Продолжай и увидишь, Что жизнь — не страдание, Продолжай, продолжай, продолжай. Продолжай! Ты увидишь свет, Твоя звезда сияет ярко, Продолжай, продолжай! Gamma ray — Fight
Капля воды упала мне на нос, от чего я поморщилась, и пришла в сознание окончательно. Меня посетило легкое чувство дежавю, связанное с тем, как я вообще попала в этот мир. Все то же сырое помещение, темный коридор с холодным каменным полом. Только вот я лежала в воде, которая услужливо заливалась в уши, а так же вполне оживленно капала с потолка. Не припомню подобных вывертов подсознания в первое его посещение. Да и вообще, разве в моем глубинном есть такие коридоры? Все это действительно напоминало мне первую встречу с Нару, даже синий огонек, который вывел меня тогда, здесь тоже имелся, и нетерпеливо ерзал в воздухе, ожидая пока я подниму свою царственную тушу. Я решила не заставлять его ждать, и легко поднялась с залитого водой пола, слегка отряхивая ноги, что вновь по щиколотку погрузились в прохладные воды. Гостеприимненько, ничего не скажешь. Чувство дежавю накатило на меня еще сильнее, когда я обнаружила фигуру Нару, сидящую около открытой клетки Лиса. Разве что она не плакала в этот раз, а просто смотрела в темноту, будто ожидая от нее чего-то. — Наруто? — ради интереса произношу я, и вижу как ребенок оглядывается, смотря мне прямо в душу своими огромными синими глазищами. — Привет, — ее голос звучит по-детски громко и задорно, однако лицо остается серьезным. — Обезьяний дед попросил меня передать тебе чакру его Зверя. — Обезьяний дед? — удивленно переспрашиваю я. Сарутоби, или же Роуши? Наверное, если речь идет о Звере, то она имеет ввиду Роуши. — Бородатый и красноволосый дядька со странной штукой на носу и в смешной шляпе? — Ага, — девочка довольно кивает, подбегает ко мне и обнимает меня за ноги, а я чувствую как кипящий поток чакры вонзается глубоко в тело. — Теперь у тебя есть все зверушки. — Как ты, на той стороне? — провожу по волосам ребенка, поднимая ее на руки. — Хорошо, — ребенок задорно смеется, и спешит слезть с моих рук. — Обезьяний дед передал, что не злится за то что ты опоздала. А еще он верит в то, что у тебя все получится. Ну, я побежала. Пока, Наруто. — И тебе пока, Наруто, — это было… странно. Более странного диалога в моей жизни еще не происходило. Ребенок скрылся в портале сотканного из сияющего света, а я осталась один на один с открытой клеткой в которой не наблюдалось Курамы. Я смело стянула с уже открытой клетки печать, оставляя ее простым предметом декора, а не орудием пытки Хвостатого. Чувствую чужое присутствие, но оно было мне знакомым, поэтому я не спешила оборачиваться, ожидая пока старый Ооцуцуки заговорит первым. — Итак, время пришло, — киваю. Мы сейчас явно находились на грани, нет лучшего момента для передачи чакры. — Твой глаз удалось спасти, но он… — Больше не видит. Да, я заметила, — опиралась я в основном на ощущения сенсорики от окружающего пространства да на природную чакру. Отсутствие зрения на правую сторону срезало мне хороший угол обзора, но думаю с этим можно научиться жить. — Я сама была виновата в этой травме. Отвлеклась, не воспринимала противника всерьез, посчитала себя всесильной. Я так понимаю, настало время для получения сил? — Верно, моя мать уже начала возрождение, — разворачиваюсь и встаю прямо напротив Мудреца Шести Путей, показывая ему свою уверенность и готовность идти до конца. — Вместе с моим прикосновением, Богини-покровительницы установят с вами связь и также дадут вам сил. Дальнейшее зависит только от вас. Если покажете себя с хорошей стороны, то возможно, боги даже оставят вам силы, я же дарую вам свое благословение. Не дожидаясь от меня ответа, Рикудо прикасается к моему лбу, который моментально начинает жечь, и я тихо шиплю от неприятных ощущений. Ну вот что все на лоб-то лепят? У меня на лбу печать Резерва, меж бровей лотос символизирующий контракт, теперь еще походу метка Солнца, раз Хагоромо ставил нечто подобное в каноне. Правда ставил он им на руки, да и были это печати Чибаку Тенсей. Однако, нам теперь надо лбами стукнуться об Кагую, или что? И тут меня осенило. Метки ставятся на лоб. Конечно, возможно они потом сойдут со временем, как силу Богинь мы вернем, но я так подозреваю что это именно метки Рикудо, символизирующие нас как его потомков, так