Твои губы, мои шрамы

После восьми часов вечера они выходят из здания кафе, наевшиеся, но всё ещё нагруженные и поникшие. Причём, оба. Антону немного стыдно за своё поведение, оно слишком эгоистичное, потому что он почти постоянно забирает время у Арсения, не думая, что у того могут быть свои проблемы. Единственное, о чём он думает, так это о том, что надоел ему. Но это не так, потому что учитель искренне рад помогать ученику. Но проблема в том, что он не знает как, ведь подросток совершенно не хочет открыться ему, а значит, не доверяет. Получается какой-то замкнутый круг. — Тебя подвезти? – интересуется учитель, поправляя шарф. — Я, наверное, лучше пройдусь. Тут недалеко, – Шастун смотрит на брюнета, осознавая разницу между тем, что у него в голове, и что он говорит в итоге. Да, он хочет поехать с ним. Да, ему хочется, чтобы мужчина побыл рядом ещё. Ему было мало общения. Ему всегда мало. Но нежелание показываться надоедливым прилипало куда больше. — Неужели не хочешь ещё раз прокатиться на моей ласточке? Я думал, она тебе понравилась, – хмыкает брюнет. — Очень понравилась. — Ну тогда поехали. — Я... Скажите честно, я вам надоел? – складывая руки в карманы и закусывая щёку изнутри, кидает подросток. — Дурак, если бы ты мне надоел, я давно бы уже уехал. Но мы же с тобой почему-то стоим тут, – улыбается голубоглазый, получая в ответ улыбку и кивок от юноши. В салоне машины тепло по сравнению с температурой на улице. Антон сидит на пассажирском сидении, Арсений за рулём. — Ты, кстати, умеешь водить? – интересуется мужчина, глядя на ученика, который возится с ремнём безопасности. — К сожалению, нет. Но было желание научиться, – честно отвечает парень. — Тогда в чём проблема? Значит, будем учиться, – с энтузиазмом в голосе заявляет Попов. — Что? – чуть слышно смеётся Шастун, находясь в замешательство. Если это то, о чём он думает, тогда это очень странно. — Сядешь за руль. Ничего сложного в этом нет, я подстрахую, если что. Сейчас только выедем куда-нибудь в менее людное место, – трогаясь с места, отвечает голубоглазый. — Серьёзно? Не боитесь за свою машину? Я же не был за рулём ни разу. — Я тебе доверяю, – смотря в глаза, серьёзно говорит учитель. В этом предложении куда больше смысла, чем может показаться. — В отличие от тебя, Антон, – добавляет он, снова переводя взгляд вперёд. Зеленоглазый не отвечает, лишь смотрит на мужчину и понимает, какой же он трус. Всё время замалчивает, переводит тему, скрывает, а хочется сказать так много. — Это неправда, – вдруг решается Антон, когда авто останавливается на освещённой дороге. — Что неправда? – учитель действительно пока не понимает, о чём речь. — Я вам доверяю, – тише говорит парень, опуская взгляд на свои ноги. — Если это так, то я рад, – спокойно отвечает брюнет. — Ну что? Меняемся местами, не передумал? — Я боюсь, – честно признаётся светловолосый, сжимая в руках ремень на своей груди. — Да брось, всё будет хорошо. Я же буду рядом сидеть, помогу. — Я не за руль боюсь сам сесть, а в общем машину как средство передвижения. Помните, когда вы меня подвозили в тот раз, тогда я впервые сел в машину за пять лет. Было немного страшно. — Почему? У тебя какая-то фобия на этот счёт? — Мои родители погибли в автокатастрофе. Пять лет назад. И я был тоже с ними в тот день. — Антон, мне очень жаль, – с сочувствием в голосе отвечает учитель. Ну вот, кажется, и он его жалеет. — Если бы я знал... Не начинал бы все эти разговоры. Это глупо. Прости. Я всё понимаю. — Нет, вы меня не так поняли. Я хочу научиться. Хочу победить свои страхи. И мне кажется, что с вами мне будет легче, – тепло улыбается русоволосый. Его слова успокаивают мужчину, он уже не чувствует себя таким виноватым. Шастуну за рулём