***
— Я мог бы провернуть это с Фридой. Пересплю с ней сегодня вечером, трахну пару раз утром, возьму то, что мне нужно, и оставлю записку, в которой сообщу, что у меня назначена встреча, но я вернусь через несколько часов. Легко. Минимум усилий. Драко, Гарри и Рон находились в пустом КЗА, пытаясь прояснить детали следующей миссии. На прошлой неделе три сотрудницы Министерства впали в кому. В таком состоянии они были найдены в рабочее время. Первые две утром, а третья — во второй половине дня. Все три до сих пор находились в этом состоянии, в то время как целители в больнице Святого Мунго и работники Министерства (такие как Гермиона) работали над поиском контрзаклятия. В то утро Министр обратился к Гарри с этим делом. Парни быстро сошлись во мнении, что один из них должен перевоплотиться в служащую Министерства, а двое других будут следить за происходящим и обстановкой вокруг кабинета и здания: устанавливать защитные чары, наблюдать и многое другое. Благодаря жеребьевке, проделанной с помощью фанатской шляпы с символикой «Пушек Педдл» выяснилось, что женщиной должен был стать Малфой; они слушали его жалобы почти полчаса. Все застопорилось на том, как должна выглядеть предполагаемая жертва. Гарри и Рон замолчали, весело глядя на Малфоя. — Как бы мы ни приветствовали твое стремление перепихнуться, Малфой, мы считаем, у нас есть вариант попроще. — Рон тихо усмехнулся и покачал головой. Малфой приподнял бровь, борясь с желанием закатить глаза. — О чем речь? — О Гермионе, — ответил Гарри. — Мы убедили ее взять выходной. Весь день донимали беспокойством о том, как много она работает. Мы заставим ее пообещать не появляться завтра в Министерстве, а потом, когда она уснет, одолжим у нее какую-нибудь одежду и прядь волос. — А если она узнает? — Не узнает. — Гарри покачал головой. — А если Уизлику вожжа под хвост попадет, и он в итоге все ей расскажет, потому что уже завтра решит, что позлить ее будет так весело? — Что? Да разве я когда-нибудь... — Рон замолк под брошенными на него взглядами. — Я не скажу ни слова. Клянусь. Драко посмотрел на Рона, потом на Гарри и кивнул. — Ладно. Пусть будет Грейнджер.***
Сова с подтверждением добралась до квартиры Драко только в полночь. Даже это время показалось ему ранним, и он удивился, что Поттер заставил Грейнджер не только договориться о завтрашнем выходном, но и уйти с работы раньше обычного. Малфой решил, что она, наверное, очень устала после вчерашней ночи в баре — ночи, о которой он лично старался много не думать. Он не лгал, когда поведал ей, что не настолько пьян, чтобы говорить то, чего не имел в виду. Однако это не означало, что он не жалел о произнесенных словах, или знал хотя бы половину того, о чем рассказывал. Да, он многое знал о Грейнджер. Даже если не учитывать время, проведенное в классах и залах Хогвартса; но эти последние несколько лет в Министерстве, ежедневные встречи, да еще с его наблюдательностью? На самом деле, он знал многое из того, что она, в общем-то, особо и не скрывала. Но не понимал, почему прошлой ночью было так важно дать ей это понять. Что же касается притяжения и статических разрядов в воздухе, когда они сталкивались друг с другом, — это тоже относилось к тому, что Драко признавал только под действием алкоголя. Не то чтобы он не замечал этого во многих других случаях, но именно в такие вечера в пабах его можно было застать, задумчиво смотрящим на Грейнджер потемневшими глазами. За последние несколько лет он мог сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз на трезвую голову всерьез задумывался о них как о паре. Притяжение — это одно, а вот превращение его в нечто реальное — совсем другое. Драко всегда отмахивался от дурманящей голову химии. Иногда они сильно ссорились и оказывались в нескольких дюймах друг от друга, раскрасневшиеся и страстные. А иногда дело было в определенном взгляде, случайном прикосновении кожи к коже, или решении Грейнджер немного поправить юбку или расстегнуть одну-две верхние пуговицы на блузке. Независимо от того, что именно заставляло его смотреть на ее губы или удивляться своей реакции на ее стон, Драко всегда списывал это на обычное взаимное влечение. Что-то, чего следовало ожидать, что-то ничего не значащее. Ведь это невозможно. Не с ними. Для него не было бы никакого смысла в отношениях или каком-нибудь сексуальном опыте с Грейнджер. Этим утром Драко встал и, спотыкаясь, побрел в ванную, размышляя о событиях прошлой ночи. Когда в памяти всплыл его неловкий и