Исчадие

***

Брайан проснулся от того, что его настойчиво трясли за плечо. — Падре, проснитесь, Падре! — в голосе слышалась не просто тревога, а ужас. — Что случилось? — Брайан сел на земле, выпутываясь из плаща и пытаясь осознать, что происходит и чем вызван переполох. — Маллоун умер, а Джон пропал, — Брайан уставился невидящим взглядом на разбудившего его человека, пытаясь вспомнить, кто такой Маллоун, почему он умер и причём здесь Брайан. Когда до сознания дошло сказанное, он подскочил и побежал в сторону повозки. Распахнув дверцу, он заскочил внутрь, ожидая увидеть её пустой, но в углу всё так же сидел Джон и с недоумением смотрел на него. — Вы решили проведать меня, Падре? Я польщён такой честью. Правда, не очень понимаю, чем она вызвана, — Джон расплылся в широкой улыбке. Брайан ничего не ответил, просто развернулся и спрыгнул на землю, столкнувшись с разбудившим его наймитом. — Вы сказали, что Джон исчез. Но… ведь он на месте. Человек пару секунд постоял, глупо моргая и пытаясь понять, о чём говорит священник. Он же своими глазами видел, что его нет! Наконец, переварив сказанное, он выдал: — Джон, который нанялся со мной в конвой. До Брайана медленно дошёл смысл сказанного. Один человек пропал, а другого нашли мёртвым. Брайан во второй раз распахнул дверь повозки и буквально влетел в неё, встав над сидящим в углу Джоном. Тот поднял голову, уперевшись затылком в доски. Лицо Брайана побледнело от гнева, голос отказывался повиноваться, и ему понадобилось какое-то время, чтобы взять себя в руки. Состояние выдавали только сдвинутые брови и свистящее дыхание. — Твоих рук дело? — воздух с трудом проходил сквозь сомкнутое спазмом горло. Джон посмотрел вверх с искренним недоумением и вызывающе брякнул цепью. — Отвечай! — Брайан старался держать себя в руках, но чувствовал, как подступает гнев, застилающий глаза красной пеленой. — Я не понимаю, о чём речь, — голос Джона холодным душем пролился на голову Брайана. — Я всю ночь провёл в повозке. Утром вы врываетесь ко мне и сыпете обвинениями. И даже не сообщаете, в чём я, по-вашему, виноват! Брайан застонал. До него стала доходить абсурдность ситуации. Обвинять в убийстве того, кто был надёжно прикован к стене повозки. Он молча развернулся и спрыгнул на землю, захлопнув дверь. Снаружи его ждал наймит, который сообщил о смерти. Брайан попросил его подробнее рассказать о произошедшем, понимая, что с этого и стоило начинать. Он опёрся на борт повозки, чтобы не упасть. Из сбивчивого рассказа стало понятно, что Меллоун, бородатый старик, негласный глава конвоя, стоял в дозоре первым, а за ним должен был быть Джон. Ночью никто не слышал ничего подозрительного, все спали. И вот утром, когда пришла его, Мэтти, очередь, его никто не разбудил. Проснувшись сам, наёмник увидел Меллоуна, привалившегося к дереву и смотрящего перед собой невидящим взглядом широко раскрытых глаз. Подойдя ближе, он понял, что тот мёртв. Подняв на ноги весь лагерь, он начал искать Джона, что должен был стоять в дозоре за ним, но никто не нашёл даже следов. — Хорошо, — вздохнул Брайан, — для Меллоуна мы сделаем то немногое, что ещё можем — похороним его по-христиански, помолимся о его душе. И нам стоит продолжить поиски Джона. — На поиски Джона у нас, Падре, увы, нет ни времени, ни ресурсов, — сидящий на облучке наёмник недобро улыбнулся, показывая выступающие зубы. Голос у него был на удивление приятный. — Вероятнее всего, он просто ушёл, воспользовавшись стоянкой и темнотой. А нам нужно спешить. — А лошадь? Он не взял лошадь, — не унимался Брайан, рассматривая необычное смуглое лицо. Казалось, наёмник был откуда-то с востока. — Это мои лошади, — ответствовал чернявый. Джон знал, что я найду его и отрежу за них его пустую голову. — Хорошо, теперь ты глава отряда? — Да. Я Фред. — Больше похож на Фарруха, — буркнул под нос Брайан. — Что? — Ничего, Фред, — Брайан, поспешил закончить неприятный разговор и пересел на освободившуюся лошадь, постоянно ловя на себе недовольные взгляды. Только пара на козлах, казалось, совершенно не интересовалась происходящим. Кучер всё так же плавно двигался в такт повозке, а