Север

      Санти проснулся раньше Рига, почти с первыми солнечными лучами. Он сладко потянулся, но осторожно, чтобы не разбудить спящего мужа. Тихо поднявшись с кровати и надев тёплые тапочки, Санти укутал Рига в одеяло посильнее и пошёл на кухню. Настроение с утра было отменным, не смотря на то что встал он рано. Санти не любил долго спать. Он предпочитал ходить в лес за травами рано утром, пока прохладно и тихо, или даже просто гулять по улицам города без единой души. Было в этом что-то романтичное. Размышляя о сегодняшнем дне, Санти умылся и надел удобную одежду для похода в лес.       Сегодня почему-то хотелось сделать что-то особенное. Обыденно готовя завтрак, Санти подумал, что неплохо будет испечь черничный пирог на обед, раз уж он пойдёт в лес. Может быть, ещё и свечку поджечь, поговорить о чём-то личном, особенно хотелось наконец послушать о Риге и его работе, о мечтах, о детстве. «К тому же излишки ягод можно было бы и в лавке продать» — подумал он. Позавтракав яичницей с гренками, Санти взял две корзинки, для ягод и трав, взял ножик, надел плотные сапоги с плащом и выдвинулся в лес. Идти было не слишком далеко, всего полчаса и он был на месте. В лесу у него был небольшой участок, где Санти выращивал травы. Он был на дне неглубокой ямки, что неплохо скрывало от расхитителей чужой собственности. Да и Санти накрывал травы навесом из веток, дополнительно пряча садик. Здесь у него была спрятана лейка — он вкопал её в землю и прикрыл листьями, чтобы кажды раз не таскать с собой. Оставив корзинки и вытащив лейку, Санти пошёл к ручейку на лесной поляне. Набрав воды, он стал заботливо поливать свои травы, и срезать уже поспевшие. Закончив собирать урожай, цирюльник прикопал лейку и спрятал её и садик. Поляна с черникой находилась глубже в лесу, туда мало кто захаживал, боясь заблудиться. Для Санти этот лес уже был как родной. Он ходил сюда раз в три дня и уже отлично знал чащобу. Придя на полянку, Санти присел и стал бережно собирать ягоды. Корзинка была до краёв заполнена через полтора часа, и довольный юноша направился обратно в город. Пора было открывать лавку.       В лавке Санти поставил корзинки на прилавок и снял плащ с сапогами, переодевшись в более удобные туфли. Они всегда были у него в лавке, так было гораздо практичнее. Прикосновение холодной ткани к ногам заставило поморщиться, на коже появились мурашки, но это было лучше чем весь день ходить в слишком тёплых, да и не удобных для дома сапогах. Тем более что скоро ткань согрелась и это перестало беспокоить. Санти перевернул табличку на двери лавки, чтобы люди могли заходить. Первым делом он решил засушить травы, так что снимал уже сухие и вешал новые. Некоторые уже подсохшие он складывал к травам того же вида, а из некоторых принялся делать порошки или отвары. Когда с травами было покончено, он взялся за чернику: нужно было отвесить ягоды, требующиеся на приготовление пирога, а остальные можно было выставить на продажу. Очень осторожно, чтобы не раздавить, Санти складывал ягоды в поставленный на одну чашу весов мешок. Когда он насыпал достаточно, мешок он аккуратно отставил в сторону, а ягоды из большой корзины стал пересыпать в корзинки поменьше, чтобы покупателям было удобно покупать уже отмеренное количество. Всего корзинок получилось семь.       Работы сегодня оказалось довольно много, и ягоды раскупили почти мгновенно: они были крупные, и выглядели, в целом, крайне привлекательно. На рынке таких никто не продавал, и покупатели очень просили завтра принести ещё. Но Санти знал, что не стоит так часто, ради каких угодно денег, эксплуатировать богатство природы. Иначе таких вкусных и крупных ягод не останется вообще, и станут попадаться только такие, как на рынке.       