Она чарует, как взгляд змеи, Пленит, как яда глоток. Она легка, как последний вздох. Танцуй же со смертью, мой маленький бог. Мельница — Танго со смертью
С самого утра по всей башне Казекаге носились люди и, если бы я была менее внимательна, то меня точно пару раз бы снесли с ног, при этом даже не заметив. Благо в отделе обеспечения стояла блаженная тишина, и я смогла спокойно выдохнуть, наблюдая как один из токубецу-джонинов пересчитывает печати, прежде чем сменить статус заказа на выполненный и удовлетворенно кивает, выдавая мне все необходимые бумаги для оплаты моей работы. Маршрут по которому мы двинемся был составлен еще в начале недели, стоило мне получить все необходимые о нападении сведения. Джирайе, конечно, подобная идея не особо нравилась, но и он понимал, что надо противостоять Затмению хотя бы так, раз никаких других идей больше не было. Начать было решено с Хана, ибо Камень был самым проблемным местом посещения, так как Ива сохраняла вооруженный нейтралитет с Конохой и не сказать, что будет прям уж очень рада нашему посещению. Однако открытой вражды к нашему селению не было, поэтому мы имели полное право находиться на территории Камня и возможно даже посетить саму Иву, если получится конечно. Лично я надеялась выловить джинчурики за пределами деревни. Выдвигаться мы должны были около пяти часов, когда основной солнцепек пойдет на спад. Пустыню мы решили преодолеть одним куском, направляясь сразу в страну Дождя, и не заходя в Аме двинуться непосредственно в страну Земли, останавливаясь только в Цучидо. Конечно, мне хотелось проведать Нагато, с которым не было возможности пообщаться так же как и с другими, но мне сейчас важнее было добраться до Хана и запечатать Кокуо, чем видеться с дядей, хоть и хотелось. Тройка Песка как обычно пришла проводить нас, и старшие дети Казекаге, быстро обняв меня, ушли обратно за ворота, а Джи уже двинулся в путь, оставляя тем самым нас с Гаарой наедине. Я наконец-то смогла крепко обнять его, надолго задерживаясь в объятиях, положив подбородок на его плечо. — Когда мы встретимся в следующий раз, все документы будут готовы, — произносит Гаара, проводя по моей спине ладонью. — Какие документы? — немного отстранилась, чтобы взглянуть в его лицо. — Брачный договор, — безуспешно пытаюсь подавить улыбку, но она так и норовит просочиться сквозь сжатые губы. — Я обещал. — Хорошо, — легко киваю ему, чувствуя уже привычную за полторы недели волну раздражения от учениц джинчурики. — Я обязательно подпишу его, когда мы встретимся. Пожалуй, я хочу сделать одну вещь, мой прощальный подарок, так сказать. Собрав всю свою неловкость и затолкав ее куда подальше, я чуть подаюсь вперед, касаясь губ джинчурики в легком поцелуе, не претендуя ни на что больше. Ну не могла я уйти просто так, особенно после выкрутасов шатенки и постоянной слежки, если мы с Собаку Но оставались наедине. Да и хотелось понаглеть еще немножко, так как я просто не знала когда еще представится такая возможность. — Но если бы ты только посмотрел на себя моими глазами, Ты бы увидел, как ты сияешь, сияешь,* — тихонько напеваю я в самые губы парня, после чего отстраняюсь, видя как краска смущения расцветает на молочной коже, распространяясь на шею и дальше. — Не прощаюсь, а лишь говорю «до встречи». Ухожу шуншином, чтобы не показывать насколько сильно я смущена от собственных действий, но ни разу не жалею о них. Наоборот, я чувствовала легкое ревнивое удовольствие от реакции джинчурики, понимая, что в подобный ступор его не вводил еще ни один человек, и счастливо улыбнулась, думая о том что жизнь-то налаживается. Через несколько часов нас нагнала белая ласка, что была призывом Темари. Каматари был явно недоволен, но чувствовал от меня родной запах соплеменников, поэтому костерил только блондинку, передавая мне маленький свиток от куноичи, после чего с характерным хлопком развеялся, разве что язык напоследок не показал. Я на ходу разворачиваю послание, и, вчитываясь в строчки, чуть не падаю со смеху. Песчаная Химе, вместе со своим средним братом выражала огромное неудовольствие от того, что я «сломала» их любимого младшего брата, который весь день зависает, а потом начинает краснеть, но упорно молчит о том, что же с ним такого произошло. Также старшая Собаку Но выражала огромное любопытство, что именно я сделала, чтобы довести Гаару до такого состояния, и на этом предложении я чуть