Спой мне про жизнь под счастливой звездой, Спой мне еще про красивую даль Я как бы вместе с тобой Но я уже знаю, что все решит сталь. Иллюзии растают утренним туманом. Я слишком долго пил вино самообмана И как бы нас с тобою это все не злило, Есть то, что может разрешить лишь сила. Только сила.
Сталь ломается под обломками души. Он не смотрел на небо, не считал там звезд. Он горел… пока мог. Но безнадежные крики, что были с ним, поглотили его самого. И теперь, он и есть тьма, что разрушает все.
Чен кидает взгляд на часы, пока мир вокруг него медленно и раздражающе продолжает свой круговорот. Его уставшие, покрасневшие глаза, оглядывают старый магазинчик, что расположился напротив лавочки, на которой собственно и сидит парень. Мысли Кима скручиваются в один тугой узел, который отдается болью в правом виске. Минсок. Ким Минсок, взрослый парень, который за все время их общения, стал слишком близок Чондэ. Чен прикрывает веки, заламывая указательный палец левой руки. Тот хрустит, а мышцы начинает тянуть, но кореец упорно продолжает это, пока боль не становится максимальной. Лишь тогда он отпускает его с резким выдохом через зубы. Боль новой волной накрывает голову, а тошнота, что с утра была не такой сильной, сейчас заставляет его скрутится пополам. Парень хватается одной рукой за край лавочки, а второй закрывает себе рот. Весенние запахи уходят на второй план, как и шум беспокойного города. В животе будто что-то ядовитое разлилось, выжигая внутренности. Тошнота уверенно подбирается к горлу, вместе со скудным завтраком — кофе и один бутерброд, все что он смог запихать в себя. Чен зажмуривает глаза, стараясь считать про себя, надеясь, что это поможет. Но увы, завтрак выходит наружу с характерными звуками. Все что успевает сделать Чен, это подскочить к мусорке, что стоит слева от него. Когда он более менее приходит в себя, то вновь садится на лавочку, вытирая тыльной стороной руки рот. В голове гудит, а его лицо приобретает крайне бледный вид. Мимо проходящие люди бросают на него косые взгляды, но Чондэ абсолютно плевать. В его голове звучат утренние слова Минсока, что были брошены слишком легко. Больно. От у них ужасно больно. — Может я вчера и не ответил ничего, но… — Сюмин уводит взгляд в сторону, стараясь, чтобы голос звучал более уверенно. — Но я не меняю своего решения. — В каком смысле? — сжимая в руках кружку, спрашивает Чен. — В том самом… — Ты серьезно? — Да. — То есть… — Да. — обрывает его старший, всячески избегая взгляда младшего. — Тогда… — Чондэ смотрит на стол, за которым они завтракали, понимая, что не может сообразить что сказать. — Тогда я пойду. — Конечно… — все также не смотря на него, соглашается Минсок. — Идиот… — Чен опускает голову на руки, вплетая дрожащие пальцы в волосы. — Такой идиот. Ким Минсок, ты такой идиот, — кричит Чондэ, начиная смеяться. Смех срывается, переходя в истерику, которую парень так и не может остановить даже через десять минут. — А я ни чем не лучше. — сквозь хрипы проговаривает парень. — Надо же было такое ляпнуть. Вместе! Да кому это нужно вообще. Пошел ты нахер, Ким Минсок! — кричит изо всех сил Чен, не замечая вздрогнувшей женщины, что проходила мимо. Отвратительно. От самого себя просто отвратительно. — С вас две тысячи вон, — монотонно сообщает кассирша, громко жуя жвачку. Бэк кивает, доставая нужную сумму из портмоне. Позади звенит колокольчик и кто-то входит в магазин. Лицо девушки бледнеет, и Бэка понимает причину, только когда ему в спину упирается что-то холодное, а сзади раздается грубое «доставай деньги». Девушка замирает, испуганно переводя взгляд с Бэкхена на грабителя. Недолго думая, Бэк осторожно берет свою покупку в руку, крепко сжимая любимый молочный коктейль Кенсу, что так удачно разлит в стеклянную бутылку. — Ты чего там… — начинает взрослый мужчина, сильнее упираясь пистолетом в спину, но Бэкхен обрывает его ударом по голове. Быстро