tea flavor

комната была разгромлена в буквальном смысле этого слова — словно туда ворвалась компания кочевников и разворошила все шкафы — шага ступить нельзя, чтобы не наткнуться на бесформенные кучки одежды, заваленные по всему полу. — ого, тут что, ураган прошелся? юнги сидел на краю кровати, прямо на ворохе нещадно приминаемых его весом тканях, некогда представлявших из себя идеально разглаженные футболки. теперь им поможет только утюг. хосок озадаченно перешагивал через разбросанные шмотки. но как только приблизился к сидящему, застыл. — ты нервничаешь, юнги. я никогда тебя таким не видел. — не могу определиться с нарядом. — куда ты собираешься? — у меня встреча. — встреча? — личная. — то есть свидание? не думаю, что пижамная рубашка — хорошая идея для этого. — черт... — юнги тяжело вздыхает, на ощупь признавая, что ткань под пальцами и правда подозрительно скользкая. — с каких пор ты ходишь на свидания? — я не имею на это права? — ты знаешь, о чем я говорю. еще один вздох. да, он понимал. и сам до сих пор не мог поверить, что это происходит на самом деле. за всю жизнь он ни разу не принимал участие ни в чем подобном, а теперь не может найти себе места от постоянных мыслей, крутящихся в голове. его слишком сильно волнует то, как все пройдет. не сделает ли что-то не так. он будто на минном поле из мыслей-ловушек, которые приводят к одному — хочется сделать все правильно, только откуда слепому парню знать о том, что считается правильным в зрячем мире? хосок мог бы помочь в этом вопросе, но почему-то с ним не хотелось делиться своими страхами. словно воплоти их в слова — и они тебя поглотят. сожрут заживо, даже кусочка не оставят. на какое-то мгновение он теряется и едва не вздрагивает, когда его руку накрывает чужая ладонь. голова непроизвольно опускается вниз. — это не страшно. — говорит хосок. иногда юнги кажется, будто он может понимать без слов. читает самого мина как открытую книгу. но нет. просто его пальцы дрожат и этого не заметит только идиот. — расслабься. — голос стал значительно мягче. — ты не супергерой и не обязан все контролировать. — ты так говоришь только потому, что у тебя нет причин для волнения. — да неужели? мне приходится отпускать своего лучшего друга на первую свиданку в его жизни, а он говорит, что я совсем не переживаю, это жестоко! — с наигранным драматизмом прощебетал хосок, для пущей правдоподобности слабо встряхивая юнги за плечи, тем самым говоря: 'вот как ты со мной поступаешь, негодяй!' тот не может ему противиться и одаривает легкой улыбкой, наконец позволяя себе немного расслабиться и перестать забивать голову. хосок же с чувством выполненного долга потрепал его по волосам и предложил выбрать что-то 'сногсшибательное'. юнги спорить не стал, главное — не в пижаме.

