Парни возвращались с вечерней пробежки, по центру Лондона, когда на улице стемнело, а на небе начали появляться первые звёзды. Ветер значительно усилился, а температура близилась к нулю, было весьма холодно, и, боясь простыть студенты ускорили шаг. Когда до кампуса оставалось несколько сотен метров, Блейз вдруг резко остановился и, виновато посмотрев на Драко, оповестил второго о том, что в отеле неподалеку, его, оказывается, ждёт очередная пассия, и ему срочно надо уйти. Ответив ему лёгкой усмешкой, блондин поспешил поскорее добраться до университета.
Казалось, ветер стал дуть все сильнее, он окутывал, пролезал сквозь все щели, будто его единственной целью было заморозить несчастного парня, которому не сидится дома.
А Малфой, который по своей натуре с самого детства, не переносил холод, теперь грезил лишь о том, как он придет в свою комнату, примет горячий душ, заварит себе лапшу и ляжет спать, параллельно слушая Stinga.
Но неделю назад, в жизни этого аристократа, появился совершенно несносный мальчишка, который и в этот раз умудрился испортить тому планы.
***
Ещё издали Драко почувствовал, что что-то не так, непонятное волнение обуздало парня, и он, ускорив шаг, приблизился к университету настолько, чтобы, наконец, увидеть Мальчика–Который–Бесит в абсолютно обессиленном состояние.
В первые секунды его сердце пропустило пару ударов, в ушах стоял такой шум, что на несколько секунд блондин перестал слышать, ноги сделались ватными, они будто не хотели больше функционировать. Он остановился как вкопанный, лишь бы не упасть, глубоко вздохнув и попытавшись успокоить, бешено бьющееся сердце Малфой сфокусировал взгляд на Германе, на негнущихся ногах, он подошёл к первокурснику: «У него лихорадка» — пронеслось в голове со скоростью брошенного мяча.
Руки дрожали, а вечно ясные мысли испарились, они сменились на беспорядочные, сумбурные и вовсе не такие радостные, какие вероятно он должен был испытывать при
таком виде своего
врага.
Слабый. Именно таким сейчас был Герман, но почему Драко не чувствует ни ликования, ни превосходства, ни других похожих эмоций, вместо них его горло будто стягивает железный прут, который сжимает сонную артерию все сильнее и сильнее, запрещая дышать свободно.
Проклиная все на свете, парень злится, на себя, что так долго шел к университету, и от того так поздно пришел. Злился на то, что вообще согласился и одобрил эту идею и, разумеется, на Германа, который сейчас должен был лежать у себя в комнате, а не находится в таком состоянии на улице, опять доставляя проблемы.
Казалось, Малфой шел целую вечность, все действия блондина были будто замедленны, вот он наклоняется к парню: «От него пахнет лавандой», — подхватывает его на руки, кажется, первокурсник слегка бредит, мальчишка совсем не узнает своего «спасителя», и, слава богу, решает в итоге парень.
— Почему ты такой лёгкий? Ты как в футбол собрался играть с таким то весом? — пытается его успокоить и не дать ему грохнуться в обморок блондин.
— Вообще-то я из-за тебя, не играю теперь в команде, — надул губы брюнет, из последних сил шевеля губами.
Именно в тот момент, когда Герман впервые ответил на вопрос Драко, он впал в ступор, до сих пор парень не понимал, насколько сильно он навредил этому брюнету. Захотелось врезать кому-нибудь, желательно себе и желательно пару раз. Вся его сущность отторгала,
такой расклад событий, Малфою не нравилось чувствовать себя виноватым, чувствовать груз ответственности и беспокойства за незнакомого человека. Не в его характере было заботиться о ком-то, волноваться. Драко почувствовал жар во всем теле, будто в его кожу вошли сразу тысяча игл, острых, горячих, только что сплавленных. Парень дернулся и на секунду остановился.
— В детстве я был избалованным ребенком. Мне часто говорили, что я могу заиграться и не заметить грани, тогда я смеялся, язвил и отмахивался, но сейчас я все больше и больше начинаю осознавать свои ошибки. Правда, не думаю, что мне хватит смелости сказать тебе об этом, когда ты будешь в более адекватном состояние, но сейчас это не так важно, — пробормотал Драко, молясь всем богам, чтобы Герман этого не услышал.
***
Решив, что следует отнести парня в его комнату, Драко тихо прошмыгнул мимо спящего охранника, взбежал по лестнице на третий этаж и, посмотрев у стенда, в каком номере расположились Герман и его сосед устремился туда. Найдя номер буквально за несколько минут блондин обрадовался, однако спустя минуту его постигло жесткое разочарование: номер был закрыт не на ключ, а на пин-код, который знали только Герман, рыжий парень (разумеется Драко не знал как зовут соседа брюнета) и вахтёр. Был вариант сходить и спросить код у охранника, вероятно, он его знал, однако спускаться обратно на первый этаж, да ещё с парнем на руках, который казался полумертвым, было очень рискованно и выглядело, как минимум странно.
Немного подумав, а так же вспомнив, что до завтрашнего обеда в кампусе точно никого не будет, Малфой переступив через свою гордость, пошел вместе с Гермионой, в свою комнату.
Герман совсем поплохел, он полностью расслабился, выглядел очень бледным, а дыхание у него замедлилось и стало надрывным, даже когда Драко буквально влетел в номер и аккуратно положил парня на свою кровать, брюнет не издал ни звука.
Блондин запаниковал, его руки сильно тряслись, а в голове царил полнейший беспорядок. Он уже рвался схватить телефон и позвонить в скорую, но остатки здравомыслия твердили ему, что это просто сильная простуда, на помощь он успеет позвать и не стоит так паниковать.
Кое-как уняв дрожь в конечностях, парень вздохнул и быстрым шагом направился к шкафу, резко открыв его, он достал градусник и пару таблеток, чтобы сбить температуру. После он схватил белоснежное полотенце и засунул его под ледяные потоки воды, с помощью которых он смог слегка привести свои мысли в порядок. Внутренне он весь сжимался и дрожал от паники, но внешне (теперь) оставался спокойным и собранным.
Померив температуру, Драко нахмурился, красная точка слегка превышала тридцать девять градусов, положив холодную тряпку на лоб, Малфой стянул с себя верхнюю одежду и обувь, а так же проделал это с Германом, решив, что раздевать его полностью будет слишком, блондин, к счастью Гермионы, оставил ее в футболке и спортивных шортах.
