***
Халенхолл был довольно большим городом, вторым по величине после столицы Барандира*, построенным на невысоком холме. Он состоял из нескольких ярусов, каждый из которых начинался и заканчивался воротами с названием квартала. Всё начиналось с торгового квартала, куда съезжались купцы и где стояли лавки ремесленников. Это было довольно удобно — караванам купцов не нужно было заезжать вглубь города и оставлять многочисленные повозки на не слишком просторных улицах. Все повозки оставляли прямо у главных ворот, и за ними зорко приглядывала стража. В случае необходимости, купцы могли быстро сбегать за новой партией товаров, не оставляя свою лавку надолго закрытой. Торговый квартал был условно поделён на две части: лавки, что были ближе к главным воротам города, принадлежали приезжим купцам. Они длились до небольшой площади с фонтаном в центре. В другой же части находились лавки местных, чтобы можно было быстро прийти домой, так как следующим кварталом был жилой. В Халенхолле его принято было звать кварталом «смертных», так как там жили люди без каких-либо титулов и уж тем более без знатного происхождения. Обычные люди, в основном рабочие. Этот квартал был самым большим и занимал полтора яруса. Чести ради, следует отметить, что не все жители города селились здесь — те, кто предпочитал земледелие, селились вокруг города, в уютных домиках с садом или огородом. Кое-кто из них, кто мог себе позволить, держал скот или маленькую пасеку. За жилым кварталом находился высокий квартал. Он назывался так из-за культурных и культовых построек, располагавшихся там, а так же из-за жилых домов, принадлежащих богатым гражданам или представителям благородных родов, которые и сами, в прочем, напоминали произведения искусства. Каждый будто стремился переплюнуть соседа и построить дом ещё вычурнее. Зато такое стремление украшало высокий квартал и делало Халенхолл одним из важнейших культурных центров Барандира. Здесь, в единственном из городов севера, да и, пожалуй, всей огромной империи Ругмар, находилось 2 храма двух разных религий, которые исповедовали жители этих земель. Вообще, Ругмар делился на 5 больших областей, главной из которых, центральной, была Вызь. Там находилась главная столица империи, да и императорский дворец. Смена веры пришла с предыдущим императором — король Имгвар III был ярым поборником своей веры и почти в принудительном порядке заставлял жителей империи принимать новую веру — Оэрианство. С оптимизмом это не воспринял никто. Но потом, постепенно, из-за преследования язычников, большая часть страны стала верить в Оэра, единого бога. Храмы старых богов стали меняться — их не сносили, ещё чего, строить новые было слишком затратно. Их реконструировали и под храмы новой религии. Сносили все алтари старых богов и ставили новые. Однако север, со своими древними традициями, совершенно не принимал новую веру. Это слишком сильно изменило бы уклад. И поэтому, в качестве компромисса, в столице Барандира был только храм Оэра, в Халенхолле два разных храма, а во всех остальных городах так и остались старые языческие храмы. Самым последним и высоким был дворец ярла*. он занимал всю верхушку холма, благо она была почти прямой и выравнивать грунт строителям особо не пришлось. Здание выглядело фундаментально — не слишком высокое, всего метров 6 в высоту, зато с толстыми стенами из светлого камня. Оно представляло собой прямоугольник с подточенными углами, почти овал. На втором этаже, с левой стороны, был балкон, окантованный чугунным забором. Он занимал примерно одну четверть второго этажа и там проходили боевые учения стражи. К тому же с балкона было удобно высматривать врага, ведь вход в город был только со стороны ворот, а балкон как раз выходил на них. Крыша была сделана из металлических пластин и украшена тонкими чешуйками серебра. По сторонам во дворце было по паре довольно объёмных окон с витражами, изображающими покорение севера. Завершала композицию дворца статуя сидящего саблезуба, символа Барандира, отлитая из белого золота, находившаяся на пьедестале на крыше дворца.***