некомфортно и страшно, особенно первое время. Переживает, нервничает, боится, и руки постоянно потеют. Жуть какая-то. Но присутствие Арсения, который всё время подсказывает, и не даёт мыслям о том страшном дне снова завладеть разумом парня, действительно действует успокаивающе. Антон оказывается способным учеником. Джип плавно катится по асфальту. Окольцованные пальцы крепко обхватывают кожаный руль, правая нога на газу, а взгляд зелёных глаз всё время устремлён на дорогу. — Ну вот. У тебя очень хорошо получается для первого раза. Ты молодец, Тош, – рука учителя падает на место чуть выше коленки, и парень не может сосредоточиться ни на чём другом, кроме как на прикосновении, и это просто сбивает с ног. Неподходящий момент для данной ситуации. А ещё это ласковое «Тош» просто убивает. Его так никто не называл прежде, кроме мамы. — Как-нибудь выедем днём за город, погоняешь, разучим повороты, задники, – к счастью или к сожалению (Антон пока не понял), Попов убирает руку. По крайней мере, теперь зеленоглазый снова сосредоточен на дороге. Ну почти. — Было бы круто, – чуть охрипшим голосом отвечает зеленоглазый. Он так палится, боже. Домой Шастун добирается почти в десять вечера. Попрощавшись с учителем, он наблюдает, как уезжает чёрная машина с их двора. От сегодняшнего вечера у него остался странный осадок. Он вроде бы и рад был провести время с Арсением, а с другой стороны, все эти недоговорённости между ними, они не оставляют себя без внимания, и это внимание совсем неприятное. Парень старается, как можно тише зайти в квартиру. Но видимо, у него это не очень хорошо выходит, потому что из-за угла выглядывает Валерий и прямиком направляется с снимающему верхнюю одежду юноше. — Где ты был? – решает не церемониться мужчина, складывая руки на груди. — Гулял, – спокойно отвечает зеленоглазый, вставая напротив дяди. — С кем? И вообще, с каких пор ты шляешься где-то без разрешения? — Сам. Просто захотелось прогуляться, – врёт он. — Думаешь, можешь вот так вешать мне лапшу на уши? Я видел, как тебя кто-то подвёз, – повышает тон он. — Кто это был? — Разве я обязан отчитываться? – равнодушно бросает парень и пытается пройти мимо Абрамова, но тот «стеной» стоит напротив него и толкает в плечо. — Ты живёшь в моём доме и обязан делать всё, что я тебе говорю. И если я запрещаю тебе шляться по улице непонятно с кем, то это не обговаривается. Ясно? – строго командует он. В такие моменты Антону кажется, что мужчине нужно было идти работать в тюрьму надзирателем, он же такой тиран. — Я уже не маленький и у меня есть право на общение с другими людьми. И вы не можете мне этого запретить, – продолжает стоять на своём Шастун. Сегодня он держится молодцом. Отважно смотрит прямо в злые глаза человека, который способен на физическое насилие и не боится, как прежде, ни капельки. — Не смей так разговаривать со мной, щенок, – переходит на крик мужчина и замахивается на парнишку. Уже через секунду следует удар кулаком по лицу. Юноша морщится от боли, почти падая с ног и хватается за место удара. — Я тебе не твоя мамка, чтобы ты со мной так разговаривал, – упоминание о маме, как нож по сердцу. Шастун сжимает кулаки и не в силах больше терпеть унижения себя и любимого человека, бьёт мужчину прямо по челюсти. Удар приходится сильный, вдобавок весь тот металл, которым увешан парень, даёт о себе знать. Валерий скручивается от боли, матеря подростка. — Вы не имеете права говорить о моей матери! – в гневе бросает Антон. Зелёные глаза на мокром месте, голова раскалывается, но он до последнего старается не показываться слабым. В конце концов, нужно учиться стоять за себя. Как папа учил, он ведь всегда говорил в детстве: «Если будут обижать, давай сдачу». И неважно сколько