Во второй половине дня, к Санти в лавку заскочил знакомый кузнец. Он был хорошим парнем, но не слишком умным. Он привык работать руками и мало общаться с людьми, разве что по поводу своей работы. Ему, казалось, нравился Санти, но он никогда не решался ему об этом сказать. Сам он уже давненько носил амулет Верении, но, похоже, не везло. Нагрянул кузнец не просто так, а с букетом ромашек. Проходя в лавку, он кажется хотел вручить их Санти, но заметив, что он больше не носит амулет, как-то поник. Добродушно улыбнувшись, как обычно, Санти принял букет: — Спасибо, Бруни. И здравствуй. Давно я тебя не видел. За чем-то конкретным пришёл? — Здравствуй. Эм, да, мне нужно мазь для старика… опять спину ломит, а та уже кончилась, — кузнец работал вместе со старым, опытным бронником. У них была одна лавка на двоих. Брунни старался заботиться о старшем товарище, помогать по мере сил, так что повод бегать к Санти был довольно часто. — Конечно, сейчас. Только с утра приготовил, — Санти лихо пробежался к прилавку, отложил букет и отыскал нужную мазь. Он протянул её Бруни, а тот достал из кошелька пару золотых монет. — Я смотрю, ты больше не носишь амулет. Нашёл кого-то? — Брунни спрашивал немного опасливо, будто боясь услышать положительный ответ. — Да… это было довольно внезапно, я и сам толком не понял, как так вышло. Но теперь я, похоже, замужем, — Санти как-то неловко отвернулся под печальным взглядом Брунни. — Вот оно как. Поздравляю, — он явно сказал это лишь из вежливости. — Спасибо. Ну, раз уж у меня получилось, ты тоже наверняка скоро тоже найдёшь пару. — Возможно, — вздохнул, -пока я не ушёл, хотел спросить: тебе ничего не нужно починить дома? Или, может быть, ты хотел бы что-то заказать? -Нет, Брунни, ничего такого не припомню… Хотя подожди, — в голове вдруг мелькнула идея. Он вдруг решил сделать Ригу подарок, — мой муж гонец, и я переживаю за него: вдруг нарвётся на разбойников, когда поедет куда-нибудь? В прошлый раз он смог убежать, и то его ранили. Я хочу, чтобы у него был меч, на всякий случай. Хоть я сам и не одобряю оружие… Так что не мог бы ты сегодня вечером зайти к нам? Я хочу посоветоваться с ним, а ты сможешь дать совет. И я угощаю пирогом. — Пирог? Ну теперь я просто не имею права отказаться, — Брунни кивнул, — хорошо. Приду к семи, только закрою лавку. — Что ж, тогда до встречи, — Санти улыбнулся и помахал кузнецу на прощание. — До встречи, — кузнец вышел из лавки, и Санти снова принялся за работу.       Сегодня Санти решил закрыть лавку пораньше, чтобы успеть испечь пирог, да и вообще, чтобы побыть с мужем подольше. Перед возвращением домой он зашёл в торговый квартал за недостающими продуктами, но увлёкся и накупил слишком много всего. С парой тяжелых мешков, одеждой, да с мешочком ягод, он медленно пошёл к дому. Ещё на подходе он пытался докричаться до Рига, но так и не дождался помощи. Уже у двери, он устало уронил мешки и попытался открыть дверь, но она оказалась закрыта на ключ. Его это насторожило, ведь когда кто-то был дома, закрывать засов и не нужно было. Отперев дверь, Санти зашёл в тёмный дом, где никого не было. На столе стоял огромный букет, но его это совсем не обрадовало. Не это Санти ожидал увидеть. Наконец, взгляд привлёк белый лист у цветов. Санти с надеждой бросился к нему, надеясь, что Риг просто вышел на некоторое время или приготовил ему сюрприз. Но и тут бедного юношу ждало разочарование. Прочитав письмо, Санти даже осел на пол. Затем смял лист и швырнул подальше. Он обхватил руками колени и уткнулся в них лицом. — Почему сегодня, Риг. Я так хотел сделать день особенным, — Санти горестно вздохнул. Было обидно, и он даже не знал на кого злиться. На Рига? Он ведь просто выполняет свою работу. На судьбу? Что ж, пожалуй да, но имеет ли это смысл? На себя? Он ведь не мог всё знать заранее. Наконец, взяв себя в руки, Санти поднялся и по одному затащил мешки в дом. Зажёг наконец свечи. Сел за стол. Настроение пропало совершенно. Но он вспомнил, что пообещал Брунни приготовить пирог. — Что ж, назвался груздем, полезай в кузов, — он поднялся и принялся за готовку. Готовил он медленно, чувствуя, что устал так, будто таскал на своей спине каменные блоки. Хотелось просто лежать в постели, думать, или вовсе уснуть. Он поставил пирог в печь и решил, что ложиться сейчас не лучшая идея, а то и правда заснёт и спалит весь дом. Он поднялся наверх, взял с полки книжку и сел читать её да кухонным столом. Но и читать не хотелось. Тогда он взглянул на цветы. Это