Риг приехал в Халенхолл ненадолго, только чтобы запастись едой для возвращения в гильдию. Его последний заказ находился очень далеко, чуть ли не на границе Барандира, и он не рассчитал точное количество припасов, которое ему понадобилось в дороге. У него оставалась пара лепёшек, да три полоски вяленого мяса. Воду он ещё с утра отдал коню, решив, что его Черногриву она нужнее — всё-таки именно конь довезёт его до города. Было около трёх часов, когда он уже увидел городские конюшни издалека. Погладив коня по вспотевшей шее, Риг ласково проговорил: — Ну-ну, мальчик. Скоро мы тебя почистим и накормим досыта. Думаю, даже спать устроим в чистое стойло. Ты заслужил, — конь, понимая слова хозяина, добродушно заржал и пуще прежнего понёсся по дороге к городу. Черногрив был необычным конём. Подобные принадлежали всего троим людям в Барандире. Да и Рига нельзя было назвать совсем заурядным жителем империи. Хотя его внешность была вполне обычной для этих мест — роста он был обычного, примерно 6 футов*, непослушные пепельные, почти белые волосы чуть ниже плеч, которые он часто для удобства заплетал в хвост, борода, которую он старался брить, оставляя лишь небольшую щетину, но всё равно неплохо отрастающая из-за частых странствий, карие, почти медовые, глаза, подтянутое и в меру тренированное тело, и довольно мужественное, суровое лицо — работа у Рига была совсем не простой и уж точно не заурядной. Риг был отменным наёмным убийцей, да и к тому же неплохим вором. Риг был членом чёрного ордена, славившегося своим профессионализмом. Вступить в него было крайне не легко: не человек находил чёрный орден, это орден находил подходящих людей. А тех, кто отказывался вступить, ради секретности чаще всего убивали. Убежище ордена находилось в тайном месте и никто, кроме его членов, даже не подозревал где именно. Оно было отлично скрыто среди лесов, а на входе стояла прочнейшая дверь. Чтобы пройти, нужно было назвать пароль, который знали лишь члены ордена. Рига уважали в ордене, он был одним из лучших ассасинов. Потому-то глава ордена, колдун Фроуд, призвал для него из тёмного мира Черногрива. Он был совершенно чёрным, с красивой длинной гривой и кисточками над копытами. Лишь глаза коня горели красным, а из ноздрей иногда шёл красноватый дым. На боку лошади была еле различимая метка ордена — след ладони, сделанный кровью. У Черногрива метка была тёмно-серого цвета, чтобы избежать лишнего, не нужного внимания. Государство конечно не одобряло существование ордена наёмных убийц, особенно такого как чёрный орден: орден брался за самые сложные задания, в том числе убийства военачальников, высших государственных чинов или убийства обычных людей с какими-либо усложняющими заказ обстоятельствами. Но и брали члены ордена гораздо больше обычных наёмников. Сделать заказ тёмному братству было тоже не просто. Нужно было совершить чёрное таинство. О его свершении узнавал Фроуд с помощью своих фамильяров — воронов, крыс или хорьков. Сам Фроуд редко покидал убежище. Он делал это только когда вербовал предложенных ему новичков, или же, ещё реже, когда задание требовало его личного присутствия. Риг добрался до города в считанные минуты. У конюшен конь сам замедлил ход, а потом и остановился, ударив копытом о землю. Всадник слез и под уздцы подвёл коня к конюху, попросив обеспечить лучшее стоило, накормить яблоками и овсом и почистить. Затем Риг достал мешочек монет и протянул кивнувшему мужчине вместе с уздой. Перед уходом, Риг достал из седельной сумки тёмный плащ и оставшуюся провизию в мешках. Надев плащ и повесив мешок на пояс, мужчина направился в город. Торговый квартал встретил его громкими криками: — Подходите! Лучшие шелка в Барандире! Получится