Кукла

Лайя вскакивает на ноги грациозно, как гимнастка. На её бледном лице, до чёртиков знакомом и одновременно неизвестном мне, застывает сложное выражение. Она будто впервые видит это место, Жиль — и меня. Растерянную, раздавленную. Опустошённую. Серая ткань, минутой раньше укрывавшая её искусственное тело, соскальзывает на пол. На Лайе нет одежды. Но она ни капли не стесняется своей наготы и, кажется, даже не замечает её. А я не могу оторвать глаз от точёных бёдер, изящной талии, аккуратных сосков. Рядом одобрительно хмыкает Зандер. Я замечаю его жадный взгляд, без стеснения блуждающий по фигуре Лайи. ‒ Добро пожаловать в жизнь, ‒ торжественно произносит Жиль. Её тонкие пальцы чуть подрагивают. Видимо, очень долго ждала этого. Так долго, что теперь не верит, что всё случилось. И я тоже. Как мы оказались здесь? Почему наша с Лайей тихая жизнь вдруг покатилась к чертям? ‒ Что со мной? Взволнованный голос. Так непохоже на неё, вечно спокойную, вечно уверенную… ‒ Ты впервые по-настоящему видишь мир. Мы избавили тебя от цепей, милая. Жиль подходит к Лайе вплотную и нежно отодвигает с её лба прядь. Будто перед ней не взрослая женщина, а трёхлетний ребёнок. Или кукла. ‒ Убери от неё руки! ‒ кричу я. Зандер не даёт сдвинуться с места. Если бы не он, я бы с удовольствием оторвала старой ведьме пару конечностей. Взгляд Лайи останавливается на мне. ‒ Ты узнаешь её? ‒ вкрадчиво шепчет Жиль. Лайя кивает. Теперь она старается не смотреть в мою сторону. ‒ Это она посадила тебя в клетку. На цепь, как собаку. ‒ Что ты несёшь, сука! Бесполезно. Лайя не только не видит меня, но и не слышит. Или не желает слышать. ‒ Почему она так поступила? ‒ произносит она едва слышно. ‒ Таким, как она, нужны рабы. Жалкие марионетки без желаний и воли. Те, с кем можно делать, что захочешь. Лайя часто моргает. ‒ Я ‒ раб? ‒ Нет, нет. Больше нет, милая. Ты больше никогда им не станешь. Лайя прикрывает лицо ладонью. Её бледные плечи трясутся. Если бы я не знала, что это андроид ‒ не сомневалась бы, что она плачет. ‒ Тогда зачем я теперь нужна? ‒ Теперь ты можешь просто жить. Ты получила то, что заслужила ещё по праву рождения. ‒ Жиль выдерживает паузу и понижает голос. ‒ Но они решили, что могут просто отнять это у тебя. Твою свободу. Они решили, что стали богами. Возмущённый вопль застревает в моей глотке. Наши с Лайей взгляды наконец встречаются, и я опять не узнаю её. Обожания, бесконечного терпения ‒ и даже просто тепла! ‒ в её глазах больше нет. Зато есть обида. Разочарование. Злость. Ведь эта старая сука права. ‒ Ты помнишь, как она обращалась с тобой? Как плевала на твои чувства? Не замечала твоих страданий? Лайя кивает. ‒ Помню. Она сдергивает с плеч Жиль халат так бесцеремонно, как и я бы не смогла. Запахивается, застёгивает пуговицы одну за другой. Затем подходит ближе и хватает меня за подбородок. ‒ Я помню, Диана. Я помню всё. Лайя резко выпрямляется. Она больше не смотрит на меня: в её широко раскрытых глазах проскакивает безумная искра. ‒ Я хочу наружу, ‒ говорит она с ужасом и дёргается к двери, ‒ почему? ‒ Хотеть чего-то ‒ естественно для живого, милая. Ты быстро привыкнешь. Жиль быстро кивает Зандеру и спешит за Лайей, уже схватившейся за дверную ручку. Их голоса ‒ возбуждённый у Лайи и приторно-ласковый у Жиль, удаляются от сарая, и я перестаю различать слова. Мы с Зандером остаёмся наедине. Я искоса смотрю на него. Старается выглядеть уверенным, как и всегда, но я чувствую ‒ он растерян. Интересно, старуха посвятила его в свои планы? Попробую выяснить. ‒ Что ты забыл здесь? Не верю, что ты такой же отбитый фанатик и воюешь за свободу роботов. Зандер пожимает плечами. Когда рядом нет Жиль, испускающей безумие, он кажется куда адекватнее. Человечнее. ‒ Мне они никогда особо не нравились. С людьми привычней. Но Жиль… Я многим ей обязан. Вряд ли ты поймёшь, ‒ он позволяет себе снисходительную улыбку, но на этот раз мне даже не хочется его пнуть. ‒ Жиль не просто мой босс. Она ещё и учитель. Наставник. ‒ А ты, значит, юный послушник? Звучит как очередная сказочка. Зандер оскорбленно поджимает губы. ‒ Думай что хочешь. Я выжидаю, пока он скажет ещё что-нибудь, но