что возможно Солнце и Луна останутся с нами до самой смерти. И раз у меня на лбу Солнце, значит у Саске на лбу Луна. Меня пробрало на нервный смех. Это наверняка о-о-очень забавная картина, как теперь будет выглядеть Саске, с черной луной посередине лба. Это ж сколько поводов для шуток и издевок, учитывая что Цукиеми у него получается просто прекрасно! Невольно представился Саске в сейлор фуку, наперевес с посохом Сейлор Мун, и орущего что-то про возмездие во имя Луны. Ну или Цукиеми, что одинаково по сути. Вот это кадр конечно! Я теперь точно не смогу спокойно смотреть на его морду кирпичом, зная что под хитай-ате есть маленькая луна. Ну все, Учишоныш может попрощаться со спокойной жизнью! Меж тем легкое жжение сползло на правый глаз и дальше, через правую сторону шеи, на ключицу, переходя на руку, озаряя ее белыми прожилками и останавливаясь на кисти, подсвечивая старые шрамы от молнии Амеюри. Забавно, из-за этих прожилок все Хвостатые выглядели будто живыми, и казалось, что еще мгновение, и они сорвутся с руки в бой. Я даже и не заметила, как уже стала стоять в окружении всех Священных Зверей, заключивших нас с Хагоромо в кольцо. Хм, значит Нару действительно передала мне чакру Сона, так как он тоже здесь, и с удивлением рассматривает всех остальных присутствующих. Интересно, а отпечатки всех Биджу у меня есть потому что мои клоны помогали в перетягивании, или есть другая причина для такого? — Если у вас все получится, ты станешь основным контрактором для них. Чтобы остальные джинчурики могли жить, им нужно будет заключить договор с Биджу, но основная привязка будет на тебя. Также, тебе нужно найти второго контрактора для Сон Гоку, — наставительно говорит мне Ооцуцуки, и у меня перед глазами мелькает знакомая мордаха. — Я даже знаю кого. Только вот зачем, если Сон и так свободен? — недоуменно смотрю на Отшельника, что чуть улыбнулся, будто я неразумное дитя, не понимающее основы мироздания. — Баланс пошатнется. Все должно быть в гармонии и в балансе. Ты - ядро, джинчурики нужны контракты чтобы выжить. И если у всех Хвостатых будет контракт, а у Сона нет, то это скажется на мировом балансе сил, — как все запущено-то. Однако мне все еще непонятно, почему именно я должна стать ядром. — Эм, ну ладно. Пусть это будет Саске. Пусть он и придурок, но придурок рациональный и никогда не станет обращаться с Биджу как с игрушкой или рабом, — киваю я сама себе. Саске хоть и пытался казаться форменным мудаком, на деле был вполне себе неплохим парнем. — Иди, Наруто. Идите и спасите этот мир. Начало Вечному Цукиеми уже положено, — наставительно произносит Рикудо. Стоило мне прийти в сознание, как ощущение жжения и чего-то инородного пропало, а как только я накинула режим Джинчурики, так и вовсе почувствовала себя окрыленной. Датара уже активно начал укутывать людей в коконы, а от луны отражался красный свет, который, почему-то не действовал на меня, хоть я и не была в защите Сусаноо. Но только стоило подумать о фиолетовом самурае, как он накрыл меня своими крыльями, защищая от пагубного света вечного Цукиеми. Я прикрыла ладошкой плотно сжатые губы, чтобы не заржать в голос при взгляде на Саске, а он в это время активно поджимал губы и чуть ли не давился собственным смехом. Да-а-а, красавец! Луна лежала на боку, рожками вниз и пестрела ярким пятном на алебастровой коже, привлекая к себе слишком много внимания. Думаю, что на моей загорелой коже белый узор смотрелся не менее ярко, и я, не выдержав этой картины, все-таки рассмеялась в голос, и Саске вторил мне, снимая нервное напряжение, державшее нас последний месяц. По всей земле прокатилась волна дикого ужаса, и наш смех тут же затих. Фигура лже-богини ярко выделялась на фоне ночи, а ее длинные серебристые волосы слегка отливали красным из-за света луны. Вот теперь игры точно кончились, и идет выживание. Теперь все зависит только от нас двоих. Против моей воли в голове появился четкий план как и что я должна сделать, чтобы получить желаемый результат, и я, словно по чужой указке бесстрашно встала на ноги, гордо всматриваясь в фигуру лже-богини, а стоило добавить режим Мудреца, как в моей руке из ниоткуда появился тот самый посох с кольцами, почти одновременно с посохом в виде луны, что находился в руках чуть ошарашенного от такого поворота Саске. На кой-нам