лет обидчику, если он по сути своей мудак. — Ну гад мелкий, я тебе покажу, как нужно за свои слова отвечать, – Валерий снова бьёт, на этот раз где-то под рёбра. Парню больно, он скручивается, его снова бьют, и худое тело падает на пол. Мужчина уже собирается нанести повторный удар, но в коридоре появляется Светлана и подбегает к ними, вцепившись руками в плечи мужа. — Вы что тут устроили? Прекратите! – кричит женщина. Антон в это время пытается встать с пола, но тут же чувствует приступ тупой боли внизу живота. — Ты у меня договоришься, что я тебя в приют сдам, ушлёпок! – всё ещё не унимается Валерий, стоя возле жены, и сверля мальчишку злым взглядом. — Стоит прислушаться, Антон. Ты же и правда себе много позволяешь в последнее время, – вставляет своё слово Светлана. Шастун больше не может терпеть и подрывается с места, спеша в свою комнату. Он хлопает дверью и падает лицом в подушку. Кричит в неё, так, чтобы никто не слышал. Свежие синяки неприятно отдаются болью. Парень не в силах сдержать слёзы. Он не рыдает навзрыд, нет, лишь соленые капли тихонько спускаются по щекам. Всё, чего хочется юноше – чтобы завтрашний день настал, как можно скорее. Чтобы он вернулся в школу, к друзьям, к Арсению, в конце концов. Его пожирает желание позвонить учителю прямо сейчас и поплакаться ему, рассказать всё, как есть. Но он не может. Потому что это слишком неправильно. В школу Антон приходит в ужасном настроении. Шагает по школьным коридорам в капюшоне, пытаясь быть, как можно менее заметным, но у него это не совсем получается. Он чувствует, как на него все пялятся из-за жуткого синяка под глазом, который никак не получилось скрыть, и эти взгляды порядком раздражают. А ещё всё тело ломит, и голова трещит от боли, не переставая со вчерашнего дня. — Шаст, а ты чего такой разукрашенный? – почти в один голос твердят Позов с Матвиенко, когда светловолосый подходит к ним на подоконник. Их и правда беспокоит видок друга, хоть он и обиженный на них. Или уже нет?... — Что стряслось? — Здорова, парни. Да так, упал, – как ни в чём не бывало отвечает зеленоглазый. Может показаться, что вся ситуация и правда ничего для него не значит. Но на самом деле внутри парня всё бушует при воспоминании о вчерашнем вечере. — Да брось, Шаст. Упал на один правый глаз? Если не умеешь врать, не берись, – журит друга Дима. — Колись, что произошло, – добавляет Серёжа. — Да ничего не произошло, я же сказал, – раздраженно фыркает русоволосый. — Думаешь, мы не догадываемся, кто это тебя? Это не должно остаться без внимания и между прочим, преследуется законом, – как всегда умничает Поз. — Всё, хватит. Я не хочу об этом говорить, – строго заключает Шастун, складывая руки на груди. — Вообще-то, я хотел извиниться перед вами за субботу. Я и правда повёл себя, как эгоистичный придурок. — Всё хорошо, Шаст. Мы всё понимаем. — И ты нас извини. Не нужно было рассказывать Добровольскому про тебя без твоего ведома. — Да ладно, проехали. Кстати, вы были правы, он действительно клёвый мужик. — Ну вот, и мы о то же тебе твердили. — Я такой упёртый баран, – приходит к выводу зеленоглазый, тяжело выдыхая. — Не без этого, мужик, не без этого, – смеётся Матвиенко, хлопая светловолосого по плечу. — Спасибо вам, что возитесь со мной. Я же такой невыносимый. — Называешь нашу дружбу - вознёй? – поддерживает смех Дмитрий. А Шастуна так трогает это «дружба». Одно слово, а тепло от кончиков пальцев до груди. Он-то думал, что ему никогда не понять, каково это быть чьим-то другом. Но всё меняется. Нужно только время. Третьим уроком по расписанию русский язык, на который Антон хочет и нет одновременно. Хочет, потому что безусловно есть желание увидеть учителя, к тому же, сегодня они не пересекались