Кукла

Она не отвечает. Я нажимаю "Вызов" ещё и ещё. В ответ ‒ тишина. Чёртова кукла! Значит, решила проучить меня? Показать глупой девочке, как та была неправа? Щёлкнуть по носу и отвесить пинка под зад? Вот только я не девчонка, Лайя. И твои идиотские уроки для меня ‒ ничто. От ярости хочется рычать. Прохожие и так настороженно косятся в мою сторону, и я не могу больше стоять на месте. Я припускаю в сторону дома, чуть не переходя на бег ‒ злость жжёт пятки, заставляя спешить. Не помню толком, как добралась до порога. В своём воображении всё это время я самозабвенно орала на Лайю, хлестала её по фарфоровым щекам и втаптывала в грязь, хлюпающую под ногами. Дверь дома приоткрыта. Что, хочешь поиграть в гостеприимство? В заботу? Я распахиваю дверь с такой силой, что она с грохотом ударяется о косяк. ‒ Я дома! В гостиной пусто. Наверно, готовит завтрак. ‒ Какого чёрта, Лайя? На кухне меня тоже встречает тишина. Через открытое окно тянет холодом, а на столешнице красуется слой подтаявшего снега. ‒ Какого чёрта… Я шагаю по лестнице в спальню. Ноги слегка дрожат ‒ то ли после ночи, то ли от усталости… То ли от страха. Касаюсь дверной ручки ‒ и уже в красках представляю Лайю, сидящую на кровати. Вечно спокойную, вечно ласковую. Вечно ждущую моего возвращения. Она должна быть там. Где же ещё ей быть, верно? Колени подгибаются. Я падаю на коврик перед кроватью. Мягкий, удобный коврик. Мы столько раз здесь лежали… Лайи нет. Её нет нигде. Я вдруг осознаю это так точно и пронзительно, что по спине бегут мурашки. В доме царит тишина. Холодная. Мёртвая. И я перед ней беззащитна. Лайя не могла просто так уйти. Как бы она ни злилась, всё равно оставила бы сообщение, записку, хоть что-то ‒ она бы не бросила меня вот так, наедине со страхом. Снова спускаюсь вниз, чтобы закрыть входную дверь. Запереть покрепче, на все замки и защёлки. Чтобы успокоиться, разглядываю на стене гостиной мою любимую картину с двумя скалящимися волками. Мне всегда нравились эти хищные звери и то, как они сочетаются с навязанными мамой семейными фото. Не помогает. Я чувствую себя так, будто такие же острые зубы вот-вот сомкнутся на моём горле. Подношу к глазам браслет, чтобы ещё раз перечитать последние сообщения. "Возможно, он собирается похитить тебя ради выкупа. Немедленно активируй трекер". Глупая, глупая моя Лайя. Со мной как раз-таки не случилось ничего страшного. А что стряслось с тобой? Что мне без тебя делать? Вновь пытаюсь связаться, но контакта нет. "Была в сети шесть часов назад". Стоп. Что? Из груди вырывается всхлип, и мне приходится зажать себе рот, чтобы не зареветь. Андроиды в сети всегда. Если только они не погружены в кому... ‒ Или мертвы, ‒ заканчиваю я шёпотом. Собственный едва слышный голос кажется чужим. Нет, нет, нет. Не может быть. Я включаю плазму и лихорадочно щёлкаю каналы, пока не нахожу трансляцию с уличной камеры нашего квартала. От домашних камер я отказалась сразу после совершеннолетия ‒ боялась, что за нами будут следить. И только сейчас понимаю, как это было по-идиотски. У меня могла быть запись всего, что тут стряслось! Закусив губы, наблюдаю, как маленькая фигурка в серебристом платье бежит навстречу парню в тёмном пальто. Беззаботная дура. Если бы я тогда знала, что ждёт меня следующим утром... Проматываю вперёд. Сердце стучит так громко, что я почти ничего не слышу. Есть! Кто-то заходит в наш дом. На записи не видно лица, даже толком непонятно, мужчина это или женщина. Мешковатая куртка с капюшоном прячет все черты. Минуты тянутся и тянутся, пока дверь не открывается снова. Я перестаю дышать. Это она. Тонкий силуэт, прямая спина. Ровный шаг. Лайя покидает дом вслед за незнакомцем так, будто не происходит ничего необычного. Они молча уходят прочь. Я пересматриваю запись несколько раз. Не понимаю. Почему? Почему она не вызвала полицию? Если андроиду угрожает опасность, он отправляет сигнал тревоги. Это часть их программы. Я знаю, потому что однажды ‒ от неуместных воспоминаний хочется спрятаться под стол ‒ переборщила с играми, а Лайя восприняла всё всерьёз. Значит, тот человек в капюшоне убедил её так поступить. По щекам катятся слёзы. Дура, дура. Это я во всём виновата. Чтобы хоть как-то отвлечься, я пялюсь на браслет. Снова нахожу последние слова Лайи, утыкаюсь в бесстрастное "Была в сети…" и тороплюсь перейти в следующее меню, чтобы только не видеть этих жутких слов. Выбираю "Местоположение". "Загружаются данные с трекера…" Я вскакиваю. Неужели?! Уходя из дома, Лайя не выключила свой маячок. Её путь лежит передо мной на карте. Она не скрыла его ‒ значит, хотела, чтобы я знала, где искать. Значит, я могу её найти. Вернуть. Отобрать. Ведь она принадлежит мне. Я заберу своё. Слышишь, Лайя?