нужны эти палки я не знала, так же как и сражаться с ними, но посох очень удобно сидел в руке, будто я всю жизнь провела с ним и обучалась искусству ведения боя сразу с ним. Шары за мой спиной (хоть убей, не вспомню их точное название) пришли в движение, и стоило мне только подумать, как один из них стал плоской площадкой, с помощью которой Саске сможет передвигаться по воздуху. У меня же сбылась давняя мечта, я могла летать. Без техник, без поддержки шаров, без каких-либо дополнительных приблуд, только лишь на своем собственном желании. Я всегда завидовала белой завистью Хагоромо, что мог парить в воздухе, не прилагая к этому усилий. И вуаля, теперь и я это могу, только, скорее всего, ненадолго, так как стоит нам победить Кагую, как эти силы у нас заберут. Ну, как говорят пуговицы: сейчас оторвемся! Несравненным плюсом этой силы было то, что я могла связываться с Саске напрямую, и координировать наши атаки. Хоть на самом деле эта связь и не сказать, что была прям очень сильно нужна, все-таки раньше мы обходились и без нее, однако она весьма пригодилась, когда лже-богиня попыталась обездвижить меня, подловив с правой, не видящей стороны. Отсутствие зрения немного сковывало мои движения, однако Саске старался держаться правее меня, чтобы иметь возможность прикрыть и вытащить из-под удара. — Вы так похожи на моих сыновей, — голос у сереброволосой богини был похож на легкий перезвон стеклянных колокольчиков, да и вблизи она действительно была похожа на самую настоящую богиню, правда рога ее немного портили. Однако, от ее фразы меня немного перекосило. — Я так понимаю, что я опять похожа на Хагоромо? — женщина кивнула, еле сдерживая лживые слезы. Эх, такая актриса пропадает! Не даю ей прикоснуться к нам, ставя барьер сложив лишь одну ручную печать и ограждая нас фиолетовой стеной. На, выкуси! Знаю я, что ты собираешься растащить нас по разным мирам, так как думаешь, что мы заточим тебя в Чибаку. Да вот только поправочка: и я, и Саске можем убить ее с одного удара, а вот чтобы полностью развеять ее дух, который не должен более перерождаться, могут только оба обладателя силы. Да и не было тут Обито, который смог бы помочь с поиском в других мирах, поэтому мы держали ухо востро, внимательно следя за Кроликом и уходя ото всех ее ударов. Мне казалось, что я наблюдаю за всем этим боем со стороны, хоть и прекрасно отдавала себе отчет в том что я делаю. Но тело будто не мое, мысли не мои, будто мной кто-то управлял, как персонажем в игре, нажимая правильные комбинации на джойстике для новой атаки. Мы петляли как зайцы, кружили вокруг нее бессчетное количество времени, но лично я смогла задеть только рукав, сжигая Черного Зецу дотла своей солнечной энергией. Естественно, богине-кролику это не понравилось, и она сразу поняла, что запечатывать ее никто не будет, а бой у нас идет на смерть, и вот тогда она стала по-настоящему серьезной, не подпуская ни одного из нас на близкое расстояние. Я успешно отвлекала ее клонами, пока Саске старался дотянуться до нее риннеганом, однако Кагуя без труда уходила от всех подобных манипуляций. У меня не отложился сам процесс и время наших мотыляний, однако в моей памяти ярко отпечатался момент, когда я смогла задеть ее правой рукой, отчего все ее тело стало покрываться паутинкой мелких белых трещин, а кожа будто отваливаться. Создавалось ощущение, что хрупкая ледяная статуя начала крошиться от неосторожного движения мастера. Она замерла буквально на секунду, которой Саске хватило для того, чтобы коснуться ее своей левой рукой, и свет из трещин сменился твердым камнем. Она металась, но уже не могла остановить весь процесс обращения в камень. Я слышала как она проклинала нас, говоря про то, что теперь наши души никогда не найдут покоя, и отныне мы в вечном рабстве у наших марионеточников, но меня больше волновало то, что весь мир плыл перед моими глазами, а сама я загнано дышала, будто несколько дней бежала без остановки. Обратно нас, так же как и в каноне, призывал огромный круг из душ предыдущих Каге, и мы с Учихой прихватили с собой окаменевшую богиню, чтобы доказать Инари и остальным двум богиням, что с возложенной на нас миссией справились, хоть я и сама не понимала как. Просто весь этот бой смешался в огромную какофонию звуков, техник и мельтешений, которые ни на миг