ещё ни разу. А не хочет, потому что придётся заявиться перед мужчиной не в лучшем виде, а далее последуют вопросы, на которые парень просто не в состоянии ответить честно. А они вроде договорились, что он Арсению доверяет. Антон тихонько здоровается и ловит на себе взгляд Попова, пыхтевшего за горой тетрадок. Из головы брюнета вылетели все мысли про грамматические ошибки, как только он увидел, в каком «прекрасном» виде предстал сегодня перед ним Шастун. Во взгляде голубых глаз замешательство и беспокойство. Юноша слышит ответное приветствие и спешит за последнюю парту, к счастью, пока не заваленный вопросами. — Антон, садись поближе. Чего ты там на самой Камчатке? – слабо улыбается Арсений Сергеевич, наблюдая за тем, как подросток раскладывает вещи на парте. Шастун не стал перечить, и взяв вещи, покорно направился на передние места. Рядом с Лерой как обычно было свободно, и он решил составить компанию немного грустной сегодня девушке. — Привет, – здоровается девушка впервые за утро. Конечно же она с жалостью смотрит на его фингал, он слишком громадный, чтобы не привлекать внимание. — Привет Меня никто не избил, это я сам, если ты сейчас хочешь об этом поговорить, – чуть слабо улыбается парень, садясь за парту. — А вообще, как ты? – интересуется голубоглазая. — Ну... Сойдёт, бывало и хуже. А ты как? Грустная что-то сегодня. Мне же не кажется? — Жаль, что это так заметно, – хмыкает блондинка. — Но знаешь, сложно всё время улыбаться, когда в жизни происходит какое-то дерьмо, откровенно говоря. — О, я тебя очень хорошо понимаю, – Антону и правда интересно, что произошло в жизни у одноклассницы, хотя она и кажется ему беззаботной. Но хочется ли ей об этом говорить? Нужно поинтересоваться, хотя бы, потому что между ними вроде складываются приятельские отношения. — Что-то серьёзное? — С родителями поругалась. Из-за учёбы, дальнейшего поступления. Они всё время решают всё за меня. Ты не представляешь, как мне это надоело. — Не переживай, ты что-нибудь решишь с этим, – пытается подбодрить девушку Шастун, глаза которой на мокром месте. Однако, он хреновый психолог. — Они же не тираны какие-то, поймут тебя, – а вот сейчас парень точно знает, о чём говорит, проверено на личной практике. Девушка кивает головой и выдавливает из себя слабую улыбку, а уже через несколько секунд раздаётся звонок. ********* После уроков Антон решает зайти к Арсению Сергеевичу. Он хочет отдать ему рисунок, который закончил за сегодня. А ещё подростку немного непонятно, почему они так и не поговорили нормально за день. Учитель даже не спросил про его фингал. А это странно. Неужели ему просто наплевать? Антон аккуратно заглядывает в кабинет через стекло на окне запертой двери и наблюдает за тем, как классный руководитель мило беседует с какой-то молодой девушкой, вроде бы новой учительницей по математике. Они сидят за его столом и...держатся за руки? Странное чувство изнутри поглощает парня. Это ревность, гнев, непонимание? Или всё вместе? Что это, чёрт возьми? Он ещё раз кидает на них взгляд и решает, что тревожить такую милую беседу было бы преступлением. Возможно, Шастун ведёт себя, как малолетняя истеричка. У него вовсе нет права даже думать о том, что Арсений не может общаться с другими. Но он думает об этом. Парень вдруг понимает, что это болото под названием «безответная влюблённость» затягивает его всё дальше и дальше. И нужно с этим что-то делать. Желательно, начать прямо сейчас. Поэтому парень комкает листок с портретом Попова, над которым он так тщательно работал, бросает прямо у дверей и уходит. Всё-таки день вышел дерьмовым, хоть и Шастун надеялся, что его окончание может всё исправить. Какой дурак, действительно думал, что мужчина так мил только с ним.