развернувшись он успевает лишь слегка уклониться от пули, которая задевает его плечо. Кассирша громко вскрикивает, а Бэк в это время падает на прилавок, снося своим телом товар. На пол падают шоколадные батончики и различные сладости в шуршащих упаковках. Грабитель машет головой, касаясь места удара, откуда уже пошла кровь, медленно стекая с виска вниз на футболку. С улицы слышно сирену, видимо девушка все же успела нажать на кнопку вызова полиции. — Вот же сука, — кричит мужчина, раздраженно сжимая губы. — Вы об этом пожалеете. Особенно ты, — говорит он, указывая на Бэкхена, что сжимает крепко рану на плече. Грабитель выбегает, быстро удаляясь с места преступления. — О, боже! — вскрикивает девушка, когда Бэк падает на пол полностью бледный. Минсок выходит на улицу, чтобы вынести скопившийся мусор. Утро вышло паршивым, но парень уверен, что поступил правильно. Вот только от этого «правильно» скребет на сердце и в душе. Кажется, будто он предал этим Чондэ… — Бред какой-то, — говорит он сам себе, мотнув головой. — Мы даже не друзья. О чем я вообще? Закинув черный пакет в бак, Мин спешит в квартиру, но его привлекает шум со стороны площадки. Там громко плачет маленькая девочка, растирая слезы по лицу. У нее серый спортивный костюм и два хвостика каштанового цвета, что забавно болтаются. Минсок осматривается вокруг, не находя ни единой души поблизости. — Вот же, — тихо вздыхает он, направляясь к девочке. Та продолжает рыдать, одной рукой держа самолетик. — Эй, — зовет ее Сюмин, от чего ребенок вздрагивает, но поднимает на него свое зареванное лицо. — Где твои родители? От этого вопроса она начинает плакать еще сильнее. Минсок прикрывает на секунду глаза, давая себе возможность подумать. Он быстро доходит до девочки, которой на вид лет пять, не больше. — Так, — начинает он спокойно и осторожно. — Ты потерялась? — малышка всхлипывает, но кивает. — Ты гуляла с родителями? — М-м-ма… — С мамой? — девочка снова кивает, поджимая свои дрожащие губы. — Мама ушла? — Д-да, — еле как проговаривает девчушка, но через секунду меняет свой ответ. — н-н-неет. — Хм, — Минсок быстро массирует переносицу, поднимаясь с колен. Он вновь осматривается вокруг, пытаясь найти хоть кого-нибудь, потому что его мозг сейчас работает крайне плохо. — Так, — наконец произносит он спустя пять минут молчания. — Сейчас что-нибудь придумаем. — в ответ он слышит плач девочки, что кажется звучит еще громче. — О, Вселенная, помоги мне… Чен сидит на полу в зале. Солнце медленно покидает комнату, оставляя его одного. Иногда возникает мысли, что он всегда был один. Возможно это не просто мысль, а факт, который он то принимает, то снова отталкивает от себя. Но сейчас в тишине этой комнаты, когда вокруг никого, парень чувствует себя крайне уязвимо. Совершенно один. Только он и этот мир, в котором так много одиноких людей. Они все куда-то спешат, говорят, что делают это ради друг друга, но по сути все они одиноки. Лишь некоторые, малая часть, чувствует это сказочное тепло, что способно спасти от всего. Возможно даже от смерти, которая всех так пугает. А что остается ему? Он ведь пытался. Правда пытался. Позволил Минсоку увидеть то, что никому было нельзя. Никогда. А теперь что? Предложил то, чего сам всегда боялся, а в ответ его оттолкнули. — Идиот. — срывается с губ Чена, когда он прячет голову на согнутых коленях. — Надо же… — парень грустно усмехается, качая головой от собственной глупости. — Вместе… Грусть оказывается сильнее, чем он думал, а вместе с ней и боль в сердце усиливается. Будто раскаленный штырь воткнули в грудь. Наверное стоило остаться твердым и холодны. Может тогда было бы легче от этого. Может тогда было бы проще принять то, что он не нужен. Что его забота не нужна. Теперь же он сидит один в этой темной квартире, ища спасение в молчании вечера. Ища хоть что-то, что сможет его успокоить. Глупо… Так глупо. — Мне стоило