улыбнулась, сжигая послание и оставляя его без ответа. Джирайе, безусловно, тоже было интересно что же там такое было, но видя мои полыхающие уши, лишь пакостно, на манер Орочи, улыбнулся. Я не постеснялась указать ему на это, больно уколов по детской влюбленности в прекрасную куноичи, которая оказалась парнем. Мужчина обиженно насупился, но быстро отошел, оставляя меня наедине со своими мыслями и событиями сегодняшнего дня, которые я пыталась загнать как можно глубже, не отвлекаясь от нынешней цели. Я полностью сосредоточилась на дороге, периодически отвлекаясь на маячившего впереди Джи. Мы шли все таким же прогулочным шагом, и на мою прямую просьбу поторопиться Саннин осадил меня тем, что спешка хороша только при ловле блох, а так мы не привлекаем к себе лишнего внимания. Мне оставалось лишь состроить гримасу да согласиться с Отшельником, раз делать больше было нечего. Из-за подобной скорости наш переход Пустыни занял гораздо больше времени, да еще и песчаную бурю умудрились застать, что продлило наш переход еще на полтора дня. Я всматривалась в летящие песчинки, думая о том, мог бы здесь пройти Гаара, с его управлением песком, или буря была не в его власти, несмотря на то, что само ощущение его чакры было похоже на эту стихию? Думаю, в следующий раз я обязательно задам ему этот вопрос. Каждый раз, когда мои мысли возвращались к нашему прощанию, губы против моей воли разъезжались в улыбку, как бы я не пыталась ее подавить. Джи каждый раз причитал о молодости, вспоминая, что и сам был таким когда-то, только вот теперь, к сожалению, чувства Жабьего Отшельника никому не нужны, а он и не пытается донести их снова, зная закономерный исход. И мне стало интересно, кого он имеет ввиду, но не рискнула уточнять, так как несмотря на веселый голос, которым он рассказывал об этом, от самого мужчины сквозило глухой болью. Но он был рад, что хотя бы в моем случае все складывалось более-менее благополучно. Пешим ходом мы преодолели пустыню, пересекая границу со страной Дождя и направляясь на север, чтобы пройти близ границ со страной Травы, и уже оттуда выйти к стране Земли. Погода как всегда была отвратная, но я подозревала что тут просто орудовали сенсоры, проверяя посторонних шиноби на своей территории. Мы остановились в небольшой деревушке, в которой был всего один постоялый двор, и почти не было приличных номеров, поэтому пришлось поселиться в одном номере с Джирайей, чего еще ни разу не было. Я немного нервничала, так как Отшельник не знал об узорах на моей коже, ибо я всегда жила в отдельном номере, но даже наедине с собой старалась не оставлять оголенных участков кожи, разве что освобождала ее от бинтов. Поэтому мне было немного некомфортно в одном помещении с Санином. — Что-то не так, Наруто? — я передергиваю плечами, пытаясь экстренно придумать как объяснить свое поведение, но при этом не обидеть мужчину. Конечно, я могла пошутить про извращенную натуру своего крестного, но за все время нашей дороги не было ни одного прецедента, поэтому подобная фраза из моих уст может обидеть мужчину, чего я не хотела. Несмотря на то, что Джи всегда казался максимально позитивным, он остро реагировал на подобные шуточки, скрывая за улыбкой то, насколько сильно уколола его так или иная шпилька, поэтому со временем я перестала шутить по поводу его книг, зная что он бы с удовольствием писал что-то более серьезное, чем дешевые бульварные романы. — Все в порядке, Джи-джи, — я держалась за правую руку, думая как избежать всей этой ситуации. Ночевка в одной комнате с сокомандниками меня никогда не трогала, так как я просто не разматывала руку, но цепкий взгляд шпиона явно поймет что я что-то скрываю. — Просто есть кое-что, чего ты видеть не должен. — Да не буду я за тобой подглядывать, маленькая еще! — возмутился было Жабий Отшельник, но я прервала его тираду, понимая, что тот может и обидеться. Эх, была ни была! — Есть вещи, о которых ты не знаешь, и я не знаю, как именно ты отреагируешь на них… — Ты в любом случае остаешься моей любимой крестницей, несмотря на то, какие постыдные тайны прячешь. — мужчина мерзко захихикал, от чего я не сдержалась и со всей дури долбанула его подушкой. — Это у тебя постыдные тайны! Лично мне нечего стыдиться! — обиженно надуваю губы, гневно смотря на своего спутника. — Это касается моей мечты. — Ты никогда не рассказывала мне о чем мечтаешь, — седовласый присаживается около