не останавливались. В себя я пришла только тогда, когда подняла глаза к яркому, будто алому солнцу, видя как с людей спадают путы божественного дерева. Я непонимающе смотрела на Сакуру, которая в очередной раз пыталась донести до меня какую-то информацию, но у меня было ощущение что я просто не слышу ее, словно вата застряла у меня в ушах, блокируя все звуки. Я не слышала радостных воплей шиноби, что собрались вокруг нас, и то, что они кричат, поняла только по широко раскрытым ртам и неописуемой радости на лицах. Мой взгляд панически метался по лицам солдат, но не было четкого понимания, а почему я здесь? Словно марионетка на ниточках, я подхожу вместе с шаринганистым к статуе и одновременно с парнем прикладываю к ней руки, чтобы окончательно избавить мир от Богини кролика. И стоило серому камню трухой осыпаться к моим ногам, как весь мир взорвался сотней звуков, криков, вспышек, и всего этого было настолько много, что я зажала уши руками, падая на колени и пытаясь прийти в себя от накрывшей меня лавины. Это было новое, не испытываемое мной ранее ощущение. Люди что-то кричали и метались вокруг меня с Саске, что выглядел не менее плохо, с такой же паникой и ужасом в глазах зажимающий уши. Что происходит? Почему так плохо? Почему солнце так ярко слепит глаза? Я слегка раскачивалась взад-вперед стоя на коленях и безрезультатно пыталась осознать себя в пространстве, пока в конечном итоге просто не рухнула лицом прямо в землю, слыша как рев постепенно стихает, а на глаза опускается блаженная полутьма.***
Когда я пришла в себя, на улице уже стояла ночь, а в палате кроме меня был еще и Учиха. Хотя палатой это назвать было сложно, скорее просто медицинская палатка, в которой, по всей видимости, мы провалялись целый день и пришли в себя уже только вечером. А вообще, когда именно мы выбрались из измерения Кролика? Помню только слепящее солнце и крики, и хоть убей, какое это было время суток, сказать не могу. По брезентовой ткани скользили тени снующих то тут, то там шиноби, и я поняла что, похоже, война действительно кончилась, так как люди буквально искрились счастьем и радостью, а громкие крики и радостные поздравительные возгласы лишь подтверждали мои догадки. Неужели все? Конец? Неужели я теперь сама хозяйка своей судьбы и я наконец-то стала полностью свободным человеком, никак не связанным с этим гребаным миром не менее гребаным обещанием и судьбой? Радостно откидываюсь на подушки и прикрываю глаза. Шевелиться было слишком лень, и судя по тому, как рядом со мной возился Саске, он тоже уже проснулся, но не спешил вставать, продолжая лежать тюленем на больничной койке. Действительно, лежит и смотрит в потолок, будто сможет найти так все ответы. Ткань зашуршала и в палатку вплыла Сакура, в компании обеспокоенной Цунаде и нервного Орочимару. Я встретила их теплой улыбкой, еле как отрывая руки от одеяла и протягивая их в сторону Орочи, намекая на то, что очень хочу его обнять. Мужчина сразу же понял, что я хочу от него, и к моей кровати буквально подлетел, крайне бережно стискивая меня в объятиях и не переставая бормотать извинения. Слезы сами навернулись на глаза, и я, насколько смогла, крепко прижала его к себе, не давая выпутаться из объятий, даже если он этого захочет. Маленькая палата стала заполняться людьми. Тут уже был и Джирайя, что потащил виновато выглядящую Цунаде ближе ко мне, был и Итачи, что буквально душил своего любимого отото в объятиях, а Кумико безрезультатно пыталась оттащить слишком разошедшегося жениха, был и Шисуи, который с беспокойством осматривал младшего кузена, но не рискнул лезть в воссоединение семьи. Стоило в нашей палате подняться шуму, как в нее сразу же влетела Карин на пару с Нагато, чуть ли не силком расталкивая всех и вся на своем пути, мотыляя меня из стороны в сторону и осматривая на предмет повреждений. Зашли и ребята, хотя зашли не совсем точное слово, они буквально ввалились в маленькую палатку всей толпой, наперебой что-то оживленно рассказывая, но я все пропускала мимо ушей, просто обнимая каждого и радуясь, что все в этой войне остались живы. Когда бесконечный поток обнимашек закончился, я сама, первая, обняла Цунаде, положив ей голову на плечо. — Я не злюсь на тебя. Пусть то, что было, останется просто не самым хорошим воспоминанием, которое мы потом превратим