был огромный букет тюльпанов. Их было штук сто, точно Санти не мог посчитать. Выглядели они красиво, но Санти было так невероятно жаль, что эти прекрасные цветы скоро погибнут. Хотелось спасти, хоть что-то сделать. И он придумал. Вокруг дома у него был небольшой квадрат земли. Пока пирог пёкся, Санти решил высадить тюльпаны там. Взяв лопатку и надев перчатки, прихватив вазу с тюльпанами, Санти принялся за дело. Проделав работу до половины, Санти вернулся в дом — нужно было вынимать пирог из печи. После этого он продолжил. Высадив цветы, Санти полил их из ведра. Закончив, он с гордостью смотрел на свою работу. Дом выглядел гораздо красивее. Он стоял не далеко от двери, глядя на дом, когда почувствовал чьи-то руки на талии. Он обернулся с улыбкой, почему-то представив мужа, но это оказался Брунни. Санти даже вздрогнул, вырванный из грёз, и мягко высвободился из захвата. — Красивая клумба получилась. Я пришёл, как обещал. Твой муж внутри, да? — Брунни тащил с собой несколько чертежей. Санти вздохнул и вновь поник. — Боюсь что нет. Риг уехал… прости, я не знал, что так получится, он и не говорил, что ему куда-то нужно, какое-то срочное дело. Я бы не стал тебя утруждать, если бы… — Всё нормально, не извиняйся, — Брунни положил руку ему на плечо, и Санти невольно взглянул на него. — Но… пирог я приготовил, так что проходи. Хотя бы ты попробуй. Может, и про свои чертежи расскажешь, — Санти направился к двери и пропустил гостя в дом первым. Заходя, Брунни принюхался и сладостно выдохнул: — Пахнет потрясающе. Знаешь, если бы он знал, что ты собираешься сделать пирог, я уверен, он бы ни за что не уехал. — Может, ты и прав. Присаживайся, пожалуйста, — Санти взял нож и тарелку, став резать пирог. Начинки было много, она аппетитно растекалась по металлическому противню. Цирюльник положил большой ароматный кусок пирога на тарелку и поставил её перед Брунни, после чего подал ему нож и вилку. — А ты что, не будешь? — У меня совершенно нет аппетита, — Санти вздохнул, — я просто посижу рядом и гляну чертежи, ладно? -Конечно, но сам ты вряд ли что-то поймёшь. Там конечно есть рисунки, но для неопытного человека мечи все похожи. — А что, есть какие-то тонкости? Они же все нужны для одного и того же — чтобы нести смерть, — Санти фыркнул. — Ха, да ещё какие! Сразу видно — ни разу не сражался на мечах. Ну теперь я так просто не уйду, ты у меня всё о мечах будешь знать. — Лучше не говори с набитым ртом, ещё подавишься, — Санти всё же рискнул раскрыть чертежи и посмотреть, что всё-таки Брунни придумал. Чертежей было четыре, но Санти и правда не понимал, в чём же различия, разве что размеры у мечей разнились. На одном из чертежей вообще было что-то напоминавшее топор. Санти вздохнул, всё-таки признавая, что кузнец был прав: — Нда, я и правда ничего не понял. Объяснишь? — Естественно, — Брунни доел пирог очень быстро, и на лице остались следы черники. — У тебя тут, — Санти попытался показать, где он запачкался, но Брунни сам не смог стереть следы. Тогда Санти сам взял в руки салфетку и вытер его рот. Брунни внезапно перехватил его руку, поднося к губам и целуя. — Брунни, я… не надо. — Прости, просто ты кажешься таким печальным. Я хочу тебя утешить, — он было подался вперёд, но Санти остановил его, вытянув руку. — Нет. Не нужно. Просто расскажи мне про мечи.       Кузнец вздохнул и отпрянул назад. Потом взял в руки чертёж и стал рассказывать. — Я нарисовал три чертежа мечей, и чертёж секиры. Видов мечей ну очень много, и так как ни ты, ни твой муж не разбираются в этом, я решил, что нам нужно остановиться на самом простом. Так что эти различаются длинной и весом. Вот этот, самый маленький, одноручный. Он самый лёгкий, часто, когда им сражаются, берут в другую руку щит. Но я уверен, что ему щит не нужен. Этим мечом можно бить быстро, но и удары из-за веса будут слабее. Второй, чуть больше, это полуторник. Он потяжелее, но сражаться им не очень удобно — видишь, рукоять не очень длинная, так что двумя руками схватить не выйдет, а он тяжелее одноручного. Зато длиннее. Если у мужа руки сильные и он сможет поднимать такой меч одной