Твои губы, мои шрамы

Что такое обида? Однозначно одно из самых ужасных чувств, во всех своих проявлениях. Настоящая обида терзает тебя изнутри, заставляет разгуляться угнетающим мыслям и не даёт ни на секунду расслабиться, вернуться наконец в реальность, не думая о том, что делает сейчас тот или иной человек. У Антона же всё время мысли об одном человеке. Хочется его избегать, не обращать внимания, но у юноши не выходит. Потому что вот он, прямо перед ним. Выводит на доске плавные линии, поправляет свою чёлку и очки, съезжающие на переносицу. Учитель мельком кидает на Шастуна взгляды на протяжении всего урока, пытается заглянуть в глаза мальчишки, наконец понять, почему он сегодня в таком расположении духа. Но тот сжался на последней парте и даже не поднимает голову, всё время что-то рисуя в тетради. И что мужчине остаётся? Задержать его на перемене? Или просто сделать замечание и притворяться, что всё нормально. Да уж, с этими подростками одни проблемы. — Антон, останешься? – больше просит мужчина, нежели указывает. Парень с самым равнодушным видом появляется напротив голубоглазого. Складывает руки на груди и молчит, смотря на брюнета как-то слишком провокационно. Его поведение вызывает недоумение. — Ты как? Всё нормально? – аккуратно начинает Арсений, облокачиваясь на край стола. — Да, – он решает быть немногословным. — Я тебя как-то обидел? – прямо спрашивает Попов, решив больше не темнить, потому что это ни к чему не приведёт. — Нет. С чего вы взяли? – с той же интонацией кидает Антон. Его сегодняшняя манера общения порядком раздражает Арсения. — Я нашёл это вчера под дверью, – тихо кидает Арсений Сергеевич, беря со стола листок, спрятанный до этого в блокноте. Тот самый, который Шастун вчера уничтожил. По крайней мере, он так думал. — Это же твой рисунок?.. – с надеждой в голосе бросает он. — Не думаю, – отвечает Антон, бросая взгляд на знакомый рисунок. Арсений спрятал его в свой блокнот, с которым он носился везде. Любовался что ли? Нужно было выкинуть его в мусорку и забыться. Но зеленоглазый этого не сделал, поэтому мучается сейчас, говоря неправду прямо в глаза человеку, с которым у него вроде как «доверительные отношения». — Зачем врёшь? – чуть строже говорит учитель, вскидывая брови. Шастун отвечает чуть наглым взглядом. — Да что с тобой, Антон? Что-то случилось? Я что-то не так сделал? – не выдерживает Арсений, размахивая в таки руками. — Простите, но мне нужно идти. У меня по химии самостоятельная, нужно готовиться, – всё тем же безразличным тоном отвечает парень. Ещё немного, и Попов не выдержит. Пошлёт его куда подальше или же наорёт. А он этого не хочет. Не хочет портить с учениками отношения. Не хочет также, потому что считает Антона интересным и неглупым парнем. Единственное, чего желает знать мужчина – это в чём причина ужасного поведения подростка. Может быть, проблемы в семье, с друзьями, в школе, кто-то обидел или просто магнитные бури? Разве он много хочет знать? Но в итоге ничего, кроме безразличного отношения со стороны Антона. Учитель молча разворачивается к своему столу, держа в руке помятую бумагу. Антон некоторое время смотрит ему в спину и впервые не корчит лицо «принципиальной сучки». Он и сам измучен, хочет кричать правду тому в лицо, но не может, потому что это, по крайней мере, слишком глупо, по-детские и вообще звучит, как абсурд. Парень покидает кабинет, больше не услышав ни слова от мужчины, который явно теперь тоже обижен на него. А Арсений всё глядит на рисунок, что так понравился ему с первого взгляда и точно знает, что это работа Шастуна. Что-то внутри