Неон

Его раны размокают от воды. Их разъедает соль и химикаты. Солдат приходит в себя только под утро, когда город уже спит – не светится неоном. Водит рукой по песчаному берегу. Резко встает, садясь на ватные ноги. Винтовки нет. Он смотрит в темные мутные воды залива, расходящиеся волнами от опор моста, вибраций несущегося поезда – лучше бы он его сбил. Разрубил. Уже не так важно. Холодно. Легкие жжет соль, пропитавшая всю куртку. А рукам непривычно легко. Солдат быстро добирается до дома. Того, что он хочет назвать домом: здесь есть теплая вода и чистая постель без клопов. Зеркало в ванной, в которое он не любит смотреть. И нет посторонних глаз. Он давно не вытирает стены, запачканные его кровью. Раз за разом. Душ приятно смывает соль и раздражающий песок. – Это всё мелочи, да, Гэбриэл? Его улыбка почти безумна. Дробь одна за другой падает в раковину, руки потрясывает. Раньше он не ковырялся пинцетом в собственной плоти, за ними хорошо ухаживали медики. Металлические шарики скатываются в сток, стуча где-то глубоко и глухо. Остроконечные остаются лежать в брызгах крови. В ванной самая яркая лампа, которую он только смог раздобыть. И то не всегда спасает. Тяжелее всего себе признаться, что боль невыносима. Что у зеркала стоит нашатырь – он едко пробирает, когда в глазах начинает темнеть. Солдат подхватывает кожу и выдавливает дробь, она больно режется краями. У него давно проступили ребра и иссохли мышцы – стали похожи на искусственное волокно. Тонкая броня под курткой спасла его сердце и легкие. У него нет денег идти к Циглер. И нет сил брать в заложники другого врача. Ему кажется, что позади сидит его напарник – он чувствует укоризненный взгляд уколом и слышит тихое ровное дыхание. Моет руки и промакивает кровь чистым бинтом со спиртом. Шипит. Аптечка почти пуста. Обезболивающие закончились. Он растирает последние капли мази по изрешеченной груди. Она охлаждает и совсем немного снимает острую боль. Джек просто надеется, что достал всё. Остальное выйдет уже с гноем. Осторожно перевязывает сначала старые раны на животе, что никак не заживут. После соли они похожи на бледную кожу утопленника. Тратит эластичный бинт – чтобы легко двигаться и дышать. Затем грудь – жестким бинтом, перекидывая через плечо и делая «лямку». Белая ткань быстро пропитывается кровью. Уходя, он выключает лампу. За окном светает. Лучи просачиваются сквозь пыльное широкое окно, и теперь стены не кажутся такими серыми. Джек ложится спать, поджимая ноги под одеяло. Ему всё еще холодно. А рукам не хватает винтовки – кладет пистолет под подушку и неохотно закрывает глаза. Простыня мокнет от крови. Он с этим разберется, только вечером. Сейчас ему нужен сон. – Спокойной ночи, Гейб. Крепкий здоровый сон, – как говорила Ангела.