рукой, то стоит взять его. Последний меч — это цвайхендер. Ну, или двуручник. Он очень тяжёлый, так что его держат в двух руках. Зато как он конечности рубит… эй, не морщись, правда жизни ведь. В общем, с этим мечом нужно быть поосторожнее. Пока замахнёшься, противник может уже пару ударов нанести. Зато, если силы хоть отбавляй, это будет самый лучший выбор — быстрый замах, и противника след простыл. Плюс ко всему, я сделал чертёж секиры. Топоры вообще служат немного для других целей, они рубящее оружие. Их суть как раз в том, чтобы прорубать броню и наносить раны. К тому же, они лёгкие и удары наносить можно быстро. Но у топоров есть проблема, ими очень сложно блокировать удары. Если противников много, меч, из-за длинны, будет лучшим оружием. Ну что, всё запомнил? Что по-твоему ему подходит больше? — Ох, точно сказать не могу, но я думаю одноручный меч был бы оптимальным выбором. Он ведь не наёмник какой-нибудь, а простой гонец. Ему лишь бы спастись, не дать себя ударить. Раз он лёгкий, блокировать наверняка тоже легче, правда ведь? — Отчасти ты прав. Всё зависит от того, какой меч у противника. От удара двуручным мясом, одноручник вообще может сломаться, слишком велика разница в весе. В общем, я думаю, что выбирать меч за другого очень сложно. Лучше пусть он сам его закажет, если, конечно, захочет. — Да, наверно. Что ж, Брунни, я не буду тебя задерживать. Заходи ко мне в лавку почаще, я буду рад поболтать с кем-нибудь. Кажется, я уже отвык быть один. — Д-да, конечно, обязательно, — кузнец как-то даже воодушевился, — обязательно приду снова. Может быть даже завтра. — Тогда, эм, до скорой встречи? — Санти улыбнулся. — Да, до встречи. И доброй ночи, — Брунни ушёл домой, и Санти снова почувствовал себя одним во всей вселенной. Затушив свечу, он пошёл наверх, спать. Кровать была какой-то слишком большой. Лежать одному было так холодно. И тогда, Санти перекатился на ту часть кровати, где раньше спал Риг. На подушке ещё чувствовался его запах — запах лошадиного мускуса, свежей травы и дождя. Обняв себя руками и укутавшись в одеяло, Санти наконец уснул.

***

      Больше недели Санти уже был один. Хотя бы Брунни довольно часто навещал его в лавке. Тюльпаны, которые Санти высадил вокруг дома, кажется, прижились, и теперь он заботливо их поливал и иногда любовался ими. По ночам было всё так же тоскливо, так что теперь Санти каждую ночь засыпал на части кровати Рига. В один день, Санти подумал — почему бы не затеять уборку? Он уже давно не проводил капитальной уборки, в доме было столько пыли, будто здесь лет сто не ступала нога человека. Ну или Санти был слишком к себе строг. В этот день он решил не открывать лавку, сделать выходной, и посветить дому всё своё время. Убираться Санти любил. Ему доставлял этстетическое удовольствие вид чистого, убранного дома. В нём сразу и дышалось лучше, и жить было уютнее. Так, вооружившись вёдрами с водой, тряпками, щёткой, веником и совком, Санти принялся наводить в доме порядок и красоту. Сначала он вытер пыль отовсюду, каждую поверхность в доме протёр. Затем принялся за пол: попеременно он мыл разные части дома, сначала подметая, уже после начиная влажную уборку. Санти драил его тряпкой и щёткой, даже пару заноз себе загнал, которые потом вынимал, но оно того стоило — деревянный пол сразу стал куда светлее, ровно как и стены, по которым Санти тоже прошёлся. Последней «грязной» комнатой была спальня. Подметая пол, выметая отовсюду сор, Санти вдруг выкатил маленькую чёрную штуковину неизвестного происхождения. Сначала он не понимал что это, но потом вспомнил про письмо, оставленное Ригом. — Ага! Вот его безделушка. Чёрная, маленькая, — перебирая предмет в руках, Санти обнаружил, что крышка у этого предмета снимается. Сняв её, цирюльник увидел маленькую печатку в виде растопыренной ладони, — интересная вещица. Но зачем она гонцу?       Санти просто распирало от любопытства. Печатку он спрятал в карман и решил, что когда Брунни в следующий раз наведается в лавку, он спросит кузнеца о символе. Если уж он сам не знает, то, может, знает старый бронник. Наконец, Санти продолжил уборку.