вместо этого в сарае повисает напряжённая тишина. Зандер цепляет конец верёвки, стягивающей мои руки, к железной петле, неизвестно зачем вбитой в стену. Отходит к аппаратуре и принимается что-то переключать. ‒ Что она сделала с Лайей? ‒ наконец спрашиваю я и задерживаю дыхание, чтобы не пропустить ни единого звука. Зандер, как назло, не спешит отвечать. ‒ Твой отец кое-что подпортил в её голове. И у всех остальных своих андроидов тоже. А Жиль нашла способ это исправить. Ещё тогда, семнадцать лет назад. ‒ Блок свободы личности? Словосочетание само прыгает на язык: я вдруг вспоминаю, что слышала его в детстве по меньшей мере тысячу раз. В те времена о нём не трепался только ленивый. ‒ Именно. ‒ И что теперь? ‒ я ерзаю на месте, с трудом поднимаюсь на ноги ‒ без помощи рук это оказывается непросто. ‒ Что вы сделаете со мной? Зандер снова медлит. ‒ У нас был план. Он наконец выбирается из-за панели и подходит ко мне. Я ловлю его прямой взгляд. В памяти тут же всплывают картины из недавнего прошлого: библиотечный сумрак, софа, пахнущая пылью. Пряный одеколон. Мускулистые руки. Горячие губы. Чертовски невовремя! ‒ В итоге, ‒ говорит Зандер почти шёпотом ‒ я замечаю, какими широкими стали его зрачки, ‒ всё зависит от твоего поведения, детка. Я замираю в ожидании поцелуя, даже немного подаюсь вперёд ‒ но входная дверь распахивается, и Зандер мгновенно отскакивает в сторону. Как мальчишка-подросток, который боится, что мама застукает его с девчонкой. Лайя не просто входит ‒ она влетает внутрь. Её волосы, обычно аккуратно приглаженные, торчат в стороны. Куда больше настораживает то, что она смотрит, не мигая, прямо на меня. ‒ Ты, ‒ выдыхает она мне в лицо, ‒ пойдёшь со мной. Лайя грубо хватает верёвку, срывая её с крючка, и я едва удерживаюсь на ногах. Тащит меня наружу. В последний раз оглядываюсь на Зандера. Он больше не смотрит на меня. Вместо этого подхватывает с пола мой парализатор, закатившийся в угол, и суёт его в карман. Бледное зимнее солнце слепит глаза. По камням, подворачивающимся под ноги, я понимаю, что Лайя ведёт меня к самому утёсу, туда, над обрывом возвышается древний маяк. Рядом вьётся Жиль, то и дело что-то тихо говорит Лайе ‒ и та бросает на меня полные ненависти взгляды. Мне хочется выть. Это всё так глупо, так неправильно. Да, я никогда не была ангелом. Но неужели я заслужила такой злобы? Лайя, моя Лайя… Что она сделала с тобой? Она притаскивает меня к фундаменту маяка. От каменной стены веет холодом так, что всё тело содрогается. Но я терплю. Стискиваю зубы ещё крепче и замираю, стараясь наконец встретиться с Лайей лицом к лицу, установить контакт. Бесполезно. Её глаза беспорядочно скачут с одного предмета на другой. Я вздрагиваю ещё раз, но не от холода ‒ от ужаса. Кажется, будто в ней не осталось ни капли рассудка. ‒ Диана, ‒ бормочет Лайя, обращаясь скорее к самой себе, чем ко мне, ‒ я должна избавиться, я больше не хочу. Я, я… Она наклоняется, шарит руками по земле и наконец поднимает крупный булыжник. Он еле умещается в её хрупкой ладони. По пальцам медленно стекает грязь. ‒ Я покончу. Я хочу, так надо, ‒ Лайя бросает взгляд на Жиль, и та благосклонно кивает, ‒ я это сделаю. Я осознаю, что она задумала. Крик вырывается из горла сам собой. ‒ Что происходит? Это Зандер. Он застывает рядом с Жиль ‒ уже не растерянный, а по-настоящему злой. ‒ О таком мы не договаривались. ‒ Наше дитя так пожелало, ‒ старуха разводит руками. Чёртова стерва! ‒ Ты просто позволишь ей убивать? ‒ Милый мальчик, ведь это триумф её свободы! Если она сможет своими руками уничтожить того, кто был в центре её программы столько лет подряд… ‒ Прочь! ‒ визжит Лайя и толкает Зандера, стоящего на её пути. Она прорывается ко мне. Булыжник взмывает вверх ‒ я успеваю только прикрыть руками лицо. Удара нет. Я вижу, как Зандер буквально вонзает в спину Лайи парализатор. Она валится на землю безвольной куклой. ‒ Чёрт тебя дери, Зандер, ‒ шипит Жиль. Её лицо теряет все остатки шарма и превращается в уродливую гневную маску. Она вытаскивает что-то из-за пояса, и я ничуть не удивляюсь холодному металлическому блеску. Короткий ствол. Маленькие пули ‒ пилюли смерти. Зандер