прекрасное платье! — Отведайте только что испечённых булочек с маком! При покупке двух, третью отдам за полцены! — Мечи! Острые клинки на любой вкус! Мой клинок впору носить даже императору! Риг проходил мимо. Он решил для начала вымыться и залечить рану на боку, которую он умудрился получить на пути домой, столкнувшись по дороге с разбойниками. Он конечно доходчиво объяснил, что нападать на членов чёрного ордена очень вредно для здоровья, но осадок, в виде не глубокого ранения, остался. Последней в квартале была лавка лечебных трав, а по совместительству цирюльня. Риг подумал, что это то, что надо — можно и рану залечить, и состричь надоевшую за путешествие бороду. А уж после этого можно пойти в купальню, располагавшуюся в высоком квартале. Риг открыл дверь и услышал тонкий звон колокольчиков. Тут же прибежал хозяин лавки. Санти был не слишком похож на северянина — без сомнения, его предки были из куда более приветливых земель. У него были пшеничные волосы до плеч и ясные голубые глаза. Роста он был не большого, 5 с половиной футов*, да и телосложение не слишком напоминало северян: он был худоват, не похоже было, что он когда-либо держал в руке меч. Лицо было сердцевидным и по-юношески красивым, хотя он был, кажется, не многим младше Рига. В нём было нечто такое, что заставило Рига вдруг застыть, не в силах оторвать от мужчины взгляд. И тогда он заметил одну интереснейшую деталь одежды цирюльника — на его шее висел амулет Верении. «Не женат, да ещё и ищет отношений. Это что, подарок судьбы?» — Риг удивился собственным мыслям. Когда Санти неловко кашлянул, Риг понял, что он бесцеремонно пялится на парнишку, от чего ему очень неловко. К тому же цирюльник уже два раза спросил, что посетителю нужно и не получил ответа. Взяв себя в руки, мужчина проговорил: — Кхм, простите. Мне бы залатать рану и побриться, а если вы ещё и про свои травы расскажите, я буду совсем не против, — Риг постарался дружелюбно улыбнуться, но получилась лишь глупая улыбка, от чего Санти тихонько хихикнул. — Конечно, проходите. Для начала займёмся раной, а потом уж бородой, — с этими словами, мужчина прошагал в другую комнату, откуда и прибежал, услышав колокольчик. Риг направился за ним. Лавка состояла из трёх помещений. Первым был прилавок с различными травами, свойства каждой из которых были подробно описаны. Второй была совсем небольшая комната с кушеткой и шкафчиком с разного рода инструментами для врачевания. Третьей же был примерно такой же по размеру зал с креслом и зеркалом, где, видимо, Санти брил и стриг людей. Риг устроился на кушетке во второй комнате и снял сначала плащ, а потом и чёрный кожаный нагрудник ордена. Взглянув на это прекрасное тело, Санти невольно смутился и отвёл в сторону взгляд. — Ну и где рана? — Наконец проговорил он, — тво… ваша… — Давай уже на ты. Без формальностей, — перебил его Риг. — Твоя броня кажется довольно прочной, хоть и кожаная, так что я не думаю что рана глубокая. Но скорее всего, придётся её промыть. Ты ведь проделал длинный путь, не так ли? — цирюльник сначала вымыл руки, а затем подошёл к шкафу и достал спирт, бинт и йод. — Да, очень далеко ездил. По работе. И вот, по дороге напоролся на разбойников. Неприятно конечно, придётся к броннику зайти, — Риг поморщился. Он совсем не любил навещать кузнеца или бронника, потому что они частенько узнавали в нём члена чёрного ордена по скрытым меткам, и потом доносили страже. От узнавания спасали только плащ с капюшоном, который он всегда надевал, когда направлялся в такие заведения, и быстрые ноги Черногрива, которого ни одна обычная лошадь догнать не могла. — С каждым годом ворья всё больше на дорогах. Набегут дезертиры из армии, да начинают грабить караваны. Ничего ж кроме махания мечом делать не умеют, — Санти сел около Рига и принялся промывать рану. Всё оказалось не так уж и страшно — в дороге Риг и сам сделал себе