банальный танец, во время которого он буквально насильно вытащил Грейнджер на танцпол и заставил смеяться, он подавил в себе желание стукнуться головой о стену, повторяя: «Придурок, придурок, придурок». Но в груди возникло странное чувство, когда он вспомнил, как она, в конце концов, со смехом присоединилась к нему, и радость и веселье наполнили ее глаза. И ее ответ на вопрос, хочет ли она, чтобы он отошел: «Не знаю». Это было впервые, когда Драко подумал, что она может чувствовать напряжение между ними так же сильно, как и он. Впервые он подумал, что тоже может ее привлекать. В ее ответе была возможность, и эта возможность заставила его думать о Грейнджер еще долго после того, как он проснулся утром. На самом деле сегодня эта возможность заставляла мысль о Грейнджер проникать в сознание крайне раздражающее количество раз. И вот он ложится рано спать, потому что уже через пять часов должен стать ею.***
Было только десять утра, когда Драко официально заявил, что работа Грейнджер — сплошная скука. К одиннадцати он был уверен, что они поступили глупо, выбрав легкий путь и Грейнджер, а не кого-то более популярного среди коллег. Когда Драко подошел к столу Фриды, чтобы «поболтать по-девчачьи» с еще несколькими девушками, они все неловко на него уставились. И тут до него дошло, что Гермиона Грейнджер не очень-то общительная барышня, и единственное внимание, которым их одаривала, — косые взгляды или закатывание глаз по пути за кофе. Драко потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы заставить их нормально общаться. К двенадцати он понял, что у них нет никакой полезной информации, и поэтому увидел возможность потешить собственное эго. Он сделал комплимент своей внешности и ухмыльнулся, когда другие дамы поделились восхитительными мыслями о нем. Это было до тех пор, пока одна из них не решила обсудить его менее привлекательные черты, поэтому в лучших традициях Грейнджер он бросил на нее суровый взгляд и сменил тему. Во время обеда он бродил по Министерству, стараясь вести себя и выглядеть как можно соблазнительнее. Он пообещал загладить перед собой вину позже, почесав обо что-нибудь кулаки и вернув немного чудесного мужского тестостерона в организм. Он практически слышал, как хихикают Уизли и Поттер. По крайней мере, эти мерзавцы не принесли ему каких-нибудь туфель на высоких каблуках, иначе точно смеялись бы над ним все то проклятое время, которое потребовалось бы, чтобы научиться в них ходить. К половине второго Драко был уверен, что за ним кто-то следит. Время от времени он слышал его, ощущал в пустынных коридорах. Однако никого не видел, и это нервировало. Драко оставался быстрым и изворотливым, выбирал случайные направления. Резво оборачивался, не двигаясь с места больше нескольких секунд. После двадцати минут этой игры Драко оказался в пустом коридоре, который заканчивался тупиком. Повернувшись, почувствовал изменение в воздухе и приготовился ко встрече с невидимым врагом. Он сомневался в своем здравомыслии, пока не услышал бормотание, а затем звук удаляющихся шагов. Тогда Драко прокричал, спросив, куда тот убегает. После этого он услышал, как шаги смолкли, затем раздался легкий смешок, и в тот момент, когда волосы у него на затылке встали дыбом, и он приготовился ко всему, кто-то вышел из кабинета. Ощущение преследования исчезло. Без четверти три он сообщил об этом Гарри и Рону, и они отправились на разведку и поиски улик и подсказок. Пока Поттер задавался вопросом, почему его преследователь ушел, вместо того чтобы что-то сделать, а также где он сумел спрятаться, Уизли воспользовался возможностью сказать Драко, насколько тот прекрасно справляется с ролью женщины. А когда Рон спросил, не хочет ли Драко признаться им в чем-либо, Малфой стукнул его по голове, и Рон ударился о стену. Когда же Рон вернулся за расплатой, Драко принялся убегать, восклицая: «Тело Гермионы! Тело Гермионы!» Придя к выводу, что сегодня дальше они уже не продвинутся, Драко неторопливо вернулся в кабинет Грейнджер, поймав несколько взглядов, обращенных на его мужскую походку. Он задумался, смогут ли они уговорить Гермиону взять отгул еще раз, учитывая, что теперь таинственный преступник, который его преследовал, может иметь виды именно на нее. К четырем часам Драко сошел с ума от скуки, нетерпеливо ожидая, когда действие зелья пройдет. Он сидел за столом Грейнджер, уставившись на обнаженное бедро, видневшееся из-под короткой юбки. На лице Гермионы появилось типично малфоевское выражение, когда