его молчаливый спутник удобно устроился, поглядывая на дорогу из-под широких полей шляпы. Вечером, когда они остановились на ночлег, к Брайану подошёл Фред. — Падре, тут такое дело, — Брайан повернулся к нему всем телом и немного опустил голову. — Что случилось, сын мой? — он старался придать голосу как можно больше дружелюбия, хотя доверия собеседник не внушал. — Мы считаем, что вам нужно ночевать в повозке, — Брайану показалось, что после этих слов наступила неестественная тишина. Разговоры стихли, и всё словно прислушивалось к тому, что происходит. Он внимательно посмотрел на стоящего перед ним тёмного человека, словно пытался заглянуть ему в душу. Как он может ему указывать? Пусть он даже начальник конвоя, но это ведь ничего не меняет. Он здесь власть мирская, и только. А Брайан всё ещё далёк от мирской жизни. Ветер шевелил чёрные волосы, выбивающиеся из-под шляпы, и полы длинного плаща. Проницательные чёрные глаза смотрели на Брайана, не упуская ни одного движения. Он ждал. Брайан колебался. Меньше всего ему хотелось провести ночь рядом с Джоном. Он не был настолько уверен в том, что сможет и, главное, захочет, от него защититься. Брайан обвёл взглядом замерших людей. На него смотрели выжидающе. — Хорошо. Я переночую в повозке, — кажется, единый вздох облегчения прокатился волной по их нехитрому лагерю, который снова наполнился шумом и жизнью пятерых людей. Брайан отвернулся к своей лошади и полез в седельную сумку, чтобы скрыть бледность, разлившуюся по лицу, и дрожащие руки. Фред улыбнулся, на секунду показав крупные зубы, и кивнул словно самому себе. Брайан устраивался в повозке на ночь под внимательным взглядом молчавшего Джона. Когда он, наконец, сел, и в руки привычно легли отполированные бусины чёток, Брайан с облегчением выдохнул и, закрыв глаза, начал беззвучно молиться. Почти сразу же он снова распахнул их, услышав шорох и звяканье цепи из угла, где до этого неподвижно сидел Джон. Брайан встретил взгляд горящих глаз. — Решили ночевать со мной, Падре? Почему бы это? — Я надеюсь предотвратить новое нападение, Джон. На себя, по крайней мере, — Брайан старался не показать своего страха. Хоть их и разделяло несколько футов, легче от этого не становилось. Брайан поёжился под изучающим взглядом. — Отвернись. — Боишься? — спросил Джон. Брайан поменял положение и прижал руки к коленям, неосознанно отвернувшись, чтобы скрыть румянец, заливший щёки, и дрожащие пальцы. Но предательский свет вынырнувшей из туч Луны выдал его с головой. Джон усмехнулся и быстро облизнул губы кончиком языка. — Хорошо, Падре. Брайан повернулся, удивлённый такой покладистостью, и не заметил горящих, как уголья, глаз. Вместо этого он расслышал ровное дыхание. Джон слился с темнотой, окружавшей его. Он совершенно не шевелился. Брайан закончил прерванную молитву и перекрестился, поцеловав кончики пальцев. Бросив ещё один опасливый взгляд в сторону противоположного угла, он устроился, завернувшись в плащ. Но сон не шёл. Брайан старался не ворочаться, чтобы не шевелить повозку. Он смотрел в щели между досками, куда вливался мертвенный свет луны. Мысли Брайана потекли в неожиданном русле, и он вдруг явственно услышал лай собак и такие знакомые уже забытые им голоса. Он вдруг осознал себя совсем не в повозке на соломе, а в лесу. На поляне, залитой белым светом полной Луны, в окружении множества людей, которые с надеждой смотрели на него. Мысленно он застонал, поняв, что Джон навёл на него морок. Как тогда. Брайан услышал, как произносит слова благословения и крестит подходящих к нему людей. Он попытался закричать, что-то сделать, предупредить их, что они идут на верную смерть. Но вместо этого, всё шло своим чередом. Он чувствовал как предательский холодок бежит по спине, но ему остаётся только наблюдать. Зная наперёд каждый акт, разыгрываемой перед ним трагедии, Брайан бессилен что-либо сделать. Он вынужден наблюдать за тем, как редеет отряд, заботам которого он был вверен, словно их косит невидимый жнец. Он остаётся один посреди темноты и абсолютной тишины. Брайан помнит, что именно сейчас должно произойти. Он помнит, что испугался, и всё