Неон

Жнец сжимает папку в когтях крепко. – Теперь он точно мертв. Благодаря тебе. Ананде выхватывает документы. Он оставит их у себя на столе, где часто принимает гостей и ведет переговоры – как ненужный кусок бумаги, чтобы поставить на него чашку. Не портить белое напыление. Жнец просто надеется, что босс забудет. Он давно не ощущал себя таким… отделенным. Изъятым из тела. Со скрипом из глотки – когтями по полированному полу. – Боже. Жнец старается не думать: о трещащем стекле, о быстро несущемся поезде. Почему он не узнал? На этом снимке Джек сам на себя не похож – отцепляет из общей кучи. Седые волосы, кривые шрамы, глаза чужие. На контрасте со старыми, где он молодой, выспавшийся, в опрятной форме и береткой на голове. Забавный. Рейес никогда его таким даже и не видел. Моррисона ему передали уже крепко подсевшего на кофе и с землистым цветом лица. Но всё еще – правильного. – Бойскаут. Голос фонит как от магнита, заевшей старой пленкой. Он правильно подавал себя, правильно действовал перед «большим начальством», умел терпеть их глупые слова и шутки не подавая виду. А еще каждую неделю покупал новый манекен в спортзал. – Ты сказал, что тебе лучше. Жнец вздрагивает, быстро закрывая папку. Разворачивается на неудобном стуле – привык видеть, с кем говорит. – Мне лучше. Вдова, чтоб ты провалилась. Она смотрит на мелкие угловатые чешуйки. Порой ему кажется, что она видит сквозь маску – пусть там ничего нет. Снайпер быстро берет его за руки и заставляет вытянуть перед собой. Она давно привыкла держать за запястья – на безопасном расстоянии от острых когтей. Какая забота. О том, кто хранит как могила её самые откровенные слова. Рука безвольной плетью повисает вниз. – Тебе к Циглер нужно, она разберется. Не первый и не последний… Единственный человек, который проявляет заботу. Жнец молча смотрит на папку. Захватывает и прижимает к себе. Ему уже всё равно, он погубил то, ради чего шел до последнего. – Я прослежу, чтобы её никто не забрал. Вдова спрячет папку в своей спальне – даже не открыв. Перекинет руку через плечо. Жнец только кажется громоздким под этими слоями брони и одежды. На улице холодно и дует сильный ветер. Темнота перемежается яркими линиями с неоном. Она мягко ведет машину. В затонированных стеклах отражаются огни светофора. По радио играет тихая приятная музыка, вибрирующая в его костях и успокаивающая. – 76 жив? Пустой вопрос. Жнец задает его сам себе и не надеется получить ответа. Вдова выключает радио. – От падения с такой высоты не выживают.