как-то сгладить неловкость, которая пришла вместе с ним. — Упал? Чен хмурится, качая головой. Понять, что старший врет, мог бы и слепой. — Не прокатит. Правду. — строго произносит он. — Я вроде как поругался кое с кем… — С кем? — спрашивает парень, не успокаиваясь от короткого ответа Мина. Чен присаживается на корточки, внимательно смотря в глаза Минсоку. — Можно об этом потом, — просит старший, отворачиваясь. — Ладно, — соглашается Чен, поднимаясь, и взяв старшего за руку, чтобы увести на кухню. Посадив его на стул возле окна, парень открывает верхний шкаф, доставая оттуда все нужное: перекись, вату и мазь. Минсок не поднимает головы, просто смотрит в никуда, пока Чен занимается тем, что раскрывает тюбик с перекисью. Старшему все же приходится поднять глаза, когда Чондэ тянет руку к его лицу. Чен сжимает челюсть, замечая израненные руки, костяшки которых избиты в кровь. Почувствовав прожигающий взгляд на себе, Минсок нерешительно поднимает глаза, смотря на Чондэ. Тот хмурит свои темные брови, кривя в недовольстве губы. — Что с руками? — так и не притронувшись промоченной ваткой к лицо, спрашивает Чен. — Упал? — язвительно произносит он, не отрывая взгляда от виноватых глаз. — Я… я позже расскажу. Правда. Минсок прикрывает глаза, сглатывая, потому что взгляд младшего пробирается под кожу. Заставляет сжаться, испытав вину. Холодные пальцы сжимают подбородок Минсока, а вата проходится по ссадинам, оставляя мокрый след за собой. Сюмин морщит нос, стараясь уйти от прикосновения, но Чен сдавливает подбородок сильнее, заставляя этим открыть глаза. — Нам нужно обработать руки, а у меня нет бинтов. — сухо бросает он. Чондэ отпускает старшего, отходя назад, чтобы положить ватку. Парень молча уходит, оставляя Минсока одного. Ким рассматривает свои покалеченные руки, пока в коридоре хлопает тихо дверь. Минсок сжимает руки сильнее, ощущая как кожу начинает жечь. Она растягивается на ранах при каждом движении, и это дает прийти в себя. Но в голове сразу появляется сегодняшний день. Много работы в офисе и… момент который полностью изменил жизнь Минсока.                      Минсок разбирает бумаги в своем кабинете, перебирая папку за папкой. В кабинете становится жарче, поэтому он расстегивает две пуговицы на левой руке, совершенно забыв о порезах, что все еще не зажили. Енсу, коллега, которого не особо любят остальные, как всегда заходит без стука, внося в кабинет одну коробку с папками. Его взгляд цепляется именно за левую руку. Ярко-розовые шрамы привлекают и вызывают у парня ядовитую улыбку на губах. — Хм, — начинает он, поставив коробку на стол перед Минсоком. — Не думал, что ты из этих. Ким замирает с документом в руках, поднимая вопросительный взгляд на молодого парня. Тот продолжает ухмыляться, пока садится в кресло перед Сюмином. — О чем ты? — хмуро спрашивает Мин. — Об этом, — усмехаясь произносит парень, указывая на руку Минсока. У того внутри все холодеет, а взгляд медленно переходит на собственную руку. Отметины его боли, что так и лезет наружу, сейчас видны Енсу, и это приводит в ужас Кима. — Что это? Откуда у тебя они? Не похоже на кота, — продолжает тот, вызывая нервный тремор у Минсока. — Не твое дело, — сглотнув слюну, еле как проговаривает Мин, ведь кажется язык и правда прирос к небу. Голос его слегка дрожит, а руки сжимаются, сминая лист важных документов. — Да? — наигранно удивляется коллега. — Значит ты сам? — Пошел вон. — в ответ на свои слова Минсок получает надменный смех парня. — Уходи. — Ну уж нет. Мне теперь безумно интересно, почему же ты, как какая-то маленькая девочка, режешь свои руки. — откинувшись на кресле, выплевывает Енсу. У того аж глаза загораются ехидным огоньком, что еще больше злит старшего. — Пошел нахер. — без эмоций произносит он. — Еще одно слово… — И что? Заплачешь? Такие как ты — жалкие люди, которые придумывают то, что у них все очень плохо. Они любят страдать по пустякам. Такие как ты… Минсок резко встает, хватая парня под локоть, таща