подсказывает и неприятно ноет, отдаваясь неприятными мыслями. А у Антона на душе привычное чувство. Его снова раздражает весь «мир». Друзья, которые весь день травят глупые шутки, над которыми парень ни разу не посмеялся. Столплённые подростки в школьных коридорах, каждый раз закрывающие путь к кабинету. Химичка, которая поймала его за шпаргалками на контрольной. В конце концов, Арсений, просто потому что он взял и свалился ему на голову. Хотя скорее, это Шастун свалился ему, весь такой сложный, принципиальный, вредный. Но больше всего юношу бесит он сам. Его характер и неумение сдерживать эмоции. Антон осознаёт, что ведёт себя глупо только к концу школьного дня. На это потребовалось семь уроков, на которых парень всё время думал про своё поведение. Он принимает тот факт, что у него нет никакого права обижаться на учителя. Попов же не сделал ничего плохого. Но даже если и сделал, какая разница? Это его дело, его взрослая жизнь, в которую лезть мальчишке не нужно. Кто они друг другу, чтобы парень обижался, что Попов проводит время с другими? Абсолютно никто. Антон долгое время терзает себя одним вопросом: «Стоит ли извиниться перед Арсением Сергеевичем?» Взвесив все «за» и «против», он решает, что извинения не усугубят ситуацию уж точно. Они просто поговорят и разойдутся, как в море корабли. И больше никаких встреч в кафе, разговоров по душам, потому что юноша привыкнет, привяжется, а мужчина уйдёт, точно уйдёт, ведь ему этого не нужно. Подросток стоит возле знакомой двери классного руководителя и не решается постучать. Он слишком труслив для этого. Как будто за дверью его ждёт какой-то злодей, а это всего лишь Арсений Сергеевич, он же добрый, понимающий. А что говорить, смотря в светлые, чуть грустные глаза? «Извините за выходки, я придурок? Это мой рисунок, и я выкинул его после того, как увидел вас с коллегой?» Какой бред. Парень делает глубокий вдох, стучится и заходит в просторный кабинет. Попов стоит на стуле возле громадного шкафа и ищет что-то на верхних полках, когда видит в дверях Шастуна и замирает на месте. Он не может не улыбнуться при виде растерянного ученика. Конечно, он рад его видеть. Даже после того, как юноша грубо разговаривал с ним утром. Просто потому что это Шаст. Потому что к нему у того особое отношение. — Может, помочь вам? – всё, на что хватает смелости у зеленоглазого. — Если тебе несложно конечно, – пожимает плечами брюнет. Парень снимает рюкзак и идёт в глубь класса. — Хотел просмотреть словари, которые тут ещё со времён прежнего учителя. Но никак не дотянусь. Может, у тебя получится, – объясняется голубоглазый и спрыгивает со стула, а светловолосый спешит занять его место. Арсений смотрит на него снизу-вверх, стоя возле стройных ног и чувствует приятный мятный запах мальчишки. Светлый свитшот чуть задирается, оголяя низ живота с выпирающими тазовыми косточками. Такой худенький, что хочется накормить, но при этом по-своему эстетичный. Школьник быстро справляется с задачей, отдавая стопку толстых словарей учителю. — Ну вот, сам бы я так и не добрался до них. Спасибо, что помог, – вежливо улыбается Попов, ставя книги на соседнюю парту. — Не за что, – отвечает слабой улыбкой парень, вставая на пол. — Я тебя, наверное, с этими словарями совсем с толку сбил? Ты что-то хотел? – мужчине хочется понять, что происходит с Шастуном, и виной ли он. — Эм... Я хотел извиниться за утро, – несмело говорит подросток, засовывая руки в карманы темных джинс. — Ничего, бывает. А что с настроением-то сегодня? — Да так, не с той ноги встал, – отмахивается зеленоглазый, чуть заметно усмехаясь. — Я