стены, выуживая из сумки чарку и маленькую бутылку саке, явно приготовившись к длительному разговору. — Я хочу освободить всех Хвостатых и вернуть их на свои места, — мужчина поперхнулся выпивкой, которую успел чуть отхлебнуть из маленькой чашки. — На моей правой руке изображены все Священные Звери, как напоминание о моей мечте. — Что значит на свои места? Рикудо Саннин создал их из чакры! — скидываю с себя кимоно, оставаясь в одной сетчатой футболке, и начинаю разматывать руку. — Я тоже думала, что Биджу были созданы из чакры Джуби, — показываю пальцем на головку плеча, где красовался Десятихвостый, — но на деле Рикудо распределил чакру между ёкаями и старейшинами призывных планов. Все те, кого мы привыкли считать сгустками чакры, когда-то имели тело и жили своей жизнью, пока все не изменилось. Я просто хочу вернуть их обратно в призывные планы. — Ох, Наруто. Я даже не буду спрашивать, откуда тебе это известно, — Джи опрокидывает в себя чарку саке, пристально всматриваясь в узоры на моей руке. — У каждого человека в этом мире должна быть мечта и цель. Твоя мечта может как погубить, так и спасти этот мир. — Давай будем объективны, Джирайя, этот мир от ненависти не спасет никто. Чтобы люди перестали друг друга ненавидеть и разводить новые войны, они напрочь должны лишиться чувств, но можно ли назвать подобное жизнью? Идеальный мир — утопия. Я лишь хочу, чтобы в мире стало меньше ненависти и прекратились масштабные войны между селениями, — сажусь около противоположной стены и так же как и учитель, опираюсь на стену. — Стычки и конфликты все равно будут, просто я хочу чтобы они не перерастали в полномасштабные войны вроде тех, какими были первые три. Ты сам был участником войны, ты должен понимать, что людскую ненависть и злобу ничто не способно искоренить. Мы можем только продолжать бороться с ней, взращивая борьбу с ненавистью в сердцах следующих поколений. — Я до сих пор мечтаю, что когда-нибудь люди смогут понять друг друга, — грустно произносит Джи, смотря, как темнеет за окном. — Этого никогда не случится. Но мы можем хотя бы попытаться.***
Еще около недели мы добирались до Цучидо, намереваясь отдохнуть в этом городе на полную после долгой дороги. В целях безопасности, мы расположились чуть ли не на окраине большого города, стараясь не привлекать к себе внимание шиноби, коих было много, несмотря на удаленность самого города от Ивы. Возможно, сказывалось то, что городок находился в непосредственной близости от границы с Дождём и Птицей, пусть от этих стран его и отделяли горные хребты. Первый день прошел спокойно, мы по большей части спали, кушали и просто валялись, отдыхая от долгого перехода и неудобных ночлежек, давая хоть немного нежности и уюта натруженному телу. А вот уже на второй день Джи свалил в поисках вдохновения по местным кабакам. «Собирать информацию» сказал он мне, «шляться по бабам» мысленно поправила я, ничуть не злясь на Жабьего Саннина, который несмотря на свой статус, все-таки оставался мужчиной со своими потребностями. Примечательно было только то, что в спутницы на одну ночь он всегда выбирал длинноволосых брюнеток, что наталкивало меня на очень нехорошие мысли, а особенно на яркие образы в моей голове, где мои крестный и опекун были в главных ролях. Меня подобные загулы особо не напрягали, но нервировали, если учесть, что пьяный Джирайя мог без умолку болтать о том, что он тот самый великий Жабий Отшельник с горы Мьёбоку, что вообще не было мне на руку, так как в Конохе знали, с кем именно находится джинчурики на данный момент. А если учесть, что я уже не в первый раз подозреваю о крысе в окружении Хокаге, то все возможные враги уже в курсе, как, где и с кем меня искать. Но пока что все было тихо. После нападения на Лист Затмение затаилось, и дало о себе знать только с нападением на Роуши, о смерти которого я сожалела до сих пор. Но у меня не было времени раскисать, поэтому пришлось срочно брать себя в руки, разговаривая о моей печали только с Хвостатым, который посоветовал не копить дурное и выплескивать это все в личных разговорах, а также продолжать вести личный дневник. Не сказать, что это сразу же исцелило меня от всех печалей, но явно помогало смотреть на ситуацию более трезвым взглядом, не укоряя саму себя за ошибки, помогало двигаться дальше. В самом Цучидо мы планировали провести пять дней, по-максимуму собирая информацию обо всем происходящем