Cinnamon Crisp

— Я... Он выглядел таким юным и неловким, стоя там, его глаза от неуверенности бегали из стороны в сторону, волосы смялись в симпатичный, мягкий на вид беспорядок, и след от подушки на его щеке делал ситуацию ещё забавнее. Чонгук выглядел уютно и немного испуганно, и Тэхён почувствовал, как грудь переполнял поток безграничной, всеобъемлющей любви. — Я не знаю, Тэ. — Тэхён почувствовал, как задрожал от того, что голос Чонгука упал почти до шёпота, прежде чем младший прокашлялся. А потом нечто переменилось в его взгляде, плечи расправились, следующий вдох показался необычайно глубоким, как будто он решил что-то, что, скорее всего, было непросто, но всё же очень необходимо. — Я люблю тебя столько, сколько себя помню, и мы оба знаем, что ты самый важный человек в моей жизни. Я не... я имею в виду, я знаю, что это не просто дружба. То, что я чувствую к тебе, определённо слишком большое, слишком огромное, чтобы ты был для меня просто лучшим другом, но я не знаю, что чувствую. Ты ведь понимаешь, я плох в этом, Тэ, — его голос превратился в почти, но не совсем хныканье, и Тэхён посмеялся бы над своим другом, если бы не комок размером с Эверест в горле. — Не было никаких внезапных изменений в моих чувствах к тебе. Я не проснулся однажды утром от осознания того, что хочу провести с тобой остаток своей жизни, потому что, честно говоря, я знал это с пяти лет. Но... я знаю, что люблю тебя, и хочу, чтобы ты был счастлив, и я очень доволен, я невыносимо счастлив, когда ты рядом со мной. Я не знаю, означает ли это, что я влюблён в тебя, но думаю, что так и есть. Для кого-то, кто утверждал, что плохо выражает свои чувства словами, Чонгук определённо преуспел в этом, как только сосредоточился на определённой задаче. Тэхён же оказался на грани безмолвия с сердцем, громко стучащим от удивления и ярчайшей радости. Пока тихое неверие не заглушило всё остальное при осознании того, что его лучший друг ещё не закончил свою речь. — И... чёрт, это смущает даже больше, чем я думал. Хорошо, слушай... я пытаюсь сказать, что... я имею в виду... я бы, наверное, очень расстроился, если бы ты полюбил кого-то другого. Я знаю, что ты всегда будешь любить меня, но... есть во мне очень эгоистичная, действительно эгоистичная часть, которая хочет, чтобы ты весь был моим. Он невообразимо благодарен за то, что Чонгук сразу же опустил голову после этого признания. Смущение излучалось от лучшего друга волнами, но это было прекрасно. Это было великолепно. Потому что в следующий момент он почувствовал сильный жар на своих щеках. Но он запоздало понял, что не скрыл свою реакцию, когда голова Чонгука немедленно поднялась, глаза расширились, а ноздри кольнуло от внезапного всплеска аромата Тэхёна. — Тэ? — Я правда не знаю, почему ты думаешь, что это неловко, если именно я — тот, кто стал одержим мыслью, что ты будешь показывать Дахён кампус вместо того, чтобы пойти со мной в кино. Он наблюдал, как губы Чонгука поджимаются в уголках, но мог сказать, что альфа не знал, какие слова подобрать. Что было к лучшему, учитывая все сложившиеся обстоятельства. Он точно не хотел предоставлять Чонгуку достаточно времени, чтобы тот придумал — несомненно — дерзкий ответ, поэтому быстро спохватился. — Значит, я тебе нравлюсь, ты хочешь, чтобы я был рядом, и ты бы предпочел всего меня. — Этого было достаточно, чтобы вновь перевернуть их случай с ног на голову, и Тэхён определённо почувствовал себя более комфортно, когда увидел лёгкий румянец на щеках Чонгука. — А если бы тебе пришлось поцеловать меня. Как бы ты к этому отнёсся? Это будет странно? Хорошо? Ты занервничаешь? Почувствуешь отвращение? Его голос вроде как дрогнул на последнем слове, и уже несколько дюймов расстояния между ними двумя были сокращены в мгновение ока. То, как пальцы альфы сжимали его ладонь, заставило его выдохнуть мерзкую тревогу, возникшую у него внутри при одной мысли о том, что Чонгук испытывает отвращение к возможности поцеловать его. — Я целую тебя всё время, Тэ. — Не