***

      Брунни заглянул только через четыре дня. К счастью, Санти не успел позабыть о печати. Потому, он почти сразу спросил кузнеца: — Брунни, ты знаешь что это такое? — Санти протянул кузнецу печать. Он взглянул на символ, но покачал головой. — Нет, никогда такой не видел. На мечах таких гравировок не делают. Вот были бы буквы, наверняка бы знал. — Как жаль. Но, может быть, твой коллега знает? Всё-таки, на броне всегда ставят кучу разных символов. — Хм, да, думаю, это возможно. Давай я покажу ему её завтра? Сегодня он не в мастерской, перетрудился вчера. Не хочу его беспокоить. — Да, конечно, можешь взять с собой, — Брунни спрятал печать в кармане брюк. — А где ты это нашёл? — Это Риг дома оставил. Вот мне и стало интересно, что за печать может быть у гонца. Да и зачем она ему. — Ну тогда и правда интересно. Вот завтра мы и узнаем. После того как Брунни ушёл, Санти ещё поработал какое-то время, а потом, закрывшись на полчаса раньше обычного, решил прогуляться по городу. Было так интересно, зачем же Ригу печать. «Он так мало рассказал о себе… интересно почему? Может быть, он какой-то не простой гонец? А что, если он — посол его императорского Величества? Тогда, его жизнь может быть в большой опасности, если он много расскажет о себе: вдруг кто-то шпионит? Может, он так скоро уехал, потому что у ярла есть какая-то важная информация для императора? Не иначе! Поэтому у него такие хорошие доспехи и так много золота. Ох, Риг, ты мог всё мне рассказать. Тебе нечего скрывать, я ведь никогда не предам тебя. Всё-таки, ты мой муж…». В раздумьях, Санти дошёл до храма старых богов. Он решил, что помолиться за Рига в дороге будет хорошей идеей. Такую важную информацию кто только не захочет отобрать.       Санти шагнул в храм. Людей здесь было множество. Он решил, что помолиться Азаре, богине света, добродетели и любви, будет самым лучшим выбором. Санти склонился в молитвенном жесте к алтарю, и стал тихо шептать: — Владытчица Азара, защитница людей, благослови моего мужа, Рига. Чтобы путь его был лёгок, чтобы никто не смог остановить его по дороге, чтобы не ранили его мечи врагов, и чтобы он вернулся ко мне скорее. Защити его от напастей. Да будет так, — Санти ещё некоторое время сидел у алтаря, склонившись, и будто почувствовал на душе спокойствие и благость. Он улыбнулся, взглянув на маленькую статую богини, и направился к дому, уходя бросив щедрую горсть золотых монет в ящик для пожертвований храму. Уснул он в ту ночь на удивление счастливый.       Когда Санти работал в лавке следующим утром, туда вдруг будто влетел Брунни. Цирюльник как раз стриг хорошенькую девушку, и от испуга чуть было не отрезал ей половину длинных волос. Кузнец выглядел страшно напуганным. — Санти, нужно очень срочно поговорить. — Брунни, я занят. Подожди немного. — Ты просто не понимаешь… — Я уверен, это можно отложить. Пожалуйста, посиди за прилавком. Можешь даже табличку перевернуть, — Санти спокойно продолжил стрижку, уже зная, что за «сенсацию» хочет ему рассказать Брунни.       Со стрижкой он закончил минут через пятнадцать, и рассчитав девушку, подошёл к кузнецу. — Ну, и что же за новость ты хочешь мне рассказать? — О, ты не поверишь, кто этот твой Риг! — Дай угадаю. Он ведь королевский посол, я прав? А печать ему нужна, чтобы в крайнем случае передать письмо другому и чтобы не было сомнений в подлинности информации? — Ох, нет, Санти. Всё куда интереснее. — Ну же, не томи! — У Санти не было больше вариантов, и его просто распирало от любопытства. — Это, — он указал на рисунок на печати, — символ чёрного ордена. Это чёртова гильдия наёмных убийц, известных своей беспринципностью и убийствами множества уважаемых людей Ругмара. Но в назначении печати ты прав — ей и правда помечают тайную информацию, чтобы не было подтасовок.       