это время пытался убедить себя, что любой на его месте поступил бы так же. Его пугало всё — от зловещий тишины даже ночные птицы затаились. Голос ветра, шуршавшего ветвями деревьев, был похож на чужие крадущиеся шаги. Вот он медленно двигается в сторону толстого дерева в надежде найти под ним защиту. Озирается по сторонам, прижимая руку к груди, в которой колотится сердце. Неосознанно Брайан шепчет молитву, не веря в её силу. Просто по привычке. Прижимается спиной к тёплому стволу дуба и скорее чувствует, чем видит, как перед ним возникла тёмная тень. В следующий момент щёку обожгло прикосновение. — Вот мы и встретились, Падре, — Брайан встретил взгляд горящих красным огнём глаз и едва сдержал крик ужаса, хватаясь за крест на груди, снова начав шептать молитву. Он малодушно зажмурился, и только ствол дерева, в который он вжался спиной, удержал от падения. — Изыди! — Брайан выбросил вперёд руку с крестом — единственное, что он смог вспомнить. В ответ Джон отстранился от него и расхохотался, ловя клыками лунные блики. Лохмотья, пропитанные чужой кровью, заколыхались на его худом теле. Он раскинул руки, словно желая показать, что совершенно беззащитен перед столь яростным отпором. Отсмеявшись, Джон одним шагом оказался рядом с бледным, как полотно, Брайаном и заставил его взглянуть себе в глаза. Брайан почувствовал, как его против воли затягивает в красную пелену, и понял, что не может сопротивляться. Он пробовал оттолкнуть Джона, но получались лишь жалкие тычки, не сильнее, чем у младенца. Джон улыбнулся чему-то, увиденному в самой глубине его глаз, и облизнулся. Брайан потерял сознание. Или ему так показалось. Перед его мысленным взором появлялись греховные картины. Словно сам Дьявол раскладывал пасьянс. Брайан видел свою первую встречу с Джоном. В тот раз он напал на него и его спутника, послушника, с которым они собирали целебные растения в лесу. Видел себя, трясущегося от страха, лежащего на земле, а сверху над ним склонялся Джон, обещавший новую встречу. В мороке Брайан видел себя, грешившего на каждом шагу. Приходилось признать: ему это нравилось. Он хотел всего этого, и никакая молитва или ритуалы не могли отогнать эти желания. Он видел Джона. Видел себя, прикасавшегося к нему, чувствовал под пальцами нежную кожу. Его сознание тянулось к этим картинам. Неожиданно в него вторглись голоса: — Вяжи его, блядину! — Мешок ему на голову! И лапы! Лапы держи! — Осторожнее! Священника нужно вернуть живым. — На костёр! — Нет, не сейчас. Сначала пытать, а потом сжечь на площади. Брайан скривился: он совсем не хотел этого. Он хотел остаться здесь, с Джоном. Позволить всему увиденному воплотиться в жизнь. Возвращение к реальности было сложным. Брайан никак не мог сфокусироваться на происходящем и тупо смотрел на людей, трясущих его за плечи и обеспокоенно заглядывающих в глаза. Он резко подскочил и огляделся вокруг. На лицах окружающих постепенно проступало облегчение от того, что он пришёл в себя и, кажется, не пострадал. — Где он? — вместо голоса получился полузадушенный стон. Люди расступились, и кто-то толкнул вперёд Джона со связанными за спиной руками и мешком, надетым на голову. Он стоял, совершенно не выказывая страха и не делая попыток освободиться. Окружавшие его люди совсем не скрывали того, что желание покончить со всем прямо сейчас было главным для них. Их сдерживало только присутствие Брайана, который держался за ствол дерева. Спотыкаясь на каждом шагу, он подошёл ближе и забрал из рук человека, державшего Джона, длинную верёвку, которая тянулась от связанных рук. Брайан повёл свой сильно поредевший отряд в сторону города. Дойдя до монастыря никем не замеченными, благо до рассвета было ещё далеко, Брайан отвёл Джона в пустующую келью. Сказав об этом первому попавшемуся монаху и попросив сообщить аббату, Брайан дошёл до своей кельи и упал, действительно потеряв сознание. Всё это пронеслось перед затуманенным внутренним взором, заставив застонать во сне в попытке сбросить морок. А в своём углу Джон тихо улыбался. — Время почти пришло… — прошептал он в темноту, слушая тишину ночи, всего один раз нарушенную вскриком.