Зимний солдат

Вариантов всегда больше одного.

Мрачные катакомбы встретили их сыростью и тьмой. Вся техника и оборудование были покрыты толстым слоем пыли, сырость, просачивающаяся сквозь толстый металл стен, усиливалась за счёт естественной влажности подземного убежища. Гудящий под их ногами пол с ребристой решёткой местами был проломлен. Найти вход сюда не составило труда. Вырубленный в скале, он располагался в миле от места приземления. Замаскированную под камень дверь обнаружил Паркер при помощи Карен. Школьник был столь взбудоражен и взволнован, словно он отыскал проход в Эльдорадо, а не вход в заброшенную базу. Сэм, отчасти воодушевлённый энтузиазмом Паука, раскрыл ему пару подробностей засекреченных миссий Мстителей, которые происходили при схожих обстоятельствах, те привели парнишку в ещё больший восторг. Баки, всё ещё пребывающий в странном расположении духа, скользил взглядом по заброшенным помещениям без интереса и в разговоре не участвовал. Он старался сконцентрироваться, засечь возможную угрозу, но опасности не ощущал совершенно. Даже своды, проломившие обшивку бункера, не таили в себе опасность повторного обвала, всё было тихо. «Как в могиле» — скользнула мрачная мысль. Помещение, разделенное на несколько секторов, было заполнено специфическим оборудованием, назначение которого всегда оставалось для Баки загадкой. Но для Паука ничего не было безликим хламом, школьник проявлял поразительную осведомлённость. Легко скользнув по восторженному лицу взглядом, солдат задумался: разбирался бы мальчишка в технике прошлого века так легко без вмешательства Старка? Или этот хлам попадал в поле зрения его интересов, и занимал такое же прочное место как и комиксы? — Вы знали, что Ильдар по французски гидра? — радостно смахнув пыль с блока питания, поинтересовался школьник. — Это ведь бункер той самой Гидры, да? — с надеждой спросил он. Плохая шутка Барнса, озвученная им с хриплым смешком: «Я дома!», была встречена Соколом настороженно. — Нет, — быстро возразил он Паркеру, смерив солдата внимательным взглядом, — ЩИТ занимается Гидрой сам. Это банальное совпадение, — закончил Уилсон. Осознав свою неосторожность, Баки скинул с себя вновь вспыхнувшее раздражение и моментально успокоился. Та лёгкость, с которой он отстранялся от переживаний, должна была его пугать, но этого не происходило. Больше опасений вызывало в нём то, что отстраняться легко выходило лишь в присутствии потенциальной угрозы, а так как для Зимнего солдата угрозой были все, он легко отстранялся и при товарищах и при врагах. Иногда его «панцирь» Вдова вскрывала из-за скуки. Но удавалось его вскрыть лишь на несколько минут, затем Баки снова скрывался за стеной отчуждения. Профессиональный интерес Наташи ему был понятен, но отнюдь не приятен, а её представление границ личного пространства вообще было за гранью его понимания! То, как она себя порой вела с ним, вызывало в его консервативном мозгу ушедшей эпохи острое отторжение, они не супруги и даже не близки… Он знал, что с её стороны это лишь провокация, но не злиться он не мог. Как и сейчас раздражаться из-за пристального взгляда Сокола, направленного на него. Джеймс, вопреки опасениям Сокола, воспринял восторг школьника из-за бункера «Гидры» спокойно. Глупо было бы предполагать, что после всего через, что он прошёл, он будет вздрагивать и бояться обычного слова. Для этого его рана была не столь поверхностной. — Ты как? — тихо спросил у солдата Уилсон, неотрывно наблюдая за Питером, что уже нашёл необходимый компьютер и погрузился в работу, переговариваясь только с собственным ИИ. Баки, усмехнувшись, ответил, что нормально. Ответил он честно, ему действительно казалось, что всё нормально и нет никаких сложностей с тем, что любое помещение с около научным оборудованием вызывает неприятные ассоциации не сколько с его прошлым Зимнего солдата, сколько с Сибирью. Но в целом, в сумраке «бункера» ему было спокойно, было бы хуже, если бы здесь был свет. Уилсон же, переминаясь с ноги на ногу, скрестил