Клетки бывают разными

      Седрик успел уяснить: слабое место Элион — сострадательность. Глупая девочка пожалеет и злейшего врага. Про себя наг посмеивался над такой наивностью. Лорд привык к характеру принца, не допускавшего снисхождений, так что натура Элион была ему чужда. Но вот что ещё Седрик перенял от своего господина — даже тем, что тебе не по нутру, можно воспользоваться.       Это он и делал. Как только в груди перестала клокотать злоба, наг решил, что сумеет повлиять на Элион таким образом, что девчонка уже наутро побежит на Меридиан, обливаясь слезами. Или не обливаясь, но будет в прескверном настроении — хоть что-то приятное.       Может, удастся проскользнуть вслед за нею.       Этот день не похож на предыдущие: от суетливого веселья королевского дворца принц и его верный слуга укрылись под пологом того самого леса, в котором Седрик неудачно поохотился на оленя. Сейчас лето — больше красок и запахов, больше звуков: поёт иволга, гудит мошкара, рокочет вдалеке гром.       Их едва ли хватятся. Даже принц, пока что наследник престола, никому не интересен. Поэтому юношам легко удалось ускользнуть без охраны. Тем более, Фобос маг — он уверен, что сможет защититься от любой опасности; чем старше он становится, тем больше в нём самодовольства. Только Седрик понимает, что оно выросло из неуверенности. Принц устал чувствовать себя ущербным и сейчас заполнял пробел…       Поэтому Седрика кидало от злости к отчаянию: предстоит сообщить принцу гнусную новость.       — Почему ты не мог во дворце сказать, что хотел?       Светло-зелёные глаза Фобоса уже сейчас холодны!.. Наг почувствовал себя неуютно.       — Вдруг нас подслушают, мой господин.       Седрик сгрёб ногой кучку прошлогодних листьев. Из-под них показался робкая головка чудом дожившего до лета одуванчика. А заодно — огромная жирная гусеница.       — Это что-то настолько важное? — принц нахмурился.       И без намёка на отвращение поднял гусеницу. Поднёс к глазам и криво улыбнулся:       — Интересно, кто из неё вылупится?       — Бабочка, наверно.       Фобос посмотрел на Седрика взглядом: «ты что же, тут самый умный?»       — Понятно, что бабочка. Но их множество видов. И я не уверен, есть ли среди них ядовитые. На Земле точно нет. А на Меридиане наука не столь развита.       Наг вздохнул. Среди прочего принц проявлял странную любовь к смертоносным и страшным созданиям. Вот и от бабочек ждёт чего-то такого.       Принц выбросил гусеницу и она, уродливо извиваясь, скрылась в траве.       — Так что ты хотел мне сказать? Такое таинственное?       Седрик решил не тянуть кота за хвост:       — Я подслушал разговор нескольких знатных дам. Точнее — трёх.       Фобос махнул рукой:       — Очередной всплеск недовольства мной? Тебе не кажется, что не стоило беспокоить меня ради таких мелочей?       — Это не просто недовольство, мой господин. Они говорили о том времени, когда вы будете править до появления наследницы. Им это не по нутру.       Глаза Фобоса нехорошо сузились.       — Они хотят влиять на меня? Или выдать за меня своих дочерей? Надеюсь, не сразу всех?       — Боюсь, что нет, мой принц. Они опасаются, что вы будете злобным правителем, раз уже сейчас… Они хотят не просто «влиять на вас», они хотят вас… устранить. Видимо, известие о беременности королевы подхлестнуло их.       Седрику показалось, что воздух потемнел. А Фобос едва устоял на ногах. И он бы упал, не схватись за ветку.       — Сейчас?! Сейчас правит моя… мать. Если трон достанется мне, боюсь, в это время я уже не буду юнцом! А ещё у меня может родиться сестра. Тогда власть, проклятие, достанется ей. Они знают об этой возможности и всё равно... умышляют против меня?!       Наг восхитился господином и разом испугался его: услышав несусветную новость, первым, что принц испытал, стала ярость. На мгновение нагу стало невыносимо стоять рядом с ним. Золотистое лицо залила мертвенная бледность, губы искривились, и сейчас перед Седриком стояла «смертоносное и страшное существо».       — Что они хотят со мной сделать? Убить? Так ведь? Вот оно, хвалёное милосердие женщин!       Седрик не собирался показывать Элион всё. Некоторые воспоминания о том дне девчонки не касались. Охватившее юношу-нага желание повалить принца на траву и мох, заласкать и зацеловать, чтобы тому хоть на несколько минут полегчало, не будет открыто новоявленной соплячке-королеве. О нет. Этой тайны ты не узнаешь, Элион!.. Зато ты узнаешь другие.       В те дни Фобос не был узурпатором и тираном, но его уже хотели сместить.       Как тебе такое, малышка?       Пережив мгновение злобной радости, Седрик продолжил.       Устав обжигаться, Фобос предпочитал королеву не замечать.       Сейчас же они беседовали.       О, беседовали — сильно сказано. Седрик не прислонялся ухом к двери, потому что слышал и так:       — Неужели ты не можешь поверить мне, своему сыну?!       — Не тебе, а Седрику!       — Он бы не рискнул мне лгать! Я ему верю.       Седрик подскочил: королева, по-видимому, хлопнула ладонью по столу. Вот уж на неё не похоже.       — Зато я не верю, что подданные короны пойдут против неё. Чем мы, Эсканоры, обижали знать? Веками на Меридиане царил мир.       — Мир?! Видно, мир ослабляет! Открой глаза и…       — Не дерзи мне!!!       Дверь распахнулась, бахнув о стену, и белый как мел Фобос вылетел в коридор.       Элион содрогнулась во сне, её милую мордашку перекосило страдание.       Седрик усмехнулся про себя. Не нравится! Вот оно что! А его высочеству должно?!       Думаешь, девочка, Вейра поверила сыну и его другу, и измену искоренили в зародыше?       Нет.       Входя в тронный зал, Седрик думал, что там будет больше народу…       Вейра, как всегда красивая и блистательная, сидела на троне, а у его подножия стояли три дамы, которых Седрик уже видел и слышал. Две — чистокровные люди, а на лице третьей красовались небольшие наросты, и кожа была светло-зелёной. Полукровка, у которой мать — человек. Если бы отец, дама в знати бы не числилась.       Королева задумала решить проблему в узком кругу? Что же, так, наверно, лучше.       Принц тоже был в тронном зале, и шесть пар безмятежных женских глаз смотрели на него, не отрываясь.       Пальцы Фобоса, сцепленные за спиной, дрожали.       Седрик едва успел прервать воспоминание, как целовал их.       — Вы знаете, зачем я собрала вас, не так ли?       Королева не пользовалась усиливающими голос заклинаниями, однако он всё равно заполнил весь зал.       — Простите, ваше величество, но я ничего не знаю, — откликнулась полукровка.       — Этот юноша слышал, будто вы замышляете что-то против наследного принца.       Самая старшая из дам, с упрямыми жёсткими губами и строгой причёской сказала, не скрывая презрения:       — «Этот юноша» — наг, а вы знаете, каковы они. Ваше величество, разумно ли верить… такому созданию? Давайте разберём. Откуда он мог взять, что мы что-то умышляем? Значит, змей подслушивал. Это УЖЕ характеризует его с дурной стороны. Одно душевное несовершенство тянет за собой другое, и в первую очередь — ложь. Наг дерзко переиначил наши слова из симпатии к принцу Фобосу.       Королева стиснула подлокотники.       — Тогда о чём вы говорили?       — Признаю, мы обсуждали принца. Точнее, его поведение. Ваше величество, вы сами знаете, каков ваш сын. Все его недостатки.       Плечи Фобоса стали мелко подрагивать.       Вейра не стала защищать сына. Дама сказала правду и ничего кроме правды: Фобос невыносим.       — Да, мы выразили сожаление, что принц Фобос будет править Меридианом. Но разве наши речи способны что-либо изменить? Нет.       Королева обратилась к Седрику:       — Я разочарована в тебе.       — Я не лгу! Я собственными ушами слышал…       Старшая дама оборвала его:       — Для юнца вы чересчур дерзки, Седрик. Сбавьте тон.       Фобос повернулся к женщинам.       — Уверен — лжёте сейчас вы.       Женщины ответили ледяным спокойствием, и Седрик понял, что господин обречён. Принц готов сорваться; и дамы, и королева это почувствовали. И восприняли по-своему.       — Уйдите, — велела Вейра сыну и Седрику. — Прочее мы решим без вас.