У Санти ноги отнялись. Он упал назад, успев только выставить сзади руки. Пострадала только спина и зад. Потом он судорожно стянул с пальца подаренное Ригом золотое кольцо с бриллиантом. Ему вдруг стало так горько и больно на душе. — Брунни, пожалуйста, уходи. Я хочу побыть один. — Да как же, вдруг этот дем-… — Уходи! — Санти крикнул, и Брунни решил не перечить, удалившись. Сердце юноши ныло. Он закрыл лицо руками и горько заплакал. «Как ты мог так нагло мне лгать, Риг! Да я бы никогда в жизни не вышел замуж за убийцу! Ты так искусно приотворяешься добрым, любящим, порядочным мужчиной! Да как я мог поверить тебе! Нужно было лишь взглянуть в эти лживые глаза, и тогда я бы сразу понял, что тут к чему! Зачем, зачем я решил с ним пожениться? Теперь ведь мы пара навеки! О, как я надеюсь, что по пути его волки сгрызут и я снова буду свободен! Никогда больше не женюсь! Я ведь ещё и молился за него, какой я дурак!». Санти заливался слезами минут двадцать, не меньше. Когда слёзы уже не шли, всё ещё всхлипывая, он поднялся с пола и отряхнулся. Он решил, что на сегодня работы хватит. Кольцо Санти с пола подобрал и отдал бродяге, просящему милостыню. По пути домой его догнал Брунни. — Я… надо было как-то полегче сказать. Прости. — Лучше уж сразу всё, — Санти даже поташнивало, так противно было думать о муже. Около дома его ждал гонец. — Простите, вы ведь Санти, да? У меня для вас письмо от, — он прочитал имя адресата, — некого Рига.       Услышав это имя, Санти чуть было снова не свалился на землю, благо Брунни его придержал. Он буквально вырвал письмо из рук гонца, холодно поблагодарив и дав ему золотую монету. Цирюльник стал на пути разрывать конверт, заходя в дом. Брунни последовал за ним. Зайдя в дом и быстро зажигая свечу, Санти сел и стал быстро читать. — Ну же, что там? — Брунни переживал за него, ведь по лицу цирюльника было видно, что он вот-вот снова расплачется. -Он пишет, что через два дня собирается возвращаться. Письмо было отправлено где-то неделю назад, из Троктейма. Он уже скоро будет здесь! — Санти даже затрясся от страха. — Тогда что ты тут сидишь, нужно скорее рассказать страже, как он выглядит! Пусть его запытают в тюрьме, может даже узнают где их логово! — Н-нет, я… я так не могу, — Санти жутко боялся Рига. Но ещё больше он боялся того, что будет, если он сдаст его страже. Вряд ли они смогут его поймать, но вот Санти тогда не жить наверняка. — Почему ты защищаешь его? Убийцу! Да не простого убийцу, ещё и члена чёрного ордена! Очнись, Санти, это не простые наёмники, которые на дорогах грабят беззащитные караваны, да ломают мебель в домах должников! Это профессиональные ассасины, прирезавшие чёрт знает сколько людей! Ходят слухи, что когда-то один из членов чёрного ордена убил самого императора! Почему ты пытаешься спасти его? Он то, что не должно существовать в нашем мире, ему здесь не место! — Да пойми же ты…! — Нет уж. Почему этот подлец тебе люб больше чем я? — Брунни так рассвирепел, что больно схватил Санти за запястье и притянул поближе. — Брунни, мне больно, пожалуйста, отпусти! — Санти было жутко. — Нет уж. Я уже давно задаюсь этим вопросом. Есть ли какая-то конкретная причина, по которой ты меня не любишь? Чем я плох для тебя? Разве я не добр с тобой, разве не заботлив? Разве я не заслуживаю твоего внимания? А что насчёт поцелуя? — Брунни тут же впился в губы Санти, с силой проталкивая свой язык в его сомкнутый рот.       Санти изо всех сил старался отпихнуть кузнеца, но тот перехватил и вторую его руку. Отстранившись немного, Брунни снова заговорил: — Я бы дал тебе всё — нежность, тепло, любовь. Но нет же, тебе нужно было выйти замуж, пока я пахал как проклятый, стараясь заработать на самое красивое кольцо для тебя. Ещё и мужа ты выбрал отличного! Небось, уже переспать с ним успел! — Что ты несёшь, Брунни, я…! — Что, ещё ни разу? — Он тут же гнусно улыбнулся, — ну тогда мы это сейчас исправим. Пусть порадуется что его мужу уже присунули, пока он мотался туда-сюда, убивая людей! Может дома будет чаще бывать!       