его к двери. — Отпусти меня, ублюдок, — начинает тот брыкаться. — Что, трудно слушать правду про себя? Да ты слабый кусок дерьма оказывается. Все тебя любят, даже не представляя, какой ты тюфяк. Эти все твои страдания, просто смешно. — хохочет тот. Минсок припечатывает его к стенке с книгами, из-за чего на самой верхней полке начинает звенеть небольшая фаза. — Заткнись, иначе я не отвечаю за себя. — Пф, ты? Да что ты… Ким встряхивает Енсу, ударяя головой о стеллаж. Парень не остается в долгу, отпихивая от себя Сюмина, заставив того почти упасть на ковер, что расстелен у него в кабинете. Енсу начинает звереть на глазах, накидываясь на Минсока, тот блокирует несколько ударов, но парочка все же настигает его. Собравшись, он начинает отвечать, вспомнив все уроки самообороны, что проходил в юности. Руки сразу страдают первыми. Лицо пронзает резкая боль, когда кулак уже бывшего коллеги проходится по скуле. — Мерзкий двуличный ублюдок! — выплевывает парень. — Нытик, я так и думал, что ты ни на что негодный кусок дерьма! — Заткнись! — почти рычит в ответ Минсок, отпихивая парня в сторону на стулья для посетителей. В голове все смешивается в один ком галдящих мыслей. — Псих! — слетает с губ Енсу, когда он поднимается с пола, вытирая кровь с лица. — Гребаный псих! Тебе конец!                      Слабые лучи фонарей освещают улицу. Чен неторопливо идет вперед, пребывая в своих мыслях, которые крутятся вокруг одного человека. Минсок. Человек, который притягивает и отталкивает своей непонятностью и неопределенностью. С первого дня их знакомства Чондэ понял одно — Минсок, это книга неизвестного автора, который и сам точно не знает, что он хотел рассказать. Да и хотел ли… Спутанные и бессвязные слова мимо проходящего мужчины, вызывают в парне отвращение, ведь от незнакомца несет за милю алкоголем. Ким отворачивается, вдыхая вечер ртом, пробуя отвлечь себя этим. В голове образ матери, которая наверняка, как и этот мужчина, сейчас в бессознательном состоянии полного спокойствия и блаженства. Которое на самом деле носит маску полного безразличия к окружающим и попытки уйти от проблем, которые она не захотела когда-то решать. Этих людей уже давно не заботит ничего. Есть только они и их жадная потребность в бутылки чего-нибудь. Чондэ проходит мимо очередного магазина, сжимая в руке легкий целлофановый пакет с бинтом. Внимание его привлекают ветки и солнце, что их касается. Кое-где на ветках все еще есть лед, что уже начал немного подтаивать, ведь весна все ближе и ближе. Лучи проходят сквозь замерзшую воду, переливаясь в остатки этого момента. Чондэ чувствует лишь пустоту, смотря на это. Красиво. Он помнит это слово, и знает, что сейчас оно идеально подходит, но на этом все. Глупая и обреченная улыбка появляется на губах, а вместе с ней и это дурацкое чувство никчемности, которое прочными прутьями вклинивается в голову. Разочарование в себе и та ненависть, что все еще рядом с Ченом, а точнее в нем, это все мучительно давит на него. Плечи опускаются, а взгляд, как и ночной фонарь, угасает. Пальцы мелко подрагивают, создавая звуки шуршания пакета. С дороги раздается сигнал машины, именно он приводит парня в себя. Вздрогнув, Чондэ пару раз моргает, начиная уходить в сторону дома. И чем дальше он уходит, тем яснее становятся мысли, но боль, как и всегда, следует за ним, мешая дышать. — Как же я устал.                      В квартире холодно, вот что понимает Чен, когда открывает дверь своего жилища. С кухни доносится аромат сигарет, и тихое, едва различимое пение. Аккуратно сняв свою куртку, Чондэ идет на звуки голоса. Минсок сидит на кухонном подоконнике, держа в руке пятую по счету сигарету, кое-как разместив ноги на старом дереве. — И что это? — устало спрашивает Чен, положив на стол купленное. — Ничего, — улыбаясь, отвечает Минсок, слегка морщась от боли, которая появляется каждый раз при улыбке. — Потуши, — просит Чен, отгоняя от себя дым сигарет. — Зачем? — Не люблю когда рядом курят. Когда курят у меня. — Прости, — сразу тушуется старший, замечая, что голос Чондэ меняется на более грустный. Он хочет спросить причину, но слова так и остаются в голове. — Давай руки.                      