будь глупым. Я говорю не о чмоках в нос и шею, или о том, как ты иногда ласкаешь мои пальцы, когда отвлекаешься. Я говорю о поцелуях. Настоящих поцелуях. — Это будет не странно, определённо не противно. Может быть, я буду немного волноваться, но в основном... кажется, что это будет... правильно, понимаешь? — Звучит не очень платонично, Куки. — Я думаю, нет. Улыбка лучшего друга была почти застенчивой, и любое напряжение, которое могло ещё сохраниться у Тэхёна, растаяло в нём, когда выражение лица Чонгука внезапно стало странно уязвимым. — Что насчёт тебя? Чонгук никогда не умел прятать свои эмоции от Тэхёна, и в тот момент не было никакой возможности отрицать надежду и нервозность, плавающую в этих больших оленьих глазах и эхом отразившуюся в его дрожащем голосе. Это дало Тэхёну крошечный толчок, в котором он всё ещё нуждался, заставило его принять решение прямо сейчас, скрывать что-то — больше не его выбор. Чонгук заслужил знать правду — всю правду. — Я уверен, что люблю тебя уже много лет. Он слишком много раз думал о том, чтобы признаться Чонгуку в своих чувствах, он представлял себе, на что это будет похоже, но ни один из воображаемых сценариев ни на шаг не приблизился к реальности. Ни в одном из них не было такого потрясающего сочетания удивления и восторга, расцветающего на лице его лучшего друга, и Чонгук, потянулся ближе, когда Тэхён протянул руку, чтобы обхватить запястье альфы пальцами. — Я не страдал по тебе или что-то в этом роде. Это сложно объяснить, но я никогда не был недоволен нашими отношениями. Может, это странно, может, мне следовало бы хотеть большего, но я имею в виду... ты всегда был рядом, и я знал, что ты любишь меня. Я не ощущал, что что-то упустил. Конечно, иногда я думал, что было бы круто поцеловать тебя. И вид тебя без рубашки, возможно, один или два раза вызвали у меня мокрый сон. — Глаза Чонгука при этом вспыхнули, а тело задрожало от еле сдерживаемого смеха, из-за которого губы Тэхёна растянулись в одну из его счастливейших улыбок. — Но я был в порядке. Я бы сказал что-нибудь, если бы когда-нибудь почувствовал себя несчастным из-за нашей дружбы. Тэхён извивался до тех пор, пока Чонгук не ослабил хватку, чтобы омега мог правильно сплести их пальцы, и как только их ладони снова коснулись друг друга, Чонгук прижался ближе, а их руки моментально оказались в безопасности между грудными клетками двух юношей. — Итак, про ответ на твой вопрос, мне определённо нравится идея целовать тебя. В ответ на его слова живот Тэхёна приятно затрепетал, у старшего перехватило дыхание. Комната погрузилась в тяжёлое молчание, после чего его лучший друг осмелился заговорить. — Прямо сейчас? Голос альфы стал почти писком, и Тэхён просто не мог сдержать улыбку, смотря, как широко раскрываются глаза Чонгука. Казалось, ему стало ясно, что они только что признались друг другу. — Было бы неплохо, но ты, честно говоря, выглядишь немного испуганным, поэтому мы оставим это на следующий день. — Я строил из себя крутого, когда сказал, что лишь немного нервничаю от возможности поцеловать тебя. Они оба смеялись две секунды спустя, грудь наполнилась трепетным теплом, он наблюдал за напряжением, исходящим от младшего, когда его нос восхитительно сморщился, и Тэхён просто не мог сдержаться. Тот факт, что они были одинакового роста, превратил шанс прижаться губами к губам Чонгука в лёгком поцелуе смехотворно простым делом. Честно говоря, он хотел остановиться на этом — просто нежный клевок. Но затем дыхание альфы снова дало эту едва заметную заминку, тело качнулось вперёд, зубы словно собирались зацепить губу Тэхёна, когда он попытался отстраниться. Губы Чонгука были мягкими, поэтому Тэхён вернулся и оставил на них ещё один нежный поцелуй. Альфа не отступал и не напрягался снова. Вместо этого он осторожно схватил нижнюю губу Тэхёна меж своими и наклонил голову в сторону от счастливого вздоха, достаточно громкого, чтобы Тэхён понял, что он определённо хотел этого. — Оставить это на другой день звучит