Она девчонка?!

В детстве мать Драко часто болела, у нее практически не было иммунитета, достаточно было легкого порыва прохладного ветра, и у нее начинался кашель. Легкие Нарциссы работали лишь на сорок процентов, что усложняло ситуацию в разы. Молодая мама переболела всеми возможными заболеваниями: грипп, корь, свинка, малярия, но чаще всего она заражалась лихорадкой, пару раз врачи даже выявляли «лихорадку-денге»*, спустя месяц после второго, казалось бы, успешного, выздоровления, Нарцисса скончалась у себя в загородном домике. Прошло уже шесть лет с того дня, в день ее смерти, сидя у себя в комнате, бледный, с зареванными и опухшими глазами, болезненной внешностью и угловатыми формами четырнадцатилетний мальчик, пообещал себе, что если когда-нибудь он вновь столкнется с этим заболеванием, он будет знать, что делать. Раз в неделю, на протяжении этих шести лет Малфой проходил практику в лаборатории своего дяди, разбираясь во всех нюансах и неточностях. Проверив состояние Германа, юноша пришел к выводу, что волноваться и правда не стоит. — Обычная «белая» лихорадка*, — пробормотал блондин, вытаскивая из голубого таза сероватую тряпку и прикладывая ее к лицу парня. Отточенными движениями, он открыл два прозрачных пузырька с цветными этикетками: «парацетамол» и «ибуфен» и перелил 10мг в столовую ложку. После аккуратно приподняв голову брюнета, он влил содержимое ему в рот. Намочив темно-зеленое полотенце, которое Драко нашел у себя в сумке, ледяной водой, парень принялся растирать шею, руки и ноги больного, дабы попытаться сбить температуру. Непонятное волнение громыхало где-то внизу живота, внутренности сворачивались в тугой узел, но парень упрямо делал вид, что все нормально. Убедив себя, что такая реакция вызвана плохими воспоминаниями из детства, он слегка успокоился, однако внутренний голос твердил, что дело не только в этом. Будь Герман болен, предположим, ОРВИ такого бы не произошло, подумал юноша, заканчивая процесс растирания конечностей. — Остается только ждать, если температура не спадет в течение двух часов, придется вызывать скорую, — прошелестел Малфой, еле слышно выговаривая слова, скорее для себя, чем для Германа, который в любом случае не слышал его. В очередной раз, смочив тряпку прохладной водой и приложив ее ко лбу Германа, Малфой сел на стул, подле кровати, закинув ногу на ногу, и задумчиво скрестил руки в замок. Тонкие брови были сдвинуты на переносице, а губы сжаты в одну прямую жёсткую линию. Повернув голову в бок, блондин в тихую посматривал на Гермиону, и как только ее грудь особенно высоко поднималась, из-за сбившегося дыхания, парень моментально отворачивался от девушки, делая вид, что занят своими делами, такими как… хмм, ковыряние ногтей. Хотя такая отмазка вряд ли бы сработала, ведь его ногти были просто в идеальном состоянии, никак у других юношей его возраста, поэтому вероятно, правильнее бы было…

***

Голова жутко болела, было ощущение будто в нее перестал поступать кислород, кровь прилила к голове и от того девушка тихо застонала, приложив два пальца к вискам. Перед глазами плясали яркие пятна, все расплывалось. Как камера, которая ещё не сфокусировалась, но ей уже пытаются воспользоваться. Медленно и верно девушка вновь почувствовала слабость, голова закружилась и Гермиона вновь упала на подушку. К сожалению или к счастью, брюнетке не удалось расслабиться и поэтому спустя ещё три часа, последние крупицы сна растворились в черном водовороте беспокойных воспоминаний. Второе пробуждение было намного приятнее первого: голова уже не так сильно болела, зрение вернулось, вот только тяжесть, чувствовавшаяся в районе бедер, мешала нормально двигаться, ноги сильно затекли, создавалось ощущение, будто уже большое количество времени к ногам привязан большущий булыжник. С трудом оторвав голову от подушки, девушка оперлась на локти и, жмурясь от солнечных лучей, прилетающих прямо ей в лицо, тихо ойкнула от неожиданности. Прямо на её ногах преспокойно лежала белоснежная макушка, платиновые волосы разлетелись по одеялу, отдельные пряди волос закрывали лоб и глаза парня. Лицо было таким расслабленным, таким спокойным и… ранимым? — Совсем никак в жизни, — подумалось Гермионе. Внизу живота что-то затрепетало, темные ресницы, слишком черные для такой бледной кожи и платины на голове, тихо подрагивали в такт дыханию. Девушка смотрела на парня, задержав дыхание, сейчас этот мерзкий гад, казался не таким уж и мерзким. Гермиона водила взглядом по его лицо: чуть приоткрытым губам, идеально прямому носу, шелковистым волосам. Внезапно девушка остро почувствовала, что абсолютно не знает этого человека, будто он ведёт двойную жизнь: в одной из которой он юноша с трагичной, и загадочной судьбой, а в другой: популярный бабник, плюющийся ядом направо и налево. — Интересно он только когда спит «такой» милый, или я действительно упускаю важную деталь? — подумала Гермиона и тяжело вздохнула. Веки парня вздрогнули, и он открыл глаза. — Малфой? — вопросительно спросила Гермиона, ели сдерживая смешок, девушка пыталась сохранить хладнокровие, за все время их знакомства она ни разу не видела его таким растерянным, как маленький котенок, которого только что отняли у матери. Он щурился, кривил губы, и было ясно, что в его голове происходит серьезный мыслительный процесс, вследствие которого уже через две минуты Драко Малфой схватив свои вещи, стрелой вылетел из своей же комнаты, не проронив ни слова.