он задумался, позволяет ли ему уважение к ней взглянуть и на другие части. Решив, что позволяет, он провел пальцем по обнаженному участку левого бедра. — Такое нежное, — пробормотал он и вздрогнул от звука ее голоса, произносящего его слова. Раздался стук в дверь, Драко поднял голову и, приподняв бровь, взял со стола палочку. Прежде чем он разрешил войти, дверь распахнулась и появились два его любимчика. — Я думал, что мы могли бы тебя немного развлечь, — усмехнулся Гарри, закрывая за собой дверь. — Ну конечно. А еще вы хотите убедиться, что я по уши во всех этих слежках. Уверен, вы не хотите расследовать это дело, не взвалив на меня треть работы. — Мы не можем всегда прикрывать твою задницу, Малфой. — Рон пожал плечами, плюхаясь в кресло напротив Драко. — Кстати, я полагаю, вы принесли мою одежду? Гарри поднял сумку и, присев, поставил ее у ног. — Все здесь. Драко немного помолчал. — А могу я ее забрать? Я бы предпочел переодеться перед уходом. Парни просто улыбнулись ему в ответ, не пытаясь пошевелиться, чтобы подать сумку. Драко склонил голову набок, пристально глядя на них обоих. — Чертовы сволочи. Вы пришли, чтобы насладиться моим видом в женской одежде! Вы... — Драко замолчал, ощущая, как тело возвращается в изначальную форму. — Дерьмо. Драко закрыл глаза и застонал, странное чувство охватило его, но не вытеснило уверенности в грядущем смущении. Его окутало давление, оно ощущалось всем телом, стало почти невыносимым, треск заполнил пространство. Сразу за ним последовал громкий смех. Драко медленно открыл глаза, уставившись холодным взглядом на своих «приятелей», и странное чувство покинуло его тело. Он сидел, не в силах заставить исчезнуть две красные полосы на скулах — ничего не получалось. Ему стоило этого ожидать. Он устремил взгляд на Уизли, полагая, что именно ему в первую очередь пришла в голову эта идея. — Вы забываете, что я слизеринец, а месть — это моя специализация. Но парни продолжали смеяться, похлопывая себя по коленям и хватаясь за бока. Гарри ударил Рона по плечу, их лица раскраснелись, а плотно зажмуренные глаза открывались только для того, чтобы они могли каждые несколько секунд бросать взгляд на Малфоя. Драко надеялся, что они задохнутся. Он хмыкнул, вылезая из кресла, когда веселье парней начало медленно затихать. — Уизли, ты самый последний, кому следовало бы смеяться. Еще совсем недавно все видели, как твоя бледная задница бегала по вестибюлю. Драко подчеркнул сердитое замечание резким взглядом, но испортил весь эффект, когда споткнулся. Юбка плотно обтягивала ноги, почти перекрывая кровообращение, и доставляла максимальные неудобства некоторым другим частям тела. Когда затихающий смех возобновился, он низко зарычал и разорвал ткань по бокам. Рон громко свистнул, а Гарри запрокинув голову и сквозь смех сказал: — О да, милый. Покажи нам свои волосатые ножки. Драко усмехнулся, наконец-то получив свободу движения. — О, продолжайте. Расплата вас настигнет. — Гарри, Гарри! — Давясь смехом, Рон похлопывал друга по плечу. — Он не из таких женщин! В этот момент Гермиона Грейнджер появилась в дверях и уставилась на грудь Малфоя. Она медленно рассматривала белую рубашку, кадык, стиснутую челюсть, аристократический нос, пока не встретилась с тлеющим серым взглядом. Она открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба. Открывала и закрывала, не произнося ни слова. Смех за спиной Драко прекратился, когда мальчишки поняли, что их поймали, и засуетились в поисках путей отступления. Драко наклонился, чтобы убедиться, что из-под короткой юбки ничего не свисает. Гермиона окидывала всех анализирующим взглядом, полным недоверия, быстро прикидывая, что к чему. Сердце Драко почти перестало биться, когда Грейнджер внезапно обхватила его за шею, притянув его лицо к своему. Мужской инстинкт кричал о близости ее губ, пока Грейнджер его не отпустила. Она уперлась маленькими ладошками в его грудь, оттолкнула на шаг назад, и Драко пришлось проигнорировать теплый отпечаток ее рук, оставленный на коже. — Оборотное? — Она пристально посмотрела на Драко, затем повернулась к Гарри и Рону. — Скажите, что вы этого не делали. — Миона... — Не называй меня Мионой, Рональд. Драко медленно, не сводя глаз с рассерженной Грейнджер, наклонился, чтобы поднять сумку с одеждой. — Это было ради миссии, Гермиона. Нам нужно было внедрить кого-то, в ком преступник не углядел бы ничего нового или необычного. А значит, нам нужен был нормальный человек. Нам нужна была женщина, потому