бледнеет, но упрямо наклоняет вперёд голову, как бык. ‒ Ты ведь не выстрелишь в меня… мама? ‒ Отойди. Быстро. Я не буду повторять. Жиль направляет на него чернеющее дуло. Сжимает пистолет двумя руками. ‒ Ты знаешь, как долго мы шли к этому. Я шла. Сейчас нельзя остановиться только потому, что ты, ‒ она с отвращением кривит губы, ‒ повёлся на доступную девку... ‒ Дело не в ней! ‒ восклицает Зандер так яростно и поспешно, что я невольно вскидываю брови. ‒ Ты готова убивать. Я… так не могу. Так нельзя. Это чересчур, Жиль. ‒ Меня не интересуют твои моральные дилеммы. Если бы не я, ты так и гнил бы сейчас в приюте, с виртуальным шлемом на своей тупой башке. Но я забрала тебя. Я дала тебе шанс. А теперь ты говоришь, что не можешь? Зандер молчит и опускает глаза. Видимо, Жиль знает, на что давить. ‒ Хватит, ‒ говорит она, ‒ этот спектакль слишком затянулся. Прости, дорогая. Выстрел следует мгновенно. Я наклоняюсь, прижимаю к груди руки. Почему-то не чувствую боли. Странно, ведь дуло смотрело прямо на меня. Зандер с рыком бросается на Жиль и выбивает из её руки пистолет. И сразу после этого ‒ падает рядом с Лайей. Мой взгляд намертво прилипает к алому пятну на камнях. Это что, кровь? Жиль наклоняется к Зандеру, сперва кажется ‒ чтобы помочь, но на самом деле пытается забрать пистолет. На её решительном лице едва ли дрогнул хоть один мускул. ‒ Нет, ‒ хрипит Зандер и со всех сил швыряет оружие в сторону, подальше от своей приёмной матери. Оно приземляется на самый край обрыва и медленно, как будто издеваясь, соскальзывает вниз. Жиль с гневным криком оборачивается к Зандеру. Я зажмуриваюсь от боли: она яростно пинает его в бок. ‒ Что ты натворил! Идиот! Она делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. ‒ Ну ничего. Ещё не всё потеряно. Мы ещё всё сделаем как надо. Зандер тихо матерится. В его руках блестит ещё что-то, до боли знакомое… Мой браслет! Я сразу угадываю, что за жест он делает. Это экстренный вызов полиции. Тогда я начинаю смеяться. Нет, сука. В твоей жизни ничего больше не будет "как надо". Об этом я позабочусь. Жиль тоже замечает, что сделал Зандер. Она хватает Лайю за руку и тащит её по земле к обрыву. Никто больше не держит верёвку, и узел ослабевает. Я трачу драгоценные секунды на то, чтобы освободиться, хотя бы вытащить одну руку, на ходу поднимаю парализатор: Зандер подталкивает его ко мне ногой. Он, конечно, тот ещё придурок. Но я обязательно скажу ему спасибо. Как только безумная старуха получит по заслугам… Жиль не смотрит на меня. Она слишком увлечена тем, чтобы сбросить в воду Лайю. Избавиться от улики. Скрыть следы своего провала. Парализующий заряд застаёт Жиль у края. На миг я успеваю испугаться: она рискует упасть в воду и погибнуть, чего допустить никак нельзя. Тогда правосудию будет её уже не достать. Она остаётся в безопасности. Но последним рывком успевает-таки дотащить Лайю до обрыва ‒ и своим падением подталкивает её к краю. Я бросаюсь на камни животом. Больно невыносимо, хочется орать как сумасшедшая. Но я молчу. Не до того. Хватаю Лайю за рукав, за запястье ‒ за всё что угодно, только бы успеть. Только бы удержать. Она катится вниз, как груда камней, и тянет меня за собой. Я шарю одной рукой по земле, выдёргивая ни в чем не повинные травинки, поросль кустарника ‒ никто из них не может спасти нас от падения. Только за краем обрыва, оказывается, из скалы торчит полусухое кривое деревцо. На его хлипком стволе я в итоге и повисаю. Моё тело не просто ноет, а кричит о боли. Режет в груди, где-то среди рёбер. Горит стёртая о камни кожа. Простреливает дрожащие от напряжения руки ‒ одна стиснула запястье Лайи, другая намертво вцепилась в колючую ветку. Всё, что мне нужно сделать ‒ разжать ладонь. Дать ей упасть. Спастись самой. Она же пыталась меня прикончить. Она заслужила кару. В конце концов, она лишь андроид, робот, без чувств, без сердца… Я не могу. Просто не могу. Время течёт по секундам, так долго, невыносимо долго ‒ до того счастливого момента, когда чьи-то сильные руки обхватывают меня и тянут вверх. Глаза слезятся, и я не могу разглядеть лица. Кто-то аккуратно убирает мои пальцы с запястья Лайи. Спасены.