ººº

прибыл он на место раньше положенного времени. много раньше. до назначенного срока еще полчаса, а юнги уже сидит возле небольшой аллеи в ожидании чонгука и напряженно соскабливает с трости и без того слезающую краску. вокруг ни одной живой души, лишь ветер изредка шелестит листьями на деревьях. хосок все-таки уговорил его не надевать свою любимую толстовку, на которую, как он выразился, 'без слез не взглянешь'. поэтому юнги неуемно елозил по скамье, пытаясь привыкнуть к ткани рубашки, которую никогда раньше не надевал. и это был лишь один из пунктов его нервного напряжения. самый главный еще не подошел. девятнадцать часов двадцать две минуты. когда динамик в очередной раз проголосил о времени, совсем рядом послышались быстрые шаги. даже не так — это точно был бег. сначала юнги напрягся, дергая головой в сторону отчетливого звука, но довольно быстро успокоился, нутром чувствуя, что это именно тот, кого он ждет. — вау. — подал голос чонгук, приближаясь на достаточное расстояние. он замолк, переводя дыхание, после чего продолжил: — ты выглядишь потрясающе. — все из-за рубашки? — все из-за тебя. — чон опустился рядом на сидение, медленно выдыхая. — я собирался отвести тебя в один ресторан, но оказалось, что он работает до шести. и у меня не было твоего номера, чтобы предупредить. — черт, я не знал, извини... — начал было мин, но его тут же перебил ласковый смех чонгука. он инстинктивно прислушался, с удивлением замечая, как сам же неосознанно задержал дыхание. — за что ты извиняешься? это же моя вина. так что я не придумал ничего лучше, как просто прогуляться по парку. — с улыбкой произнес он, но почти сразу стушевался, звуча немного виновато. — но ты так тщательно готовился, что обычная прогулка для этого не подойдет. — мне нравится идея прогулки. на самом деле, юнги был этому искренне рад. не хотелось сидеть в каком-то душном помещении с другими людьми и пережевывать блюда со сложными названиями. возможность побыть с чонгуком наедине — то, из-за чего он вообще пришел сюда. чон застенчиво угукнул, давая понять, что услышал его, но они так и продолжили сидеть на лавочке, словно вовсе не собираясь никуда идти. — во что ты одет? — вдруг спросил юнги. ему казалось несправедливым, что чонгук мог его видеть, а сам он так и оставался в неведении. и ему все еще было неловко, потому что хосок и правда вырядил его так, словно собирался под венец вести. — тебе на словах описать? или я могу... — неожиданно чонгук оказался очень близко. настолько, что юнги мог ощущать его дыхание на своем лице. а еще руку, которая осторожно перехватывала запястье и отводила в свою сторону. под пальцами тут же почувствовалась мягкость утепленной оверсайз толстовки, какие обычно носит сам юнги. в первую секунду он пытался осознать, что таким незамысловатым образом чонгук предложил самостоятельно 'увидеть' его одежду. на пробу двигает ладонью по изрядно поношенному ворсу. он истончился и собирался катышками в некоторых местах. юнги не смог сдержать улыбки. очевидно, это любимая толстовка чонгука — она черная. — неловкий тон тут же вывел мина из небольшого ступора. — знаю. я умею немного различать цвета. — вау. — вновь восхищенно выдохнул чонгук. — это круто. набравшись уверенности, ладони более смело задвигались по тканям. продолжая выстраивать в голове образ чона, а конкретнее — его внешнего вида, юнги прошерстил сначала верхние элементы наряда, после нижние, а потом замер. ему невероятно сильно хотелось продолжить и добраться до лица, но он не решался спросить разрешения. однако руки, против воли хозяина, сами непроизвольно потянулись к нему. — подож... подушечки коснулись чего-то, крайне отдаленно напоминающего кожу. поверхность была жесткой и шероховатой на ощупь, с частыми углублениями и четкими углами. юнги нахмурился. — что это? пластырь? — он казался совсем свежим, будто приложили совсем недавно. на этом он не остановился, но чем дальше притрагивался к участкам кожи, тем больше ужасался. — что за черт? чонгук, да на тебе живого места нет. руки резко отдернули. молчание длилось меньше минуты — тот словно подбирал нужные слова перед тем, как решиться заговорить. — обычно в это время мы ужинаем с отцом вместе. знаешь, он... придерживается консервативных взглядов и ему не нравится, когда планы внезапно срываются. — чонгук старался сохранять спокойствие, но юнги все равно слышал, как голос периодически предавал его и подрагивал. — ты мог сразу мне сказать об этом, мы бы перенесли встречу. — ты не понимаешь, отец считает, что я забиваю голову ерундой. но я хотел с тобой встретиться. — не такой же ценой, чонгук. — это не важно. заживет. сначала со стороны чона слышались телодвижения, затем он приблизился еще ближе. юнги облизнул пересохшие от тревоги губы. обычно он был более внимательным к окружению, но почему-то рядом с чонгуком не получалось сконцентрироваться. поэтому он с некоторой заторможенностью реагировал на каждое его действие. вот и сейчас — только спустя секунду он замечает, как чужие пальцы переплетаются с его собственными. чонгук дышит через раз, глубоко и медленно. словно о чем-то задумался. — мы же собирались прогуляться. — неуверенно заговорил юнги, когда молчание затянулось. — хочешь гулять? — а ты нет? — не особо. — его улыбка казалась осязаемой. юнги словил себя на мысли, что ему намного больше нравится, когда чон говорит что-то с улыбкой на губах. произнесенные слова сразу наполнялись теплотой. — на самом деле, в данный момент мне очень хочется тебя поцеловать. — это... но я же слепой, чонгук. — юнги все еще не мог поверить и принять такого рода внимание к своей персоне. для человека, который остро реагирует на любые спонтанные изменения, все происходящее воспринимается как лавина, свалившаяся огромным снежным комом прямо на голову. он нервно теребил свободной рукой полы рубашки, ожидая, что в какой-то момент тот все-таки признается, что все это лишь глупая шутка. но нет. чонгук по-прежнему сидел на месте и сжимал его ладонь. — не думаю, что для поцелуев так уж важно зрение. — я веду к тому... разве тебя это не смущает? — по крайней мере, ты не увидишь мясорубки на моем лице. — придурок, это не смешно. но чонгук буквально пел своим заразительным смехом, пока юнги с недовольством пихал его в плечо. и он не помнит, в какой момент все это переросло в тягучий, как патока, поцелуй. как его губ коснулись чужие, сначала осторожно, словно боясь спугнуть, но, не почувствовав сопротивления, решительно двигаясь дальше. руки чона следовали вдоль всего тела, а его собственные вцепились в затылок. все бы длилось дольше, если б не назойливый динамик телефона, оповещающий о новых сообщениях от хосока. sms: ↳ герой-любовник, уже очень поздно, собираешься возвращаться домой? отпишись мне. — какая мерзость, я никогда раньше не слышал голосовых уведомлений. — бормотал чонгук, оставляя сладкую улыбку на губах и никак не желая прерывать затянувшийся поцелуй. но в итоге ему все-таки пришлось это сделать, когда динамик сообщил о начале десятого часа. — блять, и правда поздно. отец меня убьет. — если выживешь, то позвони мне. — не сдержал усмешки юнги, попросив телефон вывести на экран собственный номер и протягивая чонгуку, чтобы тот мог перепечатать его себе. — ради этого я готов восстать из мертвых.