Брунни повалил Санти на пол, перехватив обе его руки одной своей, а второй просто разрывая его одежду. Санти кричал, вырывался, но тщетно — руки кузнеца были слишком сильными, да и сам он был гораздо тяжелее Санти. Бедный цирюльник мог только плакать, ёрзать да сжимать ноги, чтобы Брунни не стащил с него брюки. Когда казалось, что надежды нет, что он вот-вот насильно потеряет невинность со ставшим ему в один момент ненавистным человеком, Санти заметил приоткрывшуюся дверь, а потом и быструю тень, рванувшуюся в их сторону. Потом блеск металла, и из шеи Брунни фонтаном полилась кровь. Он упал замертво, а оставшийся в одном белье Санти тут же отскочил от страха так далеко, как мог. Он трясся и даже смотреть не хотел на труп, иначе бы его сразу вырвало. Он забился в угол и закрыл глаза, тихо плача. Кто-то, похоже, куда-то утаскивал тело, но было слишком страшно открыть глаза. Потом кто-то просто молча сел рядом. А как только тень попыталась положить руку на плечо Санти, он будто дикий зверь скинул её и грозно проговорил: — Руки прочь!       Но попытки периодически продолжались. Первые разы всё заканчивалось одинаково, но уже начиная с четвёртого Санти подустал. На седьмой раз и вовсе перестал реагировать. Тогда он почувствовал, что чьи-то крепкие, но очень осторожные руки подхватили его, словно пушинку, и куда-то понесли. Открыв глаза о внезапности, Санти увидел Рига, осторожно придерживающего его. — Ничего не говори сейчас. И не сопротивляйся. Я не буду причинять тебе вред, — муж занёс его в маленькую ванную комнату и усадил в полную тёплой воды бочку. Он снял плащ, сапоги и закатал рукава. Затем сел на табуретку, взял мыло, и принялся очень осторожно отмывать Санти от крови. Все его волосы и тело были в ней. Санти чувствовал этот металлический запах. Ему уже будто было всё равно: слишком многое произошло за день. Отмыв Санти от крови, Риг вытащил его из бочки и закутал в полотенце. Там он тоже промок пока намывал мужа, но его это не заботило. Когда Санти был сухим, Риг вновь подхватил его на руки и понёс на второй этаж. Там уложил в кровать и наконец сказал: — Тебе нужен отдых. Спи. Потом я расскажу тебе всё, что хочешь. И если прогонишь, то я клянусь, что никогда больше мы не встретимся.       Санти лишь кивнул. Как только его голова коснулась подушки, он крепко уснул.       Санти проснулся рано утром, на следующий день. Рига рядом не было, но на кухне горел свет. Надев спальный костюм ради приличия, Санти спустился вниз. Риг сидел за столом, уже клюя носом. «Не ложился», понял Санти. Услышав шаги, Риг сразу сделал более собранный вид и взглянул на него. Санти молча спустился вниз и сел за стол. — Сейчас ты расскажешь мне всё. Без недомолвок. В подробностях. Расскажи мне как ты вообще пришёл к такой жизни. Как решил, что чёрный орден — это то, с чем стоит связать свою судьбу. — Хорошо, — Риг кивнул.       Он рассказал ему о своём счастливом детстве, о смерти матери, о голоде и боли, которые он чувствовал. О том как Фроуд подарил ему шанс на жизнь в достатке, любви и сытости. Как он и не подумал отказаться. Санти слушал его молча, не перебивая, тяжело обдумывая всё происходящее. — Расскажи мне о том, как ты впервые убил. Ты сказал что ты был просто хорошим вором в юношестве. Объяснись. — Хорошо. Меня отправили на серьёзное задание: нас было трое, я и два брата, Герхардт и Файфилдт. Нам нужно было попасть на тайный имперский склад, но замки там были шибко сложные, и не было в ордене убийцы, который мог и открыть такие сложные замки, и перебить в случае чего кучу наёмников, и прикончить их командира. Вот и пришлось брать меня с собой. С замками я справлялся довольно быстро, но вот на последнем из них застрял. Никак не мог подобрать нужное положение отмычки. Вот нас стражники и заметили. Замок-то я открыл, мы побежали, но стражники за нами. Файфилдт