Минсок смотрит на Чена, который стоит лицом к окну. Его взгляд задумчив, а от самого парня исходит грусть, которая растворяется в тишине. Мин подпирает голову правой рукой, облокачиваясь ею о стол. Слова, что кружат по кругу в голове, так и хотят слететь с языка, разрушив тишину. Сюмин вздыхает, прикрывая глаза. Больно. От молчания и грустного Чена очень больно. — Прости, — все же произносит старший. — За что? — не поворачивая головы, задает вопрос Чондэ. — За меня. — Что за глупости? — младший кидает короткий взгляд на Минсока, поджимая губы. Синяки уже начали темнеть и набирать цвет, что крайне огорчает Чена. — Нужно еще раз обработать. — тихо проговаривает он сам себе, подходя ближе. Минсок медленно открывает веки, по глазам бьет красный свет, а потом появляется сам Чен. Тот смотрит внимательно и с долей недовольства. Внутри скручивается в тугой узел чувство вины. Они друг другу ничего не должны, но от чего-то Минсоку становится стыдно. Стыдно за свои синяки и избитые руки, стыдно за то, что этот человек видел его беззащитным. Стыдно за то, что заставляет переживать и беспокоиться о себе. — И что дальше? — спрашивает Чен без каких либо эмоций. Сегодняшний день вообще кажется ему каким-то сухим и лишенным смысла. Будто кто-то решил поиграть с ними, правда непонятно зачем и для чего. — О чем ты? — почти шепотом задает свой вопрос Мин, смотря парню в глаза. — О твоей жизни. Кажется, хотя нет, не так. Я уверен, что ты катишься все дальше… что случилось? — Он увидел мои руки. — сухо отвечает старший, уводя взгляд в сторону. Над душой нависает неприятно и мерзкое чувство. Оно похоже на отчаяние и безразличие к собственному состоянию. Возможно Минсок просто слишком устал повторять бессмысленную и никому ненужную комбинацию своей жизни. — Минсок, — Чондэ смотрит все также, пустыми и грустными глазами, ведь собственная боль резко пронзает грудную клетку. — Кажется нам пора выпить чай.                      Старший уходит тихо, не проронив ни одного слова, плотно запечатав все в себе. Но разве Чену нужны слова, чтобы увидеть то, что спрятано в сердце этого человека? Ему достаточно посмотреть, просто посмотреть на Минсока, и тогда все становится понятно. Дверь закрывается бесшумно, и Чен, чтобы не рушить эту идиллию, ничего не говорит вслед. Возможно только глазами, только своим дыханием, что становится все тяжелее. Слезы собираются в глазах, начиная жечь, а после пара дорожек спускаются вниз по щекам. — Ты же сдался… ты же сдался, — одними губами шепчет он, смотря на закрытую дверь. — Чертов идиот.                      Оранжевый шкаф, что изначально казался чем-то смешным и нелепым, сейчас был спасением Чена. Забравшись туда, он почувствовал себя в относительной безопасности. Будто ему удалось найти ту дверь, что ведет в другой мир, вселенную. Среди старых и новых вещей, вешалок и пальто, парень смог успокоиться. Подобрав согнутые колени ближе, он находит телефон, что лежит в кармане брюк. Руки сами открывают плейлист, включая песню, что всегда помогала прийти в себя. Знакомая мелодия заполняет закрытый шкаф и сердце Кима. Голова касается стенки, а веки смыкаются. Всплывает яркий образ моря. Синее и глубокое, а над ним ветер, чему-то злится, раздраженно ударяя по глади воды. Море подается злости, и вместе с сильными потоками воздуха ударяется о ближайшие скалы. Чен хотел бы также. Разбиться уже в своей злости наконец, перестать играть в игру, правил которой он так и не понял. Да и вряд ли когда-то поймет. Вдохнув тяжелый воздух, парень ощущает, как сон окутывает его собой, забирая к себе. Мысли окончательно превращаются в густой туман, а сердце бьется все тише. Чондэ немного съезжает по стенке, оставляя все проблемы за дверцами этого шкафа. Убегая от решения старшего. Убегая от смерти.