точно непричастен к этому? – немного нервный смешок. — Может, вчера что- то лишнее сказал твоей тёте? — Нет, ничего, – а здесь он действительно не врёт. Вчера от Светланы он не услышал ни одного ругательства. — А в чем тогда дело? Давай только честно, мы же вроде договорились. — Это был мой рисунок, – всё-таки решает сознаться парень. Всего лишь безобидный рисунок, а такое чувство, что он признаётся в тяжком преступление. — Я знаю. И он прекрасный. Только зачем ты его выбросил? – спокойно отвечает брюнет. — Не понравился, решил, что нужно переделать, – и снова ложь. — Я не против ещё одного, если ты конечно захочешь. Потому что у тебя действительно талант. Жалко конечно, что ты так беспощадно относишься к своим работами. Шастун смущён и улыбается, как дурак, когда учитель хвалит его. Никто ещё не говорил про его, так называемое, творчество ничего хорошего. — Ты профессионально этим занимаешься? В художественную школу не ходишь? – интересуется Арсений. — Нет, это я так, чисто для себя. — И зря. Эти шедевры обязан увидеть весь мир, – снова тепло разливается струями в груди от слов Попова. Ну и откуда он такой милый и вежливый взялся? — Спасибо, – хихикает Антон. — Но вы мне льстите. Это всего лишь каракули в тетрадке. — Во-первых, совсем не каракули. А во вторых, почему сразу в тетрадках? На холсте, например, должно хорошо смотреться. Не думал об этом? — - Всегда мечтал, что буду сидеть за холстом и писать с чей-нибудь натуры портрет. — Хочешь стану твой натурной? – они пересекаются взглядами, и в зелёных глазах заметный блеск. Предложение Арсения Сергеевича заставляет сердце биться чаще. Перед глазами тут же всплывает картина: мужчина расслабленно сидит в помятой светлой постели с расстёгнутой рубашкой и курит. А юноша напротив переносит увиденное на холст, тоже затягиваясь сигаретой. А за окном багровый рассвет. Это больше похоже на сон подростка, чем на реальность. — Я бы с удовольствием. Только у меня ни холста, ни красок. Это так, только мечты. — Мечты должны сбываться, – с энтузиазмом в голосе отвечает голубоглазый. — Мы что-нибудь с этим придумаем. А сейчас давай попьём чай. Или тебе домой нужно? — Давайте, домой я не спешу, – улыбается Шастун. Он чувствует себя таким счастливым и спокойным, что в общем-то впервой за весь день. — Забежал сегодня в кофейню по дороге на работу, не удержался и захватил несколько панкейков. Запах был просто ошеломительный, – учитель достаёт из выдвижного ящика в столе бумажный пакет. До Антона, который сидит на первой парте доносится приятный запах свежеиспечённых лакомств. — Правда не было времени даже попробовать, – жалуется Попов. Хоть ему уже давно за двадцать, всё же хочется, чтобы кто-то погладил по головке и пожалел, потому что молодой человек правда много работает. — Тяжёлый день был? — Ой, знаешь, да. Вторник всегда у меня очень загруженный. Такой ужас был сегодня в 11 «б». Понаставил колонку двоек, ничего не учат балбесы, – возмущается Арсений, включая чайник и ставить две кружки на стол. Он кажется Шастуну таким забавным. Брови сведены, губы поджаты, вроде и строгий препод, а вроде такой смешной, какой-то свой, софтовый, что ли. — А у тебя, как успехи? — Не очень, если честно. Получил выговор и преждевременную двойку по химии, – признаётся школьник. — Так, а что учудил-то? — Пытался списать самостоятельную... Не получилось. — Вот это дела... Ну, Шастун, ну бессовестный засранец! – по-доброму журит Попов ученика. Антон тихо смеётся. Его никто ещё не ругал так мило. — Больше этого не повторится, – обещает зеленоглазый, но серьёзности в голосе всё так же нет. Да кого он обманывает? Арсений Сергеевич лучше его знает, что все и во все времена списывают. — О, смотри, какую длинную лапшу навешал, – снимает с ушей воображаемую лапшу брюнет, хихикая.