руки на груди. Хмурая складка пролегла меж его бровей. Барнс знал, что Сэм хочет поговорить с ним, но обсуждать свои чувства и тем более страхи Баки не хотел. Но Сокол, всё же решившись, тихо начал: — Ты же знаешь, что всегда можешь… — Есть! — воскликнул школьник, сопроводив возглас вздёрнутым кулаком вверх. — Уже закончил? — спросил у него Баки, делая шаг в сторону парнишки. Школьник кивнул. Уилсон, отведя пристальный взгляд от солдата, вздёрнул брови: — Так быстро? На лице Паука снова возникла тень Старковской усмешки, и он бодрым голосом заявил, что система защиты здесь никудышная, блоков или заслонов нет никаких. И если описывать в двух словах, то это оборудование хлам и весь сбор информации не мог занять больше двух минут, тем более у него есть Карен. — Отлично,  — кивнул Сэм. — Старк был прав. Эта миссия не уровня Мстителей, а средней школы. — Вообще-то я во втором классе старшей школы, — буркнул Питер, возвращая своё внимание к компьютеру. — Я не то имел ввиду, — примирительно обратился Сокол к юноше. — Я хотел сказать, что это нас с Баки гоняют как вшивых. — Как кого? — переспросил Паркер, уже увлекшись внутренним строением процессора сорокалетней давности, крышку которого он поддел без особого труда. — Как мелких сошек за кофе, — вздохнул Сокол, драматично заключив. — Здесь даже Старбакса нет. — Мистер Старк сказал воспринимать это как тренировку, — нарочито беспечно пожал плечами подросток. Баки не мог не заметить, что сравнение их с «мелкими сошками» сильно расстроила Паука, но больше этого школьника расстроил отказ Сэма исследовать оставшиеся сектора, что таились глубже в горном массиве и были частично завалены. Сканирование показало, что катакомбы уходили глубже, чем сообщалось в основном рапорте, но так как дополнительное сканирование ничего существенного не дало, идти дальше не представлялось необходимым. Но юноша отчаянно хотел их изучить, для него понятия скучно и бессмысленно словно не существовало. Он вглядывался во тьму южного сектора столь пристально, что Баки напоследок задержался у кромки тьмы. Баки не знал, что видел там юноша, но ничего кроме густой и холодной тьмы он не наблюдал. Солдат попытался уловить печаль из-за этого, но её не было, как и не было интереса изучить здесь всё вдоль и поперёк. Его жизнь давно свелась к выполнению определённых задач, которые нередко были чётко оговорены и не предполагали никакой вольности. Из-за чего мысль сделать что-то сверх меры или ради своего интереса даже не посещала его. Он привык быть орудием и не более того. Возможно, по этой причине вглядываясь во мрак, уходящей в глубь заброшенной базы, он видел только черноту. Сокол так же, как и Баки ощутил смену настроения школьника. Но исправить ситуацию был бессилен. Отказ сильно задел Паркера. Отвлечённые вопросы Уилсона оказались такими же бесполезными, как и в общении с раздосадованным Барнсом. Баки даже стало жаль Сэма, тот действительно старался исправить ситуацию, но его нарочито беззаботная болтовня не обладала тем эффектом, которым обладала болтовня подростка. Покинув катакомбы, Баки, к своему удивлению, ощутил разочарование Паркера как своё собственное. Солнце всё ещё скрытое за плотными и низкими облаками усиливало ощущение безрадостности. Необходимости задерживаться не было, но Барнс чувствовал, что уйти так просто будет неправильно. Странное смятение, грозившее перерасти в вспышку гнева на Паркера, заставило его сжать кулаки. Солдат ощутил болезненную необходимость выпустить пар на ни в чём не провинившейся сосне или горном массиве. Остановившись, он с трудом разжал челюсть, что свело от напряжения, и сделал глубокий вдох. Сэм быстро скользнул по нему взглядом, но ничего не сказал, а, обогнув, двинулся вперёд. Сделав ещё один-два вдоха, Баки отстранённым взглядом смерил пробивающуюся из-под снега жухлую траву и оранжевый куст с чёрно-красными ягодами. Нелепая, сентиментальная и совершенно не свойственная ему мысль — обойти этот участок и не мять растение, быстро сменилась