в ужасную шутку. Хорошо, сестрёнка Цунаде? — она несильно бьет меня кулаком по макушке и отворачивается, пытаясь скрыть слезы, а я уже давно не скрываясь шмыгала носом, позволяя себе беззвучно плакать от радости и облегчения. — И на тебя не злюсь, Орочи. Но мне нужно еще немного времени, чтобы остыть полностью, и тогда мы с вами поговорим по душам. Идет? Это было так светло и хорошо, что я просто не могла остановить поток слез, продолжая плакать в три ручья и смеяться над шутками Гая и рассказами Кибы с поля боя. Неджи журил его, сетуя на то что перенапряжение бьякугана не повод для шуток, а Хината пыталась успокоить обоих, нежно беря собачника за руку. Это было настолько привычно и комфортно, что улыбка не сходила с моего лица, а глаза уже начали опухать от такого количества слез. Полотно палатки снова дрогнуло, и в него просунулось удивленное лицо Канкуро, которое тут же приобрело теплую улыбку, и он отвернулся, чтобы что-то сказать тем, кто стоял за ее пределами. Стоило ему это сделать, как в палату ворвался желтоволосый ураган имени Темари, сметая всех шиноби на своем пути, и чуть ли не ломая мне все кости в крепких объятиях. — Кто посмел тебя обидеть? — ласково, будто по-матерински говорит она, грозно взирая на притихших шиноби. Эх, вот что значит старшая сестра. Хоть ее братья и были уже взрослыми парнями, а я не была членом семьи (а о помолвке мы договорились сообщить семейству Собаку Но вместе), Темари все равно воспринимала меня как младшую сестру, за которой постоянно нужно присматривать, иначе точно во что-нибудь вляпается. — Эй, Теми, все хорошо, просто слишком много эмоций, — кажется, что скоро мое лицо просто треснет от улыбки, а стоило Гааре войти в палату, так мои глаза буквально загорелись бесконечной заботой. Живой. Даже серьезных ранений нет, либо уже подлатали. — Как остальные джинчурики? — Живы, здоровы. Твои клоны очень вовремя вмешались и у них есть достаточно чакры для поддержания жизни. — Канкуро добродушно хлопает меня по плечу, показывая большой палец. — Ты спасла жизнь моего брата дважды, теперь он просто обязан на тебе жениться, — в шутку произносит марионеточник. — Так они же и так помолвлены, разве нет? — удивленно восклицает Сакура, от чего в палате возникает звенящая тишина, резко прерываемая неконтролируемым хохотом и тихими постукиваниями об матрас со стороны второго обитателя палатки. Ну вот точно гиена! У меня теперь даже не возникает вопросов о том, откуда росли ноги у этого позывного. — А мы почему не в курсе? — Темари грозно надвигается на младшего брата, собираясь вытрясти из него всю правду. — Я попросила не говорить. Хотела, чтобы мы сообщили вам вместе, — душа буквально пела, и мне казалось, что я даже немного левитирую над самой кроватью от переполняющего меня счастья и ощущения свободы. — Да и мы решили, что перед свадьбой попробуем пожить вместе хотя бы полгода-год. Для Каге развод не предусмотрен, и будет нехорошо если мы не сойдемся характерами в быту, поэтому эту новость хотели сообщить вам после войны. До этого как-то времени не было. — Погоди, так это из-за тебя Гаара проспал, а на фронт выдвигался в шарфе! — ехидно говорит Канкуро, прищурив глаза. — Темари, ты должна мне бабки. Я говорил что здесь что-то не так. — В Песчаный гроб закатаю, — спокойно произносит Гаара, от чего марионеточник вздрагивает и поднимает руки в примирительном жесте. — Молчу-молчу, — палату оглашает мой громкий смех, и я сама тянусь к красноволосому джинчурики. Он прекрасно понял что я от него хочу, а Цунаде с Орочимару услужливо освободили место на моей койке, давая Казекаге возможность сесть. И только теперь, в объятиях дорогого мне человека я почувствовала, что могу спокойно выдохнуть и расслабиться. — Так, больным нужен покой! Двое суток боя это вам не в коконах валяться! — грозно произносит Харуно, выгоняя всех посетителей из палаты. — Как двое суток? — удивленно уточняю я. — Целый день боя с воскрешенными, возня с Десятихвостым и с тем мужчиной началась ближе к вечеру, а очнулись мы все, когда солнце почти зашло. Выходит, что вы без перерыва сражались двое суток, — как маленьким детям разжевывает нам ирьенин. — Охренеть, — тихо выдает Учиха, откидываясь на подушки. — И не говори, — вторю ему я, сильнее прижимаясь к теплому Казекаге, что едва уловимо пах кровью.