Млечный Путь моей души

                                  Чен боится пошевелиться, потому что он ждал и боялся этого. Он хотел, чтобы Минсок остановил его, но, в тоже время парень понимал, что возможно все закончить также, как и до этого. Их непонятные отношения, в которых они даже не могут определить кто они друг другу, к чему все это? — Останешься? — тихо спрашивает Минсок, не убирая своей руки. Чен осторожно, не торопясь, поворачивает голову, всматриваясь в глаза напротив. — Зачем? — также тихо задает вопрос он. — Зачем? — повторяет Сюмин, пытаясь найти ответ в своей голове. Но его там нет, потому что он чувствует это глубокого внутри, что Чондэ должен остаться. Чену нужно быть тут. — Это я спрашиваю, а не ты. — Я… я правда не знаю. — младший раздраженно вздыхает, скидывая руку Минсока. — Подожди! Пожалуйста, — Мин разворачивает парня к себе, зафиксировав их так, положив руки на плече Чена. — Просто побудь тут, это все что я прошу. — Я не хочу, — говорит Чен, с грустью и отчаяньем смотря на старшего. — Я не хочу. Зачем мне видеть то, как ты превращаешься в это… — Ты же понимаешь, что давно ничего не имеет значения. Так зачем нам все это? — спрашивает Сюмин, вглядываясь в потерянные глаза Чондэ. — Все станет прахом. Все. И слова тоже. Сколько раз ты просил прощения? Сколько раз говорил спасибо? Невероятно много, ведь так? — не дожидаясь кивка, Минсок продолжает, убрав руки с плеч. — Люди. Люди обесценили все, что только могли. Ты знаешь… я раньше думал, что мне и правда нужно всегда говорить все вышеперечисленные слова. Приведу пример, чтобы ты точно понял о чем я сейчас. Когда ты сталкиваешься с кем-то по дороге, или извиняешься за то, что занялся тем, что нравится тебе, а не тем, что нравится другим. Мы могли бы и не говорить «извините», потому что это никому не нужно. В первом случаи, тебя скорей всего даже и не услышали, а во втором… почему ты вообще должен извиняться за это? Все бессмысленно, потому что мы превращаем ценность этих слов в прах. И так каждый раз. — Минсок замолкает, делая большой глоток воздуха. Чен пребывает в шоке и задумчивости, потому что он и не думал, что придя сюда, услышит все это. — К чему ты ведешь? — К тому, что и мы превратимся в прах. У всего есть свой цикл. Это неизбежность, которая так нас ранит. Рано или поздно и мы до него дойдем. Но существует то… — Подожди, — прерывает его младший, поднимая руку вверх для этого. — Хочешь сказать, что все, чем ты занимался — это размышлял о том, что всему приходит когда-то конец? — Ага, — коротко отвечает тот, уходя обратно на кухню. Чен не думая, идет следом за ним. — Ты… да… — Чен давится воздухом, когда понимает весь абсурд этой ситуации. — Так, — все же произносит он, делая короткий вдох. — У меня нет ни сил, ни желания… — Знаю, — обрывает его старший, сидя в своем кресле. — Но ты все же тут. — мягко улыбаясь, говорит он. — Я не… — Чен резко замолкает, не зная что на это ответить, ведь это так глупо. Он не знает точной причины, почему он тут и почему все это происходит, но… — Что ты собираешься делать? — тихо спрашивает парень, присаживаясь на стул возле Минсока. Тот приподнимает брови, ожидая следующих слов, но Чен лишь качает головой. — Ты о… — Да, я «о». Перестань валять дурака и говори уже, что ты придумал. — Ничего. — Ничего, — повторяет за ним Чондэ, хмурясь сразу еще сильнее. Недовольство кипит в нем, а спокойный Сюмин выводит из себя окончательно. — Я не шутил, — еле слышно произносит Мин, беря кружку с недопитым кофе. — Я… — он на несколько секунд задумывается, поднимая глаза к потолку. — Я просто понял и все. — Что понял? — нервно ерзая на стуле, спрашивает Чен. — Что ты понял черт возьми? — Все. — с грустью говорит парень, все еще смотря наверх. — Абсолютно все. Знаешь… это было глупо. Глупо было думать, что мир и правда может вертится вокруг одного человека. — с губ Минсока срывается ироничный смешок, который он прячет за кружкой. Кофе холодный и слишком корчит, из-за чего Минсока морщится, но проглатывает жидкость. Раньше этот напиток казался ему божественным и прекрасным. Сейчас же это просто кофе. Не более. Больше нет никаких эмоций. И не важно дорогой он или дешевый. Абсолютно одинаковый. Грустная улыбка вновь появляется на его губах, а со стороны Чена доносится неловкое покашливание. — Прости, — проговаривает старший. — Кажется я слишком ушел в себя. — Ты выглядишь потерянным. — шепотом сообщает Чондэ, внимательно осматривая лицо Мина. Темные круги и осунувшееся лицо, и совершенно нездоровый цвет кожи. — Когда ты ел последний раз? — А ты? — бьет в ответ своим вопросом Сюмин. — Что? Почему такое лицо? Думаешь только ты можешь задавать оскорбительные вопросы? — усмешка мелькает на его губах, а после он вновь уходит взглядом на шкафы. — Ты можешь подумать, что я не в порядке, но… — старший вновь замолкает, обдумывая свои слова. Но на самом деле он просто отвык от своего голоса. Он кажется далеким и чужим, чем-то инородным в этой безликой квартире. Чем-то неправильным и абсурдным. — Минсок, — привлекает к себе внимание гость. — Может все же ответишь мне на простой вопрос. — А? Да, конечно. — Ну. — Что? — переспрашивает старший, правда не понимая, что именно от него хочет Чен. — Вот же! — с небольшим криком встает Чондэ с места, проводя раздраженно по волосам. — Ты… черт, — нервный смешок срывается с его губ, когда на глаза попадается растерянное лицо Минсока. Ужас этого момента выбивает почву из-под ног, а глаза так и хотят наполнится влагой. Все не так. Все неправильно. — Ты хочешь умереть, да придурок? — наконец произносит парень, прикусывая губы после сказанного. Чтобы не показать своих эмоций, Чен отворачивается в сторону, прикрывая глаза. Сердце бешено стучит в груди, а руки начинает потряхивать. Мин тихо смеется, отходя к открытому окну, и чем ближе он туда подходит, тем громче становится смех. — Почему ты смеешься? — Потому что, — отвечает Сюмин, вытирая с уголков глаз слезы. — Потому что. — старший делает паузы, улыбаясь так, будто они обсуждают самый забавный случай из их жизни, а не смерть. — Всему приходит конец, — в который раз повторяет он. — Абсолютно всему. Я хочу закончить свой цикл. Это определенно. Нет ему смысла продолжаться. Нет… Повисает молчание в комнате, как и вопросы Чена, что неотрывно смотрит на друга. В один момент внутри все падает. Осознание приходит слишком быстро и оказывается, что он не был готов к такому ответу, хоть он и был очевиден. Потерять того, к кому успел так быстро привязаться. Многие утверждают, что существует только привязанность. Никакой любви, только чувство привязанности. И Чен очень надеется, что… — Ты идиот. Чертов идиот, — еле слышно проговаривает он. Отчаянье и потерянность после слов Минсока разъедает изнутри. Кажется, что вот она точка конца. Больше никаких вопросов и ответственности за другого, ведь этот человек сам все для себя решил. В чем смысл стараться? В чем смысл просить? Парень решает уйти. Без слов и скандалов, но дверь закрывается слишком громко, а в груди жжет. Чен ощущает как он падает все дальше в этом чувстве безнадежности. Шаги все быстрее вниз по лестнице, а после и вовсе он выбегает на улицу. Ноги несут его подальше отсюда, чтобы не видеть этого. Чтобы не видеть смерти, что поселилась в квартире Минсока.                      Минсок сжимает в руках стакан, смотря на то место, где стоял Чен. В голове что-то неприятно шумит, возможно мысли о младшем. Грустная улыбка растягивается на его губах, а в сердце необъяснимая тоска. Видимо пришел конец не только ему, но и тому, что было между ними двумя. — Жаль. Почему-то жаль. Поставив стакан на стол, он проходит в ванну, где раздевается догола. Набрав побольше воды, парень опускается в манящую прохладу. Нужно прийти в себя, иначе до двадцать шестого он не дотянет. Отросшие волосы быстро намокают, превращаясь в маленькие сосульки. В голове убитый взгляд младшего и его голос, что звучит обеспокоено и недовольно. Минсок хмурится, приподнимаясь из воды. Раздражение и отвращение к самому себе медленно въедается под кожу. Почему? Ну почему все не может быть просто? Зачем все эти бесконечные испытания? Возможно он хотел жить. Хотел радоваться этому миру… Но теперь, уйдя на дно, где слышно лишь собственное сердце, парень уверен, что поступает правильно. Нет ведь смысла? Так ведь? Минсок резко поднимается, расплескивая воду на кафель. Выбравшись из ванны, парень доходит до вещей, что лежат на тумбочке. На полу остаются следы от мокрых стоп. Точно также мы оставляем следы в чьей-то жизни. И видимо в жизни Чена, Сюмин будет именно такими, что все равно исчезнут. От этой мысли становится более тоскливо и больно. И это пугает еще больше. Он просто хотел помочь человеку, но оказалось, что помогать нужно ему самому. Все так странно закрутилось. Надев чистую одежду, парень слышит звонок в дверь. Не спеша он выходит из ванны комнаты, подавляя внутри надежду на то, что это Чондэ. Дойдя до входной двери, он открывает и сразу же отступает назад, удивленно раскрывая глаза. Там и правда Чен, что тяжело дышит после быстрого бега. — Я… — он наклоняется чуть вперед, что привести дыхание в норму, руками упираясь в колени. — Ты такой идиот. — Ты бежал сюда, чтобы сказать мне это? — Заткнись, — выпрямившись, требует младший. — Просто заткнись. — Зачем… — Я знаю, что не даст тебе прервать твой чертов цикл. — И что же? — приподнимая бровь, интересуется Мин, все еще находясь в небольшом шоке от появления парня. — Я стану тем условием, при котором он не остановится. Понял меня? — не дожидаясь ответа, Чен притягивает к себе, до боли сжимая его в объятьях. Минсок ударяется подбородком об острое плечо, но даже не замечает этого. — Ты… ты сам не знаешь что говоришь, — несмело обнимая в ответ, произносит он. Внутри он сохраняет этот момент, боясь, что это очередная галлюцинация. — Мы разрушим друг друга. — Скорей всего. — соглашается Чен, слушая неспокойный ритм Сюмина. — Так и будет… но лучше вместе. — Вместе, — тихо повторяет Минсок.                      Кенсу трет глаза, осматривая их спальню. Бэкхена в кровати уже нет, а это значит, что он убежал за чем-нибудь вкусным, как бывает каждое утро. Холодный пол заставляет поежиться, как только ноги ступают на него. На тумбочке вибрирует телефон. Кенсу бросает туда взгляд, но не спешит подходит. Бэкхен всегда звонит, да и на его сообщения стоит особый сигнал. Решив, что ответит позже, До уходит в ванну. Пока там шумит вода, на телефон приходит еще несколько сообщений, тревожно звуча в одинокой комнате.