другой, ещё более чужеродной. Иронично усмехнувшись снегу под ногами, он присел и механической рукой загрёб его. Тот был рыхлым с кристалликами льда. По фактуре он был так себе, но верный странному порыву Барнс сформировал его в более или менее приличный снаряд. Выпрямившись, он почти не глядя нашёл взглядом макушку Паука, и резким броском метнул в него снежный ком. Реакция мальчишку не подвела, он резко дёрнулся вправо, затем припал к земле и заозирался в поисках угрозы. — Как насчёт реванша, Паркер? За Германию? — копируя манеру подростка пожимать плечами, спросил солдат. Улыбка, что расползлась на его лице, далась ему на удивление легко. И беглая мысль, что он хоть что-то сделал правильно, внушила Баки некоторое умиротворение. Питер ошарашенно замерший, с недоверием глядя на Барнса, спустя мгновение ярко улыбнулся и зачерпнул снег. — Не боитесь, что я уделаю вас как тогда в аэропорту? — нахально поинтересовался он у солдата. — Вы серьёзно? — с досадой протянул Уилсон. Сокола нисколько не воодушевляла перспектива снежной битвы с двумя сверхлюдьми. Но, уловив азарт в глазах школьника и непривычную весёлость Баки, мужчина понял, что отвязаться так просто у него не выйдет. — Воздух мой, — кивнул он, соглашаясь, и, раскрыв крылья, взмыл в небо. — Это нечестно! — воскликнул Паркер, увернувшись от двух снежков, что пролетели в опасной близости от его головы. — Вам ли говорить о преимуществах, — огрызнулся Сокол, пикируя над землёй и крылом создавая снежной волну, от которой Баки ушёл в прыжке. — Играем до десяти попаданий. Проигравший моет квинджет, — оповестил он. Возмущённый возглас Паркера, что он-то на этом самом квинджете не летает, потонул в смехе. Барнс сам не понял, как уже метал второй и третий снежки. Это оказалось так просто. Здесь в Канаде — в глухих горах вдали от города, который он знал когда-то давно, он вспомнил, что такое свобода. Именно её он и ощутил, ступив с трапа на землю. И именно её, ожидая своего исцеления, он был лишён в Ваканде. Сделав кувырок, он сумел уйти от меткого, но слишком быстрого броска Паркера и сумел почти что ленивым движением механической руки попасть Соколу чётко в грудь. Сокол выругался, отчего Барнс не сумел сдержать короткого смешка. Когда он последний раз занимался чем-то подобным? В детстве? Его прошлая жизнь, та, настоящая, была так давно, что уже воспринималась им как нечто нереальное и несущественное. Его служба в армии и боевые действия в Европе, война — всё это мнилось страшной историей, которую он сам себе придумал. И единственно реальным была его служба Гидре, стирание памяти не было стопроцентным… каждое воспоминание как осколок врезалось глубоко под кожу и мучило его уже столь долго, что он привык к этому. А сейчас, занимаясь чем-то таким откровенно глупым, он на одно краткое мгновение позволил себе подумать, что в его жизни всё ещё может сложиться не так плохо. Солнечный поток, обрушившийся из-за низко стелющихся облаков озарил снег. Тот заискрился и стал ослепительно болезненным, Паркер в отдалении засмеялся. Его детский восторг вызвал в груди Барнса странный дискомфорт, он растерянно замер. Он сейчас действительно веселился? Что бы на это сказала Нат? Определённо уязвила бы — подумал Баки оживлённее прежнего. Сделав пару метких бросков, Баки уже увереннее растянул губы в улыбке. Тревоги и волнения отступили. В голове возник вакуум, он утратил бдительность. И это радостное мгновение было перечёркнуто глухим ударом гранаты о заледенелый снег. Снаряд приземлился в опасной близости от Паркера. Реакция юноши была молниеносной, он отскочил раньше, чем успел понять, что могло бы последовать за его промедлением. Вторая и третья гранаты приземлились с тем же глухим звуком. В ту же секунду грянул первый взрыв, осколков не было, словно это была не граната вовсе, а хлопушка. Баки, поморщившись от звона в ушах, рыкнул в передатчик: — Сэм, что у тебя? Но ответа не последовало. Баки вскинул голову и вцепился взглядом в стремительно несущуюся к земле тень. Сокол падал.