что именно на них он нацелен, и нам пришлось использовать Оборотку, чтобы успеть за один день. Поэтому мы выбрали тебя, — с невинным взглядом объяснил Гарри. — А ты не мог спросить? У всех троих хватило совести выглядеть виноватыми, и Рон ответил: — Мы думали, что ты откажешься. Поэтому решили совсем не спрашивать, ведь если мы не спросили, то ты и не отказалась, а нам все равно пришлось бы это сделать. — Хватит информации, Уизли. «Думали, что ты откажешься» было вполне достаточно, — зашипел Драко. — Я не могу поверить, ребята. Вы... манипулировали мной. — Гермиона... — начал Гарри, шагнув в ее сторону. — Миона... — начал Рон, пристыженный ее удрученным видом. — Я ваша лучшая подруга. Я бы поняла, что вы во мне нуждаетесь. Я ведь всегда вас поддерживала. — Гермиона, прости. Я не думал... — Рон собирался сказать что-нибудь для прояснения ситуации. — Верно, ты не думал. Просто... — Гермиона вздохнула и покачала головой. — Просто... Я пойду домой и займусь работой. Надеюсь, когда вернусь, вас здесь уже не будет. — Гермиона, не начинай. Мы же извинились, и я честно подумал... — попытался Гарри. — И почему Малфой... Из всех возможных вариантов... — Она качнула головой в сторону Драко, и он вопросительно приподнял брови. — Скажи, что ты этого не делал. — Чего? — Не смотрел. Он задумчиво сморщил лоб, прежде чем его осенило. Он прикинул, что не будь таким подлецом, мог бы бросить на нее озорной взгляд. Вместо этого Драко ухмыльнулся, и она вскипела: — Ты... ты... придурок! — закричала она. — Я не смотрел! — засмеялся он, поднимая руки и уворачиваясь от стеклянной вазы, которую швырнула в него Грейнджер. К счастью, он хорошо умел это делать. — Лжец! — выплюнула она, сжимая кулаки и всем телом дрожа от гнева. — Честное слово, — рассмеялся он и покачал головой, все же подняв руки в знак капитуляции. — Клянусь, я не смотрел. Я не такой уж извращенец, Грейнджер. Признаюсь, я проверил, как бы ты выглядела, если бы укоротила юбку на несколько дюймов. Но обнаженная? Нет. Она почти минуту напряженно смотрела на него, Гарри и Рон медленно крались вдоль стен к выходу, зная — ей нужно время, чтобы остыть. Как только дверь за ними закрылась (Рон хихикнул: «У нас потеря! У нас потеря!»), Гермиона обратила все внимание на Малфоя. Разорванная с обеих сторон юбка заканчиваясь на несколько дюймов выше колен. На талии ткань была разорвана слева, а еще немного сверху спереди, но все равно казалась ужасно обтягивающей. Гермиону привлек разрыв спереди, в котором виднелся пупок и дорожка светлых волос; Гермиона опустила взгляд на пару сантиметров ниже и заметила белокурые кудряшки, за которыми неизбежно следовал... Смутившись, она сглотнула и отвела взгляд. Посмотрела на его грудь, едва прикрытую белой блузкой, которая была полностью разорвана посередине и на рукавах. Ткань так плотно облегала торс и плечи Малфоя, что одежда словно прорисовывала каждый изгиб тела. Подавив разыгравшиеся гормоны, она посмотрела Малфою в лицо. Он ухмылялся и приподнял бровь, в глубине глаз что-то блестело. Все это говорило о том, что он понимал — ее мысли не совсем невинны; словно подтверждая его догадки, Гермиона густо покраснела. — Ты выглядишь нелепо. — Неужели? — Он испытывал непередаваемую гордость, поскольку заинтересовал ее, даже одетый в чертову юбку. — Тебе придется возместить ущерб. — У тебя есть еще три наряда, которые выглядят точно так же. — К чему ты клонишь? — Ты в них хороша, Грейнджер. Драко понятия не имел, как у него вырвались эти слова. Он понятия не имел, почему говорил комплименты, находясь в таком виде. Он винил во всем слишком обтягивающую одежду... перекрывшую мозговое кровообращение. Гермиона была крайне озадачена этим неожиданным замечанием. Она выглядела так же, как всегда вне работы. Волосы распущены, никакой косметики, джинсы, футболка или майка на лямках. Ее чувство стиля ничуть не изменилось за последние пять лет, и она не могла понять, что заставило его сейчас обратить на это внимание. Драко заметил, что она немного взволнована его комментарием, и слегка успокоился. Она с интересом рассматривала пол, указательным и большим пальцем правой руки скользя по краю кармана. Драко сделал несколько шагов в ее сторону, присел на корточки так, чтобы заглянуть ей в лицо, и их глаза встретились. Выпрямившись во весь рост и не разорвав зрительного контакта, он слегка улыбнулся. — Одежда будет на твоем столе завтра утром. — Он прошел мимо, намеренно задевая ее руку своей. — До встречи, Грейнджер.