хорошо, но, может быть... может быть, лучше сделать это сейчас. Восхищённый смех покинул рот Тэхёна при едва понятном признании Чонгука, альфа отказывался отступать, и новая волна радости, заполнившая его грудь, заставила его почувствовать, что он может просто раствориться, если отпустит лучшего друга. Поэтому он положил руку, которая всё ещё не касалась Чонгука, на грудь младшего и провёл ей по его шее, чувствуя, как тот дрожит, прежде чем наконец погрузить её в мягкие волосы на затылке альфы. Не один поцелуй — это была серия более мягких, коротких мазков губами, не то чтобы нерешительных, но осторожных в попытке исследовать друг друга. И всё это время Чонгук продолжал издавать эти приятные, тихие гортанные звуки, вздыхая каждый раз, когда Тэхён придвигался ещё ближе или ласково потирал кончик его носа своим. Это походило на бесконечность, ни один из них словно не хотел останавливаться, и Тэхён знал, что он точно не станет первым, кто отступит. Ему нравилось быть там, где он находился сейчас — его пальцы переплетались с пальцами Чонгука, свободная рука альфы крепко обнимала его, и чем дольше он позволял своим губам задерживаться на чужих губах, тем удивительнее ощущался микс запахов. Только когда Чонгук со временем легонько соединил их лбы вместо того, чтобы вернуться к очередному поцелую, Тэхён понял, что его губы распухли, их фактически покалывало от чрезмерной чувствительности. Моргнув, он обнаружил, что губы альфы выглядят пухлее и краснее, а собственные внутренности наполнены сильным чувством удовлетворения. Он сделал это. Они сделали это. — Это было... очень круто, — голос Чонгука звучал необычно глубоко, его щёки залило краской, а глаза ярко горели, и Тэхён просто не мог себя контролировать, руки сжались на рубашке альфы. — Как думаешь, мы можем сделать это снова? Тэхён знал, что улыбался сейчас, как идиот, губы, несомненно, вытянуты в этот знакомый всем прямоугольник. Но это нельзя было остановить: запах Чонгука обволакивал его, словно ещё одно объятие, и альфа выглядел совершенно счастливым. — Столько раз, сколько ты захочешь. И когда Чонгук просто откинулся назад из-за снисходительного ответа Тэхёна, радостный смех омеги показался сладким на их языках. Тэхён вошёл в столовую, и ему даже не пришлось поворачивать голову, чтобы найти стол, за которым сидели его друзья. Трудно было пропустить мимо ушей громкий шум, который они все производили, не говоря уже о том, что его взгляд был прикован к Чонгуку, как только человек перед Тэхёном отошёл в сторону. Альфа уже смотрел на него, будто тоже почувствовал приближение омеги. Выражение лица его лучшего друга — лица его парня — заставило чувства в груди забурлить, словно шампанское. Он был абсолютно слеп по отношению к другим людям в столовой. Он протянул руку вперёд, как только остановился рядом с местом, где сидел Чонгук. Тэхён погладил альфу по щеке так, что это казалось почти инстинктивным действием, и Чонгук просто продолжал улыбаться ему, чуть сморщив нос, прежде чем повернуть голову к его прикосновению и прижаться губами к внутренней части запястья омеги в крохотном поцелуе. Это был такой ласковый жест, Тэхён уверен, что его лицо озарила глупая счастливая улыбка. Было просто невозможно удержаться от того, чтобы наклониться, требуя ещё один поцелуй, на этот раз прямо в губы. На секунду Тэхён подумал, что тот факт, что они были окружены друзьями, а также остальной обедающей толпой, может пробудить застенчивую сторону Чонгука. Но альфа почти мгновенно наклонил голову, его веки закрылись, и Тэхён сократил расстояние между ними. Поцелуй получился целомудренным, простое касание, но по позвоночнику всё равно пробежались мурашки, в кончиках пальцев накапливалось тепло. Что определённо не помогало, так это улыбка, которую он получил от Чонгука в ту секунду, когда отодвинулся. Так что Тэхён абсолютно не ответственен за пять бонусных поцелуев, которыми он одарил лицо младшего. Нос, щека, лоб, другая щека и ещё один поцелуй в эти улыбающиеся губы