просто уйти от тебя, — вновь режет его голос тишину. — Уйти. И как можно дальше. Плевать было бы на все, но нет. Надо же было мне сказать эту чушь. Чондэ прикусывает губы, прикрывая глаза. В голове снова смех Минсока и его ужасные слова о смерти. На секунду Чена даже ощущает запах старшего. Он кажется чем-то далеким и неприступным… и пустым. От последнего сравнения по телу пробегают мурашки. А что если… Парень качает головой, отгоняя от себя дурные мысли. — Я… почему я вообще думаю о тебе, когда плохо мне? — на это конечно же никто не отвечает. Да Ким и сам не знает ответа на этот вопрос. — Может… — Чондэ прерывает телефонный звонок. Он поднимает голову, смотря на гаджет, что мигает на полу и скользит по нему из-за вибрации. Пару раз моргнув, парень понимает, что номер ему незнаком. Сделав глубокий вдох он берет телефон в руки. — Алло, Чондэ? — Минсок? — Угу. — Чен улавливает еще чей-то голос и детский плач. — Знаешь… тут такое дело… — голос Мина обрывается, чтобы вместо него зазвучал новый. — Хэй, Чен-хен, это Чонин. Нам очень нужна твоя помощь. — тараторит тот, видимо попутно отпихивая от телефона Сюмина. — Так что, сможешь приехать к Минсоку-хену? — М… да, наверное, — Чен бросает взгляд на часы, замечая, что уже довольно поздно. — А что случилось то? — На месте расскажем. Ждем. Разговор заканчивается также быстро, как и начался. Чондэ смотрит на телефон в своих руках еще несколько минут, а после начинает собираться. По дороге до дома старшего Чен пытается примерно представить то, что может его там ожидать. Он только сегодня утром ушел от этого человека, и чувства были странными. Он боялся, что может сказать или сделать что-то не то. Ведь одно дело понимать, и совсем другое чувствовать. Чондэ откидывает голову на спинку сидения, прикрывая глаза, что болели от недосыпа и мигрени. Потихоньку его голова начинает кружиться, а живот сжимается, издавая звук недовольство, ведь Чен так ничего и не поел. Сжав зубы, кореец приоткрывает глаза, обнимая себя одной рукой поперек живота. Похудел. Даже под тканью толстовки можно прощупать его выпирающие ребра. С губ срывается нелепый смешок. Страшно было представить, что будет с ним дальше. С ними. К чему они придут? Чем это окончится? К чему судьба вновь сводит их? Никто не знал на эти безмолвные вопросы ответов. Ни Минсок, ни Чен. У них было только доверие и слепая надежда на завтра, но старший уничтожил их парочкой слов. Осознано или нет, но утром Минсок решил за двоих, как закончится их история. Насколько это было правильно Чен не знал, да и уже не особо хотел знать. Все что волновало его сейчас, это жуткая боль в животе и голове. Он даже был рад этому. Пусть лучше болят они, чем то, что люди называют душой. Вот ее он никогда не мог успокоить. Казалось, что она может болеть веками, уничтожая не только носителя, но и всех кто был рядом с этим человеком. Ужасно. Когда автобус останавливается на нужной остановки, Чен быстро выскакивает из него, на ходу осматриваясь. Солнце уже скрылось и вместо него включились фонари, и свет по окнам многоэтажек. Атмосфера на улице уютная, даже можно сказать романтичная, но Чен ощущает лишь тревогу. От одной только мысли о Минсоке внутри все сжимается. Интересно, а можно ли сильнее испортить между ними отношения? Видимо именно на этот вопрос Чондэ узнает скоро ответ. Всего несколько шагов вперед, поворот налево и все, он на месте. Увидит человека, который буквально уничтожил его надежду на что-то хорошее. — Ну что за драма, Ким Чондэ? — тихо спрашивает он сам у себя, также тихо вздыхая. — Будь проще. Все равно бы… — Молодой человек, — окликает его кто-то сзади. — Извините! — более настойчиво пытаются привлечь его внимание. Чен медленно оборачивается, сразу замечая девушку среднего роста, худощавого телосложения. На ней нет лица, а руки беспрерывно теребят край розовой кофты. — Вы случайно не видели здесь маленькую девочку?