tea flavor

пальцы чисто рефлекторно отдергивают края удлиненных рукавов, прячась под тканью, словно мышки в норках. нервозность не проходит, давая о себе знать с каждой дерганной реакцией на любое окружающее изменение. это почти хорошо — ничего не упускаешь из виду, обращая внимание буквально на все. но и паршиво тоже, потому что из-за напряжения юнги пропускает тот момент, в котором хосок вышел из палаты и опустился на соседнее сидение, мягко накрывая ладонью его трясущееся колено. не помогает. хосок и сам представлял из себя комок туго натянутых нервов. и не ясно, что его тревожило больше — проблемы юнги или свои собственные. плечи подпрыгивают в каком-то неопределенном жесте в ответ на хосоково ‘ты в порядке?’. казалось, будто весь мнимый порядок закончился с возвращением в этот город. юнги кривится, вспоминая недавние слова врача о том, что состояние его матери стремительно ухудшается. жизнь словно против того, чтобы у него хоть что-то было ‘в порядке’. — юнги. — молчит, даже не реагируя на оклик. он в принципе предпочел бы вообще ни о чем не говорить и побыть одному наедине со своими мыслями. в последнее время много всего навалилось. и это слишком для человека, который тяжело переносит любые перемены. — ты избегаешь меня и делаешь вид, будто ничего не произошло. — потому что я не хочу все менять из-за твоего необдуманного поступка, окей? давай не будем сейчас об этом говорить. — это не... — нет. - прерывает прежде, чем тот успевает что-то сказать. брови ломаются на переносице, образуя складки. — заткнись, хосок. хватит. — обреченный вздох. юнги прикрывает глаза всего на секунду, после рывком поднимаясь на ноги. — я схожу за кофе. единственное, к чему юнги не хотел бы притрагиваться — потаенные уголки хосокова сердца. потому что знает, что ему там не понравится. хосок был хорошим другом, но человек из него не очень. скрытный. у юнги не работали глаза, но дураком он не был. и все прекрасно замечал. фальшь в его доброте. в действительности мин не считал его поступок необдуманным. от этого еще хуже. чуть ли не носом сталкивается с кофейным аппаратом в зале ожидания. тратит несколько минут для заключительного вывода, что эту железную коробку придумал сам сын дьявола: ни один пункт не выделяется рельефом, дабы его можно было разобрать, как и кнопки со стоимостью, только липкие наклейки, которые слепому не прочесть. юнги раздраженно звенит мелочью, пытаясь отыскать углубление для оплаты, но находит разве что очередную причину для нервного срыва в лице рассыпавшихся по полу монет. — блять... — помочь? — вздрагивает от неожиданности, узнавая бархатный голос. этого еще не хватало. юнги не знает, почему продолжает стоять, замерев. как будто если он не будет шевелиться, то это сделает его невидимкой и укроет от лишних вопросов. но в реальности так не бывает, а чонгук не из тех всепонимающих и тактичных. сверлит настойчивым вниманием. — что ты здесь делаешь? — могу спросить у тебя тоже самое. — я навещал тут кое-кого. хмурится, озираясь по сторонам на подобие зрячих, на деле же прислушиваясь к абсолютной тишине зала ожидания — они единственные. юнги не может взглянуть на часы, но он точно уверен, что на улице была глубокая ночь, когда они прибыли сюда. — разве врачи позволяют навещать в ночное время? — наверное? — ты можешь сказать прямо, чонгук. — осторожно вытягивает руку в попытке наткнуться на чужое плечо и ободряюще его похлопать, но внезапно перехватывают, грубо пережимая запястье. тихо шипит от неприятных ощущений. — это тебя не касается. — невольно ежится, будто холод в голосе чона стал осязаем и пробирает до костей. ему не нравится этот тон. они все еще стояли на расстоянии вытянутой руки, но юнги чувствовал себя прижатым лопатками. тут же отпало желание развивать диалог. удивительно, какое сильное влияние чонгук на него оказывал. лишь одним своим голосом. — я понял. — облизывает сухие от тревоги губы, все еще ощущая на руке тугую хватку даже после того, как ее выпустили. — мне нужно идти. я обещал хосоку, что принесу кофе. — и только сейчас вспоминает о рассыпанных деньгах. ругаясь про себя, шарит по карманам в надежде найти пару лишних монет, но отвлекает звон мелочи, теряющейся в автомате, и журчание готовящегося кофе, тут же наполнившего комнату тягучим запахом. мин отмирает только в момент, когда чонгук уже вручает ему пару пластиковых стаканчиков с горячим напитком и желает доброй ночи.

ººº

юнги передвигался небольшими шагами, дабы не разлить ничего и почти уверился, что идет не в ту сторону, пока его не ловят за плечи. — ты долго. потерялся? — из рук тут же пропадает один из стаканчиков, а чужая ладонь любезно подталкивает к скамье. юнги наконец позволяет себе немного передохнуть и уткнуться носом в терпкий кофейный аромат, отвлекаясь от бьющего в ноздри едкого духа больницы. он пробыл здесь всего ничего, но вся эта присущая атмосфера суматохи уже настолько приелась, что мин уверен — возвращаться сюда не захочется с вероятностью в сто один процент из ста. — пересекся с чонгуком. — он тебя преследует или что? — мы случайно встретились. — ага. а потом он окажется гребанным сталкером-маньяком. едва не обжигается, делая довольно большой и резкий глоток. кадык возмущенно дергается вслед за проходящей по горлу жидкостью. в первую минуту юнги даже не может поверить, что хосок говорит это всерьез. — что за бред? — чем, по-твоему, он может заниматься в больнице в полвторого ночи? — тем же, чем и мы? — так и сказал? — он сказал, что меня это не касается. — тебе не кажется это подозрительным? — боже, хосок, ты детективов начитался? с чего такое подозрение к чонгуку? — вы же с ним, ну... типа вместе? я волнуюсь за тебя. все-таки это первый раз, когда у тебя кто-то появляется. — твоя гиперопека переходит границы. ты обвиняешь его в какой-то хуйне без причин. — а если причины появятся? — он меня не преследует, ясно? да что с тобой не так? разве не ты вселил в меня уверенность, что в этих отношениях есть смысл? сглатывает напряженно слюну, вслушиваясь в притихшего хосока. никак не может понять, почему тот вдруг стал настолько недоверчивым. сам же чон не дает никаких ответов своему поведению. друг он хороший, но человек не очень. мимо прошел глухой звук каблуков и щелчок закрывающейся двери. скоро начнет рассветать. на плечо легла осторожно чужая ладонь, сжимая тонкими пальцами. — извини. давай пройдемся?