перевязку, что спасло рану от загрязнения сразу. Но конечно в пути повязка сползла, а Риг и не думал что его сумеют ранить, и запасной повязки не было. Пока Санти занимался раной, Риг морщился, но терпел. Заодно они познакомились и разговорились. Когда Санти спросил Рига о работе, он немного замешкался, но сказал, что он гонец, да и просто посыльный. Доставляет важную информацию и предметы куда надо. От части это было правдой, ведь ему частенько приходилось что-то подбрасывать своим жертвам, оставлять компрометирующие письма на телах. Риг же, в свою очередь, спросил об амулете Верении. Санти смутился, тихо проговорив: — Я не очень хорошо завожу знакомства. Никогда особо не умел этого. Я чувствую себя одиноко, и вот подумал, что жениться по барандирским традициям — неплохой выход. Я ведь не безобразен, кто-то наверняка найдётся… — Ты не просто не безобразен. По мне, так ты скорее красив, — после этих слов, Санти совсем смутился и даже отвернулся, скрывая румянец на щеках. Риг невольно улыбнулся, подумав, что он по-детски невинен. Промыв рану, цирюльник смазал края йодом, а затем стал делать повязку. Сначала он сделал что-то вроде заплатки: смочил вату настоем из крапивы, вложив вату в бинт и приклеив его края пластырем, но потом решил для верности ещё и примотать её бинтом к торсу мужчины — всё-таки работа требовала много двигаться, а это не слишком способствовало заживлению раны. А уж если повязка опять слетит, будет совсем неприятно. Так что он принялся обматывать торс Рига бинтом, при этом вынужденно прижимаясь к нему почти вплотную. Наёмник даже смог уловить его запах — корица и груша. «Наверняка сам одеколон делал. Ему подходит» — пронеслось у Рига в голове. Когда с повязкой было покончено, пришло время бритья. Риг устроился в кресле: — Ты её всю не сбривай, не идёт мне совсем без неё. Подстриги да подравняй. — Конечно, как скажешь, — Санти достал ножницы и нож для бритья и принялся за дело. Он работал аккуратно и совсем не поранил Рига. Когда Санти закончил, Риг взглянул в зеркало и удовлетворённо кивнул: — Отличная работа. Сколько я тебе должен? — Я… я не возьму денег с тебя, — Риг удивился таким словам. — Как это не возьмёшь денег? Ты много сделал для меня. Я настаиваю. — Просто загляни ко мне как-нибудь снова. Пожалуйста, — последнее он проговорил гораздо тише, будто с надеждой. Риг улыбнулся. — Конечно, — взяв руку Санти в свои, Риг взглянул в его глаза. Санти улыбнулся в ответ, — До встречи. И она наверняка будет скорой. Уходя, Риг всё-таки тайно оставил на прилавке мешочек монет. Он не привык получать что-то бесплатно, особенно за хорошую работу. Наёмник вышел на улицу и медленно, задумавшись, направился в купальню. Он никогда не думал о женитьбе. В жизни наёмника не слишком-то много места для любви. Да и кто захочет такого мужа? Но что если попробовать, допустить вероятность, что он может быть счастлив с кем-то? Да и иметь под рукой цирюльника лишним не будет. «Когда это я от абстрактного образа переключился на мальчишку? Да он никогда не выйдет за такого как я. Я грубый, властный, к тому же убийца. С другой стороны, он ведь не знает о моей профессии. Да и знать ему не обязательно. Даже у Фроуда была жена. Так почему не попробовать?». Риг кивнул самому себе. После купания он зашёл в храм старых богов и купил амулет, затем надел его на шею поверх плаща. А потом решительно пошёл в цирюльню. Снова прозвенел колокольчик над дверью, и Санти прибежал на звук. Видя амулет на шее Рига, он как-то непонимающе взглянул на наёмника. Риг решил сделать первый шаг сам: — Санти, я знаю что это как-то совсем резко и внезапно, мы только познакомились. Но я подумал что… — он вдруг сам осознал как странно это звучит, — ох. Это просто ужасно, о чём я думал, — он покраснел от стыда и уже было рванулся к выходу, но на его плечо легла робкая рука. — Останься, пожалуйста. Я… Я согласен выйти за тебя.