для хорошей профилактики. В ответ послышалось счастливое хихиканье и игривое подталкивание его челюсти носом. — Я не в бреду, верно? Эти двое определённо только что поцеловались. Отвлёкшись на почти-шёпот Хосока, они оба посмотрели в сторону, чтобы найти там своих друзей — все они уставились на них с разной степенью удивления. Юнги хмуро глядел на них, Чимин смотрел широко раскрытыми глазами, Сокджин выглядел так, словно ничего необычного не происходило, а у Намджуна застыла понимающая улыбка на лице, Хосок же выглядел совершенно шокированным. — Да, мы поцеловались. Очевидно ведь. Чонгук и я проверяем, как нам живётся в качестве пары. Так что да, теперь мы вместе. Он не видел причин скрывать это, его гордый голос был на грани падения в бездну нескончаемой радости. Краем глаза он увидел, что Чонгук покраснел, почувствовал руку альфы, сжавшую его бедро, но был рад знать, что младший, похоже, не чувствовал необходимости опускать голову, как он обычно делал, когда застенчивость брала над ним вверх. — Ха! Я знал это! — триумфальный крик Хосока прошёлся эхом по всей столовой, но он даже не заметил этого, развернувшись на стуле, чтобы встретиться с хмурым бетой рядом. — Ты должен мне, Мин Юнги. Это — сильнее, чем объявление Тэхёна, — заставило всех повернуть головы в их направлении. Единственный, кто не подпрыгнул при поразительном восклицании, был другой омега за их столом. — О, прекращай! Чимин уже согласился пойти с тобой на свадьбу твоего двоюродного брата, почему я тоже должен идти? — Юнги не выглядел счастливым. Он метал в Чонгука и Тэхёна взгляды-молнии. Всё это время Чимин просто смотрел на Хосока и Юнги, снова героически подавляя растущую улыбку. — Не убегай от ответственности. Ты проиграл этот спор честно и справедливо. И причина, по которой тебе тоже нужно пойти со мной, заключается в том, что единственное, что разозлит моего отца больше, чем я, пригласивший парня в качестве своей пары на свадьбу, — это приглашение сразу двух парней. Теперь перестань быть лузером и убедись, что твой смокинг ещё тебе по размеру. — Юнги перестал расти в средней школе, конечно, он ему по размеру. — Ты труп, Ким Намджун.     — Нам срочно нужно купить новую кровать, Чонгук, — высказался Тэхён, пытаясь найти наиболее удобное положение. Тем не менее, он не планировал переезжать в ближайшее время. Ему и так хорошо. Лучше, чем просто хорошо, на самом деле. Чонгук свернулся рядом в клубок, примостив голову под подбородком Тэхёна, и омеге хотелось вздохнуть от того, насколько радостным и довольным он себя чувствовал. — Мне нравится это. — Хм. Чонгук водил пальцами по изгибам ключиц Тэхёна и звучал так, словно был в нескольких секундах от засыпания. Но он подвинулся ближе, уткнулся носом в плечо омеги, и этого было достаточно. — Я просто немного зол, что моя учительница со средней школы в конце концов оказалась права. Она поняла, насколько близки мы были, когда ты поступил в среднюю школу. Она сказала, что омеги и альфы не могут долго оставаться друзьями. Он всё ещё ясно помнил день, помнил неповиновение и гнев, пронзивший его ответные слова. И он также прекрасно помнил, что был настоящим вредителем для неё весь третий год. Уже тогда он плохо реагировал на такое, и все пытались встать между ним и Чонгуком. — Её понятия стары, Тэ. И она очень сильно ошибалась. Мы были друзьями с детства, и ничего не изменилось. То, что мы вместе сейчас, не значит, что ты перестал быть моим лучшим другом. Если ты думаешь, что я позволю кому-то ещё занять это место, тебе нужно подумать ещё раз. Чонгук даже не удосужился остановить ленивое проглаживание ключиц Тэхёна, но это сделало его ответ ещё более сильным. И если бы существовали слова, описывающие то, как чувствовал себя Тэхён в тот момент — тело Чонгука согревало его, уверенность оседала, словно желанный драгоценный камень в его груди, — тогда он ещё не нашёл их. Он лишь хотел, чтобы они всегда чувствовали себя так. — Собственник. — Поклянись своей великолепной задницей, что ты тоже.