в стране Земли, а особенно про то, что слышно о ситуации в скрытом Камне, прислушиваясь к шиноби, которые тоже любили почесать языками в тех же барах и кабаках. У меня было подозрение что информация сливается нам специально, пока я не присмотрелась к самим шиноби и к их эмоциям, только после этого успокоившись. Нет, они были просто идиотами, самыми настоящими идиотами, которых стоит гнать взашей со службы, а еще предать трибуналу за безалаберное поведение на рабочем месте. Джирайя с самого утра свалил в поисках вдохновения, оставив меня тренироваться в одиночку. Я, проверив окрестности сетью, отправилась за пределы города чтобы немного помедитировать, да и просто побыть в тишине и спокойствии, ибо несмотря на дальнее расположение гостиницы в ней все равно было слишком много шумного народа, от которого я очень сильно уставала, так как гражданские очень любили докапываться по поводу раскраски на моем лице, что неимоверно бесило меня, не давая сосредоточиться на своих мыслях. Я уже давно заметила, что в каждом мире найдется подобная группа «экспертов», которая точно знает как тебе нужно жить, в отличии от тебя. Эти гребаные «советчики» действительно были уверены, что мне очень нужны их советы (которые ни в пизду, ни в красную армию, если честно), но мне приходилось стоически пропускать это все мимо ушей, либо с милым личиком раздавать им советы в ответ, хотя неимоверно хотелось ебануть со всей дури! Но все эти люди были гражданскими, что еще больше злило меня. За пределами города был своеобразный каменистый «лес», где я и расположилась, скрывшись в высоких камнях, снова проверяя пространство сетью, но ничего кроме слабых огоньков гражданских, да пары местных шиноби не обнаружила, поэтому спокойно расположилась спиной к камню, садясь в стандартную позу для медитации, прислушиваясь к тихому сопению Курамы из подсознания. Я училась без режима Мудреца чувствовать природу, правда у природы были другие планы касательно меня, поэтому она показывала мне жирный средний палец, и каждый раз поворачивалась пятой точкой, стоило мне только сесть медитировать. За все это время я не достигла вообще никаких успехов и упорно не понимала в чем дело, и как собственно я должна уметь чувствовать природную чакру, когда буду обучаться. Возможно, Старейшина объяснит мне это позже, но мне-то хотелось всего и сразу. Чужого присутствия я по прежнему не чувствовала, зато почувствовала кунай летящий в меня, поэтому уклонилась чуть вправо, сразу же подскакивая на ноги и ощупывая все пространство чакрой, но никого не нашла, что заставило меня насторожиться еще больше и вытащить кунай, хотя умом-то я понимаю, что он мало чем мне поможет. Совсем рядом со мной просвистел еще один кунай, от которого я ушла перекатом, стараясь прижиматься спиной к камням, чтобы не оставлять ее открытой. Ладно, если я не чувствую присутствия, то придется пользоваться призывом, что сможет отыскать врага по запаху. Надкусываю палец левой руки, проводя по руне, и резко бью по земле, вкладывая как можно больше чакры, ради возможности вызвать Гелу, что был лучшим следопытом. Куница не спешил выпрямляться во весь рост, но напряженно втягивал воздух, и удивление отразилось на его лице. Животное стремительной молнией срывается с места, а я продолжаю отслеживать чакру по едва заметному следу, чтобы понять в какой именно стороне находится мой враг. Только я хотела двинуться с места, как меня впечатывает в камень взявшаяся из ниоткуда фигура, облаченная в темный плащ, чье лицо скрывает белая фарфоровая маска. Затылок слегка ныл от подобных манипуляций, но я предпочла отстраниться от этой боли, сосредотачивая все внимание на фигуре передо мной, пытаясь определить принадлежность хоть к какой-нибудь деревне, или же к Ниссёку. Это определенно была женщина, в странной форме без опознавательных знаков, и что самое главное, в белой фарфоровой маске, вроде тех, что носили АНБУ. Но форма была явно не той, что носили АНБУ какого-либо селения. На голову был накинут капюшон, что полностью скрывал цвет волос, но мне прекрасно была видна маска. И увидев узор на ней, я впала в легкий ступор. Возможно ли такое, что кто-то из моего мира, помимо меня попал сюда? Потому что на белой маске, с широко раскрытыми глазами красовался шрам как у Аллена*. Белый фарфор так же украшали красные слезы, текущие из правого глаза, которые так же как и шрам на левой пересекал