всучил мне палаш и сказал бежать в другую сторону. А они должны были отвлечь наёмников на себя. Я и побежал. Только уже на выходе столкнулся с целью всей операции — с командиром, которого и нужно было убить. Я пытался убежать, но он загнал меня в угол: я ведь не знал, как устроена эта часть склада. Я знал только как туда дойти. Он схватил меня за руку, уже занёс надо мной меч, но я в страхе схватил с пояса тот палаш, что мне всучили, и резанул им тому мужику по ноге. Он сразу подкосился, я смог вырвать руку из захвата и отрубил ему голову. Я сам понять ничего не успел. Помню, что от увиденного меня сразу вырвало, коленки тряслись, сердце стучало как бешеное. Мой нагрудник был заляпан кровью, и хоть этого было не видно на чёрной ткани, я ощущал эту противную липкость. Я бросился бежать куда глаза глядят, как можно дальше. Добежал до какой-то реки и сиганул туда с разбегу, старался смыть кровь. Мне было страшно осознавать, что я теперь убийца, — Риг не на долго замолчал, закрыв глаза, но затем продолжил, — когда истерика прошла, я вернулся к лошадям и поскакал домой, в убежище. Герхардт и Файфилдт в тот день погибли. Но так как я убил командира, задание было с потерями, но сделано. Фроуд даже дал мне положенную братьям награду. А потом сказал, что мне пора научиться убивать. Наш главный наставник, Свен, стал меня очень жестоко тренировать. Фроуд хотел, чтобы я стал лучшим. Он всегда видел во мне сына, а не простого члена ордена. И я добился больших успехов. Сейчас я считаюсь самым, можно сказать, титулованным убийцей ордена. Самые известные жертвы чёрного ордена — моя работа. Я берусь за самые сложные задания. И поверь, я прекрасно осознаю, что ты легко можешь положить конец моему существование, рассказав обо всём страже.       В ответ Санти вновь кивнул. — А теперь скажи… что ты сделал с телом Брунни. — Вчера я спрятал его, а ночью вывез в лес и сжёг. Всю кровь в доме я смыл. Никто не сможет ни обвинить тебя, ни доказать, что ты хоть как-то причастен к его смерти. — Хорошо. А теперь дай мне подумать. Иди спать.       Риг кивнул и направился на выход из дома. — Куда это ты собрался? — Санти окликнул его не полпути. — Я пойду сниму номер в таверне. — Иди спать наверх, — Санти говорил жёстко, и Риг не смел его ослушаться. Развернувшись, он поднялся по лестнице в спальню, разделся и лёг на своей половине, сразу и уснув.       Санти обдумывал каждое слово, сказанное Ригом. Он и не знал, что теперь делать. Похоже, наёмник решил, что Санти не сдаст его. Доверился. Цирюльник глубоко вздохнул. Было так сложно принять решение. Он всё ещё побаивался Рига. Но и за свою жизнь переживал. Если не Риг, то его братья захотят с ним поквитаться. А судя по тому, что этот Фроуд — колдун, это не составит для них никакого труда. И так, собрав все факты воедино. Санти принял решение.

***

      Когда Риг уже спустился из спальни, умытый и одетый, завтрак уже был готов, а Санти мирно читал книгу и пил кофе, сидя за обеденным столом. Наёмник как-то немного опасливо сел рядом на стул и спросил. — Что ты решил, Санти?       Тот медленно отложил книгу, не закрывая страницу, на которой остановился. Наконец, он заговорил: — Ты останешься здесь. Больше ни слова от меня не утаишь. Когда нужно будет уезжать по делу, будешь заранее предупреждать, куда едешь и когда. Всё понятно? — Да. Я согласен, — Риг кивнул. Некоторое время, Санти смотрел на него, не отводя взгляда. А потом вдруг неожиданно спросил: — Ты хоть что-то чувствовал ко мне?       Риг даже удивился такому вопросу. — Да. Я думал о тебе, когда уехал… — Скажи, Риг. Ты любишь меня?       Санти спрашивал с каким-то совершенно непробиваемым выражением лица. Будто ему было всё равно, что он ответит. Но Риг даже не задумываясь выпалил: -Люблю.       Санти сразу как-то умиротворённо выдохнул, но ничего не ответил. Только мягко накрыл руку Рига своей и переплёл пальцы.