— Да ладно, я всё понимаю. Попов заваривает чай, отдаёт одну кружку Антону, на парту кладёт пакет со сладостями и садится рядом, притянув за собой свой горячий напиток. В классе стоит невероятный запах чёрного чая с бергамотом и клубничных свежеиспечённых капкейков. — Можно вопрос? – прерывает тишину Арсений. — Да, конечно, – с набитым ртом отвечает Шастун и делает глоток горячего чая. — Эти браслеты что-то значат или это просто часть твоего стиля? – кидая взгляд на обвешанные украшениями запястья, интересуется брюнет. — Не думаю, что у меня есть стиль, конечно. Но можно сказать и так, а смысла никакого нет. Попова разрывает желание прикоснуться к парню. Поэтому он аккуратно дотрагивается к коже Антона, и сердце парня просится наружу. Такая странная реакция на прикосновения. Пальцы скользят вдоль по раскрытой ладони, дотрагиваясь к холодному металлу, и светловолосый не может свести глаз с плавных движений. — Вот этот очень красивый. — Нравится? Могу отдать. — Ой, да что ты. Не нужно, – он немного удивлён такой щедрости ученика. Ещё одно доказательство того, что мальчишка хороший, простой, с доброй душой. — Ладно, Арсений Сергеевич, мне не жалко. Особенно если учесть, сколько вы сделали для меня. А я вам ничего. — Ничего особенного я не сделал. — А это неправда. Вы многое для меня уже сделали. Парень снимает с запястья чёрный стальной браслет с аккуратной окантовкой и протягивает его учителю. — Спасибо, – смущенно улыбается голубоглазый, и закатив рукава светлой рубашки, принимается застёгивать браслет на своём запястье. Он вытягивает руку на парту, а по ней россыпь родинок, похожих на созвездия, каждое из которых юноше хочется изучить. Целое искусство. — Вам отлично подошёл, – лепечет паренёк. — Да, миленько смотрится. Обещаю, что буду беречь его, – улыбается брюнет, смотря на ученика, а потом вернувшись обратно к украшению. Всего лишь одна побрякушка, а так приятно. И Шастуну тоже проявлять внимание по отношению к Попову жутко приятно. Раздаётся негромкий стук. Сидящие переводят взгляд на дверь, и в проёме появляется девушка лет двадцати пяти, мило улыбаясь. Та самая девушка, которую парень видел вчера в классе у Попова. Молодая учительница математики, стройная, на высоких каблуках, одетая в строгую юбку и заправленную светло-розовую блузку. Длинные темные волосы завиты в аккуратные локоны и лежат на хрупких плечах, а на пухлых губах милая улыбка. Девушка однозначно красива. — Не мешаю? – раздаётся мягкий голос брюнетки. — Нет, Леночка, – вежливо отвечает Арсений. Шастун молча наблюдает то за учительницей, стоящей напротив, то за взглядом мужчины, которым он смотрит на неё. Это его «Леночка» неприятно отдаётся в груди. Может быть, всё-таки парнишке вчера не показалось, и между этими двумя действительно что-то есть? — Я принесла журнал, как и обещала, – объясняет девушка, кладя на стол журнал. — О, спасибо большое, – отвечает Арсений, не сводя глаз с учительницы. Та обводит глазами их накрытую «поляну» и видимо, голубоглазый замечает этот озадаченный взгляд и поэтому продолжает: — Хочешь с нами чая? — Не откажусь, – приторно сладким голосом отвечает девушка, принимая приглашение. Антону присутствие молодой учительницы в их прежней идиллии с Арсением не нравится. Он не знает брюнетку, но уже недолюбливает её только от одной мысли о том, что мужчина может уделять ей больше внимания, нежели ему. Ревнивый наивный паренёк.