грустную клоунскую улыбку, такую же красную, как и все рисунки на маске. В широких прорезях для глаз горел сиреневый свет риннегана, отчего я поежилась. Несмотря на то жуткое ощущение чакры, что буквально давило меня к земле, я не смела отвести своего взгляда от маски, не желая пропускать ни единого движения своего противника, что по-прежнему прижимал меня за горло к камню, а сиреневые глаза заинтересовано блестели. — Слушай меня внимательно и не перебивай, — голос казался смутно знакомым, но был слишком тих и приглушен маской, чтобы можно было идентифицировать его. — Сейчас я вытяну у тебя всю твою чакру, опустошая твой резерв и резерв Хвостатого до конца, после чего передам его материальному клону, что погибнет на глазах у нукенинов из Затмения. Пока все понятно? Я киваю, хоть и не понимаю причинно-следственной связи происходящего, и затрудняюсь предположить, чего именно хочет от меня женщина. На пробу попыталась вырваться, но все мое тело парализовало, и Курама заметался в подсознании, пытаясь снять с меня парализующую печать, но все усилия были тщетны. Он громко матерился, и в бессвязном потоке было сложно выловить хоть одну здравую мысль, что могла бы спасти мне жизнь. — Тогда продолжим, — женщина сильнее сдавила горло, на время перекрывая доступ к кислороду. — Для всех Узумаки Наруто, джинчурики Девятихвостого Демона-Лиса с этого дня мертва. Так должны думать все, и никто не должен знать что ты жива, иначе крысы успеют сбежать с тонущего корабля раньше, чем все мышеловки захлопнутся. Когда Ниссёку поймут что их обдурили, они нападут на Коноху, чтобы найти тебя - тогда ты сможешь полноценно вернуться в игру. Но до тех пор ты должна скрываться, и ни одна живая душа не должна быть в курсе о твоем спасении. — Почему я должна верить тебе? — кое-как хриплю, с недоверием вглядываясь в сиреневые глаза напротив. — Потому что ты должна помнить, что мир не вращается вокруг тебя, а твой эгоизм может погубить слишком много жизней. Ты слаба и не сможешь никого спасти, если продолжишь в том же духе, — хватка с горла пропадает, но ощущение чужой Ки все еще давит на плечи, ставя меня на колени. — У тебя есть еще два-два с половиной года. Скройся в Узушио, барьеры не пропустят никого кроме тебя, там ты будешь в безопасности. Повторюсь, никто не должен знать что ты - это ты. Узумаки Наруто должна быть мертва для всех, особенно для Затмения, что ведут охоту за тобой. — И я повторюсь: почему я должна верить тебе? — наблюдаю за тем, как Гела спокойно смотрит на женщину с риннеганом, и напрягаюсь всем телом. Куница даже ни разу не атаковал ее, отчего во мне поднималась волна злости. — Потому что так надо. Ты сама поймешь это, стоит только новости о твоей смерти разнестись по всему миру, — женщина в маске отходит на достаточное расстояние, создавая точную копию меня. — На острове ты найдешь то, что так долго желала, и это знание может спасти жизни многим. Используй это время с умом. Она четким движением развеивает Гелу, что так и не двинулся с места, и делает какой-то жест рукой, отчего рядом с ней появляется еще один шиноби с не менее угрожающей аурой, но у меня не хватает чакры даже на то, чтобы прощупать их на ощущения чакры, не говоря уже о том, чтобы дать какой-то отпор. Курама, на удивление молчал, только обмолвился о том, что дурных намерений от них не исходит. Да и я сама чувствовала желание помочь со стороны странных шиноби в масках. — Давай, Гиена, — женщина складывает половинчатый знак концентрации, после чего я чувствую рывок где-то в районе пупка и падаю на колени, чувствуя под пальцами круглую гальку. — Дальше сама, — раздается глубокий мужской голос, после чего, мужчина названный Гиеной пропадает, оставляя меня в одиночестве на берегу острова. Что, мать вашу за ногу, это было?!***
— Ты думаешь, она действительно послушает тебя? — Гиена приземляется рядом с женщиной в белой маске. Она тяжело вздыхает, снимая ее с лица, и смотрит куда-то мимо шиноби с риннеганом. — Конечно же нет, ты и сам должен это понимать. Главное, что удавка затянулась, остальное не в нашей власти, — она хлопает мужчину по плечу, после чего вновь натягивает маску на лицо, продолжая сверкать додзюцу. — Идем, нам пора выбираться отсюда, иначе и тебе, и мне оторвут голову за подобную задержку. Мужчина передернул плечами, явно от плохих воспоминаний, но ничего не ответил женщине, ступая за ней, словно ее тень.